КЛАРА ЮНГ – ЗВЕЗДА ЕВРЕЙСКОЙ СЦЕНЫ

Иллюстрации:

В классификации театров особое место занимает театр авторский, которому присуща некоторая отстраненность от материала пьес, для формирования у зрителей личностного взгляда на все то, что происходит перед ними на сцене. В отношении к «авторскому театру» применимы такие эпитеты, как «экспериментальный», «нетрадиционный», «авангардный». Одной из тех, что создавали своими талантами такой театр, да еще с зачатками будущего мюзикла, была одаренная актриса оперетты и эстрады Клара Марковна Юнг. 27 апреля со дня ее смерти исполнилось 70 лет.

Родилась она в Злочеве, на территории тогдашней Австро-Венгрии (ныне – Золочев, Львовская область, Украина). Звали ее тогда Хая-Рися Шпиколицер. Отец девочки был «маскилом». Так называли поборников светского знания, которое они стремились распространить среди единоверцев посредством еврейской литературы. Глава семейства Шпиколицер, кстати сказать, был близким другом еще одного уроженца Злочева, поэта Нафтали Герца Инбера, написавшего впоследствии стихи, которые легли в основу государственного гимна Израиля «Ха-Тиква». Когда Хая-Рися была еще в подростковом возрасте, она потеряла родителя, и ее отправили к дяде в США. У новоявленной Клары (Клэр, на американский лад), проявились артистические способности, и на свое счастье, попала она в среду, ставшую, для развития их, питательной. Да и внешние данные располагали к этому: выразительные голубые глаза, золоченые волосы, тонкая талия. Причем, что удивительно, юную свежесть и удивительную стройность фигуры Клара сохраняла почти всю свою жизнь. И даже в быту выглядела так, как будто играет очередную роль. Девушка брала уроки актерского мастерства в «Драматик клаб» и училась танцам. Стала, не испытывая ни малейшего стеснения, что немаловажно для начинающей актрисы, выходить на сцену в сценических эпизодах, причем, в ту пору мечтала участвовать в больших, серьезных спектаклях, успевая бывать на организуемых представлениях. Первые успехи пришли к Кларе в роли Шуломис в одноименном спектакле по пьесе Авраама Гольдфадена, драматурга и поэта, основателя профессионального театра на языке идиш, Дины – в «Бар-Кохбе» того же автора, а также в спектакле «Йойсеф ун зайне бридер» («Иосиф и его братья») по пьесе драматурга, уроженца Ясс Иосифа Латайнера.

• 

• 

Поворотным событием в жизни и творческой биографии Шпиколицер стало ее замужество. На ней женился Боэз Юнгвиц (Юнг), родом из Западной Украины, сценарист, режиссер, продюсер, человек, преданный театральному искусству. То, что он влюбился в очаровательную молоденькую актрису, никого не удивило. Принес ли этот брак Кларе женское счастье, сказать трудно. В любом случае, к изменам склонной она не была. Что же касается творчества, то оно у Клары, принявшей фамилию мужа, в союзе с ним, пышно расцвело, обретя широкий диапазон. С 1900 года Клара Юнг играла в труппе Бориса (Баруха Аарона) Томашевского, актера, драматурга, режиссера и историка, удостоившегося, благодаря плодотворной деятельности, почетного титула «принца еврейского театра». Наиболее яркой у Томашевского стала сыгранная Кларой роль дочери в спектакле по пьесе «Дер фотер» («Отец»), Якова Адлера, урожденного одессита, родоначальника прославившейся театральной династии. Были у нее и другие несомненные творческие удачи. Театр этот успешно гастролировал по многим городам США. А с 1908 года Клара выступала уже на другой сцене – в нью-йоркском «Талие-театер». Супруг твердо верил в большое будущее своей избранницы (хотя ему доводилось слышать немало скептических высказываний на этот счет – от знакомых, знающих толк в театральном искусстве). Боэз не жалел для осуществления своей мечты – сделать из Клары примадонну (в широком смысле этого слова) ни денег, ни времени, ни сил. Будучи, помимо прочего, еще и прирожденным педагогом, он многому научил супругу, благо она постоянно прислушивалась к его советам и наставлениям, схватывая все, буквально, на лету. А когда в сезоне 1910-11 года пресса возвестила о появлении в лице Клары Юнг новой принцессы еврейской сцены, факт этот Боэз Юнг мог поставить себе в заслугу, хотя конечно же, в основе утверждения Клары, в качестве звезды первой величины на театральном небосклоне, лежало большое ее дарование. Но свои результаты талант приносит только тогда, когда он помножен на неустанный труд. Так было, есть, и будет всегда. Исполнив роль Беллы в спектакле «Майн вайбс ман» («Муж моей жены»), к слову, музыку для этой постановки сочинил сам Боэз Юнг, Клара открыла впервые мир оперетты, где почувствовала себя, как рыба в воде. Овации вызывало исполнение Кларой Юнг главных ролей в опереттах «Ди американерн» («Американка») Д. Шора и И. Румшинского, «Джейкеле-лигнер» («Джейкеле-лгунишка») и «Пупсик» (обе – Б. Юнга, причем вторая явилась удачной переделкой на еврейский лад популярной немецкой оперетты). Клара, в созданных ею замечательных женских образах, покорила сердца не только своих американских соплеменников, но и южноамериканских евреев, переселившихся туда из Европы и продолжавших оставаться носителями языка и культуры идиш. Спектакли с участием Клары Юнг проходили при сверханшлагах – это когда билеты на выступление достать бывает совершенно невозможно, даже при существенно завышаемых ценах.

• 

• 

Дальше – больше. Гастролеры двинулись в Европу, в страны, где проживало весьма значительное число их еврейских единоверцев, говоривших и мысливших на «мамэ-лошн» (как принято называть идиш). Сохранились свидетельства о том, что веселые куплеты из оперетты «Ди американерн», которые Клара Юнг замечательно исполняла в Варшавском театре «Элизеум» в сезоне 1912-13 года, звучали потом во многих польских кабаре (что называется: из зала – сюда). Игрой блиставшей на сцене актрисы восхищались один из основоположников новой литературы на языке идиш Ицхак Лейбуш Перец, автор первых в идиш-литературе сентиментальных дидактических романов Яаков Динезон, врач, ученый и писатель Иегуда Лейб Биньямин Каценельсон, певица, артистка оперы и оперетты Иза (Изабелла) Кремер, знаменитый литератор Менделе Мохер Сфарим (Менделе Мойхер-Сфорим – в произношении на языке идиш), выдающийся поэт Хаим Нахман Бялик.

Разумеется, не побывать в России, с ее еврейским населением и богатыми традициями идиш-культуры, супруги Юнг и их единомышленники и коллеги, ну просто не могли. Тогда было вообще модно приглашать артистов еврейских театров из ближнего и дальнего зарубежья в крупные культурные центры Российской империи, и с этим, с российской стороны, не было больших проблем. И более того, идиш-культурой интересовалась немалая часть русской интеллигенции. В случае с театром супругов Юнг, инициативу первой (что и не удивительно) проявила Одесса. «Жемчужина у моря» была избалована представлениями высокого уровня, и удивить тамошнюю публику мог далеко не каждый заезжий гастролер.

Оперетта. Этот жанр театрального искусства одесситам уже бы знаком, но то, что показала им Клара Юнг, являлось, по тем временам, высшим пилотажем. Актрису вызывали «на бис», не желая отпускать. Но, разумеется, не Одессой единой. Выступала Клара Юнг и в других городах, в том числе, в Москве, а следом, и в столице России – Санкт-Петербурге. Причем, возвращалась в Соединенные Штаты, потом приезжала снова. Талант Клары был по достоинству оценен звездами Московского художественного театра: Василием Качаловым, Иваном Москвиным, Ольгой Книппер-Чеховой, Марией Блюменталь-Тамариной, примой Московской оперетты Евгенией Потопчиной и другими. Еврейскую артистку приглашали в аристократические дома России. Однажды, о чем сохранилось свидетельство, «царский друг» Григорий Распутин, обращаясь на приеме к Кларе Юнг, предложил тост «за малые нации». Театральная критика отмечала, что одним из главных достоинств госпожи Юнг является ее близость к самым простым зрителям – ее искусство не только для интеллектуалов, оно понятно всем и каждому. К этому важно добавить: Кларе от Бога был ниспослан дар перевоплощения. В некоторых из спектаклей она играла сразу несколько разных ролей, порою – не только женских, но и мужских, успевая и переодеваться в разные костюмы, и выходить из одного образа и входить в другой, буквально, за считанные минуты. Иными словами, это был театр Клары Юнг, и не иначе. Каждое ее выступление превращалось в подлинный праздник. Зрители смеялись, плакали, сопереживали актрисе, которая, что называется, жила на сцене без малейшей наигранности. Ей аплодировали стоя, а Боэз Юнг, один из соавторов триумфа супруги, при этом, оставался в тени ее славы. Принято считать: «шерше ля фам», а тут женщина была и на виду, и на слуху, а искать стоило того мужчину, который из «глины» (хотя и замечательной), вылепил актрису, вдохнув в нее душу. К слову, о естественности Клары на сцене. Она рассказывала о том, что в детстве водилась с уличными пацанами, научившись бегать, прыгать, забираться, черт знает куда, как они, и даже носила мальчишеские штанишки, и все это очень помогло ей потом в театре. На сцене Клара вытворяла немыслимые вещи, ее возраст просто исчезал: сыграть подростка актрисе было так же легко, как зрелую даму, и голос актрисы нисколько не выдавал лицедейства.

В 1917 году брак Клары и Боэза распался. У них, к тому времени, родилась дочь – Люси, но заботился о ней, по преимуществу, отец. Мать всецело посвятила себя театру. С Боэзом у Клары сохранились добрые, теплые отношения, и до конца жизни она хранила благодарность ему за все, что он сделал для нее. Дочь их тоже мечтала стать актрисой, пробовала себя на сцене, но Боэз Юнг рассудил так: «Жену я отдал искусству, а дочь вправе оставить себе». Бывшие супруги вместе участвовали в гастрольных поездках, нормально пережив то, что их любовь опустилась на ступень, до уровня просто дружеских отношений. В 1920-е годы Клара Юнг с блеском исполняла роли в опереттах «Береле-тремп», «Шошанна», «Дем фармерс тохтер» («Дочь фермера»), «Дос холендер вайбл» («Голландская женушка»), «Дос унгариш мейдл» («Девушка из Венгрии») И. Розенберга, «Руменише хасене» («Румынская свадьба»), «Хацкеле колбойник» («Разгильдяй Хацкеле»), «Лейбеле одесит», «Дос зексте вайб» («Шестая жена») Б. Юнга, «Ханче ин Америке» («Ханче в Америке») Н. Ракова и И. Румшинского и в других спектаклях.

С 1922 по 1928 год Юнги выступали в Советском Союзе по контракту с Наркомпросом. В скобках добавим: несмотря на заложенные уже в стране основы новой, пролетарской культуры, в которую многое из того, что игралось в театре Клары и Боэза Юнг, явно не вписывалось. Но это был для новых властей способ извлекать у нэпманов деньги, которые те готовы были потратить на зрелища. Более того, в 1925 году в Москве был создан театр Евмузкомедии под руководством Боэза Юнга, где начали работать композитор И. Трилинг, актер и певец М. Рубин, были сформированы хор, балет и оркестр. «Для условий советской действительности» была творчески переработана оперетта И. Румшинского «Дем ребнс нигн» («Мелодия ребе»). Новый спектакль назывался «Ша! Дер ребе форт» («Тихо! Едет ребе»). Клара Юнг исполняла роль, представьте только, 15-летнего раввина, разъезжавшего по сцене на роликовых коньках. Этот театр посещали Анатолий Луначарский, Алексей Рыков, Карл Радек. Для специальной брошюры, выход которой был приурочен к 50-летию еврейского профессионального театра, Луначарский написал восторженную статью о Кларе Юнг, и, право же, стоит привести из нее цитату:

«Что в особенности поражает в Юнг – это неизменно ее замечательное изящество при всех условиях и во всех превращениях. Она – настоящая еврейская артистка. Она очень любит чисто еврейские юморески (в тексте оригинала «гуморески»), соответствующие жесты, позы, в которых чувствуется обаяние слегка иронически воспринятого еврейского типа, но даже тогда, когда она посмеивается над всеми специфическими гримасами и жестикуляциями, она придает им несравненную грацию. К этому надо прибавить музыкальнейшую дикцию, какую я когда–либо слышал. У Юнг нежный, серебристый голос. Давно, давно не видел я ни на европейской, ни на русской сцене такой опереточной актрисы, как Юнг».

В 1928 году Юнги уехали из Советского Союза. Клара выступала в Европе, потом в Южной Америке, после чего и она, и Боэз возвратились в США, где их поджидала огромная неприятность: они стали жертвами крупной финансовой аферы, лишившей их большей части состояния. Продолжение гастрольно-концертной деятельности стало весьма проблематичным. К тому же, их сценический репертуар, за прошедшие годы, в значительной степени устарел, а на новые постановки средств уже не было. В сложившейся неблагоприятной, мягко говоря, ситуации, Клара Юнг в 1934 году откликнулась на предложение – стать ведущей актрисой Еврейского театра оперетты в СССР. Со старыми спектаклями и новыми постановками из советской жизни, театр гастролировал по стране. В труппе начали выступать артисты, получившие впоследствии широкую известность, как скажем, певец и актер Михаил Эпельбаум.

Еще с дореволюционных времен актуальным, в контексте театрального искусства, оставался вопрос о литературных нормах языка идиш и о его диалектах, которые тоже использовались иными актерами. В данной связи, артист киевского ГОСЕТа и театра русской драмы Дмитрий Жаботинский вспоминал любопытный эпизод, связанный со спектаклем «Шестая жена»:

«На сцене – парочка влюбленных. Он говорит: «Куш мих…» («Поцелуй меня…»). Другая парочка: «Эр зогт: киш мих!» («Он говорит: поцелуй меня…»). Клара Юнг, которая все эти годы говорила на «старом» диалекте, услышав разные варианты произношения, выходит на сцену, со своим «возлюбленным», и говорит ему так: «Киш мэх, куш мэх, каш мэх, аби ты эпес…» («Поцелуй меня» – в двух диалектных вариантах и в одном, которого нет ни в одном диалекте, но тоже, по ситуации, понятном, «… только делай что-то»). Эта, весьма удачная импровизация вызывала бурный смех в зале и шквал аплодисментов».

В 1935 году Юнг приняла советское гражданство. Зрители с восторгом относились к творчеству Клары, но пресса порой подвергала ее порицанию. К примеру, на страницах газеты «Эмес» публицист и литературный критик (но, в первую очередь, коммунистический деятель) Моше Литваков обвинил Клару Юнг в вульгарности. Сталинские репрессии, по счастью, актрисы не коснулись, хотя пришить ей дело при ее связях с заграницей, и тем более, с буржуазным Западом, не составляло особого труда. Но, до поры, до времени, еврейский театр развлекательного жанра был нужен. Его использовали для демонстрации интернационального братства народов в державе, строящей коммунизм. И неспроста на спектакли с участием Клары Юнг приглашались иностранные дипломаты и зарубежные гости Страны Советов – было, что показать. Отдых Клара предпочитала проводить в Одессе, полюбив этот город душой и сердцем. Одесские сюжеты присутствовали в ее спектаклях, и Клара Юнг играла их с особым вдохновением. По просьбе художников и скульпторов, Клара позировала им, и это свидетельствовало об огромной ее популярности. Дружеские отношения связывали Клару с Соломоном Михоэлсом: в его театре Юнг всегда была желанной гостьей.

• 

В канун начала Великой Отечественной войны, Клара Юнг выступала в Кишиневе, потом оказалась в эвакуации в Ташкенте, где с ее участием был сформирован творческий коллектив. Ему предоставили помещение для репетиций. Артисты выступали перед воинами, а также перед эвакуированными из западных регионов страны евреями в Башкирии и Центральной Азии. В трудное послевоенное время Кларе Юнг хватило сил, подкрепляемых природным оптимизмом, для продолжения творческой деятельности – в форме гастролей с эстрадными программами, в частности – на основе поэзии Переца Маркиша. Еврейских театров в Советском Союзе тогда уже не оставалось – по еврейской культуре наносился тяжелый удар. Здоровье актрисы пошатнулось, но волей судьбы она пережила свою дочь, ушедшую из жизни вследствие онкологического заболевания. Эта беда окончательно подкосила Клару Юнг. По свидетельствам очевидцев, она, почувствовав себя плохо после очередного выступления, тем не менее, привела себя в порядок перед зеркалом, чтобы взглянуть в глаза смерти такой, какой ее привыкли видеть тысячи поклонников таланта актрисы. Клара всегда тщательно скрывала свой возраст, и потому в биографических справках год ее рождения указан в нескольких вариантах. И год смерти, почему-то в двух разных. Но уточнение можно получить на Интернет-сайте «Еврейский мемориал» («Виртуальный некрополь»), где размещены данные, касающиеся лиц еврейского происхождения, оставивших заметный след в истории. Краткая информация сопровождается фотографиями могил. И этому можно верить, хотя и на надгробиях, порою, обнаруживаются ошибки. Так, или иначе, на сайте этом указано, что родилась Клара Юнг 10 декабря 1870 года, а скончалась 27 апреля 1951. Доподлинно известно: в ту пору только двое (!) артистов отважились проводить в последний путь коллегу, на чьи спектакли раньше невозможно было попасть (вот она – ирония судьбы!). Смелость, достойную глубокого уважения, проявили в тот скорбный час Борис Хенкин и Леонид Утесов.

Ныне, когда многое сделано и делается для возрождения еврейской (идиш) культуры, приходится, с сожалением, констатировать, что Клары Юнг – Хае-Рисе Шпиколицер до сих пор не уделено должного внимания. Ее творчество ждет оценки с позиций времени. Да не прозвучит это банально: большое лучше видится на расстоянии.