КАК УПУСТИТЬ «НЕВИДИМКУ»

Как правило, научные и технические открытия совершаются людьми с соответствующей подготовкой и соответствующим образованием – инженерами, учёными. Иногда – талантливыми самоучками, эдакими Левшами, подковывающими блох на скаку. Мы же расскажем об открытии, воплотившемся в жизнь благодаря… переводчику. Причём именно потому, что он был переводчиком, а не кем-нибудь ещё.

Дело было в начале семидесятых годов минувшего столетия. В совершенно секретном отделе знаменитой американской аэрокосмической компании «Локхид Сканк Воркс» работал на невидной должности переводчика технической литературы некий молодой человек по имени Денис Оверхользер. Несмотря на мелкий пост и довольно скучные задания, местом своим он был вполне доволен: во-первых, не всякий еврейский эмигрант из СССР мог похвастаться тем, что попал на работу в секретный отдел чего бы то ни было, во-вторых – работёнка была довольно непыльная: Денису вменялось в обязанность читать по-русски советские открытые источники, повествующие о развитии «самой лучшей в мире» советской же авиации, переводить их на английский язык и искать в них малейшие крупицы интересной информации.

К слову сказать, в наши дни эта должность не была бы отдана рядовому переводчику: после того, как шпионаж по открытым источникам «доказал себя» (в частности, в конце 1980-х именно таким образом были получены сведения об особенностях конструкции и слабых местах новой по тем временам советской баллистической ракеты «Сатана»), его превратили в отдельную дисциплину и разработали методики, овладеть которыми могут теперь лишь специалисты высокого класса. Иными словами, до перспективного направления добрались бюрократы и наворотили вокруг кучу формальностей… впрочем, это уже совсем другая история.

От чего дохнут мухи?

А тогда, в начале семидесятых, подобная работёнка относилась, по общим представлениям, к разряду «не бей лежачего». Скучная, монотонная рутина. Уже потому хотя бы, что всё самое интересное и мало-мальски секретное тщательно вымарывалось недремлющими товарищами майорами и полковниками из соответствующего отдела КГБ. Всё, да не всё. Однажды на стол к Денису Оверхользеру лёг абсолютно несекретный, ни на полслова не сокращённый опус некоего молодого московского инженера Петра Яковлевича Уфимцева. За десять лет до описываемых событий, в 1962 году, Пётр Яковлевич готовил кандидатскую диссертацию и ему требовались научные публикации, но его научные руководители не слишком-то им интересовались: маститым зубрам не давала его принять всерьёз молодость и представление об инженере, как о чём-то, как писал примерно в то же время замечательный харьковский фантаст Владимир Савченко, «средним между понятиями «студент» и «сукин сын»».

Упомянутая научная публикация была издана в Москве небольшим тиражом, в издательстве «Советское Радио». Труд назывался абсолютно неброско: «Метод краевых волн в физической теории дифракции». В нём Пётр Уфимцев описывал физико-математический алгоритм собственной разработки, способный подсчитать эффективную площадь рассеяния для самолёта любой формы. Технические подробности приводить нет ни смысла, ни возможности, скажем так: этот труд был посвящён снижению видимости самолётов на экранах радаров. Иными словами, эта монография научно обосновывала и даже закладывала технический фундамент для создания самолётов-невидимок. Та самая технология «стэлс», без которой сегодня не летает ни один американский самолёт пятого поколения.

Но ведь это ещё надо уразуметь! Ведь от названия «метод краевых волн в физической теории дифракции» мухи, извините, дохнут, студенты на парах засыпают, как от приказа гипнотизёра, а уж гуманитарии, могут и челюсть свернуть, зевая. Правда, переводчик Денис Оверхользер обладал-таки электротехническим образованием, да и к работе своей относился весьма ответственно. Он честно проштудировал всю книгу целиком и, мягко говоря, остался крайне обескуражен и изумлён. Как, ну как легионы кагэбэшных цензоров ухитрились пропустить ТАКОЕ?

Об особенностях американской бюрократии

Сначала он подумал, что этого Уфимцева следовало бы немедленно завербовать. А лучше – вывезти в Америку. Но потом вдруг сообразил, что, собственно – а зачем? Вся методика была честно, подробно и исчерпывающе описана в монографии, так что остаётся, по сути, лишь собрать группу разработчиков и сконструировать самолёт-невидимку. Ошалев от привалившего счастья, Оверхользер написал докладную и побежал с ней к начальству.

Но американский бюрократ оказался ничем не лучше своих советских коллег. Ему это всё было попросту неинтересно, а от названия монографии он впал в ступор не хуже студента-двоечника из какого-нибудь МФТИ. Впрочем, его можно понять: как раз в это время компания «Локхид» по заданию Пентагона занималась разработкой истребителя F-16, того самого, являющегося по сей день основным боевым самолётом ВВС США, а, кроме того, как раз приступила к испытаниям ставшего впоследствии знаменитым транспортника «Геркулес». И именно в то время набирала обороты военная катастрофа во Вьетнаме. Какие ещё невидимки, что за бред?

Оверхользер продолжал настаивать. Его послали в грубой форме. Денис стоял на своём и пытался на пальцах объяснить шефу все прелести метода краевых волн в физической теории дифракции… до тех пор, пока начальник не разразился площадной бранью и не указал «среднему между студентом и сукиным сыном» на дверь. Причём, по воспоминаниям самого переводчика, это произошло самым банальным образом: он получил пинок под зад (в буквальном, а не переносном смысле) и вылетел в приёмную не хуже стартующего истребителя. Вслед ему нёсся начальственный рёв: «Занимайтесь своим делом, Оверхользер! Переводами занимайтесь! Конструкторов у нас и без вас хватает!».

Ну да, ну да. Взрослые, серьёзные американские дяди по-взрослому, серьёзно играли в войнушку. Им было не до мечтательных переводчиков, невидимых привидений и Бабы-Яги в ступе, построенной по технологии «стэлс». Поэтому пинок под зад – это, пожалуй, легко отделался. Тем не менее, запомним этот эпизод: он оказался судьбоносным.

Двойной удар

Скромный эмигрант-переводчик Денис Оверхользер проявил себя, как крепкий орешек. Он был не просто настойчив – он был настырен и упрям, как атакующий комар. Он на свой страх и риск передал доклад группе инженеров, по сути, действуя через голову начальника. Инженеры, профессионально не засыпающие от скучных названий, изучили работу Петра Уфимцева десятилетней давности, оценили её по достоинству и стали по приведённой методике рассчитывать возможные формы фюзеляжа-невидимки. Группа крепко поработала, ударно потрудилась и через несколько лет из всей этой катавасии родился первый, опытный образец тактического ударного самолёта, известного сегодня, как F-117.

Шли годы. Завершилась вьетнамская война. Кончалась уже и Холодная. В СССР сначала прогремела, а потом стухла и заглохла перестройка. Пётр Уфимцев жил себе, как жилось, работал по специальности в Институте Радиотехники и Электроники Академии наук СССР в подмосковном Фрязино. И вот, в конце 1990 года, когда в Советском Союзе стало уже бедно и голодно (помнит кто-нибудь ещё пресловутые «проклятые девяностые»?), его неожиданно и очень заманчиво пригласили приехать в США и почитать курс лекций не где-нибудь, а в самом Калтехе – то есть, Калифорнийском технологическом университете.

Забегая вперёд, скажем, что по результатам этой поездки Пётр Уфимцев стал работать для ещё одной гигантской военно-промышленной компании США, Northrop Grumann Corp., и даже принял участие в создании ещё одного «звёздного» самолёта – стратегического бомбардировщика B-2.

А переводчик Денис Оверхользер всё это время не забывал, кому он обязан взлётом своей карьеры. Ему очень хотелось повидаться с российским учёным, которого он почитал за гения. И вручить ему какой-нибудь орден «За заслуги перед американским Отечеством» – в конце концов, Уфимцев, пусть и непреднамеренно, обеспечил американским военно-воздушным силам настоящий технологический прорыв. А если не орден – то хотя бы премию за увеличение прибылей концерна «Локхид».

И вот, наконец, встреча эта состоялась. Денис спросил у Уфимцева: «Пётр! Ну почему? Почему из самой секретной страны в мире так легко просочился такой важный военный секрет? И почему Советский Союз так и не создал свои собственные «невидимки», ведь были же все возможности?».

На что Пётр Яковлевич ответил просто: «Дело было так: написал я алгоритм. Посчитал. Попробовал экспериментально. Сошлось. Пошел к шефу. Тот велел прекратить заниматься фигнёй и интенсивнее разрабатывать РЛС – тебе, мол, государство за это платит, а не за привидения. Я настаивал. Шеф не уступал. Я продолжал долбить. Он стал орать. Я упёрся. Он схватил меня за шкирку и пинком под зад вышвырнул из кабинета. Я обиделся и написал монографию».

Итак, как видим, сходные обстоятельства привели к различным результатам. И в этом, наверное, заключается единственное, но глубочайшее различие между социализмом и капитализмом. Правда, со стороны его так просто не увидеть. Оно тоже – как технология «стэлс».