ФИЛАНТРОП

Где-то в 1890-х годах, когда Джулиус Розенвальд ещё не достиг вершин благосостояния, он в разговоре с друзьями поделился своим видением будущего, предположительно не безбедного. Допустим, размышлял он, я буду зарабатывать $15 000 в год (соответствует $14 млн. сегодня). Тогда я отложу треть на текущие расходы, треть про запас, а еще треть пойдет на благотворительность. «Его воспитание в традициях реформистского иудаизма, – пишет историк Хася Дайнер в своей книге “Джулиус Розенвальд. Исправляя мир” (Julius Rosenwald: Repairing the World. By Hasia Diner / Jewish Lives. Yale University Press, New Haven and London), – укрепило в нем веру в то, что, будучи евреем, он должен исправлять неправильное в мире. Он тяготел к проектам, которые должны были обогащать еврейскую культуру, обеспечивать позитивные контакты евреев с неевреями и улучшать жизнь самих евреев. Он стремился ориентировать еврейскую культуру на добро для всех, никогда не делая пожертвований, чтобы облагодетельствовать только евреев. Еврейская печать восхваляла его, описывая его деятельность как пример лучшего в иудаизме, как еврейский дар Америке. «Он, еврей, сделал Америку лучше, и, помогая всем американцам, он помогал евреям».

Фото 1

Джулиус Розенвальд родился и вырос в семье иммигрантов из Германии 12 августа 1862 года в Спрингфилде, штат Иллинойс. Его отец Сэмюэл начинал разносчиком товаров по деревням, потом его дела пошли в гору, и к рождению Джулиуса он владел фирмой по продаже мужских костюмов. Впоследствии, когда евреи Спрингфилда построили синагогу, Сэмюэл Розенвальд стал президентом конгрегации. Дети его учились в местной бесплатной школе, а во второй половине дня получали еврейское образование. Ну и помогали в магазине, вообще рано приобщались к труду и привычке принимать самостоятельные решения. Джулиус, например, ещё играл на органе в одной из местных церквей. Правда, из старших классов он закончил только два, но это не помешало ему в 1879 году покинуть Спрингфилд и переехать в самый большой город Америки – Нью-Йорк.

Через пять лет Джулиус открыл совместно с одним из своих братьев магазин мужской одежды, но довольно скоро был вынужден его закрыть и перебрался в Чикаго. Опять такой же магазин, и по прошествии времени – судьбоносная встреча. Шурин (Джулиус женился в 1890 году на Аугусте Нуссбаум) привлёк его в качестве партнёра в компанию Sears and Roebuck.

«За время своей активной работы в компании, особенно когда Ричард Сирс отошел от дел, – рассказывает профессор Дайнер, – Розенвальд единолично распоряжался крупнейшим в стране торговым предприятием, осуществлявшим продажи по почте. Sears не только продавал практически любые товары, большие и малые, включая дома, которые клиенты могли собрать сами. Он владел полностью или частично 25 фабриками, производившими все, что было по вкусу клиентам. С 1908 по 1924 год Джулиус Розенвальд и был Sears, персонификацией компании. Он вникал в детали всего процесса от производства до рассылки. Он решал, что Sears будет продавать, а что перестанет».

В 1910 году в компании работало свыше 6 тысяч служащих. Через три года их количество выросло втрое. Успех Sears не в малой степени объяснялся тем, что именно здесь Розенвальд начал обкатывать свои новаторские социальные программы.

Первым его шагом стала Sears Mutual Benefit Association. Задачей этой программы было сдерживать текучесть кадров, которая негативно влияла на прибыль. Работники компании получили право приобретать ее акции. Им оплачивались дни, которые они пропускали по болезни. У них также был оплачиваемый недельный отпуск. В 1912 году появилось нововведение – те, кто проработал 5 лет, стали получать поощрительный чек в 5% от зарплаты. С каждым отработанным годом процент рос и через 10 лет составлял уже 10%. Розенвальд учредил также сберегательный банк для служащих Sears с гарантированной прибылью в 5%. С началом первой мировой войны все работники, которые уходили служить в Национальную гвардию, получали от компании полную компенсацию. В 1916 году Розенвальд ввёл программу, которую газета The New York Times назвала «самой либеральной и всеобъемлющей в стране», – Employee Savings and Profit Sharing Plan, прообраз нынешнего самого популярного в США пенсионного плана 401k.

Социальные реформы Sears осуществлялись на фоне бурных политических событий, связанных с возросшей активностью среднего класса, нарастающим противостоянием труда и капитала и требованием всесторонних реформ для устранения социальной несправедливости. Это движение принято называть прогрессивизмом, а их оппонентов, т.е. социальную элиту, социал-дарвинистами. Позиция последних основывалась на глубоко укорененной вере американцев в индивидуализм и опору на свои силы. «Пьяница, который валяется в канаве, – чеканил авторитетный профессор Йельского университета Вильям Грэм Самнер, – находится там, где и должен находиться… Природа уготовила ему процесс упадка и разложения, посредством которого она убирает вещи, утратившие свою полезность». Розенвальд и его единомышленники, говорит Хася Дайнер, позиционировали себя где-то посередине между радикалами слева и непримиримыми фабрикантами справа, не разделяя ни желание сбросить капитализм, ни побуждение оставить его изъяны без исправления. Скорее им хотелось построить систему, которая основывалась бы на справедливости и ответственности тех, у кого были средства, перед теми, у кого их не было.

В приобщении Джулиуса Розенвальда к идеям прогрессивистов ключевую роль сыграл раввин реформистской синагоги Chicago Sinai, в которой состояла его семья, Эмиль Хирш. Для евреев-реформистов стремление к универсальной справедливости было этической сутью иудаизма. Их привлекало то, что подобным образом еврейские традиции вписывались в большую культуру, в которой они жили, и, принадлежа к ней, сохраняли тем не менее свою еврейскую идентичность. Евреи поощрялись помогать своим соседям-неевреям, жертвовать деньги на проекты за пределами своей общины. «Ничто, – вразумлял их рабби Хирш, – не сделает больше для чести Чикаго и евреев, чем имена некоторых из наших состоятельных единоверцев на университетских кампусах как покровителей изящных искусств и классики». Хася Дайнер замечает: «Подобно большинству американских евреев его поколения и судьбы, Розенвальд видел в благотворительности механизм, посредством которого можно было показать, что евреи отошли от векового стереотипа, рисовавшего их как жадных, кланово-замкнутых, нечестных, особенно в деловом плане, одержимых деньгами и безразличных к нуждам других». Именно это он имел в виду, когда говорил о том, что «еврей должен быть столпом общественного процветания и качества морали … а если он не достигнет этого стандарта, то сам себя превратит в монстра, который в конечном счете разрушит его и лишит безопасности, до сих пор окружавшей его в Америке».

Продолжая тему, следует сказать, что его проекты поощряли евреев к взаимодействию с неевреями, с тем чтобы уменьшить разделявшую их враждебность. Он верил в наступление дня, когда последние откажутся от своих предубеждений. Американское общество должно выкорчевать укоренённые в нем антиеврейские настроения, полагал он и стремился использовать свои деньги и политическое влияние для облегчения этого процесса.

Был ли Джулиус Розенвальд эталоном соблюдающего еврея? С точки зрения ортодоксов, разумеется, нет. По субботам он работал, кошерности не придерживался, Тору не изучал. И тем не менее еврейство было, можно сказать, нравственным светочем всей его филантропической и общественной жизни. Он считал своим долгом защиту евреев и помощь им, где бы они ни жили. Следует учитывать, что Розенвальд развернул свою благотворительную кампанию в первое тридцатилетие двадцатого века, когда антисемитизм занимал довольно прочные позиции в социальном укладе Америки. Дискриминация процветала в университетах и колледжах, евреям не разрешали селиться в привилегированных районах многих американских городов, их не пускали в некоторые гостиницы, существовали ограничения при приеме на работу и так далее. Соответственно, целью проектов Розенвальда было, в частности, поддерживать еврейские общественные организации, боровшиеся с антисемитизмом, который получил новые импульсы после установления советской власти в России и в 1924 году привел к принятию закона Джонсона-Рида, установившего жесткие квоты на въезд из стран Восточной и Центральной Европы (подразумевались в первую очередь евреи). Среди таких организаций был American Jewish Congress (AJC), основанный в 1918 году. AJC, отмечает Хася Дайнер, «рассматривал себя как группу элитных лидеров еврейского народа в Америке и все чаще за ее пределами. AJC никогда не призывал к принятию законов, бенефициарами которых были бы одни евреи и, обращаясь со своими делами к власть имущим, указывал, что определенные политические или практические меры, направленные против евреев, в равной степени относились к Америке». Именно эта тактика была использована, когда на фоне еврейских погромов и притеснений в России представители AJC, среди которых был и Розенвальд, встретились с президентом Вильямом Тафтом, чтобы убедить его не пролонгировать американское соглашение 1832 года с Россией о предоставлении ей статуса наибольшего благоприятствования в торговле. Делегаты указали, что вопреки соглашению американским гражданам, которые были евреями, российские власти не разрешали въезд в свою страну. То есть, пострадавшей стороной оказывалась собственно Америка. Эта сугубо легалистская линия аргументации нашла понимание у президента Вильяма Тафта, и в 1911 году действие упомянутого соглашения было отменено.

При этом первым кандидатом на получение пожертвований всякого рода оставался Чикаго. Вот любопытный пример, тем более что в данном случае это была личная инициатива самого филантропа. Еще в 1911 году Розенвальд проводил отпуск в Германии и посетил мюнхенский Deutsches Museum, посвящённый достижениям науки и техники. Такое глубокое впечатление произвела на него эта экспозиция, что, когда десять лет спустя чикагский Commercial Club предложил землякам украсить город новыми памятными сооружениями, Розенвальд выступил с идеей строительства «великого Индустриального Музея или Выставки, где были бы постоянно выставлены машины и действующие модели». Так, по прошествии еще некоторого времени (в 1933 году), в Чикаго на его деньги был построен уникальный Музей науки и промышленности, ставший одной из самых посещаемых достопримечательностей города.

Спонсор при этом наотрез отказался от включения его имени в название музея. И вообще он избегал этого традиционного называния объектов, грантов, проектов, дотаций и т.д. в честь того, на чьи деньги они осуществлялись. Чего он хотел, так это того, чтобы неевреи запомнили, что эти деньги были еврейскими, потраченными на благо всех, независимо от национальности. Редко когда Розенвальд делал исключения из правил. Однажды он проморгал, что Университет Чикаго назвал одно из своих зданий, построенных на его деньги, Rosenwald Hall, но на удалении надписи настаивать не стал.

Нельзя не упомянуть, что сам процесс дарения не заканчивался для него на перечислении денег. Он внимательно следил за тем, как эти деньги тратились, принимал деятельное участие в претворении проектов в жизнь, занимая посты в попечительских советах. В Чикаго первой из еврейских благотворительных организаций, в работу которой он активно включился, была Associated Jewish Charities. Заняв в 1906 году пост ее директора, Розенвальд апробировал новую бизнес-модель, в которой упор делался на способность претендента самостоятельно привлекать дополнительных доноров. Такая практика стала отличительной особенностью его филантропии – никто, за понятными исключениями, не должен был сидеть сложа руки в ожидании денег, а напротив, демонстрировать свою деловую квалификацию и умение заинтересовать новых инвесторов.

Еще одной стороной программ Розенвальда, ориентированных на еврейское население, было стремление охватить все его слои, независимо от убеждений. Хотя сам Розенвальд, как уже говорилось, был реформистом, т.е. придерживался адаптированной к американским условиям версии иудаизма, он целенаправленно поддерживал и традиционное религиозное образование, и в то же время финансировал академическую иудаику. Благодаря ему появилась на свет (1911 год) структура под названием Federated Orthodox Jewish Charities of Chicago, Ортодоксальные евреи Чикаго, выходцы из стран Восточной Европы, в благодарность Розенвальду за его усилия избрали миллионера-реформиста своим президентом. Деятельность обеих организаций стала носить слаженный и поэтому более эффективной характер. Этому способствовало выстроенное Розенвальдом за $150 тысяч административное здание, в котором разместились их офисы. В 1923 году произошло закономерное слияние, породившее Jewish Charities of Chicago и покончившее с исторически сложившимся делением евреев города на «германцев» и «восточно-европейцев». Говоря же об академической иудаике, уместно упомянуть финансирование Розенвальдом деятельности Исследовательского института идиш (YIVO), находившегося тогда в Вильно (теперь в Нью-Йорке). Он не имел никаких личных связей с Литвой, не участвовал ни в каких проектах, ассоциированных с идиш, однако средства тем не менее выделил – это было частью его видения по поддержанию и развитию еврейской культуры во всем мире. Как пишет Хася Динер, «еврейские интересы Розенвальда не останавливались на берегах Соединенных Штатов, и у него было что сказать о европейских евреях и много миллионов долларов, чтобы им дать… Он признавал, что между евреями Америки и ими существует важная разница. Он понимал, что неевреи, среди которых жили евреи в Европе, будь то поляки, украинцы или русские, совсем не похожи на американских. Скорее они напоминали ему белых южан, которые соорудили систему, через десятилетия после окончания рабства с помощью запугивания и насилия практически закрепостившую афроамериканцев».

Во второй части этой статьи мы расскажем о сложном отношении Джулиуса Розенвальда к сионизму, о его участии в проекте создания еврейского национального образования в советском Крыму, его беспрецедентной программе помощи чернокожим жителям американского Юга и о многом другом.

(Продолжение следует)