БРИТАНСКИЙ СИОНИСТ

Наш рассказ – о Джоне Генри Паттерсоне, подданном Великобритании, который, волей судьбы, стал символом добровольческого формирования, вошедшего в историю под названием «Еврейский легион». 10 ноября со дня его рождения исполнилось 155 лет.

На свет появился Джон в Фогни, в Ирландии. Отец его был протестантом, а мать – католичкой. В 17-летнем возрасте юноша поступил на службу в армию и дослужился до подполковника в Королевском Йоменском полку Эссекса. Судьба уготовала Паттерсону множество разных испытаний. В 1898 году Британская Восточно-Африканская компания отправила Джона не на войну, а на строительство Угандийской железной дороги. Ему поручено было принять на себя руководство прокладкой моста через реку Цаво на территории Кении. Прибыв на место, Паттерсон стал свидетелем нападений на рабочих обитавших в этой местности львов-людоедов, которые, несмотря на сооруженные ограждения, приникали по ночам в лагерь, разбитый строителями. «Львам удавалось преодолевать преграды и регулярно, под покровом мрака, утаскивать людей. Но рабочие, казалось, не очень волновались из-за жутких смертей своих товарищей, поскольку основной лагерь оставался в Цаво, и там находилось две, или три тысячи людей, нанятых для строительных работ. Видимо, каждый считал, что, если у людоедов есть такой огромный выбор жертв, его личные шансы стать одной из них очень малы», – вспоминал Джон Паттерсон. Но сам он ценил каждую человеческую жизнь, и начал охоту на львов, хотя специалистом в этом деле и не был. А лучший учитель – собственный опыт, дающий и знания, и умения. Понадобилось несколько месяцев, чтобы заманить хищников в хитроумную ловушку, где приманкой служили живые люди, но до них львам было не дотянуться. А сами они из западни уже не могли выбраться. Так, по одному, удалось убить двух животных, которые отличались от обычных, для этих мест, своими размерами и отсутствием гривы. Сооружение моста было успешно завершено 7 февраля 1899 года. Войну со львами Джон, проявив несомненные литературные способности, описал в книге «The Man-eaters of Tsavo» («Людоеды из Цаво»), увидевшей свет в 1907 году. Ее перевели на многие языки. По ней были сняты три кинофильма. Наибольшую известность обрела картина «Призрак и тьма», поставленная в 1996 году режиссером Стивеном Хопкинсом. В 1997 эта лента была удостоена премии «Оскара» – правда, не за режиссуру, и не за игру актеров, а за лучший звуковой монтаж, но тем не менее. Примечательная деталь: в ходе исследований, в частности, останков убитых львов, учёные пришли к выводу, что те убивали и съедали людей не потому, что это, как предполагалось ранее, просто доставляло хищникам удовольствие. Наиболее вероятной причинной агрессивности хищников, проявленной в отношении мостостроителей, стала засуха, из-за которой в той местности погибло тогда большинство животных, которыми питались львы – буйволы, антилопы и другие. Сыграла свою роль и разразившаяся в то время эпидемия чумы, поразившая крупный рогатый скот. К этому стоит добавить: в 1924 году Паттерсон передал шкуры и черепа львов-людоедов из Цаво чикагскому Музею естественной истории. А в период с 1905 по 1907 год Джон выполнял функции главного егеря упомянутого нами африканского региона, находившегося под протекторатом Британии. Об этом периоде своей жизни он написал вторую книгу – «In the Grip of Nyika». В 1909 году Паттерсон, что называется, попал в историю. Он вместе с британским аристократом Блайтом и его супругой Этель (Эффи) участвовал в охоте в сафари. Закончилась эта охота трагической гибелью Блайта – от пулевого, как было установлено, ранения. Естественно, подозрение пало на Джона. Поползли слухи о том, что у Паттерсона с женой Блайта был роман, что, якобы, и послужило причиной устранения «третьего лишнего». Но британский губернатор Восточной Африки Джон Хейнс Сэдлер принял версию Паттерсона, согласно которой, Блайт не был здоров, вел себя неадекватно, и находясь в прострации, застрелился. Такую телеграмму Сэдлер отправил в Лондон. Странным казалось то, что Паттерсон и вдова покойного продолжили путешествие и прибыли в Найроби только шесть недель спустя. По этому поводу Джон дал объяснение, а потом написал в одной из своих книг: «Я чувствовал свою ответственность за безопасность Этель, и должен был всегда быть рядом с ней, чтобы защитить ее. Поэтому я решил, что лучше всего разделить мою палатку на две части. Я поместил в центре перегородку. Я всегда ложился спать в форме, с винтовкой под рукой, на случай необходимости». Тем самым, Паттерсон надеялся устранить предположение, что он мог спать с красавицей-вдовой в одной палатке в течение шести недель. Факт, что на вдове Джон не женился, да и планов таких, как это можно предположить, у него не было. Через несколько лет, о чем можно узнать из журналистского расследования, проведенного газетой «Ха-Арец», Этель вышла замуж за богатого торговца и переехала с ним в Новую Зеландию. В 1931 году она умерла. Причиной смерти стал сердечный приступ, но многочисленные травмы, обнаруженные на ее теле, давали основание подозревать, что муж, скорее всего, столкнул жену с крутой лестницы. Это не было доказано, и осталась еще одна, так и не разгаданная, до конца, тайна.

Но вернемся к событиям в сафари. Причастность Джона к гибели Блайта установлена не была, и обвинения ему не предъявили. В то же время, сам этот случай получил огласку, и в частности, лег в основу рассказа Эрнеста Хемингуэя «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера», по которому, режиссером Золтаном Кордой был поставлен художественный фильм. Роли главных героев в нем сыграли Грегори Пек, Джоан Беннет и Роберт Престон. В финале картины на скамью подсудимых отправляется вдова погибшего – она, что подтвердили свидетельские показания, испытывала к мужу нескрываемое презрение.

Так, или иначе, Джон Паттерсон вышел сухим из воды. Но ведь важно выйти еще и чистым. «Осадок, – как в известном анекдоте, – остался» – дальнейшее его продвижение по службе стало весьма проблематичным, и он это прекрасно понимал.

С началом Первой мировой войны, Джон отправился в Египет – в надежде получить достойное назначение от командующего британскими войсками в этой стране, генерала сэра Джона Максвелла, которого он знал со времен англо-бурской войны – в ней Паттерсону тоже довелось участвовать. А в Египте тогда разворачивались весьма примечательные события. Туда, с началом Первой мировой, была изгнана немалая часть евреев Палестины, находившейся во владении Османской империи. В 1914 году Зеэв Жаботинский и Иосиф Трумпельдор выдвинули идею создания еврейского воинского соединения, и одной из главных ее целей должно было стать вытеснение османов с территории Эрец-Исраэль. Упомянутый Максвелл сообщил Жаботинскому, что британское военное законодательство позволяет сформировать лишь добровольческий «Сионский корпус погонщиков мулов» («Zion Mule Corps»). Максималиста Зеэва такой вариант не устроил, а Трумпельдор решил, что это лучше, чем ничего, и приступил к комплектации боеспособного еврейского формирования. Понятное дело: нужны были не только рядовые, но и командиры, опытные офицеры, готовые, к тому же, воевать за идею. «Случайно ли так сложилось, – задавался позднее вопросом Джон Паттерсон: я прибыл в Египет именно тогда, когда Джон Максвелл подыскивал кандидатуру на пост командующего формировавшимся еврейским подразделением? – Наверное, это была судьба». И вот еще – мысли Паттерсона вслух: «Генерал Максвелл выбрал меня, хотя не ведал о моих познаниях в еврейской истории, и моем сочувствии к еврейскому народу. В детстве я пожирал книги о славных делах иудейских военачальников – Иешуа, Иоава, Гедеона, Иегуды Маккавея, но мне и не снилось, что я возглавлю корпус «детей Израиля». Джон Паттерсон усмотрел в этом воплощение в жизнь предсказаний еврейских пророков, а для Иосифа Трумпельдора, ставшего заместителем командующего корпусом, его создание означало вступление в новую фазу вооруженной борьбы за воссоздание в Палестине еврейской родины. В учебном лагере подразделения подняты были два флага: британский и бело-голубой, с магендовидом, ставший, позднее, государственным символом Израиля. Все еврейские солдаты, благодаря стараниям Паттерсона, получали кошерное довольствие, в том числе, – мацу перед Песахом.

Укомплектованный бойцами корпус, численностью в 750 человек, посетив предварительно синагогу в Александрии, был переброшен на турецкий, Галлипольский полуостров. Он принял участие в совместной британо-французской операции, начавшейся в апреле 1915 года и длившейся 10 месяцев. Бои были тяжелыми, кровопролитными. Главные задачи, которые ставились общим командованием, выполнить по ряду причин не удалось. Что же касается «Zion Mule Corps», то еврейские воины являли примеры стойкости и отваги. «Мы – не погонщики мулов, а солдаты», – заявляли они с самого начала. Генерал сэр Гамильтон, командующий англо-французским экспедиционным корпусом в Дарданеллах, писал в своем дневнике: «У меня здесь воюет под моей командой чисто еврейский отряд – «Сионский корпус погонщиков мулов». Насколько мне известно, это происходит впервые в христианскую эпоху. Они показали большое мужество, осуществляя снабжение передовой линии под тяжелым огнем, и доказали, что имеют неоценимое значение для нас».

Уцелевшая часть личного состава корпуса вернулась потом в Александрию. Тяжело заболев, Паттерсон был эвакуирован в Великобританию. Иосиф Трумпельдор принял командование. Потом корпус расформировали, но 120 человек сплотились вокруг Трумпельдора, ожидая дальнейшего развития событий. Что касается Зеэва Жаботинского, то он прилагал усилия к созданию еврейского боевого формирования, находясь в Италии, потом – во Франции, но не преуспев в этом, отправился в Лондон, где натолкнулся на противодействие британского военного секретаря лорда Китченера. В начале июня 1916 года Жаботинский получил записку от выздоравливавшего Паттерсона, начавшего писать третью книгу. Он надеялся, что эта книга вызовет общественную поддержку еврейского боевого подразделения в британской армии. «Ничто не даст мне большего удовлетворения, – указывал Паттерсон, – чем обучать еврейскую боевую молодежь и командовать ею». Слова эти дорогого стоили. Жаботинский навестил Джона Паттерсона в больнице, чтобы выразить ему свое глубокое уважение и поддержку.

События, тем временем, стали развиваться благоприятно для реализации идеи Зеэва Жаботинского, Иосифа Трумпельдора, и Джона Паттерсона. Лорда Китченера настигла внезапная смерть. После этого секретарь премьер-министра Ллойда Джорджа – Леопольд Эмери, еврей по матери, знавший Паттерсона, и симпатизировавший ему, поддержал идею, реализовать которую не оставляли усилий Паттерсон и убежденные сионисты, чьи взгляды он разделял. К слову, Эмери стал одним из тех, кто поработал над текстом Декларации Бальфура – официального письма, датированного 2 ноября 1917 года, от министра иностранных дел Великобритании Артура Бальфура к лорду Ротшильду, в котором было сказано: «Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа, и приложит все усилия для содействия достижению этой цели». В июле 1916 года остатки корпуса «Zion Mule Corps» вместе с Трумпельдором прибыли в столицу Великобритании. В апреле 1917 военный министр Эдвард Стенли, граф Дерби, одобрил создание «Еврейского легиона». Жаботинский уверил Окленда Кэмпбелла, графа Геддеса, назначенного руководителем «проекта»: «Возглавить еврейскую бригаду достоин только один человек». Зеэв охарактеризовал его, как обладающего богатым опытом и упорством, преданного делу, и вместе с тем, отличающегося корректностью и тактом. Кого конкретно имел в виду Жаботинский, – объяснять не надо. В июле 1917 года Паттерсон принял командование легионом и стал формировать его, но столкнулся с неожиданным для него яростным противодействием со стороны лидеров британской еврейской общины, опасавшихся сионистских устремлений легиона, противоречивших точке зрения лидеров общины – относительно событий на Ближнем Востоке. Под их давлением название легиона было предписано изменить, как впрочем, и символику, а также территорию его будущих действий – ею переставала быть Палестина. Легион превращался, по сути, в британское армейское подразделение, ничем не отличающееся от других, что лишало смысла цель его создания. В знак протеста против такого поворота Паттерсон направил прошение об отставке. «Евреи будут считать это бесчестным, – писал Джон Паттерсон. – Они с радостью получили официальное заявление военного ведомства о создании легиона, и считали, что его название и отличительный его знак («Звезда Давида»), в полной мере отражают чувства и чаяния каждого воина-еврея. Теперь же выясняется, что данное этим людям обещание – не более чем клочок бумаги. Я считаю действия, которые предпринимаются ныне, ненадлежащими, и не желаю идентифицировать себя с этим внезапным изменением государственной политики». Такое заявление, согласитесь, мог сделать только смелый и крепкий духом человек, для которого были вещи гораздо более важные в жизни, чем карьера и личное благополучие. На стороне «Еврейского легиона» (не без участия Жаботинского, отметим это) оперативно выступило популярное и авторитетное издание «The Times». В помещенной на его страницах публикации военное ведомство обвинялось в фактическом саботаже ранее принятых решений. Издание призвало аннулировать отставку Паттерсона. И военное руководство склонилось к компромиссу, было объявлено: формирование отправится в Палестину, а название и символику воины должны будут заслужить и оправдать в ходе реальных действий. Одно из подразделений легиона, 38-й батальон, со сверкавшими под солнцем штыками, прошло колонной через Лондон. Возглавлявший шествие, восседая на коне, Джон Паттерсон улыбался и махал рукой тем, что наблюдали за этим парадом. По сохранившимся свидетельствам очевидцев, в петлицу мундира командующего была вставлена роза, брошенная с балкона еврейской девушкой. Трогательная сцена, не правда ли?

Джон Паттерсон выступил автором еще двух книг: «With the Zionists at Gallipoli» («С сионистами в Галлиполи»,1916) и «With the Judaeans in Palestine» («С иудеями в Палестине»,1922), посвятив их военным событиям, и в частности, «Еврейскому легиону». Легион нес гарнизонную службу, а в 1921 году участвовал в защите еврейских поселенцев во время арабских беспорядков в Палестине. В 1921–1922 годах Паттерсон был членом делегации организации Керен a-есод (Фонда финансирования сионистского движения) в США, возглавляемой Жаботинским. В 1934 году Джон ушел на пенсию, но остался близок к лидерам сионизма. В 1936–1937 годах он находился в Палестине с инспекцией вооруженных подразделений формирования ЭЦЕЛ. Зеэв Жаботинский и Джон Паттерсон пытались создать в США еврейскую армию в сто тысяч человек для участия в противостоянии нацизму. Паттерсон был близким другом не только Жаботинского, но и Бенциона Нетаниягу. Есть сведения о том, что в честь Паттерсона, Бенцион назвал своего старшего сына Йонатаном (Джон – в честь Паттерсона, и Натан – в память о своем отце). Йонатан стал героем операции «Энтеббе», осуществленной 4 июля 1976 года особыми подразделениями, с целью освобождения захваченных террористами пассажиров самолёта, следовавшего из Тель-Авива в Париж и угнанного в Уганду. Подполковник Йонатан Нетаниягу погиб тогда в завязавшейся перестрелке, став единственной жертвой из группы израильского спецназа.

В 1940-х Паттерсон и его жена Фрэнсис Хелена жили в штате Калифорния. Паттерсон умер в возрасте семидесяти девяти лет, 18 июня 1947 года, когда оставалось менее года до провозглашения Государства Израиль. Жена пережила Джона лишь на шесть недель. Паттерсоны были кремированы и похоронены в Лос-Анджелесе. В октябре 2014 года прах Джона и его жены был доставлен в Израиль для перезахоронения. Такова была последняя воля Джона. С просьбой выполнить ее обратился ранее в Институт Жаботинского в Тель-Авиве внук Джона Паттерсона из Лос-Анжелеса. Просьба эта была переадресована Биньямину Нетаниягу – он председательствовал тогда в кабинете министров Израиля. Главе израильского правительства, по семейным рассказам, было известно, что никто иной, как Паттерсон, держал на коленях его брата Йони, когда ему делали обрезание, и подарил младенцу серебряный кубок с гравировкой: «Моему любимому Джонатану – от полковника Джона Генри Паттерсона».

Урны с прахом Джона и его супруги были захоронены на военной части кладбища в поселении Авихаиль, основанного ветеранами «Еврейского легиона». Именно этого и желал Джон Паттерсон. Зеэв Жаботинский писал о нем: «За всю еврейскую историю не было у нас таких, как он, понимающих и преданных друзей-христиан». Имя этого замечательного человека не забыто на Святой земле. Оно присвоено улицам в Иерусалиме и Тель-Авиве. Но названия улиц мало у кого вызывают желание поинтересоваться и разузнать, в чью честь они названы. А жаль. Ведь в судьбе многих этих замечательных людей отражена история нашего народа – то прошлое, без которого нет у нас дороги в будущее.