РЕКВИЕМ В ОФОРТАХ И ЛИТОГРАФИЯХ

Искусство не только учит нас понимать красоту мира. Оно помогает не забывать о страшных страницах прошлого, дабы не вернулось оно в настоящем и будущем. Этой важной цели и посвятил свой талант и труд художник и скульптор Лазарь Саулович Ран.

Со дня рождения этого талантливого мастера кисти и резца минуло 115 лет.

На свет Лазарь появился в Двинске (ныне латвийском Даугавпилсе), в традиционной еврейской семье. Когда ему исполнилось шесть лет, семейство переехало в белорусский Полоцк. Проявив склонность к изобразительному искусству, Ран в 19-летнем возрасте поступил в Витебский художественный техникум. Помните, как легендарный Марк Шагал, живя в Париже, спрашивал у каждого своего советского гостя: «Вы не из Витебска?» Казалось бы, любой техникум сам по себе не столь уж престижен, но что касается упомянутого нами учебного заведения, то в те времена в его стенах начали свой путь многие будущие мастера живописи, чьи имена стали потом широко известны. К слову, Лазарю довелось познакомиться с Юделем Пэном – наставником юного Шагала. На Рана Пэн тоже оказал свое влияние.

Окончив учебу, Лазарь занялся портретной живописью и оформительской деятельностью, а если точнее – иллюстрациями для книжных изданий, перебравшись для этого в Минск. Начал создавать там и свои живописные картины, участвуя с ними в выставках. Его работы привлекали внимание любителей искусства и позитивно оценивались художественными критиками. В конце тридцатых годов художник едва не оказался в мясорубке репрессий, но к его счастью, шить дела ему не стали. В 1940 году Лазарь вступил в Союз художников Белоруссии. А с запада уже надвигались грозовые тучи. Но никто не мог знать, как грядущий огневой ураган изменит его судьбу. В предвоенные годы деятельность Рана была в немалой степени связана с Москвой, и там, во время длительной творческой командировки, его застало начало Великой Отечественной. Вернуться назад в Минск у него, понятное дело, не было никакой возможности, связь с родными оборвалась, и художник оставался в неведении об их судьбе вплоть до того, как «майскими короткими ночами, отгремев, закончились бои». Живя в прифронтовой Москве, Лазарь впервые в своем творчестве обратился к графике, к искусству офорта. В конце 1943 года на выставке Ран представил первую работу, выполненную им в этом жанре: «Во время бомбардировки».

После освобождения Минска от гитлеровской оккупации Лазарь возвратился в родные места, где его ждала страшная весть: все его родные – мать, жена, трое детей, сестра погибли в Минском гетто. С этим горем в душе Ран жил всю последующую жизнь, его мучило скрытое чувство вины (хотя, в чем же был он виноват?). Дабы увековечить память близких и донести до современников и потомков сюжеты, связанные с трагедией Холокоста, мастер задумал создать цикл произведений, объединенных этой темой, которая и стала главной и самой важной в его творчестве. Причем, для осуществления своего замысла, Лазарем Раном выбран был именно офорт – один из сложнейших в техническом отношении видов графики. Произведения, выполненные в этой технике, отличаются глубоким монохромным тоном, богатыми светотеневыми решениями, позволяющими создавать яркие и запоминающиеся образы. В 1950-х годах Лазарь начал создавать серию офортов «Минское гетто», и работал над ней, ни много, ни мало, 20 лет. Каждое из произведений этого цикла обладает высокой степенью достоверности, и потому эмоциональное их воздействие на зрителей чрезвычайно велико. И это притом, что сам художник находился за тысячи километров от места трагических событий и не был свидетелем происходившего в гетто. Откуда же тогда реальные картины ужасов, жутких эпизодов из жизни людей, изолированных от остального мира? Быть может, с узниками гетто Рану удалось установить эмоциональные связи? И если так, то он видел и переживал все то, что довелось увидеть и почувствовать им. О том, как трудился художник над этой серией, Лазарь рассказывал позднее сам: «Выстраиваешь сцену несколько месяцев, а потом приходишь к выводу, что какая-то фигура или фигуры – не на месте, и все начинаешь чуть ли не заново». Ран создавал все новые и новые версии одного и того же изображения, стремясь добиться максимальной четкости и технического совершенства в исполнении. Этот цикл принято считать одним из самых проникновенных и эмоциональных произведений, рисующих трагедию европейского еврейства. В серию входят портреты самых близких Лазарю людей – сына Солика (Саула), дочери и её малыша, родившегося и погибшего уже в гетто. Всего в цикле – около 20 листов, и каждый из них – это отдельный рассказ, полный боли и драматизма. В совокупности своей эти произведения – художественный памятник погибшим узникам Минского гетто. С августа 1941 по октябрь 1943 года оккупанты и их белорусские пособники уничтожили в Минске и его окрестностях свыше 100 000 евреев – детей, женщин, мужчин, стариков. Среди них были жители Минска и близлежащих местечек, а также евреи, депортированные из стран Восточной Европы – Германии, Австрии, Чехии.

Рану крайне важно было показать, что оказавшиеся в гетто его соплеменники в немалой их части не пребывали в состоянии пассивного ожидания смерти. они сопротивлялись гибели. Сопротивление – это не только борьба с оружием в руках, но и не сломленный дух людей, чего фашисты опасались более всего. И потому, с первых же дней оккупации Минска, они задались целью – уничтожить представителей творческой интеллигенции города, понимая, что эти люди с высокой их духовной силой могут начать и возглавить антифашистскую борьбу. В данной связи, следует выделить такие работы Рана, как «Поэт», «Философ» и «Музыкант». Это – обобщенные образы, с ощутимой внутренней их силой, не утраченной, несмотря на всю трагичность условий жизни в гетто.

Говоря о глубине проникновения мастера во внутренний мир своих персонажей, искусствоведы рекомендуют обратить особое внимание на офорты Лазаря Рана, посвященные малолетним узникам, а их было много. Герой листа «За колючей проволокой» внешне напоминает сына художника – Саула. Мальчик с недетской тоской смотрит через колючую проволоку, туда, где остался мир свободы и радости, который жестокие люди отняли у него.

Затронута Раном и тема, выраженная в строке Булата Окуджавы: «Ах, война, что ты, подлая сделала?» Впечатляет лист под названием «Птички». На переднем плане – две вороны. Они заняты привычным делом: клюют что-то на земле. На них с интересом и радостью смотрит маленький мальчик, опираясь, чтобы лучше было их видно, на тело лежащей рядом матери. Он не понимает еще, что его мамы нет уже в живых. На другом листе изображено, как семья оплакивает умершего. Но его родные, и это можно почувствовать, понимают, что муки близкого им человека уже закончились, он – в другом, благостном мире, а они – в этом, полном ужасов и человеческих страданий.

Один из центральных сюжетов этого цикла – «Яма». Офорт воскрешает события, произошедшие 2 марта 1942 года, когда в этом месте, находившемся в черте гетто, были расстреляны около пяти тысяч человек – стариков, женщин, детей. Обнаженные женщины… Через несколько мгновений их лишат жизни, и сбросят в ров, как тысячи других. Обреченные на смерть, героини сюжета прощаются со своими детьми, со всем, что было им дорого. Это и призыв – не забывать о страшном прошлом, и предостережение, и обращение к нынешним и грядущим поколениям: сделать все возможное, чтобы Холокост никогда больше не повторился. Как справедливо подмечено, по внутреннему напряжению и трагизму, работы Рана напоминают «Бедствия войны» Франсиско Гойи, и можно предположить, что под впечатлением картин Гойи и находился в процессе творчества Лазарь Ран.

Стоит добавить: о трагедии Минского гетто, до появления цикла офортов Рана, в стране, где он жил и творил долгое время известно было в основном по книге «Мстители гетто» Гирша Смоляра – бывшего узника, одного из руководителей подпольной организации в гетто Минска. Эта книга, написанная на языке идиш, была выпущена в Москве в 1946 году, а через год ее издали, хотя и небольшим тиражом, в переводе на русском языке. Прочел эту книгу и Лазарь Ран, и она помогла ему в его творческих поисках и устремлениях.

Хочу обратить внимание наших читателей: поэма Евгения Евтушенко «Бабий яр» была опубликована лишь в 1961, а тогда, в первые послевоенные годы (да и потом – тоже), тема Катастрофы еврейского народа в Советском Союзе замалчивалась. Ран, фактически, работал на будущее, веря, что эта часть его творчества, наиболее важная для него, окажется востребованной, когда придет время.

Для него мало что изменилось, даже после того, как в 1979 году немецкая художница Лея Грундиг, руководившая тогда Союзом художников ГДР, и которая еще в 1970-х годах приобрела цикл его работ, включавший 17 гравюр, направила их в Дрезденскую картинную галерею. После этого Ран перевел базовые рисунки в литографии.

В качестве художественного элемента Лазарь стал вводить надписи на идиш. Их можно прочесть на литографиях «Говори, слушай, помни», «Фашистские убийцы» и «Реквием». Эти произведения, кроме прочего, предельно четко доносят до зрителей мысли и чувства автора. Иными словами, в полной мере, передают личное отношение Лазаря Рана к изображаемым историческим реалиям. В отличие от офортов, где преобладает красочное сочетание темных и светлых тонов, литографии выглядят, как скульптурные рельефы.

Если плоды твоего труда остаются вне поля зрения, то это может заставить иного мастера сойти с избранного пути, податься конъюнктуре. Творческий уровень Рана не оставлял сомнений в том, что он мог быть обеспечен заказами и, соответственно, иметь высокие заработки, работая, что называется, на спрос. Но это был тот случай, который в полной мере соответствует утверждению: «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла». «И в мыслях, и в творчестве он постоянно возвращался к трагедии – личной, и своих собратьев», – рассказывал сын Лазаря от второго брака – Станислав. Ключевую тему, которой Ран отдал большую часть своей жизни, художник дополнял новыми работами в литографии, скульптуре, живописи. Два своих произведения – «Мадонна из гетто» и «Посвящается Бразеру» Лазарь Ран выполнил в виде надгробных кладбищенских камней. Поясним: Абрам Бразер, белорусский скульптор, живописец и график, был другом Лазаря. Абрам погиб вместе со своим сыном в Минском гетто.

В своих бронзовых рельефах «Погибшим в гетто посвящается», «Музыка», «Памяти Януша Корчака», мастер использовал символы еврейских святынь и тексты на идиш. Что касается последнего из упомянутых рельефов, то создавался он Раном к 100-летию со дня рождения великого польского педагога, писателя и врача Эрша Хенрика (Генрика) Гольдшмита известного как Януш Корчак и убитого нацистами вместе со своими юными воспитанниками в лагере смерти Треблинка.

Особая бронзовая скульптура задумывалась художником, как памятник собратьям, убитым и умершим в Минском гетто. Такой памятник, под названием «Яма» был создан архитектором Л. Левиным и скульпторами А. Финским и Е. Полак. Его установили в Минске в 2000 году.

Некоторые живописные полотна Лазаря Рана – «Больная мать», «Музыка», «В схроне», в сущности, повторяли композиции офортов и бронзовых рельефов, посвященных Минскому гетто.

Ран ушел из жизни в Минске 5 августа 1988 года, не дождавшись того, чтобы его работы, связанные с тематикой Холокоста, стали выставляться на всеобщее обозрение. Эти произведения не публиковались на страницах журналов, а о выпуске отдельного альбома, куда бы они были включены в полном объеме, не могло быть и речи.

О зверствах нацистов в советской стране вспоминали, но не высвечивали при этом трагедию еврейского народа. Лишь в 1991 офорты Лазаря Рана вошли в экспозицию выставки, которая проходила не в каком-нибудь музее, и ни в какой-нибудь из художественных галерей, а во Дворце культуры Тонкосуконного комбината.

Потом, в конце 1990-х, работы эти отважилась (по-другому и не скажешь) продемонстрировать ценителям изобразительного искусства галерея «Брама».

Но это – не конец истории. «А что же было дальше?» – Спросите вы. Талантливые произведения, как бы ни складывалась их судьба, и судьба их авторов, рано или поздно, пробивают себе дорогу. В 1995 году две серии графических работ Рана «Минское гетто» и «Еврейские писатели» («Идише шрайбер») уже упоминавшийся нами сын Лазаря передал в дар Витебскому художественному музею. В этот цикл входит 15 работ. Наряду с посвящениями таким литераторам, как С.Ан-ский, Шолом-Алейхем, Исаак Бабель, Давид Бергельсон, Перец Маркиш, Изи Харик, есть листы с изображением поэтов и писателей, чьи имена сегодня известны, увы, лишь небольшому кругу специалистов. В большинстве своем, эти работы художника в своеобразной манере рисуют образы тех представителей еврейской творческой интеллигенции, которые в разные годы стали жертвами сталинских репрессий: Моисей Кульбак, Исаак Бабель, Давид Гофштейн, Давид Бергельсон, Перец Маркиш, Изи Харик, Дер Нистер. Только один из них – Шмуэль Галкин – избежал расстрела, оказавшись с инфарктом в тюремной больнице. Изломанные судьбы – об этом свидетельствуют памятники в изображении Лазаря Рана. Они расколоты. К слову, изначально эта серия носила другое название: «Разбитые памятники» («Цуброхене мацейвес» – на языке идиш»). Все работы данного цикла сопровождены надписями на идиш с именами литераторов. На некоторых можно также прочесть высказывания самих героев, как, например, у Кульбака: «Я буду улыбаться сквозь печаль», или у Харика: «Я хочу быть отважным, как сталь». Ран изобразил и персонажей произведений многих из перечисленных авторов. По сути это – картины той жизни в еврейских местечках, которая остается только в воспоминаниях. А открывает серию безличный лист с камнем, где изображен лев, характерный элемент традиционного еврейского народного орнамента – он символизирует силу и храбрость. Лев держит свечу и приглашает нас пройтись по мрачным коридорам истории. Сработанные на высоком профессиональном уровне, эти произведения Лазаря Рана несут на себе печать глубокой скорби. И, в то же время, на что важно обратить внимание, – они не выражают чувства обреченности и безысходности, ибо жизнь безвинно убиенных продолжается в романах и повестях, стихах и поэмах, написанных ими.

В мае 2002 года вся серия «Еврейские писатели» была представлена на выставке, организованной в Художественном Музее Витебска.

Альбом «Лазарь Ран. Минское гетто» был выпущен к 65-летию уничтожения этого гетто, в 2008 году.

В 2014 в Национальном историческом музее Республики Беларусь прошла самая представительная выставка из творческого наследия Рана. Демонстрировалось 19 работ из частной коллекции Андрея Филатова.

Стоит добавить: в конце жизни Лазарь начал опасаться, что его произведения, которым он отдал десятки лет, могут быть уничтожены советскими «санитарами культуры» или просто недоумками, поэтому передал часть работ своему другу – журналисту и критику Анатолию Белому. Через годы эти офорты и литографии оказались в Соединенных Штатах у дочери Белого, и, стало быть, они уцелели. Но ни в одном из музейных собраний плоды труда Лазаря Рана не представлены в том объеме, который позволил бы получить о его творчестве наиболее полное представление. Впрочем, и по тем его творениям, которые доступны для обозрения, можно судить об уникальном таланте мастера. А свое божественное дарование Лазарь Ран, что особенно важно, посвятил тому народу, к которому принадлежал. И низкий ему за это поклон.