НЕХАМА-МАМА

Нехама Файнштейн-Пухачевская, общественная деятельница, судья, суфражистка, литератор, и просто удивительный человек. 23 марта со дня ее рождения исполняется 155 лет.

На свет Нехама появилась в Бресте, в зажиточной еврейской семье Йоны Цви Файнштейна и его супруги Блюмы, в девичестве – Мильхикер.

Когда Нехаме было девять лет, ее семейство перебралось на юг Российской империи, в Царицын. Но только не подумайте, что, вот, – решили, и переехали. В те времена, евреям, проживавшим в черте оседлости, покидать ее пределы запрещалось. В виде исключения позволительно это было только лицам, имевшим высшее образование, в частности, врачам, а также – купцам первой гильдии. Йона Файнштейн как раз и относился к этой категории, будучи успешным торговцем.

Стоит отметить: если в тогдашнем Бресте евреи составляли большую часть населения, то Царицын считался городом русским.

Прошло несколько месяцев, и Нехама, общаясь с родителями на языке идиш, уже, тем не менее, свободно владела и русским языком. Она поступила в местную Мариинскую гимназию. В учебную программу входили там физика, черчение, рисование, педагогика и дидактика, история и география, французский язык. К этому перечню добавлялись обязательные «женские» предметы – рукоделие, танцы и музыка.

Немало гимназистов прониклось в те годы революционными идеями и настроениями. Будучи старшеклассницей, Нехама стала посещать сформировавшийся марксистский кружок, где её заприметил молодой человек из аристократической семьи. Его привлекла девушка, не похожая ни на одну из круга его родных и знакомых, и он стал оказывать Нехаме знаки внимания.

Узнав об этом, родители девушки пришли в ужас: в их роду, из поколения в поколение передавались и свято хранились еврейские традиции, и вот – на, тебе!

Как восприняли увлечение своего отпрыска его отец и мать – дворяне, осталось неизвестным, ибо Йона Фанштейн в спешном порядке забрал свою дочь из гимназии. Задавшись целью – не допустить влияния на неё русской культуры, он нанял ей частного репетитора-единоверца. Продолжив учить девушку светским наукам, этот педагог, по просьбе Йоны, сделал важной частью занятий с Нехамой еврейскую историю и иврит.

Способности к языкам были у девушки несомненными. Через год она могла уже читать и писать на иврите. И более того, сама начала сочинять литературные произведения. Вскоре, в одном из ивритоязычных журналов той поры появились её первые рассказы, которые она подписывала псевдонимом «Нефеш» (на иврите – «душа»).

Судя по всему, привязанности к русским друзьям ощутить Нехама в полной мере не успела, и втянутой в водоворот революционных событий в России не оказалась. Вспоминается, ставшая крылатой, фраза из «поминальной молитвы» Григория Горина: «Не еврейское это дело – красным знаменем размахивать».

На смену прежним политическим «увлечениям» пришла, поглотившая Нехаму в её 17-летнем возрасте, идея возвращения в Сион. Она вступила в переписку с писателем Львом Гордоном, создававшим свои произведения на иврите, на идише и на русском языках, и с деятелем раннего сионизма, активистом движения «Ха-поэль ха-цаир» («Молодой рабочий») Иосифом Виткиным. В одном из писем к ней Гордон указывал: «Если говорить честно, то я с трудом верю тому, что ты так легко выучила наш трудный язык (имелся в виду иврит), и присылаешь письма, свидетельствующие о хорошем вкусе и глубоких знаниях. Блаженны родители твои, ибо Бог дал им такую ​​дочь, и когда придет время, ты станешь хорошей женой и хорошей матерью, и тогда своей мудростью, и умом своим, ты прославишь дочерей Сиона, и Израиль будет гордиться тобой». Слова эти оказались пророческими.

Нехама наладила сотрудничество с редакцией российской еврейской газеты «Ха-мелиц» («Защитник»), издававшейся на иврите. Одна из наиболее значительных ее публикаций в этом издании была посвящена вопросам совершенствования системы еврейского образования для девочек. Статьи Нехамы появлялись, привлекая внимание читателей, и в журнале «Ха-шилоах» («Послание»).

В 1886 году она снова оказалась в городе, где родилась, не без оснований полагая: возможностей заниматься тем, что прочно вошло в круг её интересов, в Бресте у неё будет гораздо больше, нежели в Царицине. В Бресте девушка вступила в ряды сионистского движения «Хибат Цион» («Любящие Сион»).

Движение это, стоит напомнить, сформировалось в Европе, после еврейских погромов 1881–1882 годов. Активистами «Хибат Циона» стали многие представители еврейской интеллигенции. Они ратовали за развитие еврейской культуры и еврейского образования, издавали журналы и газеты, мечтали о возвращении еврейского народа в Землю Обетованную, где период становления переживали в то время первые еврейские поселения. Основатели их задались высокой целью: возродить к новой жизни древнюю родину своего народа – Эрец-Исраэль.

В числе энтузиастов и участников дела исторической важности стал Михель-Йехиэль Пухачевский. Он оказался одним из шести молодых людей, которых «Хибат Цион» направил в Палестину, – научиться возделывать виноградники и выращивать злаковые культуры. Проект финансировал барон Ротшильд. Учителями еврейских парней стали агрономы, которые жили и работали в Палестине на территории французских монастырей.

Знакомство Михеля и Нехамы состоялось, благодаря участию в движении «Хибат Цион». Между ними завязалась переписка, а в 1889 году волей случая оба оказались в Бресте: Файнштейны решили возвратиться туда, а Пухачевский приехал из Эрец-Исраэля, чтобы навестить своих пожилых родителей. Это была судьба. Михель сделал Нехаме предложение, и на этот раз препятствовать браку родители девушки не стали, хотя и хотели бы для своей дочери более спокойной жизни. Было ясно, что Нехама, наверняка, отправится со своим избранником в Палестину, что и произошло.

Михель Пухачевский к тому времени уже достаточно поездил по Эрец-Исраэль, изучил условия жизни и особенности быта еврейских поселенцев, а вот для его супруги всё в этом краю было новым и необычным. Вначале молодожены, вместе с другими еврейскими поселенцами, основали колонию Беэр-Товия. Купить землю у местных арабов особого труда не составило. Но против того, чтобы превращать её в поселение, категорически возражали мухтары – старосты соседних арабских деревень. Собрав еврейских мастеров, молодые люди за одну ночь возвели деревянные бараки. А по правилу, существовавшему на подмандатной (тогда) территории Османской империи, постройки, появившиеся за ночь, снести можно было не иначе, как по санкции местного губернатора. Мухтары отправили жалобу, но с присланным для проверки чиновником еврейские поселенцы сумели договориться, и все осталось на своих местах.

Из Беэр-Товии Нехама и Михель переселились в Ришон-ле-Цион. Нынешний город тогда только начинался: на пустынном участке земли стояло всего лишь несколько домов. Но вначале на деньги Ротшильда, а потом и на свои собственные, первопоселенцы принялись скупать земли вокруг «Ришона». Происходило это в рамках движения «геулат ха-каркаот» – «возрождение земли». Михель, который работал главным садоводом на землях Ротшильда и был еще агрономом-консультантом, со временем превратился в крупного землевладельца. Семья обзавелась собственным хозяйством – коровами и курами. Нехама стала трудиться на огороде и выращивать цветы, набираясь опыта в сельском хозяйстве, а по вечерам садилась за стол и пополняла, начатые по приезду в Палестину дневниковые записи.

Забегая вперед, сообщим: в 1911 году серия её рассказов и зарисовок с натуры была издана отдельным сборником под общим названием «В Новой Иудее».

Нехама Файнштейн-Пухачевская стала одной из первых женщин-писательниц на Земле Израиля. Но до этого, в 1896 году она снова съездила в Брест с появившимся на свет сыном, получившим имя Асаэль и провела в России полтора года. Позже у неё родилась дочь – Эфрат (двое первых детей умерли в раннем возрасте).

В доме Михеля и Нехамы говорили на иврите, показывая пример многим другим. Благородной цели – превратить возрождаемый древний «язык молитв» в средство повседневного общения служили проводившиеся, по инициативе Нехамы, домашние встречи молодых поселенцев с литераторами, поддержавшими призыв Элиэзера Бен-Иегуды, отца того языка, который впоследствии стал государственным в Израиле: «Иври, дабер иврит!» («Еврей, говори на иврите!»).

Но это ещё, далеко, не всё. Специально для жительниц Ришон-ле-Циона Нехама основала организацию по изучению иврита «Двора», и сама вела там уроки. Правда, занимавшихся можно было по пальцам пересчитать, ведь во всем Ришон-ле-Ционе тогда проживало не более 100 человек. Важнее другое – то, что со временем инициативу Нехамы Файнштейн-Пухачевской подхватила вся страна. Из таких домашних школ позже выросли общественные «ульпаны» – так сложилась та, знакомая репатриантам, система обучения ивриту, которая действует в Государстве Израиль и поныне.

Возвращаясь к творчеству Нехамы, подчеркнем особо: пристальное внимание в нем, и неспроста, уделено было женским персонажам. Они, наряду с мужчинами, строят на земле предков новую жизнь, но при этом лишены реальной возможности активного участия во всех делах общества. Женщины не имели равного с мужчинами (так оно и было), голоса при обсуждении и принятии важных для всего еврейского ишува решений.

В упомянутом нами первом сборнике рассказов Файнштейн-Пухачевской в данной связи внимание читателей привлекалось, в частности, к отсутствию экономической независимости еврейских женщин, к несправедливости ряда действовавших установлений, как например, закона о разводе. Данная, и добавим, весьма актуальная тематика, в других её аспектах была затронута и во второй книге Нехамы – «Бакфар у-ва-авода: сипурим» («В деревне и на работе: рассказы»), вышедшей в свет в 1930 году. Одна из новелл в этом сборнике, под названием «Би-вдидут» («В одиночестве»), написанная в форме дневниковых записей, повествует о судьбе сорокалетней женщины, живущей и работающей на ферме со своим братом-женоненавистником.

Но одно дело – привлекать внимание к проблемам, а другое – лично участвовать в их решении, или, по меньшей мере, – в снижении их остроты.

В 1909 году в Ришон ле-Цион прибыла на жительство группа евреев из Йемена. Нехама помогла этим людям найти кров, позаботилась, чтобы они на первых порах были обеспечены едой, сделала всё возможное, чтобы облегчить их адаптацию. И они стали называть её не иначе, как «Нехама-мама», что дорогого стоило.

Файнштейн-Пухачевская выступила инициатором создания «Общества Линат-Цедек» (в дословном переводе с иврита – «Благотворительный ночлег»). Эта организация оказывала содействие новым еврейским жителям Эрец-Исраэль, прибывавшим в Палестину из разных стран мира. Со временем «Линат-Цедек» превратилось в крупную общественную структуру по оказанию поддержки особо нуждающимся и болеющим людям.

При деятельном участии Нехамы в Ришон-ле-Ционе была организована касса беспроцентных кредитов. Во время Первой мировой войны эта деятельная и милосердная женщина опекала солдат Еврейского легиона британской армии: дважды в неделю «тетя из Ришона» ехала по песчаной дороге – читать солдатам лекции, обучать их ивриту, угощать домашней едой собственного приготовления.

Борясь за женское равноправие в обществе, Файнштейн-Пухачевская произносила запоминавшиеся речи на городских собраниях. Она явилась одной из создательниц «Союза еврейских женщин за равные права в Эрец-Исраэль», который был основан в 1919 году.

В том же году неутомимая Нехама смогла добиться того, что на общем собрании жителей поселения Ришон ле-Циона было принято решение: предоставить на выборах в местный орган власти право голоса представителям общины выходцев из Йемена (ранее права этого у них не было), а также разрешить участвовать в волеизъявлении представительницам слабого пола. Более того, процедура голосования отныне предусматривала, что две женщины, которые наберут на выборах наибольшее число голосов, будут включены в состав Совета поселения, вне зависимости от того, как распределятся голоса между мужчинами – кандидатами в руководящий орган. И произошло непредсказуемое: за Файнштейн-Пухачевскую проголосовало «ришонцев» значительно больше, чем избираемых в Совет мужчин. А на кандидата, опередившего на выборах всех остальных, что было предусмотрено уставом, возлагались полномочия главы Совета «Ришон ле-Циона». Иными словами, Нехама должна была первой из женщин стать руководителем поселения. Однако, вынуждена была согласиться на место полноправного члена совета, а не его главы. Официальная причина заключалась в том, что в условиях начала действия британского мандата на Палестину, поселенцам предстояли с англичанами трудные переговоры, и степень ответственности за результаты была слишком высока. Но Файнштейн-Пухачевской дали возможность решить, кто её заменит. В итоге Совет Ришон ле-Циона возглавил кандидат-мужчина, занявший при голосовании третье место – после Нехамы и еще одной женщины – Адины Каханской. Тем не менее, произошедшее на выборах в «Ришоне» стало примером для других еврейских колоний в Эрец-Исраэль и явилось большим достижением женского движения.

В следующем, 1920 году, на выборах в Законодательное собрание Британской Палестины с общим представительством всех евреев на подмандатной территории, Файнштейн-Пухачевская стала одним из пяти депутатов, избранных в этот орган от «Союза еврейских женщин за равные права в Эрец-Исраэль». Всего же, по итогам этих выборов, женское представительство в Законодательном собрании составило 14 депутатов из 314. Их совместными усилиями были внесены существенные поправки в «Закон о наследовании, опеке и разводе», в «Закон об агуне» (агуна – женщина, муж которой пропал без вести, и вследствие этого, она была обречена на безбрачие), а также в «Закон о двоеженстве». И в 1922 году Нехама избиралась в члены муниципального Совета «Ришона», продолжая свою плодотворную деятельность.

Она входила в Общественный комитет начальных и средних школ, с честью служила судьей в гражданском суде. А еще – брала на воспитание осиротевших девочек – всего и не перечислишь.

В последние годы Нехама работала над не изданным при её жизни романом «Ба-Мидрон» («На склоне»), повествующем о неудачливом еврейском фермере по имени Хаим Зельцберг.

Но сама её жизнь стала увлекательной «повестью о настоящем человеке», отдавшим все свои знания и умения соплеменникам.

Нехама Файнштейн-Пухаческая скончалась 21 мая 1934 года в 64-летнем возрасте. В церемонии похорон приняли участие многие сотни людей со всей Палестины, и в том числе, вся йеменская община Ришон-ле-Циона. Тело Нехамы погребли на холме, под смоковницей. Ныне эта могила находится в черте старого кладбища города Ришон-Ле-Цион. А в нём в честь Нехамы названа улица – благодаря её энтузиазму и энергии, в «Ришоне» произошло столько важных и позитивных перемен.

О жизни, общественной деятельности и творчестве героини нашего повествования рассказывает видеосюжет из серии, посвященной выдающимся личностям «Нет таких других, как они: женщины, творившие историю». Сериал подготовлен в рамках проекта «Авни морешет», открывающего виртуальный доступ к историческому наследию Государства Израиль». В коротком фильме, в частности, отмечается, что Нехама могла бы стать широко известной писательницей, если бы целиком и полностью посвятила себя литературному творчеству, но участие в борьбе за женское равноправие выдвинулось у неё на первое место. И лучшей наградой за добрые дела служил для Нехамы сам факт их свершения.

Портрет её можно увидеть на памятной почтовой марке, выпущенной в Израиле в 2015 году.

Думается, Файнштейн-Пухачевская послужила ярким примером для легендарной Голды Меир – женщины, ставшей вторым премьер-министром Израиля. А ведь всё начиналось тогда, когда в еврейской среде бытовало мнение, что истинное предназначение женщины – быть хранительницей семейного очага, и не более того. Воистину, будущее приходит быстрее, чем уходит прошлое.