МУЗЫКА – ЭТО ВООБЩЕ ЯЗЫК

С Левоном Оганезовым мы пересеклись на детском фестивале искусств в Мэриленде. Он приехал туда в качестве члена жюри и давал мастер-классы юным музыкантам. Надо было видеть, с каким азартом и огнем в глазах знаменитый пианист разъяснял азы творчества подрастающим талантам. И как внимательно эти таланты слушали советы маэстро. И хотя он и уверял меня, что теперь является всего лишь навсего пенсионером, я, глядя на него, этому не поверил.

– Левон Саркисович, Вы довольно часто гастролируете по Америке. Чем она Вам нравится?

– Я не могу сказать, что она мне чем-то особенно нравится. Просто у меня здесь живут дети. И я сам тоже сейчас здесь живу. У меня квартира рядом с моей старшей дочерью, в городе Стемфорд в штате Коннектикут. Как говорится, я уже пожилой пенсионер, я не работаю. Поэтому мне лучше быть со своими детьми и с внуками.

– Ничего себе пенсионер! По-моему, Вы довольно часто выступаете с концертами.

– Если мне предлагают выступить, я никогда не отказываюсь, ни от каких приглашений. А если не зовут, то и я пути не ищу.

– Публика в Америке и в России – они похожи друг на друга или отличаются?

– Публика везде разная. Везде! В разных городах свой зритель. Если говорить, например, про Америку, то в Кливленде одна публика, в Бостоне совсем другой контингент, а здесь, в Вашингтоне, третий. Как я говорю, публика всегда права. Поэтому нужно рассчитывать – знаете, как пел Райкин: «Добрый зритель в девятом ряду». Так вот, надо рассчитывать на понимающего зрителя. Если хотя бы один человек в зале тебя понимает, нужно ориентироваться именно на него. И тогда все будет правильно. Главное, никогда не халтурить.

– А как Вам удается вычислить этого «доброго зрителя»? Зал-то большой.

– Он обязательно есть. Я его не вижу, но чувствую.

– Вы только что давали мастер-класс юным музыкантам, русским детям, живущим в США. Я видел, с каким неподдельным интересом они Вас слушали, и как азартно Вы объясняли им азы творчества. А каковы Ваши ощущения?

– Дети все очень талантливые, но я чувствую отсутствие правильных педагогов. Талантливому ребенку нужен хороший педагог, а их у нас мало. Может быть, они есть, но дети их не знают. У юных талантливых исполнителей должны быть соответствующие педагоги, которые с ними занимаются.

Дети – это пластилин, из которого можно лепить всё, что угодно. Они все очень способные и талантливые, всё зависит от уровня обработки этого алмаза. Понимаете, талант требует развития, а это, в свою очередь, подразумевает наличие хорошего учителя. К сожалению, у нас дефицит таких кадров.

– А Вам было интересно слушать музыкальные произведения, представленные на конкурс?

– Конечно, интересно. Все дети по-разному очень талантливы, и их музыка своеобразная. Но повторю: талант нужно развивать.

– На Ваш взгляд профессионала, из этих самых обычных детей, которые пишут музыку, могут получиться классные музыканты и композиторы?

– Конечно, могут. Но тут дело даже в другом. Общее музыкальное образование нужно всем. Вовсе необязательно, чтобы человек впоследствии стал профессиональным музыкантом, абсолютно нет. Как показывают социологические опросы, только 2% из тех, кто в детстве занимается музыкой, затем связывает с ней свою жизнь. Но этого вполне достаточно. Важно, что чем бы человек ни занимался, музыкальное образование расширяет его кругозор, его образ мышления и деятельности. Музыка – это вообще язык, на котором люди могут друг с другом разговаривать, если они имеют одинаковую подготовку. И очень хорошо, что дети этим занимаются, поскольку это поможет им в любой дальнейшей профессии.

– Вы сейчас говорите о русских детях или об американских?

– Это касается и русских детей, и американских, и каких угодно. Всем полезно заниматься музыкой. Это позволит им свободно чувствовать себя в концертном зале. Нужно не хлопать между первой и второй частью, а слушать музыку и понимать её.

Музыкальное образование необходимо любому человеку. Но, к сожалению, сейчас в России люди все меньше и меньше занимаются музыкой. Закрываются музыкальные школы. Раньше дети ходили туда, а сейчас их нет. Но публика всё равно интересуется, приходит в концертный зал. Однако она там просто хлопает ушами, потому что не понимает, о чем речь. А ребенок, который занимался музыкой, сразу воспринимает это на том уровне, на котором должен воспринимать.

– Так значит, дети всё равно проявляют интерес к музыке – даже несмотря на отсутствие школ?

– Конечно, очень много детей. Из-под палки сейчас очень трудно заставить ребенка делать то, что ему не хочется. А эти ребята прямо хотят, тянутся.

– Это хорошо?

– Конечно. Это расширяет их кругозор мышления, восприятия мира, дает общение на другом уровне.

– Мы только что вышли с Вашего мастер-класса для юных музыкантов, и мне там было очень интересно. Я слушал музыку, и для меня это была просто музыка. А Вы объясняли им, вокруг чего должна строиться та или иная форма.

– Я говорю с ними на их языке. И они меня понимают.

– Вы чувствуете отклик от детей?

– А как же? Конечно! Безусловно, я не говорил категорично. Я выражал свое мнение. И никто не возражал. Надеюсь, они меня услышали.

Тут к моему собеседнику в очередной раз подошли дети. К счастью для них и, увы и ах, для меня, Оганезов сделал выбор в их пользу.

– Я занят, извините. Мы сейчас должны пойти к роялю, – сказал он мне.

А я понял, что «пенсионером» он, может, и является, но только по паспорту, а на самом деле, готов на крыльях музыки лететь туда, где его ждут.