Posted by В июне 1992 года газета Los Angeles Times напечатала статью The Quiet Palestinian, посвящённую палестинскому политику Фейсалу Хусейни, назвав его «умеренным в исполненном насилия мире ближневосточной политики» и «ключевым игроком в поисках примирения». Так одно время и казалось, тем более что Ясир Арафат тогда сидел в Тунисе, подвергнутый международному остракизму за свою солидарность с нападением Саддама Хусейна на Кувейт, и до соглашений Осло было еще далеко. Но переговоры уже потихоньку шли, причем в Вашингтоне, хотя участвовали в них израильтяне и палестинская делегация, представлявшая Западный Берег и Газу, но не Организацию Освобождения Палестины (ООП). Между тем в Израиле назревали выборы, и было похоже, что правые их проиграют, а на их место придут лейбористы во главе с Ицхаком Рабином и Шимоном Пересом. Новый расклад, по мнению некоторых, открывал возможность для более решительных шагов к миру. Новейшая историография насчитывает немало интересных страниц закулисных посиделок, которым приписывается роль своего рода первотолчка к судьбоносным договорённостям 1993 года.
В 2018 году лондонская газета Daily Mail поместила подборку, в которой назвала 10 гостиничных номеров, которые сделали историю. Десятым в этом списке был номер 16 в American Colony Hotel в Иерусалиме. «Местоположение этой гостиницы на краю арабского даунтауна, – пишет профессор иерусалимского Shalem College Мартин Крамер, – уже давно обеспечило ей роль нейтральной территории для встреч израильтян с палестинцами; в прошлом я не раз обедал там именно с этой целью. И сегодня ее здания из старого камня сохраняют свое очарование, так же как и сады, – особенно там, где они смыкаются у журчащего фонтана, образуя уютное патио». Лирическое настроение сопровождало профессора не зря – вместе с супругой он проводил здесь в прошлом году короткий отпуск, и надо же было случиться такому, чтобы их поселили в тот самый исторический номер 16, в котором, согласно рекламе, состоялась первая встреча заинтересованных сторон, ставшая начальным шагом на пути к подписанию договора между Арафатом и Рабином. Все ли здесь верно, задался вопросом Крамер – и углубился в документы (What Did (and Didn’t) Happen in Room 16 of the American Colony Hotel. By Martin Kramer / Mosaic, December 2019).
В арабской Палестине не было более почитаемой фамилии, чем Хусейни. Семья утверждала, что ведет свое происхождение от Хусейна, сына халифа Али, шурина Пророка, Прадед Хусейни был мэром Иерусалима, а дед, Амин аль-Хусейни, его муфтием. «Нельзя, – писал последний, – засунуть два меча в одни ножны. И так же нельзя поселить два народа в одной стране». В своей борьбе с евреями муфтий Хусейни взял к себе в союзники Адольфа Гитлера и, высланный англичанами из Палестины, снарядил для него в Боснии из местных мусульман дивизию СС. Сбежав после войны в Египет, Амин аль-Хусейни призвал единоверцев к священной войне с сионистами и отправил своего дальнего родственника Абдель Кадера Хусейни отвоёвывать Иерусалим. Последний погиб в бою и обрел статус мученика. Между тем сын его Фейсал жил в Египте, подвизался в молодежных палестинских организациях, а в 1961 году стал членом ФАТХ, фракции Арафата в Организации освобождения Палестины. В июне 1967 года он оказался в Сирии. На второй день Шестидневной войны он дежурил у зенитки, слушая радио. «Я помню, как арабы – иорданцы, сирийцы и египтяне – говорили о войне, пышно и неопределенно. Израильтяне со своей стороны были очень конкретны. Я сделал вывод, что мы проигрываем». Где-то через месяц Фейсал Хусейни преодолел вплавь Иордан и вернулся в Иерусалим.
Он продолжал работать на Арафата, но скоро понял, что с оружием в руках много не навоюешь, и начал искать другие пути. «Его пребывание в Иерусалиме, – отмечал английский журналист Дэниел Вильямс, – держало его в стороне от наиболее одиозных действий ООП за пределами Израиля: похищений самолетов, терактов с бомбами и убийств. Израильтяне ценили его осторожность, если не политику». В 1982 году ООП была вытеснена из Ливана, и тогда вместо конфронтации вооружённой Хусейни взял курс на ненасильственные протесты. По словам Вильямса, «его легендарная среди палестинцев осторожность уступила место целенаправленной кампании за освобождение своего народа от израильского правления посредством диалога, переговоров и компромиссов». The New York Times в свою очередь подчёркивала, что Хусейни является «единственным лидером на Западном Берегу или в Газе… который рассматривался наравне с теми, кто жил вне Палестины в Тунисе». Поговаривали, что он может стать преемником Арафата. А пока что Хусейни набирался дипломатического опыта, участвовал в Мадридской конференции по Ближнему Востоку (1991), встречался с израильскими политиками и общественными деятелями, в том числе с Шимоном Пересом и профессором Хиршфельдом. Общению способствовало и то, что Хусейни свободно говорил на иврите, который выучил за три года, проведенные в израильских тюрьмах.
Так о чем шла речь в номере 16 отеля American Colony 19 июня 1992 года? Хусейни констатировал, что переговоры в Вашингтоне уперлись в тупик. Он поддержал предложение Ларсена о начале секретных переговоров в Норвегии. Он выразил надежду, что следующим премьер-министром станет Рабин и тогда можно будет быстро достигнуть соглашения, используя наработки в «лаборатории» Осло. Но, как позже писал Йосси Бейлин, «это была отличная встреча, но она привела в никуда: те четверо участников, которые согласились работать вместе, чтобы поддержать официальный политический процесс, уже не встретились в этом составе. Итоговая “лаборатория” была совершенно отличной от той, которую наметили в American Colony».
Самое главное – в ней не было Фейсала Хусейни, т.е. Западного Берега с Газой. Зато появился представитель ООП Ахмед Куреи. Более того, отныне переговоры с Осло уже не поддерживали «официальный процесс», т.е. на переговорах в Вашингтоне был поставлен крест. Надо признать, что Хусейни и сам приложил руку к этому – по указанию Арафата он сделал все, чтобы эти переговоры зашли в тупик: ведь в случае прогресса, по словам Арафата «американцы и мировое сообщество сочтут [команду Хусейни] альтернативой ООП … и нам придется убраться с банкета, не получив ни единой крошки». Так в январе следующего года открылся секретный канал для переговоров с ООП в Осло. Профессор Хиршфельд попробовал было восстановить Хусейни, но получил категорический отказ. Его присутствие, было сказано, подорвет позиции ООП. Но, даже отстранив Хусейни, Арафат не доверял ему, видя в нем соперника. И не без причины: в июне 1993 года премьер-министр Рабин направил министру иностранных дел Пересу послание под грифом «строго секретно», в котором подчеркивалось, что ООП представляет собой «экстремистский элемент», а также, что «вполне вероятно, что люди из Туниса хотят уничтожить любой шанс на содержательные переговоры с нами в Вашингтоне и заставить нас говорить только с ними… Я требую, чтобы все эти контакты были остановлены до прояснения обстановки». То есть, как писал потом представитель США на переговорах Мартин Индик, у Рабина была надежда на то, что Хусейни «отвергнет руководство Арафата и согласится на автономию». Израильский политолог Эфраим Карш указывал в этой связи, что предпочтение Рабина имело безусловный смысл, поскольку «внутренние» палестинские лидеры разделяли «куда более реалистичную и менее экстремистскую позицию», чем ООП.
Однако Рабин быстро отказался от своей идеи. Почему? Мартин Крамер пишет: «Возможно, он так и не преодолел своих сомнений в отношении Хусейни: слишком мягкий, чтобы разделаться с ХАМАС, и слишком робкий, чтобы ослушаться Арафата. И ко всему прочему Хусейни был куда менее гибкий, чем ООП, в отношении статуса Иерусалима. А может быть, это вообще был вопрос внутренней политики, и Рабин главным образом стремился избежать открытого столкновения с Пересом». Короче говоря, все вернулось на круги своя. 13 сентября 1993 года состоялось рукопожатие Рабина и Арафата, и соглашения Осло стали явью. Арафат не пригласил Хусейни на церемонию в Белом Доме, да тот и не собирался туда ехать. Американцы, правда, настояли на его присутствии.
В день, когда стало известно о достигнутой договоренности, израильский журналист Пинхас Инбари побывал в Orient House, офисе Фейсала Хусейни в Восточном Иерусалиме. «Человек, который всегда был окружен людьми, сидел совершенно один в большой и пустой комнате. В его глазах были слезы. Он не плакал, но выглядел так, как будто его мир обрушился. Он возглавлял делегацию на переговорах в Вашингтоне. У него был шанс подписать соглашение с Израилем, и он его упустил. Он не посмел. Вероятно, он полагал ошибочно, что Израиль никогда не пойдет с ООП. Это был огромный удар. Но вполне возможно, что страх перед Арафатом победил его, и он сдался».
Фейсал Хусейни умер 21 мая 2001 года в Кувейте. Незадолго до смерти он дал интервью египетской газете Al-Arabi. Вот что, в частности, он сказал о Соглашениях Осло. Цитата большая, но она того стоит.
«Во-первых, после долгого периода “беременности” мы произвели на свет ребенка, который меньше, слабее и уродливее, чем мы надеялись. Однако, несмотря ни на что, это все же наш ребенок, и мы должны выкормить его, дать ему сил и вырастить, чтобы он мог сам встать на ноги.
Во-вторых, мы – это евреи 21 века. То есть, мы, палестинцы, будем евреями прошлого века. Они проникли в нашу страну, используя разные способы и разные виды паспортов, и они немало выстрадали во время этого процесса. Они претерпели много унижений, но шли на это ради одной цели: попасть в нашу страну и пустить в ней корни перед тем, как изгнать из нее нас. Мы должны действовать таким же образом. Мы должны вернуться в нашу страну, заселить ее и пустить новые корни в земле, из которой мы были изгнаны; и сделать это мы должны любой ценой.
В-третьих, армия греков не могла ворваться в Трою из-за внутренних споров и несогласий. Греческие отряды стали отходить один за другим, и, в конце концов, греческий царь оказался перед стенами Трои один, и его воины тоже страдали от болезней и споров, и царь повел их на штурм стен Трои и потерпел неудачу.
После этого жители Трои высыпали на стены своего города и не могли найти следов греческой армии, кроме огромного деревянного коня. Они возрадовались и стали праздновать, думая, что греки разбиты и во время отступления бросили безвредного деревянного коня, словно военный трофей. И они открыли ворота города и втащили в них деревянного коня. Мы все знаем, что произошло далее.
Если бы США и Израиль поняли до Осло, что от палестинского национального движения и панарабского движения остался только деревянный конь по имени Арафат или ООП, они никогда не открыли бы укрепленные ворота и не пустили бы нас за свои стены.
Несмотря на то, что мы вошли внутрь этих стен, чтобы строить, в отличие от греков, которые вошли, чтобы разрушить, я скажу вам то, что я сказал на секретном совещании во время Осло: “Заберитесь в этого коня и не спрашивайте, из чего он сделан. Заберитесь в коня, и мы превратим это в начало эры строительства, а не конец эры надежды.
И в самом деле, те, кто забрался в коня, сейчас находятся в Палестинской Автономии, независимо от того, были они за или против Соглашений Осло.
Сейчас пришло время для нас заявить: Выходите из коня и принимайтесь за работу. Не оставайтесь внутри него и не тратьте время и энергию попусту на споры о том, хороший это был конь или нет. Смотрите, ведь благодаря этому коню, мы сумели войти в окруженный стенами город.
Так выходите из коня и начинайте работать ради цели, во имя которой мы вошли в него. На мой взгляд, интифада сама по себе это выход из коня. Вместо того чтобы затевать старые споры… она могла бы быть намного лучше, шире и значительнее, если бы мы уяснили для себя, что соглашение в Осло, или любое другое соглашение, это всего лишь временная процедура, это шаг к чему-нибудь большему…
Мы поступаем в точности так, как евреи. В 1947 году, в соответствии с Планом ООН по разделу Палестины, они решили объявить свое государство на 55% земли Палестины, которую они потом увеличили до 78% во время войны 1948 года, а во время войны 1967 года уже до 100 %. И, несмотря на все это, они никогда не делали секрета из своей долгосрочной цели, каковая есть Великий Израиль от Нила до Евфрата. Аналогичным образом, если мы согласимся объявить наше государство там, где сейчас всего 22 процента Палестины, имея в виду Западный Берег и Газу, – нашей конечной целью является по-прежнему освобождение исторической Палестины от реки (Иордан) до моря (Средиземного), даже если это означает, что конфликт продлится еще тысячу лет или на много поколений».
…Мне не очень спалось в номере 16, признается Мартин Крамер. Может, еда была слишком острой, может, перебрал с каберне. Скорее все же мой сон тревожили призраки прошлого, мелькающие в коридорах еще с османских времен. И самый беспокойный из них – это Фейсал Хусейни, человек, который пропустил свой час в истории. Двадцать семь лет назад его шанс постучался в дверь номера 16. Можно только задаваться вопросом, говорит в заключение Крамер, как бы жили сейчас израильтяне и палестинцы, если бы он им воспользовался. Ответ на этот вопрос, как нам кажется, дает вышеупомянутое интервью газете Al-Arabi.
kackad.press 