Posted by (Продолжение. Начало в #622)
На их вопросы, как я сдал экзамен, я отвечал, что на «отлично», зная, что результат будет где-то месяцев через шесть, а к этому времени они, да, думаю, и я, об этом чёртовом экзамене позабудем.
А пока я продолжал работать уже в группе “Теплоснабжения и вентиляции” дизайнерского отдела штата.
Мне опять повезло. Мой новый шеф – Брайен, руководитель группы отопления и вентиляции, итальянец по происхождению, оказался очень хорошим человеком, грамотным и вдумчивым инженером. Под его началом я увлечено проработал почти 16 лет. Иногда я так зарабатывался с каким-нибудь проектом, что, подходя к нему за консультацией или советом, я начинал разговаривать с ним по-русски. Он терпеливо выслушивал меня, понимающе качал головой, потом слегка улыбался и просил повторить всё это по-английски.
Как-то, в начале нашей совместной работы он взял меня с собой на недавно реконструированный объект. Был разгар зимы, поехали мы на машине штата, он был за рулём. Прибыли на место. Это была тюрьма не очень строгого режима, где заключённые, совершившие какое-нибудь мелкое преступление жили в корпусах типа общежития по 5-6 человек в камере. И вот, в одном из этих, только что отремонтированных корпусов, человек на 300, стоял страшный холод. Начальство исправительно-трудового департамента штата страшно нервничало и приказало, во избежание жалоб заключённых, принять срочные меры для отопления этого корпуса тюрьмы, а пока его обитателей переселили в другие корпуса, после чего в каждой комнате получилось по десять-двенадцать человек, что нарушало все их санитарные нормы.
Мой шеф перед этимсам вместе со строителями уже выезжал на место, облазил все тепловые узлы, проверил всю запорную и регулирующую аппаратуру, всё было исправно и работало, как положено, а корпус замерзал.
Я вспомнил, наши с Леонидом Марковцом ночные лазания по системам отопления Центрального района города Минска, вспомнил студенческие проекты, мою работу в Институте Белпромпроект и сказал шефу, что больше по тепловым узлам нам лазить незачем. Мы прошли в административный корпус тюрьмы, я попросил детальные чертежи системы теплоснабжения и засел за расчёты. Из моего прежнего советского опыта я догадывался, что проблема где-то в неправильном перераспределении потоков горячей воды в системе отопления, и что в один из корпусов подача тепла выше нормы, а в этот идёт недогрев.
Я пересчитал проектные объёмы подающейся горячей воды, сопоставил их с диаметрами труб и понял, что на входе в несчастный холодный корпус намного занижен диаметр трубопровода. Шеф всё это время тихо сидел за столом и внимательно следил за тем, что я делаю. Когда я показал ему результат расчёта и указал какой участок трубопровода и на какой диаметр надо поменять, он с некоторым недоверием пододвинул к себе мои листки и чертежи и тщательно прошёлся по каждому моему пункту, потом позвонил в строительную компанию, которая выполняла работы, и заказал на завтра экскаватор, рабочую бригаду и трубы нужного диаметра. Через два дня работы и испытания были закончены, мы снова выехали на это место, запустили систему, тепло пошло в корпус. Начальник тюрьмы лично пришёл нас благодарить и приглашал на обед в их столовую для администрации, однако мы с Брайеном решили ехать назад, чтобы засветло вернуться домой.
По дороге шеф больше молчал, но с этого дня стал относиться ко мне с каким-то уважением и доверием и стал иногда в проекте, где получалась очередная «клизма», поручать мне вручную перепроверять расчёты компьютерной программы, с чем я, уже набив руку, довольно успешно справлялся и находил некоторые ошибки. В отделе даже подтрунивали, что вот русский дедовскими методами исправляет работу новейших американских компьютеров. Брайен даже попросил меня проводить занятия с нашими молодыми инженерами расчётам вручную систем теплоснабжения и вентиляции.
Надо сказать, что у этого моего шефа, Брайена, была очень интересная личная история. Будучи совсем молодым человеком, как-то в одном из баров ему приглянулась молоденькая певица, вечерами там подрабатывающая. Он зачастил в этот бар и просиживал там весь вечер, пока программа не заканчивалась, но познакомиться с девушкой в силу своего не очень бойкого характера, не решался.
Однажды, выходя после очередного вечера из бара, он увидел, как предмет его воздыханий ловит у обочины дороги такси и всё-таки решился предложить ей подвезти её куда надо. Девушка давно заметила этого симпатичного застенчивого парня, не пропускавшего ни одно из её выступлений, поэтому с благодарностью приняла его предложение. Сам Брайен по своей природе молчун, но девушка оказалась очень общительной и её задора и темперамента в этот вечер хватило на двоих. Видно, что Брайен ей тоже приглянулся, и она сама назначила ему свидание на завтра после окончания работы. Они стали встречаться. И встречались так хорошо, что вскоре она забеременела, после чего они поженились.
У них родился мальчик, а затем, с интервалом в два года, родились ещё двое. Она при этом, практически, не оставляла свою вечернюю работу, которая ей очень нравилась, и все заботы по дому, включая заботу о детях, легли на плечи Брайена и его родителей. А вскоре супруга сообщила, что полюбила другого и ушла к нему, оставив на попечение моего шефа всех троих сыновей. С двумя из них я позже встречался, и мне кажется, что с этой нелёгкой миссией, пусть даже, при помощи родителей, он справился хорошо. Однако новую подругу жизни на сценах баров и ресторанов он уже искать не стал.
Однажды он попросил у меня совета, рассказал, что познакомился в интернете с очень красивой русской девушкой по имени Светлана, которая живёт в Воронеже и которая согласна приехать в Америку для совместной жизни, но сначала приглашает его приехать туда, к ней в Воронеж. У неё там очень тяжёлая жизнь и она просит прислать пару тысяч долларов, чтобы она могла его достойно встретить. Мы вышли с ним на интернет, я, конечно, не детектив, но, посмотрев на фото явно не Светланы, а известной актрисы Олеси Судзиловской через пять минут общения по переписке с этой дамой, а вернее с теми, кто за ней стоит, я понял, то это обычный русский «разводняк», посоветовал Брайену не посылать туда никаких денег, а тем более, туда не ехать, так как он может оттуда назад не вернуться. И тут шеф, слега потупив взор, сообщил, что две тысячи он уже выслал, уж очень ему понравилась эта девушка.
Потом он опять же через интернет познакомился с местной разведённой молодой женщиной, имеющей двух сыновей, они поженились и у него стало пять сыновей в одном доме, от чего он иногда приходил на работу с сумасшедшим взглядом. Ныне все его сыновья выросли, выучились, обзавелись семьями и только один из приёмных с детства слыл хулиганом и разгильдяем, но и он потом пошёл по контракту в армию, служил в Афганистане, где его немного привели в порядок, вернулся, начал работать, но продолжал гулять.
Вот так гулял он себе, гулял, но однажды в выходной день в дом Брайена позвонили, на пороге стояла молодая девушка с двумя грудничками на руках, сообщила, что это двойня от того самого его приёмного сына-хулигана, что она сама их растить не может и пусть они пока побудут у дедушки с бабушкой. Брайен взял эту двойню пацанов на руки и так и они тоже на долгие годы остались у него на руках.
Я уже отмечал, что он был очень грамотным инженером с неординарным инженерным мышлением. Он никогда не торопился, давал любому самому сложному вопросу слегка отстояться, обдумывал его, принимал решение и тогда шёл вперёд, ни на что не оглядываясь. Но главное его достоинство, как я считаю, это то, что он не боялся начальства и никогда не паниковал, какой бы сложный и, порой, даже опасный вопрос не возникал в процессе работы.
Сейчас мне, да простит меня читатель, придётся немного распустить павлиний хвост и слега похвастаться. Когда, как и ожидалось, новый губернатор решил сократить штат «консультантов», Брайен написал мне характеристику:
«Уважаемый, Господин Директор Офиса оф Дженерал Сервис Штата Нью-Йорк!
Наш консультант Сэмуил Лам, работает под моим руководством в отделе Теплоснабжения и Вентиляции около шести лет. До моего производственного взаимодействия с Мистером Ламом, он работал в качестве прожект менеджера систем теплогазоснабжения и вентиляции на строительстве объектов исправительных учреждений штата. За время нашей совместной производственной деятельности, я узнал его как работника, которого хотела бы иметь любая организация, так как он показал себя как ответственный, инициативный, квалифицированный специалист с высоким моральным уровнем. В процессе работы Сэм проявил себя и как руководитель процесса дизайна и прожект менеджмента и наставника для молодых инженеров-теплотехников. Он так же умело взаимодействует, как с представителями смежных специальностей, так и с многочисленными представителями наших заказчиков. Во всех этих аспектах нашей деятельности он проявил себя с самой лучшей стороны. Мистер Лам всегда проявляет инициативу, хорошо координирует все процессы проектирования, как при разработке чертежей и расчётов, так и непосредственно на объектах в процессе их строительства и реконструкции. Одно из самых ценных его качеств его пристальное внимание ко всем деталям процесса проектирования и строительства. Его опыт руководства процессом разработки проектов, а так же общения с коллегами по работе и заказчиками в течение 30 лет, как в Америке, так и в других странах, не раз помогал нам выполнить работы в запланированные сроки и выходить из самых сложных ситуаций в процессе проектирования. Он имеет очень уравновешенный и доброжелательный характер, обладает хорошим чувством юмора и умеет создать в коллективе хорошее настроение и микроклимат, помогающие выполнять все поставленные задачи. Я уверен, что в случае сохранения его в нашем агентстве на прежней позиции и дальнейшего более глубокого освоения им технического английского языка, его опыт, его позитивный характер и производственная этика будут и дальше помогать ему успешно работать во всех аспектах инженерного дизайна и строительства в нашем отделе.
Прилагаю лист только части основных проектов, в которых Сэм в течение всех лет участвовал под моим руководством».
Нетрудно догадаться, что благодаря этой характеристике, я в числе очень немногих, буквально считанных единиц, представителей класса консультантов, всё-таки остался на своём месте.
Вместе с Брайеном мы много времени провели в совместных поездках по объектам, а иногда и за столом, когда он много расспрашивал меня о моей жизни в Союзе, откровенно восхищаясь бесплатным образованием и медицинским обслуживанием, оплачиваемым годом декретного отпуска для рожениц и так далее. Потом он в числе прочих моих сослуживцев провожал меня на пенсию, мы с ним тепло простились, частенько теперь созваниваемся, но мне очень не хватает в повседневной жизни его доброй улыбки, искренней теплоты и надёжной поддержки.
Но я опять забежал вперёд. А пока рядом со мной работал ещё ряд инженеров, моих коллег, о которых я тоже скажу пару слов, надеясь, что читателю будет всё-таки небезынтересно ознакомиться и с этим пластом моей американской жизни.
В составе нашей группы был довольно молодой человек лет двадцати восьми по имени Кен, который обладал очень цепким инженерным умом, был очень работоспособен, обладал хорошим чувством юмора, отчего, в отличии от некоторых других коллег, хорошо понимал мои русские шутки и анекдоты, и готов был всегда прийти на выручку. Он старался быть современным и молодым, носил причёску ёжик, который, сильно набриолиненый всё время стоял торчком у него на голове, и серёжку в ухе. Я натаскивал его на азы нашей специальности, а он помогал мне в возникающих порой проблемах с компьютером и в познавании тонкостей технического английского. Несмотря на разницу в возрасте, у меня сложились с ним довольно дружеские отношения, и на мой взгляд, у него был один серьёзный недостаток, свойственный многим американцам – он был, как бы это сказать поточнее, очень прижимистым в подходе к зарабатыванию и трате денег.
Он был холост и искал спутницу жизни, на примере нашего шефа, понимая, что в каком-нибудь баре не очень-то легко найти избранницу. Поэтому я не удивился, что в перерывах начал его замечать, прогуливающимся на нашем Конкорсе с молодой симпатичной женщиной. Она работала в другом, не нашем агентстве штата, они как-то познакомились и начали встречаться. Из его разговоров со мной, я понял, что она ему очень нравится и его не смущает, что она разведена и имеет совсем маленького ребёнка, которого ей помогают растить родители. Через какое-то время они съехались и начали жить вместе.
И тут начались у них «непонятки» по самым простым житейским вопросам. На выходные она забирала свою дочь от своих родителей и в понедельник он приходил на работу очень расстроенный, в перерывах делясь со мной тем, что отец ребёнка не помогает ей алиментами и ему приходится тратиться на всё, включая детские дайперсы, из-за чего у них нередко возникают скандалы.
Через какое-то время, хотя я по-прежнему часто видел их на Конкорсе, держащимися за руки, я понял, что несмотря на мои и нашего шефа советы, их совместная жизнь не складывается и, видимо, они вскоре расстанутся. Так оно и получилось.
Она собрала вещи и вернулась к родителям, а потом и к бывшему мужу, Кен остался один. Он очень переживал, похудел, как-то осунулся, и хоть с головой и ушёл в работу, сдал экзамен на лицензию профессионального инженера, я видел, что эта история его надломила. Он погрустнел, перестал шутить и воспринимать шутки, и все наши попытки как-то его утешить, отвлечь и развеселить ничего не давали. Он очень изменился – убрал свой ежик и серёжку, сделал татуировку на руках, что-то о несчастной любви, побрился наголо, отрастил бороду, у него пропал былой задор, а в глазах былой блеск. Его назначили руководителем группы с хорошим окладом, но женщины стали его интересовать как-то меньше. Уже прошло несколько лет, как я ушёл на пенсию, ему уже сорок пять, и он по-прежнему не женат. Вот как порой первые любовные неудачи могут отрицательно сказаться на судьбе неискушённого в житейских вопросах молодого человека. Видно, не зря существует поговорка: «Жадность – лучшее средство от женщин».
Ещё одна одиозная личность, работающая в нашем отделе – инженер Ричард. Он был очень грамотным лицензированным инженером, руководителем проектов, дотошным в мелочах и деталях, увлекался получением энергии от альтернативных источников. Обладал очень острым и довольно ироничным едким, я бы даже сказал ехидным, умом, любил поддеть собеседника, иногда, порой, ударяя его и «ниже пояса».
Как-то завёл со мной разговор на еврейскую тему, я уже было настроился его резко осадить, а потом оказалось, что у него жена еврейка и они оба увлекаются кабалой. Однажды мы с ним поехали в командировку на одну из тюрем. Выполнили наше задание, и он предложил, а дело было летом, отдохнуть на берегу реки. Было ещё рабочее время, но я согласился. Он достал из багажника удочки, крючки, наживку, а из кабины сумку, откуда извлёк бутылку коньяка и кое какую домашнюю закуску, две походные рюмки. Разлили, он стал рассказывать мне за жизнь. Оказывается, у него второй брак. В первом есть взрослый сын, который знать его не хочет и не хочет общаться, но, правда, иногда просит денег. Во втором родились две девочки-двойняшки, которые его очень любят. Жена – по профессии судья, поэтому дома и ему и дочкам довольно сложно, так как женщина она строгая и следит за соблюдением режима, к тому же, очень религиозная, ест только кошерную пищу, не даёт толком выпить и поесть того, чего хочется. Грустновато ему живётся, вот только в таких поездках и отводит душу.
Так вот, «ловили рыбу» мы с ним часа три. Он выпил изрядно, я слегка пригубил, понимая, что штатовскую машину назад придётся везти мне. Свернул я удочки, в буквальном смысле слова, уложил специалиста по солнечным батареям на заднее сиденье и повёз его домой. Ехать нам было часа два. Он в дороге слегка подремал, оклемался. У дома выбежали его встречать две светленькие девочки лет по десять. Вышла жена, темноволосая, довольно привлекательная строгая женщина. Я представился, сказал, что после совещания строители пригласили нас поужинать и пришлось слегка выпить. Она ничего не сказала, слегка приобняла его и повела в дом, девочки побежали за ними. Я смотрел им вслед и мне почему-то было жалко их всех – и моего сослуживца, и его строгую жену, и их двух замечательных девочек. Есть у них достаток, и кажется всё, что надо для радостной и счастливой жизни, но, когда супругам вместе жить не интересно – не спасет даже кабала.
Ещё один инженер по имени Чарли – безобидный, добродушный парень, случайно попавший в этот отдел, слабо знающий теплотехнику, но очень аккуратный, педантичный и дотошный в мелочах до надоедливости. Мне, да и другим, приходилось переделывать много его проектов. Поэтому ему работы почти не давали, он целыми днями ни хрена не делал и его это устраивало. Его решили сократить, но профсоюз не дал разрешения. Однажды он в качестве водителя повёз меня по работе в одну из тюрем в Нью-Йорке. GPSов тогда ещё не было, и мы с ним плутали по городу часа три, так как он никак не мог найти въезд на мост, чтобы попасть в нужный район. Наконец попали, сделали всё, что надо, а выезжая назад, уже под вечер, попали в какой-то глухой район Гарлема, где на улицах стояли и сновали какие-то тёмные личности и откуда мы едва унесли ноги до наступления темноты. Думаю, что всё обошлось без приключений, так как на машине были символы и эмблемы штата Нью-Йорк. Больше я с ним в командировки не ездил.
Однажды он решил у себя дома в крыше над спальней установить skylight, чтобы лёжа в кровати любоваться небом и солнцем. Купил окно, вырезал проём в крыше, установил, а ночью пошёл дождь, и через это окно его спальню стало заливать. Он тут же полез на крышу с инструментом и плёнкой, чтобы как-то закрепить щели и плёнкой закрыть всё до утра. Достучался молотком по окну до того, что провалился в спальню вместе с этим окном, сломал руку и ногу, весь дом затопило и пришлось на месяц переезжать к дочке, пока всё не просохнет.
Страховая компания долго отказывалась выплачивать компенсацию, мотивируя тем, что Чарли нанёс умышленный урон крыше с целью получения компенсации и бесплатного ремонта.
Мы с ним проработали рядом несколько лет, он всегда был услужлив, старался во всём и всем угодить, словно всё время боялся потерять своё место. И хоть полное его имя было Чарльз, про себя я его всегда называл Шлимазл (на идише недотепа – прим. ред.).
Ещё один работник моей группы, заслуживающий внимания, – эмигрант из Уганды по имени Джордж. Очень умный, тонкий, хитрый молодой человек с тёмным цветом кожи, хорошо знающий, чего он хочет и добивающийся этого за счёт своей харизмы и умения ладить со всеми, кто ему нужен, независимо от своих личных симпатий и антипатий. Он имел хороший вкус, одевался всегда изысканно и элегантно, и в этом плане у него можно было многому поучиться. Единственным его недостатком было отсутствие фундаментальных знаний по специальности, правда он это компенсировал своей общительностью, изящно используя знания своих коллег, легко делящихся с ним и бескорыстно помогающих ему благодаря его человеческому обаянию. Я заметил, что в командировки на объекты он один не ездил никогда, всегда присоединяясь к тем, кто мог технически вытянуть его в качестве паровоза. Однажды он поехал на объект с нашим «рыбаком» Ричардом. Они тоже остановились «порыбачить» и дорыбачились до того, что, не знаю уж из-за чего, попали в полицию. Потом Джордж пытался замять этот инцидент через своих угандийских друзей, работающих в полиции штата и, кажется, ему это удалось так как Джордж был лидером довольно многочисленной местной угандийской общины, профсоюзным активистом.
У него было четверо детей, все девочки. Он был смазлив, очень неравнодушен к женскому полу, особенно блондинкам, обладал хорошим чувством юмора – понимал тонкие шутки и мог пошутить сам. Я тоже во многом помогал ему и подсказывал, за что он был всегда благодарен и отчего у меня с ним сложились хорошие отношения. Он часто расспрашивал меня про культ личности Сталина и много рассказывал об их бывшем лидере, диктаторе Уганды Иди Амине, который как считается очень оригинально боролся с членами оппозиции – съедал их на завтрак.
Даже когда я ушел на пенсию, Джордж часто звонил мне. Он хвастался, что теперь, в связи с пандемией, они все работают на «удалёнке» из дому, из-за чего у него уйма свободного времени. Предлагал и мне всякие халтурные проекты, на которых можно подзаработать, но от которых я отказывался.
В соседней группе работал еврей из Винницы, со странным для евреев именем – Али. Он рассказывал, что у матери были трудные роды, она была почти при смерти, спасал её и его в роддоме какой-то врач-гинеколог то ли азербайджанец, то ли турок-месхетинец с этим именем, и мать поклялась назвать сына по имени спасителя.
Али по специальности был инженер-механик и занимался разработкой и усовершенствованием тюремных замков и запоров. И если меня арестанты очевидно, в принципе, должны были любить, так как я давал им тепло и свежий воздух, то его они, судя по всему, должны были ненавидеть.
Он был умным, начитанным человеком, и судя по отзывам его коллег, был хорошим специалистом. Мы с ним частенько общались на работе, когда хотелось немного отвести душу и поговорить на родном языке. Отец его работал в Виннице экспедитором на промтоварной базе. Поэтому, прожив в Америке более 30 лет, он не купил ни одной новой американской вещи. Все его рубашки, брюки, куртки давно вышли из моды, а может быть, даже, в моду вошли опять, обувь слегка поизносилась, но он стойко продолжал создавать рекламу ширпотребу из СССР, рекламируя сотрудникам качество советской продукции. На мероприятия он ходил только на те, которые оплачивались профсоюзом. Ранее он был женат, но судя по его рассказам, русская жена использовала его как паровоз для выезда в Америку, по приезду развелась, забрала маленького сына и уехала с ним во Флориду. Он жил с родителями-пенсионерами в квартире с двумя спальнями, за которую родители, имея специальную программу, платили копейки, питался тоже с ними, а сам складывал деньги «в чулок». Потом родители умерли один за другим, он остался в этой бюджетной квартире один. Друзей у него не было, подросший сын иногда обещал приехать, но, насколько я знаю, так ни разу и не появился. Он жил недалеко от меня, и иногда в выходной день, направляясь куда-то с супругой, я видел, как он в советских одеждах бойко выхаживает кругами по улицам нашего городка, совершая воскресный променад для сохранения здоровья и продления жизни. Хотя, честно говоря, я всё время при этом задавал себе вопрос, а на хрена вообще нужна такая жизнь.
В одной из соседних групп работал забавный техник по имени Дан, простой провинциальный парень из пригорода городка Коблскилл. Зарплата у него была небольшая, на работу он приезжал на стареньком мотоцикле. С самого раннего утра он разогревал в микроволновке суп, запах которого разносился на несколько этажей. Он любил всем рассказывать, как они с двоюродным братом по выходным отдыхают, выпив пивка, а потом гоняя по их посёлку до темноты на своих мотоциклах. Однажды он пришёл на работу с перебинтованной рукой и разбитым, распухшим лицом. На наши расспросы, что с ним случилось, не упал ли он с мотоцикла, он нехотя отвечал:
– Neighbors are not nice.
Что в переводе означало, что соседи у них не приятные.
В общем, докатался.
В группе электриков работал очень толковый и грамотный инженер, выходец из семьи эмигрировавших когда-то немцев по имени Ричард. Он был очень остроумным деликатным, воспитанным и начитанным человеком, часто в кафетерии он подсаживался ко мне, и мы разговаривали с ним на разные житейские темы. Он, в частности доверительно рассказал мне, что несколько лет назад его жену как-то в парке укусил энцефалитный клещ, после чего она лежит практически парализованная и врачи не могут ничем помочь. У них есть сын, который уже окончил школу и поступил в колледж.
Однажды он пришёл ко мне и попросил совета. Оказалось, что в колледже сын познакомился с русской девушкой по имени Маша, они уже несколько месяцев встречаются и вчера сын сообщил, что пригласил Машу в выходной день на обед, чтобы познакомить её с родителями. И поскольку все заботы по приготовлению обеда ложатся на его плечи, он спрашивал моего совета, что приготовить к приходу этой русской девушки на обед. Честно скажу, что он поставил меня этим вопросом в несколько затруднительное положение, так как я не знал эту девушку, не знал её вкусов, привязанностей, а главное, её диетических предпочтений, что свойственно молодым девушкам, проживающим в Америке. На всякий случай, я посоветовал ему ограничиться не очень калорийным обедом, скажем, сделать пару различных салатов, запечь в духовке лосось с овощами, а на первое приготовить украинский борщ из свеклы и свежей капусты, принеся ему подробный рецепт со слов моей супруги. В понедельник Рич пришёл ко мне со словами благодарности и сказал, что обед прошёл с большим успехом, а Маша оказалась очень симпатичной и приятной девушкой.
Прошло пару месяцев. Я встретил Ричарда во время ланча на нашем Конкорсе и спросил, как дела, как поживает его сын и его русская девушка Маша. Ричард несколько грустно посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, сказал:
– Всё, Сэм, Маша капут!
Оказалось, что молодые люди из-за чего-то поссорились и не общаются уже неделю. Я постарался успокоить приятеля, пошутив, что русских девушек в Олбани приехало много и его сын кого-то из них ещё обязательно встретит. Каково же было моё приятное удивление, когда через какое-то время Ричард прибежал ко мне и радостно сообщил, что его сын и Маша решили пожениться и в субботу её родители придут к ним знакомиться. Он открыл свой блокнот и выжидающе посмотрел на меня, сказав, что готов записывать меню предстоящего обеда. Что тут сказать, я открыл интернет и надиктовал ему рецепты несколько русских блюд, включая салат оливье, селёдку под шубой и котлеты по-киевски, не забыв, конечно и тот самый, уже испытанный им украинский борщ.
Судя по всему, и этот обед прошёл довольно успешно, так как вскоре сын Ричарда и Маша поженились.
А новые русские сваты стали часто бывать у Ричарда в гостях и, по его словам, очень скрашивали состояние его больной супруги.
kackad.press 