Posted by Не так давно газета «Макор ришон» рассказала о том, что в Кот-д’Ивуар, он же Берег Слоновой кости, живет израильтянин, которого почти вся страна знает под именем «рав Ариэль». Будучи лидером небольшой общины «Коль Иегуда», он состоит в дружеских отношениях с военной, научной и политической элитой страны, и обладает на нее немалым влиянием. При этом с фотографии в газете на меня смотрел давний добрый друг нашей семьи Ариэль Пальмон.
Тут надо, наверное, остановиться и сказать, что Ариэля Пальмона я знаю с 1992 года – тогда мы с женой сняли половину дуплекса в Рамат-Гане, и Пальмоны оказались нашими соседями. Ариэль, работавший тогда арбитром по разрешению споров с клиентами в банке «Мизрахи», не просто помог нам лучше понять Израиль, но и стал нашим главным учителем иврита.
Вечерами мы усаживались возле нашего дуплекса, и он часами травил анекдоты, вместе с нами вспоминал любимые книги или рассказывал о том, как в качестве бойца армейского раввината занимался доставкой в тыл и опознанием тел павших в Ливане, как был затем направлен армией на «дальний Север» учителем в поселок новых репатриантов из Курдистана и Марокко, и там учил их ивриту, а заодно между делом выучил арабский.
При этом он всегда держал при себе иврито-русский словарь, и как только замечал в наших глазах непонимание, находил нужное слово и тыкал в него пальцем: «Вот – перевод! Теперь ясно?!». И, как ни странно, эта система работала – раз за разом ему приходилось заглядывать в словарь все реже.
Потом мы уехали в Тель-Авив, Ариэль поменял вязаную кипу на черную, и где-то в начале 2000-х, я вдруг увидел его на экране телевизора. Ведущий представил его как. «одного из основных авторов и редакторов ивритской «Википедии»». Ведущий был явно несколько растерян от того, что его собеседник, вдобавок ко всему, ультраортодокс. Но меня это не удивило – Пальмон всегда поражал меня своей эрудицией и рушил все представления о малообразованности коренных израильтян.
И вдруг в 2014 году я случайно встретил его на улице, и он рассказал, что после развода перебрался на Берег Слоновой кости. Но кто же знал, что он приобретет там славу великого раввина и чудотворца?! Словом, после появления публикации в газете я решил, что нам пришло время поговорить об этом, новом этапе его жизни, написал ему в «Вотсап» и попросил об интервью. «Я в Израиле. Где и когда ты хочешь встретиться?» – последовал ответ. И на следующий день Ариэль уже сидел у нас в гостях, но прежде, чем начать разговор, мы долго рассматривали фотографии детей и внуков – как-никак наши старшие дети росли с его дочерью, и нам было что вспомнить и поохать по поводу того, как все выросли.
– Ариэль, давай начнем с того, каким ветром тебя, коренного израильтянина, занесло в Африку?
– Семь лет назад коллега по банку «Мизрахи» предложил мне стать его компаньоном по бизнесу в Гане: скупать там за бесценок отработавшие автомобильные аккумуляторы и переправлять их Израиль для переплавки свинца. Я тогда как раз подумывал о том, чтобы начать новую страницу в жизни, которая будет совершенно непохожа на все предыдущие. В общем, я поехал с ним в Гану, но уже через пару недель понял, что бизнес, которым он предлагает заниматься, бесперспективен. Никто не был готов собирать для нас аккумуляторы даром, все требовали аванса, но было ясно, что затем с этим авансом они могут исчезнуть, и тогда плакали наши деньги. Словом, я собрался обратно в Израиль, но в аэропорту встретил одного человека, который стал уверять меня, что в Гане делать такой бизнес – дело и в самом деле бесперспективное, а вот на Берегу Слоновой кости его можно раскрутить на полную катушку. И я вдруг взял и поменял билет до Стамбула на билет в Абиджан – самый большой город Кот-д’Ивуара, его фактическую столицу. По-французски я тогда не знал ни слова, поэтому по прибытии нанял переводчика – бойкого студента местного университета, как потом выяснилось, очень склонного к авантюрам.
Услышав, чем я собираюсь заниматься, студент тут же загорелся и предложил мне поехать в Бондуку – столицу его родного округа Занзан. Там у него, дескать, есть связи, и мы быстро раскрутим наш (обрати внимание: уже «наш»!) бизнес. Мы действительно зарегистрировали компанию, но очень скоро выяснилось, что со сбором аккумуляторов здесь та же проблема, что и в Гане, и надо переключаться на что-то другое. В общем, чем мы только не пробовали торговать, в том числе и экспортировать орехи кэшью, но ничего не пошло. Тем не менее, я снял в Бондуку двухкомнатную квартирку, затем купил примерно за 5000 шекелей участок земли, создал ферму, да так и остался там жить.
Кстати, за эти годы страна разительным образом изменилась. Когда я приехал, Кот-д’Ивуар лежал в развалинах, дороги были разбиты во время закончившейся незадолго до моего приезда гражданской войны. Сейчас все отстроено, дороги и мосты приведены в порядок, и экономика стремительно развивается, и Берег Слоновой кости на глазах превращается в одно из ведущих государств Африки.
– То есть ферма и стала твоим бизнесом?
– Я бы так не сказал. Живу я на пенсию, которую получаю от банка «Мизрахи», а ферма – это больше для души. Меня с молодости тянуло к работе на земле, так что можно сказать, что это – реализация моей давней мечты. Сейчас я там развожу кур, коз и овец. Кстати, козы и овцы активно спариваются друг с другом, в результате чего на свет появляются гибриды – базлы. Очень интересные существа. У меня до недавнего времени было еще 25 коров, но недавно пастух увел стадо на выпас и не вернулся. Проще говоря, украл всех моих коров. Надеюсь, местная полиция выйдет на его след. Сейчас я, кстати, завершаю на ферме строительство большого дома. Как только дострою – добро пожаловать в гости.
– В «Википедии» утверждается, что наиболее распространенная религия в Кот-д’Ивуар – это ислам, а Бондуку – его главный центр. Тебе это не мешает?
– Скорее, помогает. Как-то я оказался сразу между несколькими мечетями, с которых муэдзины призывали на молитву, и этом помогло мне вовремя вспомнить, что я до сих пор не помолился минху (в иудаизме полуденное богослужение; молитва в полдень, – прим. ред.). Если серьезно, то и у мусульман, и у христиан страны очень уважительное отношение к иудаизму. Того межрелигиозного противостояния, которое чувствуется в Израиле, там нет и в помине – может быть, потому что нет территориального конфликта.
– В «Макор ришон» утверждалось, что ты считаешься в Кот д-Ивуаре чем-то вроде «бабы» – «еврейского гуру», создателем и главой общины местных жителей, решивших приобщиться к иудаизму.
– Ну, я бы не стал перебарщивать насчет гуру. Во-первых, я не являюсь создателем общины «Коль Иегуда», так как она возникла еще до моего появления в стране. Во-вторых, мне бы хотелось самому внести в ясность и сказать, что моя община «Коль Иегуда» не имеет ничего общего с данитами, хотя у меня с ними замечательные отношения. Даниты – это одно из местных племен, насчитывающее, по разным данным, от 700 000 до 1.5 млн. человек и считающее себя потомками колена Дана.
– Очередная сказка о потерянном колене?
– Может быть, да, а может, и нет. Существует мидраш, согласно которому большинство тех евреев, которые во время исхода решили остаться в Египте, составляли как раз потомки Дана, которые затем ушли куда-то вглубь Африки. Сами даниты называют себя «якуба» – согласись, по звучанию это очень напоминает имя нашего праотца Яакова.
Сегодня даниты в массе исповедуют христианство, но в последние годы многие из них потянулись к иудаизму и несколько сотен даже прошли консервативный гиюр с помощью американской организации «Кулану». Многие даниты занимают значимые посты во властных структурах. Повторю, я с ними общаюсь, некоторые из них обращаются ко мне за советом или благословение, но община «Коль Иегуда» состоит из представителей других племен, и ее создателем является профессор Абиджанского университета Фримен, он же Иегуда, Оваа.
– И он передал тебе бразды управления общиной?
– Снова не совсем так. Все началось с того, что накануне моего первого Песаха в Кот-д’Ивуаре товарищ прислал мне мацу и вино, но ведь, помимо этого, надо было еще в праздник что-то есть. И я отправился в Абиджан в надежде, что там сумею достать какие-то кошерные продукты.
Зашел в магазин, брожу между полками, и тут кто-то окликает меня на иврите. Это был израильский бизнесмен, который живет там уже не первый год и занимается выращиванием наших израильских цыплят. Дело в том, что местная африканская порода кур, с одной стороны, намного вкуснее, чем наши, но с другой каждая из них весит не больше полутора килограммов, мяса в ней немного. А вот наши очень даже мясистые, и потому пользуются спросом.
Короче, я поделился с земляком своей проблемой, и он сказал, что здесь же, в Абиджане живет наш агроном, работающий в фирме по производству пальмового масла. По совместительству он еще и резник, так что вполне может помочь мне добыть кошерную курятину. Я тут же позвонил к этому агроному, и он ответил: «Нет проблем. Приезжай завтра, когда я буду резать кур для Иегуды».
Как ты понимаешь, я тут же заинтересовался, кто такой этот Иегуда, и через какое-то время был у него дома. Оказалось, что профессор Иегуда Оваа – полутуземец, полувьетнамец, в свое время учился в Беркли, и, будучи студентом, увлекся сначала изучением Каббалы в одном из центров рава Шраги Берга, а затем и ТАНАХа и Галахи. Из США он отправился в Германию, где изучал иврит, не оставляя одновременно занятий Каббалой в духе рава Берга. В итоге он прошел консервативный гиюр и взял имя Иегуда. Вернувшись на родину и начав преподавать в университете, Оваа собрал вокруг себя кружок любителей Кабалы, который и назвал «Коль Иегуда».
Ко времени нашего знакомства он формально насчитывал уже примерно 250 человек. Но активно в нем участвовало примерно человек 40-45, остальные появлялись и появляются там время от времени. У этого ядра общины была своя синагога, где они пытались проводить субботние молитвы, устраивали чтение Торы и т.д. Кстати, у самого Иегуды в доме были все необходимые еврейские аксессуары, включая пять свитков Торы, два из которых – абсолютно кошерных.
Сам Иегуда Оваа убежден, что в прошлом перевоплощении был ультраортодоксальным евреем. Ему даже однажды приснилось, что он учился в какой-то ешиве в Восточной Европе, и из-за того, что слишком много времени уделял изучению Торы, совсем забросил молодую жену, и та от тоски покончила жизнь самоубийством. И вот за этот грех он, дескать, в нынешнем воплощении и родился африканцем, задача которого – вернуться к своему еврейству.
Увидев перед собой настоящего ортодоксального еврея, Иегуда воспринял это как подарок Свыше, и тут же пригласил меня в общину на субботу и на субботнюю трапезу. Уже оказавшись в «синагоге», я понял, что у этих людей в голове самый настоящий салат из иудаизма, христианства и ислама, а то, что они называют Каббалой, для меня лично таковой не является. Достаточно сказать, что на «субботний» стол среди прочего тогда была подана и свинина.
Но мое появление произвело фурор. Члены общины очень оживленно говорили, что теперь, когда среди них появился «настоящий еврей», они начнут жить «настоящей еврейской жизнью» и т.д. Пришлось несколько охладить этот пыл, и сказать, что если они и в самом деле хотят, чтобы я у них появлялся, то для начала им нужно откошеровать кухню. Я тогда долго объяснял, как это сделать, а когда через несколько недель приехал, чтобы проверить, как у них идут дела, они все были напуганы, как школьники перед выпускным экзаменом. Но с того времени я стал появляться в общине постоянно, проводить там, как минимум, одну субботу в месяц, давать уроки Торы и приобщать их к исполнению некоторых заповедей.
– Ты хочешь сказать, что они стали евреями?
– Нет, конечно. Хотя шестерых из них я лично подготовил к прохождению гиюра, и в итоге с помощью той же организации «Кулану» они прошли консервативный гиюр. Но зная их, зная, как они исполняют заповеди, я могу заверить тебя, что, в отличие от гиюра данитов, гиюр этих людей вполне может быть приравнен к ортодоксальному. Сами они мечтают пройти именно ортодоксальный гиюр, а еще одного члена нашей общины я хочу отправить для прохождения такого гиюра в Бней-Брак.
– После чего он получит право на алию.
– Нет не получит, так как речь идет о частном раввинатском суде по прохождению гиюра, решения которого государством Израиль не признаются. Но никому из членов нашей общины, даже самым молодым, это и не нужно – все они очень хорошо устроены в своей стране, являются депутатами парламента, профессорами университета, высокопоставленными офицерами. Один из членов нашей общины – бывший начальник генштаба армии Кот-д’Ивуара. Никого из них перспектива оказаться в Израиле, чтобы конкурировать здесь за работу с суданцами и эритрейцами, поверь мне, не привлекает. Но то, что семеро из членов нашей общины прошли гиюр, позволяет мне найти еще двух израильтян, приехавших в страну по делам или в качестве туристов (а такие есть почти всегда), и тогда у нас получается вполне кошерный миньян. Так что я веду молитву и чтение недельной главы Торы, а также произношу благословения над вызванными. Кстати, все члены общины взяли себе еврейские имена.
При этом я время от времени приезжаю в Израиль, к дочери и внукам, бывает, что задерживаюсь здесь по разным, в том числе порой и весьма грустным поводам, но за время таких приездов я успел выучиться на резника – сначала освоил кошерный забой кур, а затем и животных. Так что теперь у нашей общины есть вдоволь кошерного мяса. Кроме того, ко мне с просьбой о забое обращаются и из других общин.
Недавно я узнал, что на моей шхите (ритуальный убой млекопитающих и птиц для еды в соответствии с требованиями кашрута, – прим. ред.) делают бизнес: оказывается, многие в стране верят, что мясо животных, которых я забил, обладает целебными свойствами или приносит удачу, и его перепродают втридорога. Выяснилось это случайно: ко мне позвонил незнакомый человек и спросил, правда ли, что я такого-то числа был в Абиджане и забивал кур. На вопрос, почему это его интересует, незнакомец ответил: «Мы купили «твое» мясо за большие деньги, но сейчас засомневались: а вдруг нас обманули, и резал не ты? Тогда на мясе нет благословения!».
– Говорят, что многие в стране верят в тебя как чудотворца?
– Опять перебор. Скорее, верят не в меня, а в то, что мы, евреи, обладаем главными тайнами мироздания, являемся главными проводниками Божественной воли и потому еврейское благословение имеет особую силу. Прежде всего, в это верят члены нашей общины, они и обращаются ко мне в первую очередь за благословением. Хотя, конечно, не только они.
Был один случай, о котором в Кот-д’Ивуаре до сих пор говорят как о чуде. У одного из членов нашей общины родился мальчик, и сразу после рождения врач констатировал у него синдром Дауна. Семья этого молодого мужчины начала говорить о том, что это – наказание Свыше за то, что он связался с «еврейским колдуном», его начали травить. Он пришел ко мне и попросил обратиться к какому-нибудь известному раввину в Израиле за помощью. «Но что может сделать в этой ситуации раввин?» – спросил я. Тем не менее, он настаивал. Я позвонил главе одного из коллелей в Модиин-Илите, и тот, выслушав меня, сказал, что за силу своей веры в Творца отец ребенка еще удостоится увидеть настоящее чудо. Я передал эти слова. А через какое-то время мальчик попал в больницу, где его осматривал врач, прибывший из Франции. По окончании осмотра он заметил: «А кто сказал, что у этого ребенка синдром Дауна?! Ничего подобного – вполне здоровый мальчик!». Это и было воспринято как чудо.
За время пребывания на Берегу Слоновой кости Ариэль Пальмон приобрел известность не только как глава небольшой, но очень влиятельной общины, но и множеством общественных акций.
К примеру, привез в страну группу израильских хирургов, которые сделали операции на сердце нескольким местным детям. Или уговорил некого израильско-канадского бизнесмена закупить для Кот-д’Ивуара партию лекарства от СПИДа, которым в стране страдает не менее 2.6% населения. Правда, из-за бюрократических проволочек ввоз партии был приостановлен, но жест оценили по достоинству.
Не так давно Ариэлю вручили в подарок одежду и обувь вождя племени, что по местным обычаям считается высшей почестью, сейчас власти страны взвешивают возможность наделить его дипломатическим паспортом, хотя никакой официальной должности Пальмон не занимает.
Случались за время жизни в Африке у него неприятные моменты. Вот, к примеру, тоже совсем недавно к нему приехал в гости молодой израильтянин, которого, очевидно, приняли за сына «рава Ариэля». Ошибочно полагая, что Ариэль является богатым человеком, местные криминальные элементы решили похитить его гостя с целью получения выкупа. Вооруженные до зубов бандиты явились на ферму в военной форме, успели схватить израильтянина, а когда он сумел вырваться и убежать, открыли по нему стрельбу, целясь в ноги. Когда Ариэль бросился им наперерез, огонь был открыт и по нему. Но опять-таки по ногам, то есть убивать их явно не собирались.
После того, как они смогли добежать до дома и надежно запереться, Ариэль позвонил одному из своих преданных последователей, генералу армии, и тот пообещал принять меры. На днях Ариэлю пришло сообщение, что бандиты пойманы и предстанут перед судом.
Ариэль Пальмон затрудняется ответить, что же именно его так притянуло к Африке – желание ли, прожив большую часть жизни, вдруг круто в ней все поменять, очутиться вдруг среди совершенно иных пейзажей, климата, людей, или само удивительно притягательное простодушие этих людей. Но он – явственное доказательство того, что «африканский вирус» существует, и тот, в кого он проник, уже до конца будет болен Африкой, для него несомненно.
– Я родился и вырос в Израиле, я – еврей и израильтянин до мозга костей, здесь живут все мои близкие, безмерно любимые мною дочь и десять внуков, но, знаешь, вот побыл месяц в Израиле и уже скучаю по Африке и по всему, что там оставил, – признается он.
Наш разговор происходил за две недели до осенних праздников, а их Ариэль обязательно проводит в Абиджане с общиной – он сам ведет все молитвы Рош а-шана и Судного дня, а перед последним устраивает обряд «капарот», причем желающих принять участие в нем так много, что он затягивается на шесть-семь часов. Ну, а после праздников придет время готовиться вместе с общиной к поездке в Марокко, на могилы похороненных там великих еврейских праведников.
– Ариэль, – говорю я, – а теперь давай начистоту. Ты сам говоришь, что лишь семерых из 250 членов общины «Коль Йегуда», да и то условно, можно считать евреями. Но разве иудаизм разрешает неевреям на равных участвовать в молитве, читать благословения на Тору, соблюдать субботу? Не является ли все это профанацией иудаизма?
– Во-первых, давай начнем с того, что, если бы не я читал им Тору во время субботней службы и не благословлял бы их, они все равно делали бы это сами, и это уж точно было бы профанацией. Во-вторых, я ни за кем не слежу, не знаю, насколько строго эти люди соблюдают кашрут и другие заповеди, и соблюдают ли вообще. Но если они под моим влиянием соблюдают хотя бы семь заповедей Ноаха, думаю, это уже хорошо. В конце концов, разве не сказано у пророка, что перед приходом Машиаха «вся земля полна Славой Творца»?! Мы видим, как эти слова исполняются на Берегу Слоновой кости, каким огромным уважением начинает пользоваться там иудаизм. Думаю, что это вдобавок способствует развитию сотрудничества с Израилем, что тоже немаловажно.
– Как, кстати, ты общаешься с членами своей общины?
– На французском. За 7 лет я вполне прилично освоил этот язык. Хотя лекции по недельной главе Торы, которые я рассылаю членам общины перед каждой субботой, я пишу на иврите, а затем перевожу на французский с помощью Гугл-переводчика. Но робот-переводчик остается роботом, и приходится долго исправлять его ляпы.
– «Википедией» ты уже не занимаешься?
– Почему же?! Регулярно пишу для нее статьи. Только стараюсь писать не на какие-то ходульные темы, а выискивать забытых героев и факты. Так что я продолжаю жить полной жизнью. Поверь, если бы мне было в Африке плохо, я бы не задержался там ни на час. Но мне – хорошо. И я намерен еще очень много успеть там сделать.
kackad.press 