ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

СМЕХОТЕРПИЯ

Профессия медицинского клоуна отнюдь не считается в Израиле чем-то экзотическим. Такие клоуны работают в каждой больнице страны, по статусу они приравниваются к специалистам в области альтернативной медицины, и в силу самой профессии им не раз приходилось сталкиваться с человеческими трагедиями, работать со смертельно больными людьми, но при этом профессиональный долг обязывал их смеяться и быть смешными. Мы решили встретиться с медицинскими клоунами, работающими в различных больницах страны, и попросить рассказать о том, как им работается после 7 октября.

– Я в этой профессии уже сорок лет, так что видел всякое, – говорит Ицик Озери, известный в больнице “Шиба” просто как “клоун Ицик”. – Так что хорошо знаю, как мы бываем нужны именно в самые тяжелые для страны моменты. В дни Второй Ливанской войны я просто ездил по Северу, посещал одно бомбоубежище за другим и старался развеселить вынужденных там находиться детей и взрослых. 7 октября я присоединился к группе, патрулирующей мой родной город Кирьят-Оно, но, когда гостиницы центра страны стали наполняться эвакуированными, понял, что буду куда нужнее именно как клоун, и решил ездить по гостиницам и давать там представления. На добровольных началах, разумеется, так как в такие моменты о деньгах уже не думаешь.

Одно из первых моих выступлений было в гостинице в Бат-Яме, в которой расселили жителей Сдерота. Как обычно, я приехал заранее, чтобы посмотреть зал, где мне предстоит выступать, и вдруг увидел там малыша лет шести, который сидел, опустив лицо на колени и плакал. “Убирайся отсюда! Я не хочу тебя видеть! Убирайся!” – закричал он, когда я подошел к нему. “Не обижайся, Ицик! – сказала мне мама мальчика. – Ты тут ни при чем. Просто он все еще находится в состоянии шока. Мы тут как раз сидим и ждем психолога, который с ним должен работать!”. И в эту минуту я почувствовал себя оскорбленным. Наша работа ведь тоже сродни работе психологов, больше того – нередко мы работаем в паре. Так что я за клоун, если не могу развеселить ребенка и вывести его из такого состояния?!

Я вышел из зала, засунул в карман специальную “пукалку” с пультом, сел возле мальчика и стал издавать звуки, будто я “пускаю ветры”. Он вначале подозрительно посмотрел на меня, а потом понял, что это такая игра и… засмеялся. Я дал ему в руки пульт, показал, как им можно управлять и попросил стать моим помощником на представлении. Он отлично справился с этой ролью и к концу представления выглядел совершенно счастливым. Но я-то был в те минуты куда счастливее, чем он!

– Как тебе удается смеяться и смешить после того, что случилось со всеми нами 7 октября?

– А я просто перестал смотреть выпуски новостей. Это очень помогает хотя бы частично отключиться от реальности и сосредоточиться на мысли о том, как развлечь и рассмешить людей, многие из которых совсем не настроены смеяться. Сейчас это труднее, чем когда-либо. Многие дети, эвакуированные с Юга страны, сейчас, что называется, “закрыты”, неохотно идут на контакт, и моя задача во многом состоит в том, чтобы помочь им снова открыться для общения. В этом смысле смехотерапия – великая сила. Когда в первые недели после 7 октября многие города оказались под обстрелами, я стал ездить не только по гостиницам, но и по тем детским садам, которые, несмотря ни на что, работали и давать там представления, рассказывающие в шутливой форме о том, как важно соблюдать все требования Службы тыла. И вот однажды я иду по улице, и вдруг напротив меня останавливается машина, из нее выходит женщина и говорит: “Ты клоун Ицик?! Хочу сказать тебе спасибо: мой сын сегодня по возвращении из детского сада взахлеб рассказывал, как смешно ты показывал, что в случае воздушной тревоги надо собраться и пойти в бомбоубежище. И при этом он смеялся! Смеялся впервые за последние дни!”. Нужно ли говорить, что для меня эти слова были высшей наградой?!

– За 23 года работы клоуном мне довелось работать не только в больницах, но и на празднованиях дней рождений, бар-мицв, корпоративов и других мероприятиях, так что я хорошо знаю, как можно поменять настроение людей с помощью хорошей шутки и веселой музыки и песен, – говорит “клоун Лиор”, он же Лиор Вайнер. – Но после 7 октября всё, разумеется, по-другому. Помню, в первые дни после резни мне с моими ребятами пришлось выступать перед эвакуированными в гостинице Реховота. Далеко не сразу, но нам все же удалось “разогреть зал”, уговорить людей петь и танцевать вместе с нами. И тут ко мне подходит пожилая женщина и говорит: “Умоляю вас, прекратите! У меня эти звери убили сына и внучек, я не могу слушать эти ваши песни и смотреть на ваше веселье…” Разумеется, я тут же выключил музыку, но постарался продолжить общение с залом так, чтобы у людей сохранилось то хорошее настроение и тот оптимизм, которые мы постарались им до этого внушить. Через какое-то время эта женщина подошла снова и сказала: “Я хочу извиниться. Просто после пережитого мне было больно видеть, как люди продолжают веселиться. Но это было неправильно. Жизнь должна продолжаться. Поставьте снова ту песню, которая звучала, когда я подошла к вам…”

Работающий в больнице “Ихилов” медицинский клоун Нимрод Айзенберг рассказывает, что уже 7 октября он провел по “Зуму” совещание с коллегами, работающими в различных больницах страны, и они обсудили то, как именно нужно работать с детьми, пострадавшими в результате резни 7 октября, так что вроде бы он был морально к такой работе готов. Но затем в “Ихилов” стали поступать дети из пограничных с Газой поселков и киббуцев, он вошел в палату, обнял сидевшего на кровати малыша, почувствовал, как от его волос идет запах гари, и вдруг у него схватило сердце и на глаза стали наворачиваться слезы. Но плакать было ни в коем случае нельзя. Нимрод стал прислушиваться к разговору детей между собой и понял, что они рассказывают друг другу о том, какие игрушки у каждого из них остались в сожженных домах. Он сразу же велел своей напарнице пойти в магазин и накупить всяких игрушек, и с их помощью установил контакт с детьми. Дети находились там еще неделю, и всю эту неделю Айзенберг считал своей главной задачей вернуть им разрушенное террористами чувство уверенности в себе, и в безопасности этого мира.

Среди прочего ему довелось работать и с девочкой, которая много дней находилась в плену в Газе и прошла через настоящий ад. Он и напарница работали в тесной связке с психологом, которая сказала, что они должны стать для ребенка символом того, что любые трудности преодолимы, что прошлое, каким бы страшным оно ни было, осталось позади и впереди ее обязательно ждет счастливое будущее. При этом психолог добавила, что они должны быть очень осторожны, проверять, насколько каждый их новый шаг не травмирует девочку, и только после этого идти дальше. Нимрод и его партнерша разработали несколько номеров, направленных на реализацию этих целей, но начать решили издалека: пришли в зал, где девочка проходила физиотерапию, и начали пускать мыльные пузыри, делая вид, что не обращают на нее никакого внимания. В первый день появления клоунов их маленькая пациентка осталась к ним равнодушной. На второй день она обратила на них внимание, а на третий попросила принести ей воды – как выяснилось, пить она не хотела, – просто с помощью такой просьбы решила установить контакт. Вскоре клоуны уже вовсю работали в палате ребенка, и в конце концов между ними установились такие доверительные отношения, что девочка стала делиться с Нимродом тем, что ей довелось пережить в плену. И снова у него на глаза то и дело накатывали слезы, но клоуну ведь плакать никак нельзя!

Реут Цореф, работающая медицинским клоуном в столичной больнице “Шаарей цедек”, вспоминает, как 7 октября поехала в Беэр-Шеву и сразу же приступила к работе в больнице “Сорока”, куда стали доставлять раненных и травмированных детей с юга страны. Через несколько дней такой работы она сломалась, в состоянии тяжелейшего душевного кризиса вернулась в “Шаарей цедек” и попросила временно разрешить ей работать только со взрослыми. Которым, кстати, клоуны бывают порой нужны не меньше, чем детям.

Словом, есть такая профессия, представителям которой плакать нельзя. Даже когда их душат слезы…

НОВЫЕ ИЗРАЛЬСКИЕ ЛЕКАРСТВА

“Вигови” (Wegovy) – так называется появившийся совсем недавно на израильском рынке новый препарат для похудания, который, по словам создавшей его датской компании “Нова нордакс” гораздо более эффективен, чем используемые с той же целью “Оземпик” и “Саксенда”.

“Вигови” появился на американском рынке больше двух лет назад, в последнее время активно завоевывает Европу, и вот сейчас, наконец добрался до Израиля. Как и его аналоги, “Вигови” создавался для борьбы с сахарным диабетом, и его основу составляет гормон GLP1, который побуждает поджелудочную железу начать выработку инсулина и, одновременно, подавляет выработку глюкозы. Механизм снижения аппетита с помощью “Вигови” пока до конца неясен, но, как показали исследования, он замедляет опустошение желудка, заставляет его лучше переваривать пищу и, таким образом, продлевает ощущение сытости. Одновременно, как выяснилось, “Вигови” резко снижает риск инсульта и инфаркта у людей, страдающих повышенным весом.

Создатели “Вигови” утверждают, что его регулярный прием гарантирует снижение веса на 8% уже в первый месяц, а затем оно может достигнуть 20% и даже больше.

Впрочем, и проблем с новым препаратом немало, и главная из них заключается в том, что пока приобрести его можно только в частных аптеках за полную стоимость, то есть за 650 шекелей упаковку с начальной дозой в 0.5 мг и за 1250 шекелей упаковку с максимальной дозой в 2.5 мг. Хотя “Вигови” не включен в корзину лекарств, выдается он только по рецепту врача-специалиста, имеющего полное право отказать вам в просьбе его выписать. Препарат выписывается только тем, кто старше 18 лет, у кого наблюдается тяжелая форма ожирения, старше 18 лет и при этом нет серьезных хронических заболеваний. Перед тем, как обратиться за рецептом, рекомендуется сделать подробный анализ крови. Людям с нормальным весом и подросткам “Вигови” категорически противопоказан.

Как уже понял читатель, новый препарат обладает тем же недостатком, что и чуть более дешевые, чем “Саксенда” и “Оземпик”: начав себе вкалывать “Вигови”, вы должны будете продолжать делать это до конца жизни, выкладывая в год поистине огромные суммы. Во всяком случае, отказываться от применения препарата, тем, кто его уже начал получать, рекомендуется постепенно и под наблюдением врача. Просто прекращение уколов может привести к стремительному набору веса, причем даже большего, чем он был прежде.

Говорят, в следующем году “Вигови” попробуют включить в корзину лекарств, но только для тех, кто страдает диабетом и ожирением одновременно, а также людям с повышенным риском инфаркта и инсульта. Остальным придется покупать новинку за названную выше цену.

* * *

Израильский стартап Gynica, похоже, разработал первое в истории средство против эндометриоз – мучительной женской болезни, которую до сих пор так и не научились лечить.

Заболевание связано с тем, что клетки эндометрия (внутреннего слоя матки) развиваются в других частях этого органа или даже в кишечнике и мочевом пузыре. Во время менструации все они кровоточат и болят. Причем страдает от этого в той или иной мере каждая десятая женщина и девочка репродуктивного возраста – то есть примерно 200 миллионов человек во всем мире.

Эндометриоз является так же прекрасным примером того, как наука десятилетиями игнорировала проблемы женщин. Лишь в середине ХХ века этот диагноз появился в принципе. И до сих пор его ставят крайне редко, а многие доктора просто советуют пациенткам терпеть.

Впрочем, полноценного лечения эндометриоза до сих пор просто не существовало. Есть обезболивающие, есть смягчающие симптомы гормональные препараты. А в самых экстремальных случаях применяется хирургическое удаление матки.

В Gynica решили разработать лекарственное средство на основе каннабиса. Связано это с тем, что в женской репродуктивной системе – огромное количество рецепторов, реагирующих на главный действующий компонент марихуаны. Звучит безумно, но доклинические исследования показали, что производные каннабиса действительно мешают клеткам эндометрия проникать в другие ткани и наносить там ущерб. И вот теперь, после четырех лет работы над препаратом, начинаются клинические испытания.

Испытания стартуют в университетской больнице Кареджи во Флоренции. В них будут исследовать два потенциальных лекарства, которые сейчас обозначают кодовыми наименованиями S-301 и S-302.

Впрочем, обольщаться пока не стоит. Первый этап любых клинических исследований призван установить лишь безопасность изучаемых веществ. Их эффективность будут проверять позднее.

ЧЕЛОВЕК С БУЛЬВАРА БЕН-ИЕГУДЫ

С марта по апрель по 11-му каналу были продемонстрированы первые шесть серий нового израильского телесериала “а-Цви”, и тем, кто его еще не видел, очень рекомендуется посмотреть, тем более, что, во-первых, сериал есть в свободном доступе в интернете, а во-вторых, для того, чтобы получить от него удовольствие, вовсе не нужно знать иврит – большую часть всех серий с экрана звучит иврит и русский, а когда все же появляется иврит, то он настолько примитивный, что понять его может любой ученик ульпана “алеф”. Ну, или почти любой…

Для тех, кто не знает “а-Цви” (“Олень”) – это название первой светской газеты на иврите, которую в 1884 году стал издавать в Иерусалиме Элиэзер Бен-Иегуда, которого принято считать “отцом современного иврита”, хотя у многих историков и филологов такая формулировка вызывает резкое неприятие. Элиэзер Бен-Иегуда, газета “а-Цви”, типография, в которой она издается, являются одними из героев фильма. Действие сериала, соответственно, разворачивается в 1880-е годы в святом городе Иерусалиме, в то самое время, когда Бен-Иегуда предпринимает титанические усилия, чтобы убедить евреев не только читать, но и начать говорить на иврите, так как без этого, по его глубокому убеждению, нельзя ни объединить народ, ни воссоздать еврейское государство. Слушая некоторые сентенции Бен-Иегуды, многие зрители наверняка оглядятся вокруг и скажут: “Ну вот, почти все евреи здесь уже давно говорят на иврите. И где обещанное единство?!”.

Как и многие другие израильские сериалы, “а-Цви” снят поистине мастерски и буквально завораживает своим погружением в эпоху, достоверностью буквально каждой детали, скрупулезным воссозданием атмосферы конца позапрошлого века в еврейских кварталах Иерусалима. Ну а так, как на иврите тогда в этом городе говорили лишь Элиэзер Бен-Иегуда и кучка его сторонников, то понятно, что в его кадрах правят балл идиш и русский, который, как выясняется, к тому времени успели “схватить” многие евреи Российской империи.

В центре фильма находится семья Арье и Хаи Ципис, которые вместе с дочерями Соней, Итой и Фрумой приезжают в Иерусалим из Белоруссии, спасаясь от антисемитизма. Затем в фильме возникает фигура Габриэля Нисана, молодого человека, приехавшего из Одессы и одержимого идеей строительства новых поселений в Эрец-Исраэль. Впрочем, очень скоро Габриэль понимает, что найти желающих присоединиться к этому строительству не так-то просто, оказывается в Иерусалиме не у дел, и уже готов повернуть обратно, но тут влюбляется в Соню Ципис, и уезжать как-то становится не с руки. Тем более, что они в буквальном смысле слова говорят на одном языке. Точнее, даже сразу на двух языках.

Понятно, что снять такой сериал было совсем непросто, но Керен Маргалит, продюсер, автор сценария и режиссер в одном лице, блестяще справилась с этой задачей, найдя отличных актеров, свободно говорящих на русском и вполне пристойно на идиш. Роль Арье Циписа сыграл Владимир Фридман, хорошо знакомый израильской публике даже не по десяткам, а уже по сотням фильмов, сериалов и спектаклей, а выходцам из СССР-СНГ не только как актер, но и как замечательный исполнитель бардовской классики; роль Фрумы сыграла Сюзана Папян, родившаяся в Яффо вскоре после репатриации родителей из Армении, роль Сони – Полина Виторган, а роль Габриэля Нисана – 28-летний Лев (Лейб-Лев-Шломо-Биньямин-Исраэль) Левин.

Левин – настоящая восходящая звезда израильского кино, и одновременно в какой-то степени очень типичный, а в какой-то совсем нетипичный представитель первого поколения израильтян, и потому о нем стоит поговорить особо.

Лев – сын идишской певицы Рут Левин и внук известного идишского чтеца, певца, переводчика и композитора Лейба Левина, в честь которого он и носит одно из своих имен. В 1972 году, когда Рут было 14 лет семья Левин репатриировалась в Израиль. Здесь Рут выступала как певица, но пением на идиш прожить было сложно, и она занялась переводами книг с русского и идиша на иврит, а также составлением субтитров к фильмам. Семья Левин была достаточно традиционной, так что Рут не составило особой проблемы выйти замуж за репатрианта-ультраортодокса из Антверпена, который и стал биологическим отцом Льва-Лейба. Одно из своих имен – Биньямин – он получил в честь учителя театрального мастерства матери и биологического отца, а другое – Исраэль – в честь их близкого друга-художника. А вот откуда взялось имя Шломо он, по его собственному признанию, понятия не имеет.

Супруги Левин поселились в Герцлии, но развелись, когда Льву было пять лет, и поиски работы привели Рут с сыном в Иерусалим. Вскоре она вышла замуж за репатрианта из Москвы, с которым у мальчика сложились очень теплые отношения. Жили они в Катамонах – очень пестром районе столицы, вбирающем в себя самые разные слои израильского общества, но уж точно никогда не считавшегося “русским”.

И мать, и биологический отец больше всего боялись, что сын забудет столь трепетно любимый ими идиш, и потому у Льва с детства наряду с учителем музыки был еще и частный учитель по идиш – отсюда то виртуозное владение языком, которое он демонстрирует в сериале. Кстати, когда ему было 10 лет, Лев помогал матери в составлении антологии творчества деда, которая включает 49 песен, написанных его дедом на стихи классиков идишской поэзии. Но дома мать и отчим говорили между собой по-русски, так что и этот язык стал для него родным, а со всеми трудностями жизни репатриантов из бывшего СССР он, по его словам, знаком не понаслышке.

Учиться актерскому мастерству Лев начал в середине 2010-х годов, прошел через несколько израильских студий, а затем и через Театральную школу Константина Райкина в Москве, но, как утверждает Левин во многих интервью, актерская карьера у него долго не складывалась. Ролей было мало, денег они не приносили, и он с подачи мамы подключился к переводам различных текстов с русского на иврит, а также стал своего рода личным редактором матери.

Тем не менее, какие-то второстепенные роли и в театре, и в кино у него в этот период были, однако по-настоящему звезда Льва Левина стала восходить после того, как он сыграл одну из главных ролей в фильме “Матир агунот” (“Освобождающий соломенных вдов”). На эту роль требовался актер, умеющий играть на гитаре и свободно владеющий идишем, так что Левин подошел на нее идеально. Затем была роль в полюбившемся израильтянам сериале “Штиссель”, главная роль в нашумевшем спектакле Михаль Кейт “Мертвые души. Абсурдодрама”, приз Каннского фестиваля за сериал “Шаат эфес” (“Нулевой урок”). Кстати, никогда прежде столь малобюджетный сериал не удостаивался внимания жюри столь престижного фестиваля. И вот теперь – одна из ролей в сериале “а-Цви”, которая запоминается и которая, безусловно, должна окончательно ввести его в обойму звезд израильских телесериалов.

Думается, находящаяся пока в самом начале актерская судьба Льва Левина – это отличное доказательство того, что знание дополнительных языков еще никому не мешало, и потому правы те семьи, которые пытаются сохранить русский язык у детей, уже родившихся в Израиле – несмотря на то, что после 2022 года действительно существовавший большой “русский мир” на глазах сжимается, как шагреневая кожа. Да и идиш, как видите, может оказаться совсем не лишним…

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Тысячи израильтян, эвакуированных с юга и севера страны провели пасхальный седер в гостиницах или у родственников и друзей. Однако нашлись и те, кто вернулись в свои дома, потому что просто не мыслили отмечать его где-то в другом месте.

– Я никого не призывал последовать моему примеру, этот выбор каждый должен сделать сам, – подчеркнул житель кибуца Кфар-Аза Шахар Шомрон. – Но я всю жизнь прожил в этом доме, из года в год мы встречали здесь в Песах, и другие праздники, были случаи, когда отмечали их под ракетами и минометным огнем, так с какой стати мы не должны делать это и сегодня. Признаюсь, я думал, что за нами с женой все же последуют многие жители кибуца, но в итоге на Песах здесь, кроме нас, было лишь две-три семьи. Когда друзья и соседи узнали, что мы с женой возвращаемся, нам стали говорить, что мы – сумасшедшие, что есть вероятность, что ХАМАС намеренно ударит в ночь праздника по кибуцам. И это был, безусловно, очень необычный пасхальный седер. Причем уже второй подряд – прошлый седер я в знак протеста против судебной реформы читал не пасхальную “Агаду”, а Декларацию Независимости. Ну, а в этот седер мне важно было находиться дома, потому что сам факт нашего возвращения домой как бы символизировал победу над выродками из ХАМАСа.

В отличие от Кфар-Азы, в религиозном кибуце Мефальсим на Песах вернулось свыше 50 его жителей. Возможно, это связано с тем, что 7 октября среди жителей кибуца никто не пострадал – местный отряд быстрого реагирования сумел отразить атаку террористов, и те ограничились лишь тем, что перерезали десятки коров на животноводческой ферме.

– Поначалу каждая семья думала отмечать седер у себя дома, но затем мы решили собраться все вместе. Именно так, в кибуцной столовой, праздновался седер в Мефальсим на протяжении многих десятилетий, но в начале 1990-х годов началась приватизация, все стали в итоге жить наособицу, и вот сейчас мы, по сути, возрождаем традицию коллективных седеров. Армия предоставила в наше распоряжение для проведения седера большой шатер рядом с командным пунктом, чтобы в случае чего мы могли бы быстро переместиться в убежище. Мне, кстати, доверили особо почетную роль: подготовить специальную “Агаду” для нашего кибуца, в которой бы говорилось о том, как мы пережили 7 октября. И, само собой, мы оставили за пасхальным столом пустые стулья в память о находящихся в плену заложниках, – рассказал житель Мефальсим Ишай Шустер.

Сам факт, что несколько десятков из тысячи с лишним наших жителей решили вернуться домой, для Ишая означает начало возвращения к нормальной жизни. Но не только это. Мефальсим был основан в 1949 году новыми репатриантами из Аргентины и Уругвая, верившими, что евреи должны врасти в эту землю так, чтобы их никогда уже отсюда не выкорчевали.

– Если бы кибуц впервые за всю его историю остался бы пустым на Песах, я бы себе этого никогда не простил, – добавляет Шустер. – Но нет – мы здесь, и значит не предали связи отцов и дедов и доказали ХАМАСу и всему миру, что мы никогда не уйдем со своей земли.

– Когда мы и еще несколько семей решили вернуться домой, все бросились нас отговаривать и называть “сумасшедшими”: дескать, армия предупреждает о том, что палестинцы готовят удар вдоль всей южной границы, а мы живем в отличной гостинице, и на Песах повара здесь приготовили очень вкусные блюда. Но я родилась и выросла в кибуце, здесь вышла замуж, родила детей, и еще не было ни одного Песаха, который бы мы отмечали вне дома, – сказала в беседе с автором этих строк жительница кибуца Эрез Михаль. – Если бы эта традиция не была соблюдена, то это бы означало, что я просто не праздновала этот Песах, он как бы выпал из моей жизни. И потом, разве в “Агаде” не сказано, что в каждом поколении есть те, кто хочет нас уничтожить? Вот и теперь явно хотели, но только ничего у них не вышло. Пасхальную уборку я восприняла как чистку не только дома, но и души – чтобы начать все заново. И седер получился у нас совершенно особенный…

В мошав Шукра жители стали возвращаться еще несколько месяцев назад, хотя никто их с выселением из отеля, понятное дело, не торопил. Поначалу армия смотрела на возвращавшихся косо, даже пыталась завернуть назад, но затем поняла, что мошавники сделали свой выбор и начала чем могла помогать обживаться заново.

– Я думаю, нет в стране ни одного человека, который после 7 октября остался прежним. Мы пережили колоссальный провал – прокомментировал происходящее в мошаве Янив Элюш. – Но я из тех людей, которые смотрят не в прошлое, а в будущее, и в любом провале видят новые возможности. Уверен, что в итоге мы выйдем из всего пережитого более сильными, чем были до того. За то время, которое прошло после нашего возвращения я успел сделать ремонт дома, привел в порядок двор, так что полностью подготовился к празднику. Тут начались звонки от родственников с севера: дескать, давайте к нам, у вас там опасно. Так я им ответил: “Это у нас опасно?! Да у вас там в любой момент может начаться война с “Хизбаллой”, или Ирану может взбрести в голову ответить на наш удар. Так что еще неизвестно, где опаснее и кто к кому должен ехать в гости!”. Но гости-то на праздник все равно были нужны! Так мы с соседями разобрали на седер солдат, которые нас охраняют. Каждый хотел принять побольше, так что дело чуть не дошло до скандалов.

Так что пусть приграничные мошавы и кибуцы не были в этот праздник полны жизни, но они и не пустовали – почти в каждом было хотя бы несколько семей. Но лиха беда начало – после Песаха примеру этих “первопроходцев” могут последовать и другие семьи эвакуированных.