СУДЬБА ЕВРЕЙСКОЙ АВАНГАРДИСТКИ

«Имя этой женщины ассоциируется с выдающейся керамикой, богатым предпринимательским талантом и одной из бесславных глав в истории Германии» – так сказано о Грете (Маргарет) Хейманн-Лёбенштейн (Маркс), художнице, мастере прикладного искусства, работавшей в области художественно-промышленной керамики. Ее не стало 35 лет назад.

Родилась она 10 августа 1899 года в Кёльне, в зажиточной еврейской семье. Отец её, Макс Хейманн, был совладельцем крупной фирмы по торговле швейными принадлежностями, а мать – Эмма, состояла в родстве с Генрихом Гейне. В семействе, кроме Грете, было ещё двое детей. Художественное образование получила она в кёльнской Школе прикладного искусства, затем училась в Академии художеств в Дюссельдорфе и прошла курс по истории культуры – в группе, сформированной при Музее восточноазиатского искусства в этом немецком городе. Ну, а далее поступила в «Бахаус» в Веймаре – в Государственную высшую школу архитектуры и строительства. Там она жаждала заняться керамикой, но для женщин в то время в этом учебном заведении в керамическую мастерскую путь был закрыт: в качестве альтернативы им предлагалось выучиться на переплетчиц. Несколько месяцев ушло у нее на диалоги и споры с мастером гончарного дела в «Бахаусе» Герхардом Марксом и директором учебного заведения Вальтером Гропиусом. В конце концов, её допустили в гончарную мастерскую, но не безоговорочно, а с испытательным сроком. Другая дама возрадовалась бы сделанным для нее исключением, но не Маргарет, которая рождена была летать, а не ползать. Творить в условиях дискриминационной гендерной политики, не чувствуя себя свободной, означало для нее – наступить на горло собственной песне. И она, задержавшись в «Бахаусе» недолго, покинула его стены с формулировкой дирекции: «Обладает талантом, но для керамической мастерской не подходит». И более того, Гропиус по следам этой истории распорядился: «По возможности, никаких женщин в гончарном деле», – ради них самих, и ради мастерской». Заметим: директивой этой руководитель «Бахауса» противоречил самому себе: в учредительном манифесте 1919 года было сказано, что «Бахаус» «примет всех, «независимо от возраста и пола». Примечательно: в итоге керамическая мастерская все-таки подготовила восемь женщин и только семь мужчин (мастерская была закрыта в 1925 году по той причине, что слишком мало мужчин подали заявки, при очередном наборе). Как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

Но когда перед талантливым человеком закрывается одна дверь, то открываются другие. Именно так и произошло у Маргарет. Уже вскоре она нашла работу в керамической мастерской в городе Фрехен, близ Кёльна, и начала преподавать лепку детям в Школе прикладного искусства в самом Кёльне. В августе 1923 года Маргарет вышла замуж за преуспевавшего коммерсанта Густава Лёбенштейна, и в том же году вместе с ним и его братом Даниэлем основала фирму «Мастерские «Хаэль» по производству керамических изделий» – в городке Марвиц, севернее Берлина. Грете, понятное дело, взяла на себя художественную часть производства. В названии компании соединились первые буквы фамилий Хейманн и Лёбенштейн. Фирма эта за недолгий срок добилась завидных результатов. Ее продукция постоянно и оперативно перевозилась с одной ярмарки на другую, с одного показа на другой, вызвав, в частности, восторженные отзывы на выставке «Квартира и мастерская», которая была развернута в Бреслау и демонстрировалась в авангардистской галерее «Штурм» в Берлине. В 1925 году фирма оформила членство в Германском промышленном союзе. К концу 1920-х годов в мастерских «Хаэль» работало около 70-ти человек, а изделия отправлялись в Великобританию, Швейцарию, Бельгию, Францию. Предметы роскоши, выполненные в стиле «арт-деко», приобретались в США, Австралии, в странах Африки и Южной Америки.

Важно подчеркнуть: керамика от «Хаэль» не воспринималась, как обычные, повседневные предметы. Она продавалась и приобреталась в качестве ультрасовременных произведений искусства. В 1924 году журнал «Kunst und Kunstgewerbe» («Искусство и ремесла»), среди прочих, восхвалял коллекцию фирмы, как новаторскую – по форме, уровню исполнения и росписи. Что касается дизайна, то Хейманн-Лёбенштейн находилась в постоянном творческом поиске. Изначально довольно скромные, почти приземлённые её изделия, созданные с помощью литья и резьбы, становились всё более оригинальными. Покрытия наносились то мазками в духе Кандинского, то росписью с использованием восточноазиатских мотивов. В декоре применялись серебро, слоновая кость, чёрное дерево и пластмассы. В ассортимент входили конические чайные, кофейные и мокко-сервизы, роскошная столовая посуда, изящные вазы, широкие чаши, эксклюзивные кашпо для кактусов и подсвечники. И, кроме того, – часы и курительные приборы. И это еще не всё. Двойные ручки-диски, несомненно, стали одним из самых узнаваемых фирменных знаков компании. Маргарет использовала их для чашек и чайников. Керамика с маркой «Хаэль» свидетельствовала не только об изобретательности создателей, но и отвечала запросам состоятельных клиентов, желавших отойти от использования в быту традиционной посуды. И в первую очередь, – от поднадоевших кофейных сервизов.

Увы, наша жизнь такова, что не только любовь, но и беда может нагрянуть негаданно, когда ее совсем не ждешь. В августе 1928 года, во время поездки на Лейпцигскую международную ярмарку, в результате дорожной аварии, братья Густав и Даниэль Лёбенштейны погибли. Маргарет, будучи уже матерью двоих детей, взяла управление фирмой на себя, проявив завидные организаторские способности. Достаточно сказать, что даже в период Всемирного экономического кризиса, когда многие фирмы и предприятия закрывались, а хозяева их объявляли себя банкротами, «Хаэль» продолжала оставаться на плаву, хотя пришлось сократить и персонал, и объемы производства, до минимума. Осенью 1932 года фирма в последний раз участвовала в работе Лейпцигской ярмарки.

1933 год ознаменовался для Грете трагическими событиями. Безвременно ушел из жизни младший её сын Штефан, а после прихода к власти в Германии нацистов, два бывших работника компании настрочили на Маргарет доносы, и над нею нависла угроза ареста. К тому же, она была еврейкой, а волна антисемитизма в стране стремительно поднималась, набирая силу. Владелица продала мастерские компании, но наивно было полагать, что дело на этом закончится. В мае 1935-го, за четыре месяца до опубликования и вступления в силу пресловутых «Нюрнбергских законов», нацистская газета «Der Angriff» опубликовала статью «Еврейская керамика в комнате ужасов». В ней утверждалось, что владельцы-евреи бессовестно бросили фирму и её рабочих. И только новая администрация помогла им обрести вторую жизнь». Многие в Германии, разделяли это утверждение, причем, десятилетиями. Даже Хедвиг Больхаген, ставший после окончания Второй Мировой войны ведущим керамистом в ГДР, не смог (или не пожелал) дистанцироваться от преднамеренного искажения реалий. Спустя десятилетия, когда культуролог Урсула Хадсон-Виденман спросила Больхагена, не испытывает ли он чувство вины перед Хейманн-Лёвинштейн (учитывая, что ее детище, ко всему прочему, было продано по принуждению и значительно дешевле реальной стоимости), он ответил, что Маргарет повезло – в том, что она, вообще, нашла покупателя». Комментарии здесь излишни. А правда состояла в том, что еврейка по происхождению руководить производством уже не могла. Созданная на базе «Хаэль» новая фирма по выпуску керамических изделий, нарушая авторские права, в значительной мере опиралась на образцы изделий и на разработки Хеманн-Лёвинштейн. В качестве примера можно привести сервиз под названием «Норма», представленный в 1934-1935 году на ярмарке в Лейпциге. А в нацистской прессе искусство Маргарет Хейманн-Лёвенштейн стало характеризоваться, как «дегенеративное» («Entartete Kunst»). Термин этот применялся в гитлеровской Германии в отношении авангардного искусства, которое представлялось не только модернистским, то есть, антиклассическим, но и «еврейско-большевистским», антигерманским, а потому опасным для нации и для всей «арийской расы». Уместно напомнить, что в июле 1937 года в здании галереи в парке Хофгартен в Мюнхене состоялось открытие выставки под названием «Дегенеративное искусство», на которой было представлено около 650 произведений, конфискованных в 32 музеях Германии. А накануне в мюнхенском Доме немецкого искусства открылась «Большая немецкая художественная выставка». В своей речи, произнесенной по этому случаю, Адольф Гитлер в частности заявил: «Кубизм дадаизм, футуризм, импрессионизм и тому подобное ничего общего с нашим, немецким народом не имеют. Потому что все эти термины являются лишь искусственным лепетом людей, которых Господь лишил благодати истинно художественного таланта. Я не хочу вступать в спор о том, действительно ли указанные лица так видят и чувствуют или нет, но я хотел бы от имени немецкого народа запретить этим, заслуживающим сожаления несчастным людям, навязывать плоды своего болезненного видения окружающему миру, или даже возводить это в ранг «искусства». Возможно, что эти лица сами не верят в реальность того, чем пытаются заморочить нацию. Тогда это относится к области уголовного наказания… Отныне мы будем вести беспощадную очистительную войну против элементов культурного разложения».

В конце 1935 года была проведена, ставшая последней, выставка работ Маргарет. Ее произведения выставлялись на обозрение в Еврейском культурном центре Берлина.

Как же сложилась дальнейшая судьба Грете? Дабы не оказаться за тюремной решеткой, и далее – в лагере смерти (а эта перспектива была для нее более, чем реальна), Маргарет с сыном бежала из Германии, «высадившись» на датском острове Борнхольм, расположенном в юго-западной части Балтийского моря. Но и там она не чувствовала себя в полной безопасности, и к тому же, для нее было важно продолжить прерванную в силу обстоятельств творческую деятельность. С большими трудностями мать и сын добрались до подмандатной Палестины. Увы, на исторической родине своего народа Грете со своим багажом наработок и идей не почувствовала встречного желания оказать ей содействие в развертывании керамического производства. Ее собратья вели тогда кровопролитную борьбу за создание еврейского государства, и керамические изящества мало, кого могли заинтересовать. И место, и время было не то. Что же оставалось Маргарет, если отказаться от своего призвания и заняться чем-то другим она не была готова?

В декабре 1936 Грете через Амстердам эмигрировала в Великобританию. Первое время жила она, осваиваясь в Лондоне. Летом 1937 при поддержке бывших своих торговых партнёров, и в том числе, владельца лондонского универмага Эмброуза Хила, начала пробовать заняться своей профессией в новой для неё стране. Убедившись в ее знаниях и опыте, ей предоставили место преподавателя керамического дизайна в Школе искусств в Центре британского керамического производства. Там же была развернута выставка картин и образцов керамики Хейманн-Лёвенштейн. В 1938 году творчество Маргарет представлялось в престижных лондонских галереях и в выставочных залах фирм, специализировавшихся на продаже произведений искусства: «Brygos-Gallery», «Twentieth German Century Art», «E. Brain’s & Co» и других.

 Новым супругом Грете стал бывший ее преподаватель Герхард Маркс, хотя на первых порах отношения между ними были, мягко говоря, прохладными. С приходом к власти в Германии нацистов, он – известный скульптор и график, высказывался против изгнания из учебных заведений преподавателей и студентов-евреев. Несколько его работ выставлялось на упомянутой выставке «Дегенеративного искусства».

В 1938 Маргарет совместно с Герхардом основала фирму по выпуску художественной керамики «Greta-Pottery», быстро завоёвывающую популярность в Великобритании. В годы Второй мировой войны они жили в Дербишире в сельской местности, где Грете занималась рисованием. У них с Герхардом в 1941 году родилась дочь – Френсис. В 1945 Грете вернулась в Лондон и открыла там мастерскую по производству керамических настенных рельефов, совмещая этот труд с преподавательской деятельностью в Кэмберуэльской школе искусств. По заказу также эмигрировавшего из Германии в Великобританию архитектора Бернгарда Энгеля, Маргарет создала несколько мозаичных скульптур. В ее мастерской производились ко всему прочему изделия из серебра. В 1960 и 1966 годах Грете выступила автором настенных панно для здания муниципальных служб города Брэдфорд.

Лишь в 1961 году в ФРГ Хейманн-Маркс признали «жертвой преследований в эпоху национал-социализма». В 1985 году Маргарет получила от германского правительства денежную компенсацию – за принудительно проданные предприятия фирмы «Хаэль».

Из жизни Грете ушла в Лондоне 11 ноября 1990 года, в 91 год. Значительная часть сохранившихся творений Грете находится ныне в Еврейском музее Берлина. Её керамику можно увидеть также в Британском музее в Лондоне, в музеях Кёльна, в Художественном музее Милуоки, в берлинском Музее прикладного искусства, в Смитсоновском музее дизайна в Нью-Йорке. Керамические работы Маргарет Хейманн-Маркс пользуются высоким спросом у коллекционеров.

В 2009 году сообщалось о выставке «Баухаус» 1919–1933: Мастерские современности», организуемой в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Экспозиция была названа «ослепительной данью уважения достижениям «звёзд» «Баухауса». Первая версия этой выставки экспонировалась ранее, в берлинском Музее «Martin-Gropius-Bau». В данной связи отмечалось, что в экспозицию не включены работы нескольких авторов, связанных с «Баухаусом», и в их числе – Маргарет Хейманн. Подчеркивалось, что о ней, вообще, редко упоминают в книгах и публикациях в периодике, посвящённых «Баухаусу». «Это трагическая история», – указывает Аня Баумхофф, преподаватель истории искусства и дизайна в Университете Лафборо в Англии. – Грете была исключительной женщиной, которая отказывалась жить по установленным правилам, считая их препятствием на пути к творческой самореализации. Её работы были оригинальными, функциональными, очень красивыми и опередившими свое время. Причины малой её известности говорят нам о том, почему одних людей считают победителями, а других – проигравшими в истории «Баухауса».

Но так ли безнадежно проиграла героиня нашего повествования, не смирившись с тем, с чем довелось столкнуться ей в «Бахаусе» и за его пределами?! Масштабность этой личности, надо верить, еще будет оценена по достоинству.