Posted by (Продолжение, начало в #718)
ЗРЕЛИЩЕ ОБГОНЯЕТ ВРЕМЯ
попадание в «сто»
…вот отчего Меррик не удивился, и не обрадовался, когда раздался звонок из Белого дома.
Между тем за временем на земле теперь уже просто было не угнаться никакой карьере.
Пока «Долли» проходила свой тернистый путь от замысла к воплощению, в стране появился новый, молодой и фотогеничный президент; он успел стать символом и надеждой юного поколения, пообещал ему первым слетать на Луну, успел наделать ошибок дома и в мировой политике, поставил мир на грань ядерного конфликта – и, к ужасу нации, средь бела дня был застрелен на глазах приветствовавшей его толпы.
Все это произошло менее, чем за три года!
Надежды на обновление мира сменили глубокое разочарование и тоска.
В атмосфере шока, подавленности и растерянности после убийства Джона Ф. Кеннеди, «Хелло, Долли!» оказалась именно тем средством, в котором отчаянно нуждалась больная нация.
Это разноцветное шумное представление захандрившая публика восприняла как напоминание о непобедимости оптимистического, жизнеутверждающего начала, столь свойственного молодой Америке. На фоне провалов мрачноватых, социально значимых европейских пьес новый мюзикл сверкал на Бродвее своей юной, белозубой, наивно приветливой американской улыбкой, затмевая все остальные зрелища!
ПОЛИТИКУ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ
и должно – если напрашивается сама
Вездесущий ассистент Делинн знал всех телефонисток Белого дома по имени; ему не понадобилось и десяти минут, чтобы выяснить, что звонили из предвыборного штаба Президента с просьбой разрешить использовать для его кампании музыкальную тему «Хелло, Долли!». Меррик тут же пообещал эксклюзивный неограниченный релиз (согласие на использование) в обмен на личный звонок Действующего Президента.
«Кла-ассная ме-лодья, мист’р Меррик, – пролаял с техасскими переливами в трубку Джонсон, – бла-аг’дарствуем.
– О, не стоит и упоминания, сэр, – отвечал Дэвид с британским акцентом, которому его научил один гей – помощник официанта в баре «Сарди’з» – Я пришлю звезду в ваши края напеть на пластинку нужный текст. А после – от моей фирмы мы пожертвуем в фонд вашей кампании ее тираж. Десяти тысяч копий хватит?
– Вау! – рыкнул президент, не привыкший к бескорыстным любезностям, – я ваш д’лжник!
– О, прошу вас! – с самой светской улыбкой устыдил его Дэвид. И закончив разговор, он обернулся к технику, записывавшему беседу, и перешел на свой обычный сент-луисский говорок: – Катс-ство как, окей? Найду хоть один изъян – уволю к чертовой матери, понял?
Вплоть до самых выборов на каждом своем сборище демократы распевали «Хэлло, Линдон!» тысячеголосым хором, вторя сияющей с экранов Карол Чаннинг; композитор сам аккомпанировал ей, а телевидение отправляло эти концерты в эфир для миллионов своих зрителей – избирателей.
Позвонили из штаба республиканцев поинтересоваться, нельзя ли и им тоже положить на популярную мелодию имя Барри Голдвотера, конкурента Джонсона, и записать «Хелло, Барри!»
– Не вздумайте, – последовал хамоватый ответ. – Засужу – не расплатитесь! Меррик-бизнесмен следовал своему обычному правилу верить не в претендентов, а только в признанных фаворитов и в данный момент он ставил на демократов.
Джонсон победил. И на углу Сорок четвертой улицы и Восьмой авеню выставили гигантский рекламный щит: «Мистер Меррик, Долли – классная мелодия! (Президент Джонсон)».
ТОЛКОТНЯ В ОЧЕРЕДИ
за желанной ролью
Снежный ком, однако, еще только разгонялся. Теперь все, прежде забраковавшие Долли звезды, терпеливо ожидали шанса ее сыграть. Все позиции были забиты, контракты подписаны: Этель Мерман, для которой когда-то специально писалась эта роль, была поставлена в очередь на три года!
Ее давняя соперница Мэри Мартин, тоже наотрез отказавшаяся поначалу, опомнилась прежде Мерман, первой схватила роль и в ней успела уже покорить сердца лондонских снобов на Вест Энд.
Всегда ревниво следившие за театральными событиями в Англии, русские не пожелали отстать от лондонцев.Стало вопросом престижа открыть гастроли Мэри Мартин в Москве и Ленинграде прежде, чем начнется уже запланированный ее тур с «Долли» в Праге.
Для этого необходимо было продлить соглашение «О культурном обмене между США и СССР», чем срочно и занялись дипломаты.
А пока что исполнению Мартин аплодировала не менее восторженная токийская публика.
ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ УСПЕХА ДОЛЛИ
второе пришествие классика
Месяца за три до этого произошел еще один случай, которому поначалу никто не придал значения. Во время выступлений в глубинке, где-то в Айове, Армстронгу из зала начали кричать: «Эй Папаша, «Хэлло, Долли» давай!» Он не обращал на это внимания, но крики повторялись на каждом концерте, и в конце концов он спросил своего басиста Арвелла Шоу: «Что это за хэлло-долли такое?»
– Ну как же, Папс, мы эту песенку записали в студии «Брилл» в Нью-Йорке.
– Правда? – удивился Армстронг, редко слушавший радио. – Хоть убей, не припомню. И что же, есть и ноты?
Позвонили в Нью-Йорк спросить, нет ли нот – выяснилось, что они вышли уже тиражом в 300 тысяч копий и продавались по 75 центов за буклет.
На следующем концерте в конце первого отделения Папа, читая прямо с листа, запел «Долли» – и весь зал встал и начал ему подпевать. В перерыве к сцене потянулись зрители за автографом; у всех были «сорокопятки», пластинки с сингл – «Хэлло, Долли!». Поклонники протягивали Папе конверты с портретом исполнителя на подпись; сомнений быть не могло – на обложке было его собственное лицо!
В Небраске история повторилась: казалось, там тоже у каждого зрителя была уже дома пластинка! Папа решил впервые прослушать запись и обнаружил, что он случайно вставил там в текст свое имя. С тех пор он решил так и продолжать петь, произнося при этом свое имя по-южному: ЛуиС, с С на конце; в публике сходили с ума.
В начале мая 1964 года «Долли» Армстронга заняла первое место в списке главных хитов, потеснив там впервые за три месяца прежних фаворитов, Битлз, с их «Can’t Buy Me Love». Продажи пластинки перевалили за миллион. Уважаемому, но уже слегка отдающему нафталином ветерану джаза было почти 63 года, за спиной была полувековая карьера; юные соперники вполне годились ему во внуки. Ничего похожего гигантская граммофонная индустрия США не знала – ни до того, ни после.
И это еще был далеко не конец сюрпризов, ожидавших ее…
ЭФФЕКТ БОМБЫ
разорвавшейся в Токио
Для подготовки сценических площадок Меррик вылетел в Москву из Сиэтла через Токио. Там в ожидании московского тура все еще работала Мэри Мартин со своей труппой.
Самолет едва приземлился, как Дэвида вызвали на срочный разговор с Нью-Йорком. Секретарша Никерсон только что получила телекс из Госдепартамента. Русские внезапно отложили тур «Хелло, Долли!» в знак символического осуждения эскалации военных действий США во Вьетнаме.
«Они что, тронулись там в Сайгоне! Какая еще эскалация перед самыми гастролями? В чью башку пришла? Будем в Белый дом жаловаться! – заорал Меррик – и неожиданно со смехом оборвал самого себя.
Жаловаться – на главнокомандующего? До него вдруг дошел весь абсурд собственной истерики, багровый румянец сошел, и лицо приняло нормальный цвет. Он явно перехватил. Выхода не было: полмиллиона вылетало в трубу – и это только из его кармана! А скандал с партнерами, а банки? Нет, если уж не спастись от галопирующей истории, то надо хотя бы попытаться ее оседлать.
«Хелен, срочно найдите Делинна, – придя в себя, попросил Дэвид. – Пусть свяжется со мной, я сижу здесь, не отхожу от телефона. Да, распорядитесь там пока, пусть мои вещи выгрузят из самолета».
В начале1965 года американский посол в Советском Союзе Фой Д. Колер срочно встречается с советским послом в Соединенных штатах Анатолием Добрыниным, чтобы продлить Соглашение «О советско-американском культурном обмене». Переговоры быстро заходят в тупик, когда становится очевидным, что, откладывая тур «Хэлло, Долли!», советское руководство де факто нарушает условия Соглашения.
Сообщение Госдепартамента о переносе гастролей «Долли» пришло в Белый дом в середине доклада о моральном состоянии войск во Вьетнаме.
Джонсон глотнул воды, извинился перед советником Ачесоном и запустил недопитым стаканом в стену, даже не дочитав до конца мемо. Видавший виды Дин Ачесон, бывший Госсек Трумэна, впоследствии злорадно объяснял этот взрыв бешенства атмосферой любительщины, разнузданности и провинциализма царившей, на его взгляд тогда в Белом доме.
Помощники бросились наперебой уверять босса, что отложенный тур – это чушь, мелкая поправка в расписании договора не стоящая внимания президента, но босс не желал ничего слушать. Он воспринял это как личное оскорбление. «Долли» полюбилась ему, он смотрел ее уже трижды и суеверно настаивал, что песенка оттуда принесла ему удачу на выборах!
И вообще – осточертели ему эти русские с их символическими протестами и осуждениями. Они капризничают, как пуританские барышни на деревенских танцульках, уверенные, что все мужчины только и мечтают, что их обесчестить. Вечно ко всему русские пристегивают политику, а на простой вопрос, что бы их устроило, вместо ответа спрашивают: «А что вы можете предложить?», опасаются продешевить. Можно подумать, что даже в сортир у них ходят только во имя мира во всем мире, бушевал президент.
Джонсон так надеялся, что новый советский лидер Брежнев, вступив в должность почти одновременно с ним, не станет использовать песни и пляски в целях политического давления – куда там!
kackad.press 