ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

ПРОГУЛКИ ПО ЭЛУЛЮ

По еврейскому календарю у нас сейчас стоит Элуль – месяц, с первого дня которого и до Йом Кипура религиозные евреи читают покаянные молитвы “Слихот” (“Извинения”). Кроме того, как среди светских, так и среди религиозных израильтян в эти дни очень популярны т.н. “сиюрей слихот” – экскурсии, связывающие тему покаяния с различными религиозными и историческими достопримечательностями.

Как правило, такие экскурсии организуются в вечернее и ночное время в Иерусалиме и заканчиваются возле Стены Плача, но большой популярностью пользуются и “сиюрей слихот” в Цфат и Тверию. В полиции говорят, что в дни Элуля в Иерусалиме всегда наблюдался значительный наплыв народа, но такого, как в этом году, они не припомнят. Достаточно сказать, что если в прежние годы по ночам в дни Элуля возле Стены Плача молилось порядка 15 000 человек, то в этом году – не менее 60 000.

Экскурсоводы тоже отмечают, что в этом году у них больше работы, чем обычно в начале осени, но самое главное, по их словам, заключается в том, что именно в этом году поменялись сам характер “сиюрей слихот” и поведение участвующей в них публики.

– Если раньше светские израильтяне, приходя к Стене Плача, просто наблюдали за тем, что там происходит, то сейчас они просят дать им молитвенник или книгу “Слихот”, – рассказывает гид Ицхак Слони, уже не одно десятилетие проводящий экскурсии накануне осенних праздников. – При этом просят не для проформы – они и в самом деле пытаются молиться, что раньше было просто невозможно представить. Когда мы заходим в различные синагоги в Старом городе, светские израильтяне ведут себя совершенно иначе, чем прежде – с куда большим уважением к нашей традиции. И это – явный признак того, что в израильском обществе что-то меняется.

Помимо “сиюрей-слихот” по Иерусалиму, Слони проводит такие же экскурсии, связанные с событиями 7 октября. Обычно такая экскурсия начинается в Сдероте у памятника героям боя у здания главного отделения полиции города, затем продолжается к мошаву Ткума и к знаменитой площадке, где собраны остовы сожженных террористами автомобилей. Оттуда экскурсанты направляются на то место, где проходил фестиваль “Нова”, и там молятся, читают псалмы за освобождение заложников и кадиш по жертвам резни, а затем поднимают флаг Израиля и поют “Атикву”. И уже из кибуца Реим они направляются в Нетивот, чтобы приобщиться к чтению “Слихот”.

– Обычно в экскурсии в “отеф-Аза” участвует до 60 человек, и все они проходят необычайно волнующе, – продолжает рассказывать Ицхак Слони. – Люди не скрывают слез, когда я рассказываю о том, что и как происходило в этих местах, люди искренне молятся, вдруг начинают, рыдая, обниматься друг с другом, и ты начинаешь понимать, что такое подлинное единение нации. Это нельзя рассказать – это надо видеть и пережить!

– Я уже 15 лет провожу “сиюрей слихот” по иерусалимскому кварталу Нахлаот под девизом “Бен-адам, ма леха нирдам?” (“Человек, что в тебе уснуло?”), но в этом году действительно они проходят несколько иначе, чем раньше, – вторит Ицхаку Слони гид Далила Шемеш. – Как обычно, в этих экскурсиях участвует самая разная публика – светские, религиозные, соблюдающие традиции. Но если раньше большинство светских участников приходили на них скорее, потому что так принято, и в лучшем случае из вежливости демонстрировали какое-то внимание, то сейчас я вижу подлинный интерес к нашей традиции. Люди, которые явно вообще в первый раз оказались в синагоге и ни разу в жизни не брали в руки молитвенника или книги “Слихот” вдруг начинают задавать вопросы по существу, хотят понять сам смысл чтения “Слихот”, явно хотят почувствовать себя частью этого процесса. Завершаем мы экскурсию, как почти все, у Стены Плача, где многие впервые сталкиваются с живыми харедим, о которых они знают только то, что те не хотят служить в армии. И вдруг начинают искренне молиться вместе с ними, по меньшей мере, повторять за ними слова и произносить в нужный момент “Амейн!” – и у них на глазах выступают слезы. Я хорошо разбираюсь в людях, и знаю, что с начала войны многие подсели на антидепрессанты, некоторые и на наркотики. Обычно, глядя на человека, нетрудно определить, на чем именно он “сидит”. Но именно здесь, у Стены Плача, многие начинают чувствовать, как тяжесть, вот уже почти два года сдавливающая им душу, начинает постепенно отпускать, и возникает какое-то иное, более высокое чувство и появляется вера, что после Рош а-шана действительно многое изменится к лучшему.

– Что ж, это и в самом деле так, – подтверждает один из самых опытных экскурсоводов по Иерусалиму Ишай Саломон. – Мы воочию видим, как у светских израильтян усилилась тяга к познанию собственных корней, к приближению к нашей традиции и истории. Они явно находятся в духовном поиске, пытаются связать события прошлого с сегодняшним днем, а именно такой поиск, попытка понять, что ты в прошлом сделал не так и исправить это и составляет сам дух месяца Элуль. И для многих это куда больше, чем теоретический поиск. Вдруг во время экскурсии начинают звучать вполне практические вопросы: “А где я могу купить книгу “Слихот”? А когда и в котором часу их начинают читать в ашкеназских синагогах? А что надо принести с собой на молитву?” и т.д. Прежде мне таких вопросов слышать почти не доводилось, а теперь они звучат постоянно.

Необычайно многолюдно в эти дни и в Цфате – уже давно этот город не видел такого наплыва гостей, а в прошлом году в Элуле его улицы были вообще пусты, так как Цфат находился под постоянными ракетными обстрелами. Сегодня он, похоже, с лихвой компенсирует потери прошлого года. Каждый вечер здесь начинаются десятки, а то и сотни “сиюрей слихот”, и легендарные цфатские синагоги, в которых молились величайшие каббалисты и галахические авторитеты, открыты почти круглосуточно. Причем цфатские гиды проводят экскурсии на любой вкус. Например, экскурсии, подготовленные Арбелем Захарием, напоминают музыкальное представление – ведь Цфат это еще и город великих еврейских поэтов, композиторов и музыкантов, многие из которых были, кстати, по совместительству великими раввинами-кабалистами.

– Что изменилось по сравнению с прошлыми годами? – переспрашивает Захария. – Мне кажется, люди стали более открытыми ко всему, что связано с нашей религией, традицией и культурой. Раньше они приходили с явным предубеждением и готовыми стереотипами об иудаизме, а сейчас этого негативизма стало куда меньше. Евреи снова ищут Бога и истину. И где же это еще делать, как не в нашем великом старом Цфате?!

СТРАСТИ ПО ОТЧЕТУ

Те, кто в последнее время препятствовал работе государственного контролера Матаниягу Энгельмана и обвинял его в прислуживании Биньямину Нетаниягу и его правительству, получили вроде бы весомое опровержение своиx домыслов. Значительная часть нового отчетa госконтролера посвящена резкой и нередко личной критике премьера и его министров.

Напомним, что вскоре после 7 октября 2023 года Матаниягу Энгельман посетил населенные пункты в приграничных районах юга и севера, встретился с эвакуированными в гостиницах, и 7 января 2024 года он объявил о начале проверки примерно по 60 направлениям, к работе над которой привлек около 200 аудиторов.

Изначально планировалось опубликовать в течение нескольких месяцев отчеты, касающиеся основных провалов, позволивших совершиться трагедии 7 октября. Однако временный судебный запрет, снятый лишь в апреле 2025 года, задержал эти проверки почти на 15 месяцев. И вот на днях он передал президенту и премьер-министру отчет, посвященный проблемам защиты тыла во время Войны Железных мечей.

“Сотни тысяч граждан испытали на себе провалы израильского правительства в управлении гражданской сферой во время войны “Железные мечи”. Проверка, которую мы публикуем сегодня, выявляет длительный системный сбой: более 17 лет правительство не назначало орган, ответственный за управление тылом в чрезвычайных ситуациях. Премьер-министр Биньямин Нетаниягу за 13 лет у власти не продвинул этот вопрос. Цена этого затяжного провала легла на плечи граждан, которые во время войны остро нуждались в поддержке государственных органов. Решения, принятые правительством после начала войны, не достигли своей цели и фактически провалились из-за попытки создать функциональную структуру без должной предварительной подготовки”, – говорится в отчете.

Далее госконтролер перешел к персональной ответственности министров и высокопоставленных чиновников за провалы в обеспечении личной безопасности граждан и гражданской инфраструктуры. “Министр финансов Бецалель Смотрич, – констатировал Матаниягу Энгельман, – не реализовал свои полномочия в гражданской сфере. Он провалил создание централизованного гражданского штаба и почти не использовал социально-экономический кабинет, который должен был вести работу в этой области. В итоге кабинет не выполнил своей функции. Кроме того, министерство финансов – его руководство и профессиональные звенья, включая административно-правовые структуры, комиссию по госслужбе и контроль за оплатой труда – не справились с реализацией решения правительства о создании штаба.

Бывший министр обороны Йоав Галант и его предшественники не урегулировали в течение многих лет статус Национальной службы чрезвычайной ситуации (РАХАЛ) и командования тыла.

В результате эти органы не обеспечили должного ответа на многочисленные вызовы во время войны. РАХАЛ не функционировал как национальный орган управления гражданской сферой, а командование тыла, обладая значительными ресурсами, не обеспечило надлежащей поддержки эвакуированным. Роль его представителей в центрах размещения эвакуированных была неясной. Гендиректор канцелярии премьер-министра Йоси Шели организовал работу форума генеральных директоров министерств безграмотно, без четкой процедуры и принятия решений. Это негативно повлияло на эффективность государственного управления гражданской сферой”.

Основными проблемами, приведшими к провалу правительства в исследованной аудиторами области, госконтролер видит в следующем:

– недостаточной подготовке до войны и отсутствие единого органа, уполномоченного управлять гражданской сферой;

– крайне слабо организованной работе РАХАЛ и Командования тыла находящиеся в подчинении Министерства обороны;

– неспособности правительства и профильных министерств создать устойчивую структуру после начала войны. Вместо этого были созданы временные и неустойчивые механизмы;

– в почти полном бездействии социально-экономического кабинета;

– неэффективной работе форума генеральных директоров;

– неспособности Совета по национальной безопасности во главе с Цахи Анегби представить общую и согласованную оценку положения в гражданской сфере.

В заключительной части отчета госконтролер отмечает, что в условиях продолжающейся войны политическое руководство – премьер-министр, министры финансов и обороны, а также гендиректор канцелярии премьера, Совет национальной безопасности и РАХАЛ – должны немедленно исправить выявленные недостатки. Быстрые и решительные действия необходимы для создания полноценной системы управления гражданской сферой в условиях войны, чтобы Израиль мог адекватно действовать в ходе нынешнего конфликта и быть готовым к будущим вызовам и чрезвычайным ситуациям.

Как и ожидалось, отчет вызвал резкое неприятие у Биньямина Нетаниягу и руководства его канцелярии.

Премьер-министр заявил, что “отвергает несостоятельные выводы, содержащиеся в отчете, и считает этот документ нерелевантным”. Сам факт, что отчет был опубликован во время начала операции по штурму города Газа, по его мнению, вызывает вопросы и заставляет усомниться в продекларированной цели публикации и выводах отчета.

“В отчете полностью игнорируется тот факт, что речь о войне за существование, масштабов которой страна не знала, которая началась без предупреждения, в отсутствие прецедентов, на которые можно было бы опереться. Правительство Израиля сумело немедленно начать действовать и создало систему работы, подходящую для сложившейся уникальной чрезвычайной ситуации.

Отчет не основан на полных и актуальных данных и никак не отражает огромную работу, проделанную правительством Израиля на протяжении всей войны, продолжающейся по сей день.

В ходе войны Израиль нанес тяжелый удар по ХАМАСу и “Хизбалле” и ликвидировал их высшее руководство, привел к падению режима Асада в Сирии и устранил две экзистенциальные угрозы со стороны Ирана: ядерную угрозу и угрозу баллистических ракет.

Все это – параллельно с реализацией программы по восстановлению тыла и помощи эвакуированным, пострадавшим и семьям заложников. Правительство выделило на эти задачи десятки миллиардов шекелей, создало администрацию “Ткума” на юге, администрацию “Тнуфа” на севере и администрацию по делам заложников.

Прямой результат работы правительства – успешное начало учебного года: 95% учеников на севере вернулись к учебе в школах своих населенных пунктов, включая приграничные поселения.

Благодаря экономическому управлению правительства экономика Израиля осталась сильной, курс шекеля укрепился, фондовый рынок находится на пике, и Израиль получил больше иностранных инвестиций, чем любая другая страна, кроме США.

Всего несколько дней назад известный журнал Forbes включил Государство Израиль в десятку самых могущественных стран мира.

Премьер-министр Нетаниягу сдержал свое обещание изменить облик Ближнего Востока, проводя политическую, военную и гражданскую кампании с решимостью и ответственностью, чтобы вернуть всех наших заложников и достичь остальных целей войны”, – говорится в официальном ответе канцелярии премьер-министра.

Нет сомнений, что публикация отчета приведет к напряженности в отношениях между Энгельманом и Нетаниягу. Но это означает лишь то, что госконтролер делает своё дело и должен его так же делать и дальше. Неприкосновенных для его критики быть не должно – такая уж у него работа.

ЖИЗНЬ И СУДЬБА ЭЛИИ КОЭНА

В израильских магазинах появилась книга “Муфвадата. 505 дней в плену ХАМАСа”, рассказывающая о том, что пережил Элия Коэн за полтора года пребывания в Газе. Слово “Муфвадата” означает на арабском “переговоры”, и по словам Элии, было на протяжении плена главным в его жизни и жизни его товарищей по несчастью. Они жадно прислушивались к разговорам между своими тюремщиками, жадно пытаясь его уловить: им казалось, что если идут переговоры, то значит, остается надежда на то, что они когда-нибудь вернутся домой. Впрочем, им и самим постоянно приходилось вести переговоры со своими мучителями – хотя бы за право пойти в туалет.

“С того самого дня, когда меня раненного доставили на тендере в сектор Газы, я решил, что когда выйду отсюда живым – а я должен выйти живым! – обязательно расскажу миру о том, через что мне довелось пройти. Я верил, что если Бог оставил меня живым в том убежище, ставшем для столь многих смертельной ловушкой, проведя через взрывы и выстрелы, то это значит, что для чего-то мне суждено жить. Я прошел через унижения, издевательства, садизм. Из человека я превратился в скелет, но они продолжали издеваться и над этим скелетом. Я жил на самой грани между жизнью и смертью, на самом краю жизни, но тот свет, который был во мне, им погасить не удалось. Эта книга написана не для того, чтобы рассказать о тех страданиях, лишениях и чудовищных издевательствах, через которые мне пришлось пройти. Она о том, как противостоять этим страданиям и сохранить даже глубоко под землей, в полной темноте тот свет, который есть в каждом из нас”, – говорится в предисловии к “Муфвадате”.

Вопреки моим ожиданиям, книга Элии Коэна начинается не с рассказа о событиях 7 октября, а с воспоминаний о детстве, о том, как он встретил и полюбил свою Зив, как они начали жить вместе и в течение нескольких лет были практически неразлучны – даже работали в одной и той же компании. 5 октября 2023 года они отпраздновали день рождения Зив, и тут позвонил их приятель Элькана Бухбут, рассказал, что он является одним из продюсеров фестиваля “Нова”, и они просто обязаны приехать и посмотреть, что он там устроил. Элия и Зив попытались отказаться, но Бухбут очень горячо настаивал, и в конце концов решили: а почему бы и нет. Вот так и вышло, что они отправились на фестиваль с кузеном Зив и его подругой Карин.

Когда в 6:29 7 октября началось то, что Элия называет “фейерверком из ракет ХАМАСа”, они вместе со всеми бросились бежать в сторону выезда, сели в машину и уже собирались тронуться с места, но тут стоявший там полицейский сказал, что, похоже, террористы смогли прорваться через границу, и надо выезжать окольным путем. Они так и поехали, но тут Элии позвонил его дядя, сказал, что в районе, где они находятся небезопасно, и лучше им остановиться и укрыться в ближайшем “мигуне” – одном из расположенных вдоль дороги переносных бетонных бомбоубежищ.

Так они и сделали, и поначалу в “мигуне” было всего несколько человек. Но затем к ним стали присоединяться все новые и новые люди, так что итоге в убежище набилось несколько десятков человек, и для тех, кто еще пытался втиснуться внутрь, просто не осталось места.

Но все находившиеся там были молоды, быстро перезнакомились друг с другом, выбегали наружу на перекуры, и поначалу им всем даже было весело. Но затем один из них, боец разведроты бригады “Нахаль” Анер Шапира выглянул наружу и сказал: “Они уже здесь!” – и в “мигуне” наступила тишина.

Теперь они ясно слышали, как подъехавшие на тендерах, вооруженные автоматами и обвешанные гранатами террористы громко разговаривают между собой. В тот момент Элия подумал, что живыми они отсюда уже не выйдут и мысленно попросил у Бога, если Он есть, легкой смерти.

“Я люблю тебя!” – прошептал он, прижимая к себе Зив. “Я тоже, – ответила она. – Хорошо, что и там, в будущем мире, мы будем вместе!”.

Потом в плену он вновь и вновь будет повторять эти слова любимой, и они будут давать ему силу. А тогда буквально через мгновение, в “мигун” влетела первая граната. Но Анер Шапира ловко поднял ее с земли, и выбросил наружу, спасая жизни всех, кто находился в убежище. Послышался взрыв, и крики террористов – видимо, кто-то из них в результате взрыва был ранен, а то и убит. Затем в “мигун” влетела вторая граната, за ней третья, четвертая… Анер ловил их одну за другой и отправлял обратно. Так он поймал семь гранат, но восьмая разорвалась у него в руке… Девятую гранату попытался подхватить друг Анера Гирш Полин, но отправить ее назад не успел – раздался взрыв – и Гиршу оторвало руку. Впоследствии Элия встретился с ним в плену. Гирш назвал ему фамилию Анера и попросил, чтобы Элия ее запомнил и, если выживет, рассказал его родителям, как геройски вел себя их сын. Они, разумеется, не могли знать, что это было излишне – к тому времени о подвиге Анера Шапира знала уже вся страна, и ему суждено навечно значиться в списке величайших героев еврейского народа.

Следующая граната разорвалась уже совсем близко с Элией, Зив, Амит и Карин, и в результате взрыва останки нескольких тел разлетелись в разные стороны. Среди тех, кто был убит в те минуты, были и Амит и Карин.

Элия почувствовал острую боль в ноге, но обращать на нее внимание не было времени: он схватил потерявшую сознание, но все еще живую Зив, спрятал ее под одним из мертвых тел, а затем попытался также спрятаться сам. И прежде, чем потерять сознание от боли, Элия успел произнести первые слова главной еврейской молитвы: “Шма, Исраэль! Адонай Элогейну, Адонай эхад!”.

…Когда он открыл глаза, то увидел, что убежище полно террористов. Они стояли над горой лежащих в “мигуне” трупов и раненных, громко смеялись и фотографировали эту сцену на мобильники. Заметив, что Элия жив, один из них протянул ему руку. “Вставай! Вставай!” – сказал он на иврите, и Элия подчинился. Затем его вместе с еще несколькими выжившими поволокли к одному из тендеров, заставили влезть в кузов и лечь на дно.

В этот момент краем глаза Элия увидел, как один террорист волочет по земле еще одну найденную в “мигуне” девушку. “Не надо! Достаточно! Мест уже нет!” – прокричали террористы, и Элия каким-то образом понял смысл этих слов. В следующее мгновение террорист отпустил девушку и выпустил автоматную очередь ей в голову…

Все время поездки хамасовцы громко смеялись и что-то обсуждали, наступив ногами на головы пленников.

“Мы привезли евреев! Мы привезли евреев!” – прокричали они, стреляя в воздух, когда тендер въехал в Газу. Автомобиль мгновенно обступила толпа из ликующих мужчин, женщин и детей. Они начали забрасывать каждого из сбрасываемого с тендера пленника камнями и бутылками, а затем и набрасываться на них с кулаками, и Элия понял, что его, возможно, ждет мучительная смерть от рук этой толпы.

– Пристрели меня! – сказал он одному из террористов на английском, когда в кузове, кроме него, никого не осталось.

– Нет! – с ухмылкой ответил тот. – Я тебя не убью. Они тебя убьют!

Тем временем хамасовцы вырвали свою добычу из рук ликующей и жаждущей крови толпы и, создав живой заслон, проводили пленников в больницу. Пока врач осматривал раненную ногу Элии и, остановив кровотечение, вытаскивал из нее осколки, толпа на улице пыталась прорваться в здание больницы, и в какой-то момент ей это удалось. Элия ясно слышал дикие крики в коридоре, когда возле его койки появился какой-то хамасовец, говоривший на иврите.

– Я – твой охранник! – сказал он. – Эти люди хотят убить тебя. “Исламский джихад” тоже хочет захватить тебя. Но ты нам нужен. Веди себя тихо, делай то, что я говорю, и я выведу тебя отсюда.

Боевик велел Элии надеть женское платье и хиджаб, и в таком виде повел его по коридору к какому-то тайному выходу из больницы.

Так начались 505 дней его плена. В книге подробно рассказывается о том, как его и других заложников перемещали из одного туннеля в другой, как в буквальном смысле слова морили голодом, издевались, унижали, заставляли вновь и вновь смотреть отснятые ХАМАСом 7 октября кадры и уверяли, что Юг и Север Израиля уже захвачены, и от страны почти ничего не осталось. Но в то же время в разговорах охранников то и дело звучало слово “муфвадата”, и это означало, что Израиль все же существует, кто-то ведет переговоры об их освобождении, а значит, шанс на спасение есть. И не только шанс!

Первые двенадцать дней плена Элию и других заложников, не понимавших ни слова по-арабски, держали в какой-то комнате скованными по рукам и ногам. Разговаривать между собой на иврите им было запрещено, и тогда они стали переговариваться по-английски – это хамасовцы милостиво разрешили.

Потом им сделали некоторые послабления – разрешили играть в карты, чем они и занимались днями напролет. Особенно близко Элия сошелся с двумя товарищами по несчастью: Эльканой Бухбутом, бывшим одним из организаторов фестиваля “Нова”, и Алоном Охелем, с которым он был вместе в “мигуне”.

Элькана, по его словам, оказался типичным иерусалимцем, со свойственной жителям этого вечного города манерой подмечать в любой, самой страшной ситуации смешные моменты и сдабривать каждый разговор шутками и анекдотами. А вот Алон, получивший 7 октября тяжелое ранение осколком гранаты в глаз, оказался музыкантом и знатоком музыки, и однажды Элия увидел, как он перебирает в воздухе пальцами. На вопрос, что он делает, Алон ответил, что мысленно играет на фортепиано ноктюрн Шопена. Когда их разделяли, Элия пообещал Алону, что, когда он выйдет – а он обязательно выйдет! – сделать все, чтобы вытащить и его отсюда.

Тот, кто откроет книгу “Муфвадата”, прочтет о том, как Элия каждый день молился Богу и благодарил Его за все, что Он ему послал, а также вспоминал свои самые счастливые минуты с Зив и вновь возвращался в памяти к тому, что произошло 7 октября.

“…С теми остатками сил, которые у меня еще есть, я стараюсь двигаться, переместить свое тело с одного места на другое. Мне нельзя сдаваться, нельзя дать телу совсем ослабеть. Я пытаюсь делать какие-то упражнения: ведь сильное тело – это и сильный разум, а мне надо сохранить рассудок, и ради этого я сражаюсь. Мои товарищи бросают на меня недоуменные взгляды. Мы и так очень слабы, говорят они, так зачем зря тратить энергию, делать какие-то упражнения? Может в нашем состоянии лучше вообще не двигаться? Но это как раз может лишь ухудшить наше положение. Поэтому я лежу и делаю отжимания и другие упражнения, которые пока могу делать”, – рассказывается в одной из глав книги.

За четыре дня до освобождения Коэна перевели в другой туннель, где он познакомился с Омером Шем-Товом, который был освобожден вместе с ним. Омер рассказал Элие, что слышал по радио выступление его матери, а затем спросил, кого еще из заложников ему довелось встретить за эти долгие месяцы. Эли рассказал о встрече с Ури Данино, Альмогом Саруси и Гиршем Полином.

– По-моему, они все были освобождены еще во время первой сделки, – добавил Элия.

– Не знаю, кто тебе это сказал, но это – неправда. Их всех убили! – ответил Омер.

Потом была унизительная церемония освобождения из плена и встреча с армейским психологом, при виде которого у Элии появилось вначале нехорошее чувство – ему показалось, что она готовится сообщить ему что-то плохое.

– Да нет же! – улыбнулась психолог. – Сейчас мы поедем в Реим, где тебя уже ждут родители и твоя Зив.

И это была самая лучшая новость, какую он только мог услышать! Оказалось, что Зив еще некоторое время пролежала под мертвыми телами без сознания, а затем пришла в себя, была найдена подошедшими к “мигуну” солдатами ЦАХАЛа и доставлена в больницу. А затем боролась за его освобождение, выступая в СМИ и парламентах всего мира.

Эли Халифа рассказывает, что, когда ему предложили сделать литературную запись истории плена Элии Коэна, он поначалу растерялся, хотя вроде бы всю жизнь занимался чем-то похожим.

– Я не знал, насколько охотно он пойдет на контакт, насколько будет откровенен, но в течение всего месяца, который мы вместе работали у нас сложились очень близкие отношения, почти как у отца с сыном, – рассказал Халифа. – С каждым днем Элия восхищал меня все больше. При работе над книгой мне хотелось донести до израильтян и до всего мира, через какой ад приходится проходить заложникам и как важно добиться их скорейшего освобождения. В связи с этим было крайне важно воспроизвести все мельчайшие подробности их пребывания в этом аду. И Элия оказался в этом смысле замечательным партнером. Бывало, мы вроде обсудили тот или иной эпизод, и тут Элия звонит в два часа ночи и говорит: “Знаешь, я еще кое-что вспомнил…”

Мне хочется верить, что в результате у нас получилась книга, которая представляет собой не только уникальное историческое свидетельство, своего рода документ, но и, одновременно, своего рода учебник по стойкости духа и психологическую драму, так как подробно описывает все чувства и переживания Элии. А еще, безусловно, это и прекрасная любовная история. Сила и глубина любви Зив и Элии поистине поражает. В какой-то момент я понял, что эта линия является одной из самых важных и попросил Элию приходить ко мне с Зив, и та согласилась.

Но ведь эта история еще не закончилась: ведь через 505 дней совсем другой Элия встретил совсем другую Зив, и, возможно, то, как развивались дальше их отношения – тема для другой книги. Пока у них все замечательно, они собираются пожениться. И нам остается лишь пожелать этой столько пережившей паре большого семейного счастья…

ЗАКОН ЕЕ ИМЕНИ

1 апреля 2025 года кнессет утвердил в окончательном чтении закон, за которым как в обществе, так и в юридической практике закрепилось название “закон Ширы Исаковой”. 1 мая новый закон был официально внесен в “Книгу Законов Израиля”, и таким образом, вступил в силу. Однако, несмотря на это, недавно суд отказался прекратить рассмотрение апелляции бывшего мужа Ширы Авиада Моше, требующего разрешить ему в тюрьме свидания с сыном. По словам Ширы, это означает, что суд фактически отказался исполнять закон, и сейчас она вынуждена начать новую кампанию за то, чтобы закон начал действовать и судебная система не могла его игнорировать.

Напомним, что история, случившаяся в доме Ширы Исаковой и Авиада Моше накануне праздника Рош а-Шана 2020 года, в свое время потрясла всю страну. Когда после долгого семейного скандала 30-летняя Шира заявила мужу, что уходит от него к родителям и забирает маленького сына, тот пришел в ярость, но явно отдавал отчет в своих действиях. Авиад закрыл дверь и жалюзи в квартире, и начал избивать ее скалкой, а затем наносить удары ножом на глазах у ребенка.

Все время, пока происходил этот кошмар, родители Ширы находились на связи с ней, так как перед тем, как выйти из дома, она позвонила отцу. Сама Шира не помнит почти ничего из случившегося, но соседка Ади Гози, услышав ее крики, вызвала полицию и попыталась остановить Авиада Моше. Шира была доставлена в больницу без сознания, с более 30 ножевыми ранениями, часть которых пришлась на лицо – Моше явно стремился изуродовать жену.

Почти полтора года она находилась в больнице, где приходила в себя и проходила одну косметическую операцию за другой, хотя до конца восстановить внешность так и не удалось.

В 2022 году Авиад Моше был признан виновным в попытке преднамеренного убийства жены и приговорен к 22 годам тюремного заключения.

История Ширы получила такой широкий резонанс в обществе, что в 2021 году она вместе с Ади Гози удостоилась чести зажечь факел на традиционной церемонии Дня Независимости – как символы борьбы женщин с семейным насилием. А Авиад Моше, еще находясь в КПЗ, воспользовался своими родительскими правами и запретил бывшей супруге прививать ребенка от коронавируса. Затем он попытался оспорить приговор и, одновременно, стал требовать, чтобы в заключении ему было предоставлено право на свидания с сыном.

С этого и началась новая глава в ее жизни: Шира Исакова инициировала поправку к закону, согласно которой мужчины, уличенные в тяжелом насилии в семье, должны быть лишены родительских прав (в действующем законе такая мера предусматривалась только к отцам, совершившим убийство супруги или изнасилование ребенка), а также вообще права на какие-либо контакты с детьми, за исключением случаев, когда будет доказано, что такие контакты в интересах ребенка.

Больше двух лет ушло у Ширы Исаковой и феминистских организаций на продвижение этого законопроекта, хотя он и изначально поддерживался комиссией по делам женщин. И вот теперь, когда он вроде бы окончательно принят, выясняется, что борьба не закончена – необходимо, как оказалось, еще и побудить суды выполнять новый закон. К тому же юристы отыскали в нем целый ряд мест, позволяющих широкое толкование.

Сейчас Шира Исакова проводит время от времени встречи, на которых рассказывает свою историю, которая типична и уникальна одновременно и заслуживает того, чтобы быть услышанной.

По ее словам, она познакомилась с Авиадом Моше в дни, когда они случайно оказались соседями по дому в Тель-Авиве. Оба были молоды и успешны: она работала в рекламном бизнесе, Авиад – в хайтеке, так что вроде бы они были людьми одного круга. Шира знала, что Авиад был прежде женат и развелся спустя девять месяцев после свадьбы, но не придала особого значения: в конце концов, мало ли причин, по которым люди разводятся.

Они поженились спустя два года после совместной жизни, и некоторое время все было нормально.

Напряженность в их отношениях началась сразу после рождения сына: Авиад Моше, будучи законченным эгоистом, явно оказался не готов ко всем тяготам, связанным, с рождением ребенка, и к тому, что он перестал занимать центральное место в жизни жены. К тому времени супруги уже жили в Мицпе-Рамоне, куда переехали в связи с новым местом работы Моше.

По словам Ширы, прежде она знала о том, что бывают случаи насилия в семье лишь понаслышке, и уж точно никогда не думала, что это коснется ее лично. И в первый раз после того, как Авиад поднял на нее руку, она предупредила его: если это повторится еще раз, она подаст на развод.

После этого все вроде бы устаканилось, но затем началась эпидемия коронавируса. Поначалу то, что они оказались вместе в четырех стенах, даже улучшило их отношения, но затем, особенно, после того, как Шира снова забеременела, муж день ото дня стал становиться все более раздражительным. Отношения стремительно портились, перебранки возникали все чаще, и в один из дней Шира пришла к выводу, что им необходимо развестись. Когда Шира сообщила об этом мужу, тот спокойно ответил: “Ты просто не представляешь, что я тебе устрою, если ты это сделаешь. Ты просто пожалеешь, что на свет родилась!”.

Шира в ответ заметила, что люди могут развестись, но остаться друзьями и вместе воспитывать детей, но, похоже Авиада это не убедило.

В тот роковой день Шира решила, несмотря ни на что как можно достойнее отпраздновать Рош а-Шана, и с утра занялась уборкой и готовкой. Однако Авиад Моше с раннего утра находился в раздражении и начал всячески добиваться того, чтобы вывести ее из себя. При этом, так как в свое время прошел курс НЛП (нейролингвистического программирования), Авиад был поистине мастером этого дела. Но Шира об этом знала и старалась не реагировать: до тех пор, пока он не заговорил о том, что в случае развода заберет сына и будет воспитывать его самостоятельно. Маленький Лиор, по словам Ширы, всегда был ее самой слабой точкой.

Слово за слово, и в какой-то момент Шира решила, что так дальше продолжаться не может, собрала вещи, взяла на руки Лиора и позвонила отцу, чтобы сообщить, что она собирается встречать праздник у них. В этот момент Лиор слез с ее рук, и пока она снова брала его на руки, Авиад и закрыл дверь и жалюзи и взялся за лежавшую на кухонном столе скалку. И это последнее, что она помнит из того дня…

Пришла Шира в сознание уже в больнице, и, как нетрудно догадаться, долго не могла смотреть на себя в зеркало…

Тем не менее, она нашла в себе силы восстановиться и не утратила веру в то, что, если и не большая любовь, о которой пишут в романах, то по-настоящему теплые семейные отношения между мужчиной и женщиной все же возможны. Через какое-то время в ее жизни появился новый мужчина; они встречались два года, а затем расстались. Шира говорит, что нисколько не жалеет об этой связи, так как, в принципе, была в этот период счастлива, а и расстались они без взаимных обид. Но сейчас она надеется на встречу с мужчиной, с которым сможет создать прочную семью.

По словам Ширы несмотря на то, что судебный процесс над Авиадом Моше и утверждение закона, носящего ее имя, вроде бы остались позади, она все еще тратит значительную часть своего личного времени на переписку с судами и хождение по различным инстанциям. К примеру, выяснилось, что даже изменить фамилию сына без согласия Моше оказалось проблемой, а он, как и ожидалось, всячески этому сопротивляется.

Но главная сложность в ее жизни – это как объяснить Лиору, что именно тогда произошло, почему его папа оказался так надолго в тюрьме, и он не может с ним встретиться. Но Шира верит, что со временем сын все поймет и признает ее правоту.

А инициированный ею закон должен напомнить всем склонным к насилию мужчинам, что, прибегая к нему, они рискуют не только свободой. Как знать, может это остановит тех, кто решит пойти по стопам Авиада Моше. А таких мужчин, судя по израильской криминальной хронике, увы, немало…