МОЯ АРМИЯ

Решение редакции газеты “Каскад” избрать “Персоной года” Армию обороны Израиля – отличное решение. Особенно для года ушедшего, когда Армия обороны Израиля (АОИ) блестяще продемонстрировала всему миру свои не только военные качества, но и человеческие.

С одной стороны, – это одновременная борьба на семи фронтах, к ним относятся поддерживаемая Ираном “Хезболла” на севере, ХАМАС в Газе, хуситы в Йемене, “террористы” на Западном берегу и шиитские ополчения в Ираке и Сирии и сам Иран. Массированные бомбежки в Иране и Йемене (хуситов), самая большая операция ВВС Израиля в истории, когда в течение 48 часов израильские ВВС атаковали более 320 целей по всей Сирии – от Дамаска до Тартуса, обнаружение и уничтожение более 100 км туннелей в секторе Газа и в Ливане (Хизболлы), массовое уничтожение вражеских складов с оружием и боеприпасами на территории Газы, Ливана, Сирии, районов Иудеи и Самарии – всё это достижения только одной армии. Правда, она не сумела освободить всех заложников, захваченных ХАМАСом 7 октября 2023 г. и увезенных в плен в Газу, но кое-что и в этом деле всё-таки сделала.

С другой стороны, – это совершенно “человеческое” отношение к людям, оказавшимся в зонах боевых действий. Бесконечные оповещения и призывы к жителям покинуть места предполагаемых бомбежек, организация пропуска колонн с гуманитарной помощью, многочисленные случаи оказания медицинской помощи пострадавшим жителям и даже переправка тяжело раненых террористов в больницы Израиля.

К этому ещё можно добавить безукоризненно соблюдаемое в АОИ правило: никогда не оставлять на поле боя не только раненых, но и трупы погибших в бою боевых товарищей. Одна из статистик говорит, что во время операций по спасению раненых и вывоза трупов погибло больше воинов АОИ, чем непосредственно во время боевых действий.

Думаю, что ничего подобного, присущего другой армии, в мире сегодня нет.

Но, поскольку редакция газеты обратилась ко мне с просьбой написать по этому поводу статью об Армии Обороны Израиля, я посчитал это за честь, и хочу написать о своей Армии. Так или иначе, эта армия прошла через всю мою израильскую жизнь, а это почти 14 лет.

Благо, у меня есть с чем сравнивать, ибо в моей жизни случилась и Советская Армия. С ней я начал сотрудничать ещё учась в политехническом институте. Потом были военные сборы – сначала в качестве рядового, а потом в качестве сержантского состава. В ходе последних я даже имел возможность “заработать” расстрел (если бы дело происходило в военное время). Тем не менее, вышел я из той армии, к своему удивлению, в звании “старшего лейтенанта запаса”, перед отъездом в Израиль.

Впервые меня призвали в АОИ осенью 1978 г., где-то через 2 года после приезда в страну. Это были учебные сборы, на которые призвали тогда порядка 75 репатриантов из разных стран. Далеко не каждый из них знал иврит, хотя бы элементарный. Я немного знал и даже был для многих переводчиком. Служили мы где-то в районе г. Шхема, на территории тогда (впрочем, и теперь) Израилю не принадлежащей. Жили в одной большой казарме, спали на двухэтажных кроватях, туалет был во дворе, общий, но всегда чистый. Кормили, по сравнению с последующими местами моей службы, так себе. Но, когда я описывал эту еду оставшимся в Союзе знакомым, они мне не верили, думали, что я всё приукрашиваю и преувеличиваю. Командовала нами девушка – старший сержант, командовала со всей строгостью, многие, её прилично постарше даже обижались и пытались жаловаться.

Нам выдали военную форму, включая теплые куртки, шерстяные носки и ботинки. Вот эти ботинки поначалу причиняли мне наибольшие неприятности. Добротные кожаные, они были очень для меня жёсткие, ноги натирались и очень болели. Кое-кто из моих сослуживцев, видя, как я страдаю, посоветовал мне пойти к врачу и пожаловаться на плоскостопие, которое у меня, возможно, было. Насколько они знали, врач мог отменить мне ношение ботинок. Мне очень не хотелось идти к врачу, я не представлял, как я буду выглядеть в армии в другой обуви. Но я записался на приём. Накануне мы пошли на стрельбище, день был дождливый. Пока мы там отстреливались, ботинки полностью промокли, что-то в них хлюпало, я еле дошел до казармы, сладостно мечтая, как завтра получу освобождение от этого наказания.

А назавтра, ботинки высохли и приняли… точную форму моей ноги, превратились в моих друзей до конца моей армейской службы в Израиле. До сегодняшнего дня я жалею, что не взял их с собой в Америку. Я даже когда-то написал целую статью о них.

По окончании “курса молодого бойца” мне предложили пойти на какие-то специальные курсы, но я отказался. Тогда меня определили в ВВС в качестве охранника военных баз. И стали призывать на военные сборы ежегодно на несколько недель.

Правда, в первый раз меня призвали не в ВВС-часть, а в строительную, в Синай, в бывший (и сегодняшний) египетский Шарм-ах-Шейх. Было это больше похоже на курорт. В этой части по случайности работал мой друг Павел Берлин, он поселил меня в свой домик, стоявший на самом берегу Красного моря. Ах, какое это было удовольствие каждое утро, спустившись с обрыва, опуститься в лазурные прозрачные воды этого моря! Оно было настолько насыщено растениями и живностью и настолько прозрачно, что все было хорошо видно на глубине до 10 метров, даже без специальных очков. Не зря же именно в этих местах снимал свои знаменитые фильмы “В мире безмолвия” выдающийся французский кинодокументалист Жак-Ив Кусто. Правда, в это время было объявлено об условиях перемирия с Египтом и мне пришлось принять участие в подготовке к эвакуации этой базы. А через много-много лет, побывав в снова египетском Шарм-ах-Шейх, но уже в качестве туриста, я признался нашим тамошним “поводырям”, что когда-то уже посещал эти места, но в качестве “оккупанта”.

Все мои последующие призывы в армию я провел на различных авиабазах. Вообще-то, израильтяне любят ходить на резервистскую службу, “милуим” на иврите. Как правило, каждого приписывают к определенной воинской части или даже технической единице, и он идет туда ежегодно в составе одной и той же команды. Например, мой хороший приятель Миша Ольшанский был приписан к составу какой-то пушки, и каждый год вся её команда собиралась не только ею заниматься, но и хорошо проводить время. Однажды я оказался во время “милуима” с каким-то владельцем ресторанчика. Он сходу мне сообщил, что должен будет уйти в отпуск на пару дней, так как ему предстоит суд. Он что-то совершил там противозаконное в своем заведении. “Но ничего, – бодро сказал он. – Шехтер меня отмажет”. Шехтер тогда был самый именитый в Израиле адвокат. На мой удивленный вопрос – где он, и где Шехтер? – мой сослуживец с гордостью пояснил, что они вместе провели в “милуимах” порядка 20 лет, а это даже больше, чем дружба.

Тут мы подошли к другому вопросу: как я оказался в одной команде с этим “ресторанщиком” в тот, единственный раз?

В это время я уже работал преподавателем колледжа им. Сингаловского, тогда лучшего технического колледжа страны. Я пришел туда через 4 года пребывания в стране, уже со сравнительно неплохим ивритом и преподавал там основные технические дисциплины. Преподавал так называемым “атудаим”, тем, кто был отобран по результатам учебы в специализированной средней школе и получил отсрочку от призыва в армию для предварительного получения технического образования. В колледже существовал ещё один поток обучения, для тех, кто пришел учиться после службы в армии. Почти все мои коллеги стремились преподавать именно у них. Мол, они взрослые, познавшие жизнь, ведут себя хорошо. А эти дети только шумят и не слушают. Но я сразу же заявил руководству колледжа, что хочу работать только с “атудаим”! Мне нужны были их светлые головы! Их возможное “не правильное поведение” меня не волновало. До сегодняшнего дня, уже через много-много лет я горжусь тем, что, когда я покинул этот колледж, в большинстве технических частей АОИ служили мои бывшие ученики!

Но в этой моей работе был один отрицательный аспект. В Израиле в вузах и колледжах не бывает замены преподавателей. И, если таковой отсутствует, студенты просто пропускают занятия. А меня каждый год призывали в “милуим” в разное время, включая учебное. Студенты страдали. Выход нашел мой сосед по дому, служивший в Генштабе АОИ. Он предложил обратиться в Генштаб с просьбой, чтобы меня призывали в “милуим” только во время летних каникул. Что и произошло после обращения туда моего начальства. Но каждый раз я попадал на службу в новую авиачасть и с новой командой. У меня не появился воинский друг типа адвоката Шехтера, но я послужил на многих авиабазах, многое увидел, познакомился с многими интересными людьми.

Однажды меня послали на службу на базу физической подготовки ВВС. Нормально там служило человек 30. Главная проблема была у повара, он стремился к кухонному разнообразию и бесконечно изобретал разные вкуснотищи. Но, когда приезжали те, кому надо было повышать свое физическое состояние, этот праздник желудка временно прекращался.

Однажды приехала группа курсантов Военного училища летчиков. В Израиле существует одно такое заведение. Ежегодно туда принимают 400 человек. Через 4 года заканчивает порядка 40. Остальных отчисляют по мере определения их непригодности. Но это не является их позором, все понимают, какие высокие требования предъявляются к будущим израильским летчикам, Отчисленных с удовольствием берут в другие воинские части.

Но сейчас не об этом. Надо было видеть мордашки этих будущих летчиков! Умненькие, интеллигентные, с горящими глазами!!! Сразу становилось спокойнее за будущее страны.

Кстати, как раз накануне Нового года, в первый вечер Хануки очередные 36 выпускников, юношей и девушек, получили “крылышки”. Это уже 189-й выпуск военных летчиков.

Во время моей службы в этой части случилась первая Ливанская война. Вообще-то надо видеть страну Израилеву во время войны. Буквально всё преображается, люди становятся внимательными и приветливыми, везде и во всём. По шоссейным дорогам движется бесконечный поток военной техники, а на обочинах – бесконечный поток каких-то ларьков, столиков и просто пакетов на земле. На них и в них какие-то напитки, какие-то сладости и прочее, что может понадобиться или понравиться солдату. И все это буквально впихивается в их руки с большой радостью и удовольствием подающих.

В муниципалитете города, где я параллельно с преподаванием работал, я видел огромную комнату, до потолка заваленную коробками и пакетами, которые дети принесли для отправки солдатам на фронт. И каждый был снабжен рукотворной открыткой с наилучшими пожеланиями солдату, который этот подарок получит.

В один из дней я узнал, что завтра утром с нашей базы должна уйти машина в Ливан, отвезти какой-то нужный там груз. Стал упрашивать командира базы послать меня сопровождающим этот груз. Командир, майор, выходец из Сирии (“Ани сури – я сириец”, – т.е. выходец из Сирии с гордостью говорил он) поначалу наотрез отказался. Но я продолжал настаивать и уговаривать. Наконец, он сдался, сказал ехать сейчас домой и вернуться назавтра к 6 часам утра. Я приехал без 10 минут… Машина ушла за 15 минут до этого. Командир не хотел рисковать жизнью необученного рядового солдата, преподавателя будущих специалистов. Кстати, я всю свою израильскую воинскую жизнь провел в звании “рядовой” и только при отъезде из Израиля узнал, что меня повысили до ефрейтора.

С этой же военной базой было связано ещё одно событие моей воинской службы: я спроектировал и построил электрическую часть солдатского клуба. Хотя на базе служило всего 30 человек, по вечерам им было скучновато, некуда было, что называется “приткнуться”. Я уговорил командира добыть немного денет, нашел инженера-строителя, и мы это сделали! Правда, закончили строительство и открыли куб уже далеко после окончания моего там ”милуима”. Но я был счастлив и горжусь этим до сих пор. Хотя не знаю, существует ли эта база сегодня.

Во время моей службы на какой-то другой авиабазе туда приехал тогдашний начальник Генштаба АОИ Моше Леви. Это самый высший командир в израильской армии. Он был очень высокого роста и с довольно длинным носом. Поэтому у него была кличка “Моше в’хеци – Моше с половиной”. В израильской армии многие военачальники имеют клички, на которые они с удовольствием отзываются. Так уж получилось, что я оказался рядом с ним и мне захотелось что-то спросить у него. “Моше, скажи мне…”, обратился я к нему и только потом вдруг вспомнил, как бы я обратился в подобном случае (абсолютно там нереальном), если бы дело происходило в Советской Армии: “Разрешите обратиться, товарищ генерал-лейтенант!”. А в АОИ все на “ты”, и солдаты, и командиры. Это не фамильярность, это один из элементов воинского братства.

Конечно, я был связан с Армией обороны Израиля и вне моих “милуимов”. Впрочем, как и каждый гражданин этой страны. Ведь нет в Израиле ни одной семьи, так или иначе не связанной с армией. В моей семье в армии служили трое.

Одна – в военной разведке. В те годы корабли советского военно-морского флота постоянно обитали в Средиземном море. Израильская армия набирала из русско-понимающих детей “слухачей”, тех, кто должен был подслушивать разговоры советских моряков. Их для начала посылали на 6-месячные курсы. Где учили, как это делать. Причем, одним из первых был “Курс русского мата”, на котором преимущественно изъяснялись советские моряки и который дети из интеллигентных бывших советских семей почти не знали. А потом эти дети в количестве человек 30 круглосуточно сидели с наушниками на ушах и выуживали (в полном смысле этого слова) нужную и полезную информацию. Перед каждым из них стоял красный телефон – прямая линия в Генштаб, и каждый сам обязан был решить в зависимости от полученной информации звонить туда или нет. Из всех этих детей впоследствии получились хорошие врачи, адвокаты, ученые и другие специалисты, успешно работавшие в своих гражданских ипостасях.

Вторая пошла в армию тоже сразу после школы, чтобы отдать сначала свой “воинский долг”, а потом пойти учиться. Хотя армия настаивала на обратном, помните “атудаим”? За это “упрямство” ей пришлось пойти на офицерские курсы и прослужить на полгода больше положенного, хотя Армия настаивала на продолжении её офицерской службы. Это именно она “уволила” меня – “переростка” из Армии, когда ей попалась на глаза фамилия забытого ефрейтора.

Но был в моей жизни и ещё один аспект моей связи с Армией. У меня были некоторые контакты с некоторыми инженерами, работавшими в авиационной промышленности. И время от времени они ко мне обращались за решением возникших некоторых технических проблем.

Однажды возникла проблема с самолетом “Кфир”, выпускавшемся в Израиле на основе французского истребителя “Мираж”, чертежи которого были украдены Израилем и переработаны для массового выпуска уже израильских самолетов (Я описал эту историю в одной из книжек). Там проблема возникла из-за некоторого несоответствия французских и израильских электрических стандартов.

Второй случай был связан с разработкой чисто израильского самолета-истребителя “Lavi”. Его разработка имела место в 80-х годах прошлого века. Это был первый в мире самолет 5-го поколения, его разработка на много опередила своё время. Во время испытаний возникла некая электротехническая проблема. Ко мне обратились за помощью, я с удовольствием помог.

Судьба “Lavi” оказалась очень грустной. Были полностью завершены только 2 самолета. 30 августа 1987 года по категорическому настоянию США было принято решение о приостановке программы. Последний полет “Lavi” совершил в 1990 году, в дальнейшем проект был свёрнут в пользу американского F-16.

Документация была продана Китаю и использовалась при создании китайского истребителя Chengdu J-10. (Кстати, несколько дней назад Китай показал испытательный полет боевого самолета уже 6-го поколения, выступавшим в паре с истребителем из семейства Chengdu J). Кое-что использовалось французами на самолетах “Мираж”, кое-что – при модернизации варианта истребителя МиГ-21. Мне случайно посчастливилось (или не посчастливилось) увидеть один из последних испытательных полетов ”Lavi”. Я как раз находился в это время на службе “по охране военно-воздушной базы”, на которой всё это происходило.

Хочу только отметить, что для решения описанных с самолетами проблем мне понадобилось использовать почти все ресурсы Лаборатории электромашин колледжа. Его администрация с большим удовольствием предоставляла мне такие возможности. Помочь Армии, да еще в подобных случаях – дело святое!

И вообще, Армия и её солдаты, – это в Израиле всегда свято. Когда что-то случается, наподобие начала войны или грустных событий типа 7 октября 2023 г., все самолеты, летящие в Израиль из разных концов мира, наполняются солдатами-резервистами, спешащими в свои воинские части. У каждого из них есть специальный “квиток”, по которому он знает, куда он должен прибыть на экстренную службу. Был когда-то такой квиток и у меня.

В общем, что и говорить? Это воистину наша Армия. И этим она сильна! Это действительно лучшее достояние ушедшего года. Спасибо газете “Каскад” за абсолютно верное решение!