Я ПРОДОЛЖАЮ БЕГАТЬ

Людмила Петрова – единственная бегунья из бывшего СССР, которая в 2000 году добилась победы в знаменитом Нью-Йоркском марафоне, одном из самых престижных в мире. На стыке веков она была одной из сильнейших легкоатлеток России, дважды выигрывала чемпионаты страны на дистанциях 3 000 и 10 000 метров, была обладательницей Кубка Европы по марафону в командном зачете, становилась первой еще на нескольких престижных марафонских дистанциях. В интервью она рассказала, как стала заниматься бегом, как оказалась в Америке, и как из чувашской деревушки добежала до высот в легкой атлетике.

– Людмила, расскажите, как Вы пришли в легкую атлетику?

– Начиналось все с того, что я с детства занималась физкультурой. Мы выезжали на районные соревнования, выступали на республиканском уровне в моей родной Чувашии. Но в принципе, я к спорту всегда относилась так, что не женское это дело. Думала, замуж выйду, буду заботиться о супруге, о детях, заниматься домашними делами. Но в жизни так получилось, что родила двух дочерей и задумалась: может, снова в спорт? Ну и начала вновь бегать. Это было в феврале 1994 года, младшей дочери еще года не исполнилось.

– Вскоре пришли и первые успехи, а затем состоялось и знакомство с Америкой – на Олимпийских играх в Атланте 1996 года, где Вы бежали на 10 тысяч метров. Чем запомнились те старты?

– Незадолго до этого я выиграла чемпионат России и попала на Олимпийские игры – и все это за такой короткий срок, всего два года, когда я даже еще не окрепла после родов. Конечно, для меня был большой успех – не только победить в первенстве страны, но еще и на Олимпиаду попасть. Признаться, в это не верила, но все получилось именно так, очень «скоропостижно», можно сказать.

Естественно, мне было трудно бороться в Атланте, но все-таки, я пробежала по личному рекорду. Завоевать медаль и сделать что-то для страны не получилось, но для себя я получила очень хороший опыт.

– Получается, Вы довольны 14-м местом в Атланте? Лучше не могли?

– Лучше не могла. Как мне еще удалось просто не сойти с дистанции, добежать до финиша? Я ведь к тому же тогда выступила лучше всех российских спортсменок. Думаю, меня взяли в команду в большой степени как раз для опыта. Конечно, это достижение, ведь люди готовятся к Олимпийским играм годами, а у меня было всего половина олимпийского цикла.

– Про те Игры в России много страстей рассказывали: и жилье для спортсменов не ахти какое было, и организация не на высоте. Что помните Вы?

– Я человек непривередливый, и на мой взгляд, тех условий было достаточно, для меня это был первый старт на таком высоком уровне, и мне не с чем было сравнивать.

– Вообще многие считают, что в США не очень задумываются над организацией крупных международных соревнований, поскольку больше интересуются внутренними стартами. Стоит ли им тогда эти соревнования, те же Олимпийские игры, вообще давать?

– Я думаю, страны, если они получают право провести такие престижные соревнования, готовятся достаточно серьезно по всем направлениям, неважно, Америка это, Россия или кто-то еще.

– Вы часть карьеры бегали 10 тысяч метров. Песню Высоцкого про «Десять тысяч – и всего один забег остался» на себя не примеряли? Правда, она про конькобежца, не про легкоатлета.

– Ну, в марафоне тоже нельзя рвануть как на 10 км. У меня были случаи, когда, рванув на старте полумарафона, я не добегала до финиша.

– Как раз хотел спросить, чем же Вас привлек марафон? Сложно ведь.

– Впервые я пробежала марафон в Турции. После финишной черты у меня случился спазм дыхательных путей, и я начала задыхаться, даже понадобилась кислородная маска. Думала: все, это не для меня. Второй раз бежала в Бостоне, и тоже кое-как. Мне казалось, что у меня веса не хватает, слишком худенькая, запаса нет, и марафон – не моя специализация.

Однако в 1998 году состоялся марафон в Москве, и я решила пробежать его без подготовки. Мой тренер сказал: «Давай поедем, тут же рядом. Попробуешь – если трудно будет, сойдешь». Ну ладно, вышла на старт: выиграла и установила рекорд трассы. После этого задумалась: если я буду готовиться, то смогу бежать достаточно быстро.

– И так и побежалось.

– Да, так и побежалось. После Олимпиады в Атланте у меня в США появился менеджер, и после основных стартов сезона я стала приезжать сюда для участия в коммерческих турнирах – на месяц, на два.

Не знаю почему, но на официальных стартах мне не удавалось показывать по-настоящему высокие результаты. Для каждого спортсмена высшее достижение – выиграть Олимпийские игры или хотя бы стать там призером. У меня результаты достаточно высокие – на мировом уровне, но подобраться к пьедесталу я не смогла: лучшим результатом было 8-е место в марафоне в Афинах в 2004 году. После гибели мужа я совсем перестала выступать на официальных стартах. Тогда старший тренер сказал мне: «Петрова, у тебя двое детей. Иди в свою «коммерцию», поднимай их».

– Жалеете, что не удалось завоевать медали на некоммерческом уровне?

– Жалей не жалей, а все получилось так, как получилось. Конечно, огорчительно, что имея хорошие результаты, я не смогла удовлетворить свои внутренние стремления. Не получилось. Я искала тренера, и наверняка мне его не хватило для совсем профессиональной подготовки. Обращалась к наставнику Валентины Егоровой, нашей олимпийской чемпионки из Чувашии. Уверена, если бы он меня взял, то на Олимпийских играх удалось бы показать хороший результат. Но почему-то так вышло, что мы не сошлись. Я и в других странах искала специалистов, но вот не получилось найти.

– Но, тем не менее, Вы с лихвой все восполнили чуть позже. В 2000 году Вы стали – и до сих пор остаетесь – единственной россиянкой, выигравшей Нью-Йоркский марафон, один из самых престижных в мире. А потом, в 2008 и 2009 годах, там же занимали второе место, еще несколько раз были рядом с пьедесталом. Чем Вам запомнились эти соревнования, как удалось выиграть?

– Может быть, земляк мне тоже, можно сказать, помог, подпитывал меня своими силой и энергией. Дело в том, что в том году он был «зайцем», который «вел» марафон до 30 км. Возможно, это меня здорово поддержало. Может быть, зло взяло за то, что меня не взяли на Олимпиаду на дистанции 10 км. Перед российским отбором у меня на ноге прорвало фурункул, мне сделали операцию, была температура. Но я все равно поехала на соревнования в Тулу, и финишировала там только пятой. Конечно, было обидно, потому что выиграли те люди, которые обычно находились позади меня. И взяли их, хотя я показывала стабильные результаты.

Ну, думаю, так и быть. Успокоилась и потихоньку начала готовиться к нью-йоркскому марафону. И выиграла. Не стану утверждать, что, если бы меня каким-то чудом взяли на Олимпийские игры-2000 в Сиднее, то я оказалась бы в призах на этой дистанции. Но могла показать там хороший результат. Однако я на марафон тогда не отбиралась. Если бы меня взяли в Сидней, то на дистанцию ​​10 км, где я вряд ли подобралась бы к призовым местам.

Но получается, что судьба распорядилась так, чтобы я оказалась таким образом на высоте (смеется). Но моя победа в Нью-Йорке шокировала всех.

– А Вы сами какие чувства испытывали? Ведь это же круто!

– Получается, эта победа «подняла» мое имя. Все-таки, Нью-Йоркский марафон – очень крупные соревнования, меня стали приглашать и принимать совсем на другoм уровне.

– Вы ведь еще установили в Нью-Йорке мировой рекорд в категории Мастерс, для спортсменов старше 40 лет.

– Да. Это было супер-ощущение. В Книге рекордов Гиннесса я – дважды экс-рекордсменка России. Мой нью-йоркский рекорд тоже уже в прошлом, он был побит на соревнованиях в Берлине. Но между этими двумя стартами есть очень большая разница. Марафон в Нью-Йорке – тяжелый, а берлинская трасса – «бегучая», ровная, и все, кто хочет показать высокий результат, едут туда.

– Чем трудна трасса в Нью-Йорке?

– Там мосты, все время подъемы и спуски – вверх-вниз. Нужна специальная подготовка. В Берлине и в Лондоне трассы ровные. Именно поэтому в Лондоне у меня результаты получались выше, чем в Нью-Йорке.

– Вы можете объяснить, как девочка из чувашской деревни Караклы с населением 600 человек добежала до победы в одном из престижнейших соревнований в мире?

– В деревне чистый воздух, совсем другая энергетика. Я всегда была на земле. У всех был огород, мы сажали картошку, овощи-фрукты. Колхоз у нас был тогда – мы ему помогали, что-то всегда делали в школе, было много разных бесплатных кружков. Мы всегда были заняты.

У нас не было мобильных телефонов, компьютеров, все игры на улице – носились как угорелые. Зимой – лыжи, летом – легкая атлетика, кросс, теннис. Мы ездили на республиканские соревнования. Там меня заметили тренеры и пригласили в спортивную школу Олимпийского резерва. Ну вот так и пошло-поехало.

– От многих людей, близких к спорту, я слышал, что атлеты – сумасшедшие люди, жертвуют всем, лучшими годами жизни, ради результата. Чем пришлось жертвовать Вам? И не жалеете ли об этом?

– Я никогда ни о чем не жалею. Я воспринимала спорт как работу. А результаты сами пришли. Просто мне приходилось часто уезжать и проводить с семьей мало времени. Ну что делать, у каждого свое. Оно того стоило.

– У многих атлетов этот переход в жизнь после спорта бывает очень трудным. Как он проходил у Вас?

– Я всегда реально смотрю на вещи. Знала, что однажды придется завершать карьеру, и заложила фундамент для перехода к другой деятельности.

– Помогло ли то, что Вы к тому времени уже жили в США?

– Не думаю, что мне помогло место жительства. Просто открыли границы, был легкий доступ к грин-карте, хотелось открыть мир детям, раз возможность появилась, дать им образование, которое принимается в большинстве стран.

– Не будем говорить, сколько Вам лет – желающие могут легко найти это в интернете, но возраст для спорта ветеранский. Планируете еще побегать?

– Я продолжаю бегать для себя – четыре раза в неделю. Но на старт уже вряд ли выйду, хотя такие мысли иногда приходят в голову. Сейчас я наслаждаюсь бегом и природой в Центральном парке в Нью-Йорке, где в свое время бежала последние километры марафона.