ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

НАШ ЧЕЛОВЕК В БЕЭР-ШЕВЕ

31 октября в Израиле состоятся муниципальные выборы, во многих городах страны уже начала раскручиваться предвыборная кампания, и среди дебютантов городской политики на этот раз все громче звучит голос представителей полуторного поколения – выходцев из СССР-СНГ, приехавших в Израиль подростками, сумевшими к своим тридцати-сорока годам многого добиться в жизни и сейчас пробующих свои силы на общественном поприще. Одним из таких дебютантов является и новый лидер списка «Наш дом – Беэр-Шева» Джулия Кайт, уверенная в том, что в случае победы на выборах сможет немало сделать и для защиты интересов русскоязычной общины, и для города в целом.

– Я приехала в Израиль в 1997 году, когда мне было 13 лет, – рассказывает Джулия. – К этому времени волна большой алии уже спала, и новых репатриантов никто уже особенно не ждал. Но для нашей семьи репатриация была осознанным выбором – я училась в Вильнюсе в еврейской школе, там же преподавала моя мама, и наша семья всегда связывала свое будущее именно с Израилем. С самого начала мы поселились в Беэр-Шеве, и с тех пор моя жизнь неразрывно связана с этим городом, без которого я себя уже просто не мыслю. Здесь я окончила школу, затем в университете им. Бен-Гуриона получила первую и вторую академическую степень по клинической психологии и социальной работе, а потом стала магистром по управлению общественными учреждениями. Ну и, помимо этого, изучала психотерапию со специализацией по оказанию помощи при посттравматическом синдроме. Все это очень пригодилось после начала войны в Украине: сразу после начала войны мне пришлось немало поработать с беженцами и будущими репатриантами, а сейчас я провожу в Польше курсы для польских и украинских психологов по работе с беженцами, страдающими посттравматическим синдромом. И, само собой, я оказывала и продолжаю оказывать помощь новым репатриантам, прибывшим в Беэр-Шеву. А их за последнее время у нас появилось немало – порядка 3000 человек.

– А что побудило вас заняться общественной деятельностью?

– В принципе, я занималась ей всегда. В университете была членом Студенческого комитета. Затем стала добровольцем в «Мишмерет шхуна» – народной дружине района, и в спасательном подразделении «Ихуд ацала», где моей задачей является оказание первой психологической помощи как пострадавшим в результате того или иного тяжелого происшествия, так и самим спасателям и медикам.

– То есть во время обстрелов Беэр-Шевы работы у вас хватает?

– Да, разумеется. Причем не меньше, чем самим пострадавшим в результате обстрела или просто впавшим в шоковое состояние людям, помощь нужна и тем, кто приходит к ним на помощь: многие из них страдают от так называемого «выгорания» или вторичной травмы, хотя поначалу нередко этого не замечают. Но мне нравится помогать людям. Мне интересно этим заниматься, интересны сами люди, и потому, поверьте, я иду в политику не ради кресла, а для того, чтобы заниматься вполне конкретными делами. Но тем, что называется политикой, я начала заниматься относительно недавно, и триггерами этого стало сразу несколько моментов. Во-первых, события, происходившие во время операции «Страж стен», когда многие жители Беэр-Шевы, да и Негева в целом почувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Мы стали выходить на перекрестки с акциями протеста, чтобы привлечь внимание властей к нашим проблемам, и в ходе этих акций меня заметили в партии НДИ, предложили сотрудничать. Вторым триггером стало изнасилование бедуинами маленькой девочки в ее собственном доме, после чего стало окончательно ясно, что мириться и дальше с растущим уровнем преступности в Негеве больше нельзя. Ну и, само собой, меня волнуют многие проблемы русскоязычных жителей Беэр-Шевы. Сегодня в городе живет 40 000 выходцев с постсоветского пространства, и у них практически нет своего представителя в муниципалитете и горсовете.

– Какие именно проблемы репатриантов вы собираетесь решать в первую очередь?

– Ну, начать следует хотят бы с того, чтобы предоставить пожилым русскоязычным жителям города получать в полном объеме услуги, которые обязана оказывать мэрия, не тратя при этом массу сил и времени. Сегодня, в диспетчерской мэрии практически нет русскоязычных сотрудников, которые могли бы ответить им на русском языке. Да и даже когда они говорят на иврите, эти сотрудники часто не понимают ментальности выходцев из бывшего СССР, отчего те теряются, и нередко решают, что им лучше просто никуда не обращаться. Последнее время они стали обращаться с такими проблемами ко мне, я стала передавать их в мэрию, и поняла, что если я окажусь там внутри, то смогу сделать гораздо больше, чем сегодня.

– Можете привести конкретные примеры тех проблем, которыми вы занимаетесь сегодня на общественных началах?

– Например, в районе некого дома прорвало трубу, за которую несет ответственность мэрия. Или у пожилых супругов-репатриантов возник конфликт с соседями по поводу выброшенного возле дома мусора или бизнеса, открытого прямо в соседней квартире. Или вдруг перенесли автобусную остановку так, что до нее стало тяжело добираться. Все это вроде бы бытовые мелочи, но из таких мелочей состоит жизнь, и для пожилых людей они нередко превращаются в совсем не мелкую, а очень даже большую проблему, которую надо решить. Был случай, когда у людей дважды сняли деньги за «арнону» (property taxes, налог на недвижимость – прим. ред.). Люди чувствуют себя в таких ситуациях растерянными, не знают, куда им следует обратиться, как говорить с муниципальными чиновниками. И дело, повторю, не только в языковом барьере – дело еще в ментальности, сложившихся еще в «прошлой жизни» стереотипах общения с представителями власти. К нам поступает масса звонков с просьбой помочь в решении вот таких бытовых проблем, но мы работаем на добровольных началах, и, само собой, не можем заменить сотрудников муниципалитета.

– И как вы собираетесь их решать, если войдете в состав горсовета?

– Для начала я намерена потребовать, чтобы городской сайт был полностью переведен на русский язык, чтобы им с легкостью могли пользоваться все русскоязычные жители города. Нужно создать от мэрии курсы, которые помогли бы пожилым людям овладеть всеми возможностями, которые предоставляют им дигитальные (цифровые – прим. ред.) платформы муниципалитета. Кроме того, необходимо добиться, чтобы в диспетчерской службе мэрии обязательно находился русскоязычный сотрудник. Наконец, нужно очень многое сделать для усиления безопасности жителей города, в том числе, и пожилых русскоязычных репатриантов.

Сейчас, к примеру, нашей главной головной болью является серийный грабитель, который изощренно взламывает квартиры русскоязычных пенсионеров и грабит их, вынося всю имевшуюся там наличность. И не секрет, что наши старики не доверяют банкам и предпочитают держать деньги дома. Жалоб на такие ограбления очень много, но все возбужденные по ним дела закрываются одно за другим. При том, что у нас уже есть записи камер, на которых видно, что грабитель ходит по домам в мотоциклетном шлеме. А ведь многие пострадавшие даже не обращаются в полицию – по тем же причинам, о которых я уже сказала. Но я уже сказала нашему мэру Рубику Даниловичу, что на данном этапе нужно хотя бы предостеречь всех пожилых репатриантов города о том, чего им следует остерегаться, передать приметы подозреваемого, чтобы те, кто его увидит, могли позвонить в полицию и т.д. – у мэрии есть все необходимые данные и возможности для такого оповещения. Я также потребовала от Даниловича, чтобы он оказал давление на полицию с тем, чтобы она начала заниматься этим делом. Кроме того, я обратилась к начальнику полиции Негева, и уже после этого ко мне позвонил офицер городской полиции и попросил собрать для него имена всех пострадавших. Надеюсь, что теперь что-то сдвинется.

– Не секрет, что криминальная ситуация в Беэр-Шеве и ее окрестностях вообще оставляет желать много лучшего…

– Безусловно. Я, к примеру, живу в районе, где квартирные и автомобильные кражи происходят постоянно; девушки боятся по вечерам ходить по улице; в городе творится полный беспредел… У меня у самой украли машину на центральной стоянке буквально за те четыре минуты, которые я отсутствовала.

– А что, по-вашему, для исправления этой ситуации может сделать мэрия?

– Во-первых, можно сделать более эффективной работу муниципальной полиции, за которую мэрия взимает дополнительный налог со всех жителей. Сегодня она не имеет никаких полномочий и ее сотрудников можно увидеть только в центре города. Следует укрепить те же народные дружины, патрулирующие внутренние кварталы города. Крайне необходимо улучшить освещение улиц, многие из которых вообще не освещены – понятно, что в темноте преступники чувствуют себя куда вольготнее. Кроме того, сейчас я как раз разрабатываю с компетентными людьми комплексный план решения проблем города, а пока его нет, мне бы не хотелось давать какие-то несбыточные обещания и вселять в людей ложные надежды.

– На какой результат вы рассчитываете, идя на выборы?

– Надеюсь стать первой в истории Беэр-Шевы русскоязычной женщиной зам. мэра. Пока у нас в городе такого еще не было. И конечно, очень хочу использовать те возможности, которые дает такой пост для того, чтобы сделать жизнь в Беэр-Шеве лучше. Ведь город у нас замечательный. И именно с ним и с Негевом в целом связано будущее всей страны.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ХЛОПКА

Согласно данным Ассоциации израильских фермеров за последние два года площадь сельскохозяйственных угодий, отданных под выращивание хлопка, выросла на 300% – с 27 000 в 2020 до более 84 000 дунамов в 2022 году. Число киббуцев, занимающихся хлопководством, возросло с 39 в 2021 до 93 в 2022, а собранный урожай хлопка за это же время вырос с 5 до 17 тысяч тонн. И это – после того, как израильские фермеры практически отказались от выращивания хлопка в связи с произошедшим в конце 1990-х годов полным свертыванием текстильной промышленности страны.

Разумеется, обольщаться приведенными выше цифрами не стоит: они поистине капля в море мировой индустрии хлопководства. К примеру, в Китае сегодня выращивается более 5.7 млн тонн хлопка, в США – более 5 млн., в Индии – более 2.5 млн. Да и зачем так далеко ходить: в соседней с Израилем Сирии выращивается ежегодно свыше 330 тысяч тонн хлопка, в Турции – свыше 800 тыс. Но вот присмотреться к мотивам, которые побудили израильских фермеров в Верхней Галилее, Израильской долине и ряде других районов страны вернуться к хлопководству и в самом деле стоит.

В сущности, глобальный ответ на этот вопрос прост: спрос на хлопок на мировом рынке растет, а вот предложение его год от года уменьшается, и на это, вдобавок, накладываются различные политические проблемы. Хлопок по-прежнему остается важным сырьем для производства взрывчатых веществ, пленки, лаков, нитей, ваты, хлопчатобумажной и других видов тканей. Свойства хлопкового волокна поистине уникальны – оно необычайно прочно (причем при намокании его прочность только увеличивается), умеет «запоминать» форму (то есть ткани из него отлично поддаются глажке), прекрасно «дышит» и обладает многими другими достоинствами.

Еще в 1990-х годах капитанам мировой текстильной индустрии стало ясно, что для создания высококачественной ткани одной синтетической основой не обойдешься, и тот же полиэстер начали активно смешивать с хлопковым волокном. Однако хлопка на мировом рынке было тогда вполне достаточно, и потому у израильских фермеров и кибуцев просто не было иного выхода, как почти полностью отказаться от выращивания этой культуры.

Но к концу 2010-х годов вследствие глобального изменения климата, а также попросту бездумной, если не сказать преступной ирригационной политики, начался процесс опустынивания огромных площадей в Туркменистане и Узбекистане, являющихся пусть не самыми большими, но важными игроками на мировом хлопковом рынке, и это привело к существенному сокращению площадей хлопковых плантаций в этих странах. Впрочем, аналогичные процессы происходят сегодня в США и Китае, являющихся крупнейшими производителями хлопка.

К тому же, агрономы справедливо отнесли хлопок к одной из самых «беспощадных» культур, вытягивающей из земли все соки, а ВОЗ отнесла хлопок к «токсичной» культуре, поскольку при его выращивании активно используются самые ядовитые пестициды, и по оценке ВОЗ на хлопковых плантациях ежегодно отравляются пестицидами от 300 до 500 тысяч людей, 20 000 из которых погибают. По этой же причине в районах культивирования хлопка крайне высока детская смертность и велико количество новорождённых с дефектами. Наконец, тот момент, что в Узбекистане, Туркменистане и Пакистане на сборе хлопка широко используется труд детей младше 9 лет, с целью сохранения репутации крупнейшие игроки на международном рынке брендовой одежды отказываются от использования хлопка из этих стран. По этой причине цена на хлопок на мировом рынке выросла более, чем вдвое – с 1.5 до 3.5 долларов за ливр.

И вот тут на этом рынке вновь появляется израильский хлопок, который, во-первых, выращивается с применением биологических, а не химических методов уничтожения вредителей, во-вторых, само собой, весь процесс его выращивания от посевной до сбора урожая, само собой, обходится без детского труда, в-третьих, отвечает самым высоким мировым стандартам качества хлопкового волокна. Относясь к так называемым длинноволокнистым сортам хлопка, израильский сорт «пима» (Pima cotton, также известный как барбадосский или египетский) пользуется повышенным спросом в таких странах, как Китай, Индия и Турция, где текстильная промышленность остается одной из важнейших отраслей национальной экономики.

Таким образом, весь урожай израильского хлопка скупается, что называется, на корню, спрос на него непрерывно растет.

Одновременно, в последние два года израильские фермеры не выдержали конкуренции с зарубежными коллегами и вынуждены были практически полностью свернуть выращивание нута (хумуса), чеснока и подсолнуха. И рост спроса на хлопок оказался для многих из них спасательным кругом. Так что не исключено, что в ближайшее время хлопковые плантации страны будут только расти.

ЖИЗНЬ СТАРЫХ ФОТОГРАФИЙ

В тель-авивском доме-музее Давида Бен-Гуриона 1 августа открылась выставка фотографий, посвященных его визитам в зарубежные страны, которые в прошлом по различным причинам нигде не публиковались, и никогда не выставлялись на обозрение широкой публики. Некоторые из них были обнаружены совсем недавно в домашних альбомах семьи Бен-Гурион.

Цель выставки – представить публике дипломатическую деятельность Давида Бен-Гуриона, которая была не менее важной, чем все остальные. По словам сотрудников музея, с момента создания Государства Израиль и вплоть до окончательного ухода в отставку первый премьер де-факто исполнял обязанности министра обороны и министра иностранных дел, не желая передоверить полностью кому-либо эти полномочия. Ему пришлось, по сути дела, с «нуля» налаживать международные связи молодого еврейского государства, а так как многие страны отказывались признавать Израиль, а арабский мир вообще требовал его блокады, то Бен-Гурион хватался за любую возможность и готов был ехать в любую страну, выразившую готовность с нами дружить.

Так, в 1961 году он направился с официальным визитом в Бирму, где провел… почти месяц, и этому визиту на выставке посвящено сразу несколько фотографий, начиная с торжественной встречи премьера Израиля в аэропорту.

Но когда вглядываешься в эти фотографии, начинаешь понимать, что Давид Бен-Гурион провел в этой стране столько времени не только и даже не столько в дипломатических целях. Его явно очень интересовали мистические практики Юго-Восточной Азии, обычаи и образ жизни жителей этого региона. На одной из фотографий он запечатлен в буддийском монастыре в тот момент, когда беседовал с монахами, будучи одет так же, как они. Один из этих монахов оказался евреем, перешедшим в буддизм, и Бен-Гурион долго расспрашивал его о сути этой религии, о том, чем она отличается и в чем схожа с иудаизмом.

Еще одна уникальная фотография, датированная 1962 годом, запечатлела Бен-Гуриона в тот момент, когда он находился в Копенгагене и был приглашен в дом тогдашнего премьера Дании Отера Витто Фишера-Кампманна. За домашним обедом высокому израильскому гостю так понравилась совсем юная дочь датского коллеги, что он усадил ее на колени и поцеловал, а в это время кто-то щелкнул фотоаппаратом. В то время это было, видимо, воспринято как отеческая ласка, восприятие Бен-Гурионом 15-летней девушки как дочери или внучки. Но, думается, в наши дни подобное поведение 76-летнего мужчины по отношению к юной девушке, почти ребенку, вряд ли было признано подобающим, если не сказать больше.

В том же 1962 году Бен-Гурион посетил Норвегию, которую считал крайне важной страной для признания Израиля полноценным членом международного сообщества. Среди фотографий, рассказывающих об этом визите, можно увидеть снимок, запечатлевший момент встречи главы правительства Израиля с норвежским археологом, путешественником и писателем Туром Хейердалом. Фотография сделана в момент, когда Хейердал передает Бен-Гуриону в подарок кусочек своего судна «Кон-Тики», на котором было совершено плавание из Южной Америки в Полинезию.

Еще одна интересная серия фотографий выставки связана с визитом Бен-Гуриона во Францию в 1962 году, во время которого случился небольшой дипломатический конфуз. Произошло это во время официального ужина, который президент де Голль и его супруга решили устроить в честь четы Бен-Гурион. Во время ужина де-Голли и Бен-Гурионы общались через двух переводчиков – мужчину и женщину. Первая леди Израиля Поли Бен-Гурион говорила на английском, который был для нее родным, а переводчики переводили ее на французский, Де Голль отвечал ей на родном языке, после чего его ответ переводился на английский. Поли явно бесила эта ситуация, и в какой-то момент она сказала де Голлю: «Вы ведь отлично говорите по-английски, поскольку немало времени пожили в Лондоне, где англичане оказали вам истинное гостеприимство. Так почему бы вам не говорить с нами по-английски?! Ах да, я понимаю: вы обиделись на англичан за то, что они сделали вам в последнее время! Но причем здесь язык?!».

После этого за столом воцарилась долгая пауза, а затем Шарль де Голль вытер рот салфеткой и… продолжил говорить по-французски. Правда, на следующий день он говорил с Полли уже по-английски. Но только с Полли.

Словом, те, кто посетит выставку в доме-музее Давида Бен-Гуриона и в самом деле может узнать много интересных подробностей истории внешней политики Израиля, и личной жизни его первого премьер-министра. А заодно задуматься о стремительном течении времени, и о том, как разительно меняются за десятилетия нравы и правила приличия.

ВИРТУАЛЬНАЯ БОЛЬНИЦА

Вот уже три года, как при больнице «Шиба» действует виртуальная больница «Шиба-BEYOND», являющаяся одной из первых больниц в мире, предлагающей услуги дистанционной медицины. Ежемесячно через эту больницу сегодня проходит около 500 пациентов, в основном, весьма преклонного возраста. Непосредственным толчком к созданию таких больниц стала, безусловно, эпидемия коронавируса, однако выяснилось, что данная идея вполне плодотворна и для обычного времени. Во всяком случае, число предпочитающих виртуальную больницу реальной день от дня растет, и главврач «Шиба-BEYOND» д-р Гали Баркаи верит, что будущее – именно за дистанционной медициной.

– Современные технологии позволяют с достаточно подробно обследовать больного и поставить ему диагноз и назначить курс лечения без какого-либо физического контакта между врачом и пациентом – рассказывает д-р Баркаи. – Сегодня, к примеру, мы предлагаем госпитализацию на дому многим жителям домов престарелых – персонал этих заведений вполне в состоянии выполнить указания врача, в то время как доставка пожилого человека в больницу всегда связана для него с немалым стрессом и чревата множеством опасностей. Например, риском заразиться тем или иным заболеванием или подхватить больничную инфекцию, что может привести к резкому ухудшению его состояния. Кроме того, сегодня мы дистанционно проводим различные курсы реабилитации, курс лечения от послеродовой депрессии или сохранения беременности.

Актуальность деятельности «виртуальной больницы» объясняется тем, что число людей пожилого возраста в Израиле год от года растет, и уже сегодня превышает 1.2 млн. человек, подавляющее большинство которых страдает теми или иными хроническими заболеваниями. Да, количество койко-мест в больницах тоже растет, но, увы, совсем не с той скоростью, что население, и дистанционная медицина сегодня является единственным путем, с помощью которого можно снизить нагрузки на больницы. По мнению, д-ра Баркаи 2023 год как раз окажется в этом смысле поворотным.

Дело в том, что чем дальше, тем яснее становится, что в ряде случаев «госпитализация на дому» со всех точек зрения предпочтительнее обычной. Например, современные технологии прекрасно позволяют непрерывно отслеживать состояние хронически больных, и это дает куда более точную картину болезни, чем плановые госпитализации на несколько дней раз в три месяца или полгода. При этом пациент находится в комфортных домашних условиях и не теряет кучу времени на поездку в больницу, ожидание, пока врачи им займутся и т.д.

Понятно, что многие пока с недоверием относятся к лечению, назначенному без непосредственного осмотра врача. Но, во-первых, сегодня врачи все реже прибегают к такому осмотру, больше полагаясь на результаты анализов и обследований, а во-вторых, уровень современных технологий, скажем, качество видеокамер и микрофонов позволяет провести на расстоянии не менее, а иногда и более точную диагностику, чем при непосредственном физическом контакте врача и пациента. В том числе, ушных, глазных и кожных заболеваний. Например, если у вас на коже появилась какая-то сыпь или язвочка, то сегодня достаточно просто сфотографировать ее на камеру мобильного телефона, отослать этот снимок по вотсапу кожвенерологу, и он мгновенно определит, о чем идет речь. И ведь дальше уровень как медицинской, так и видео и аудиоаппаратуры будет повышаться, а значит, будет расти и точность обследований.

Что касается личного контакта врача с пациентом, который, как считается, сам по себе имеет лечебный эффект, то врачи «Шиба-BEYOND» утверждают, что во время сеансов видеосвязи у них нередко возникают не менее теплые и личные отношения с пациентами, чем при реальном общении.

Разумеется, никто не говорит о полной отмене реальной госпитализации в больницу – есть хирургические операции, процедуры и методы обследования, которые, по меньшей мере, сегодня просто невозможно провести на дому. Кроме того, по словам больничных соцработников, многие пожилые люди любят оказываться в больницах, так как для них это – шанс побыть среди людей и пообщаться, поскольку именно общение для них стало той роскошью, которая им недоступна.

Одновременно психологи отмечают, что эпидемия коронавируса с ее ограничениями, а также перевод мед. страховки, банков, почты и других учреждений на виртуальное обслуживание привело к резкому увеличению числа людей, страдающих агарофобией – боязнью открытого пространства, людных мест и прямого общения с другими людьми. И как бы агарофобия с учетом нынешних тенденций развития человечества не приобрела бы характер пандемии.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ФАЛАФЕЛЬ

В возрасте 93 лет ушел из жизни Давид (Дуго) Лайтнер, известный многим израильтянам, да и евреям в странах диаспоры как человек, благодаря которому возник проект «Операция Дуго». Который, думается, продолжится и после его смерти. Но сама история жизни этого человека заслуживает того, чтобы быть рассказанной чуть подробнее.

Давид Лайтнер родился в 1927 году в венгерском городе Ньиредьхаза, где его родители, Меир и Голда, держали небольшой магазин. В 1938 году отца Давида призвали в венгерскую армию, и он вернулся домой только в марте 1944 года, незадолго до немецкого вторжения. Вскоре после этого местные жандармы конфисковали ценности евреев и загнали их в гетто. Затем семью Лайтнер вместе с другими евреями отвезли на вокзал, погрузили в вагоны для перевозки скота и поезд взял курс на Освенцим-Биркенау. Так накануне Песаха 1944 года Давид вместе со всеми другими евреями города оказался в Аушвице, где получил лагерный номер В14671.

В Биркенау Давида Лайтнера разлучили с его матерью и сестрами, которые были убиты. Отца и брата Давида отправили в Бухенвальд, а оттуда в Берген-Бельзен, а сам Давид остался в Биркенау с 40 000 других детей.

Лайтнер был высоким и сильным подростком, что не раз помогало ему выжить. В день еврейского праздника Симхат-Тора нацисты загнали Давида в газовую камеру вместе с сотнями других детей. Детей, уже знавших, что их ждет и хором читавших молитву «Шма, Исраэль!», раздели догола и уже готовились включать «душ». Но внезапно всё остановилось, так как потребовались подростки для разгрузки картофеля из прибывшего товарного состава. Давида отобрали для этой работы примерно с еще пятьюдесятью детьми. Работали они под свист пуль – немцы по своему обыкновению стреляли в них для развлечения.

18 января 1945 года для узников Аушвица начался печально известный «марш смерти». Не раз и не два во время этого марша 14-летний Давид был близок к тому, чтобы нет, не упасть, а просто лечь на землю и дать эсэсовцам себя расстрелять. Как он рассказывал много лет спустя, на него вдруг наваливалась не смертельная усталость, а просто абсолютная апатия, полное равнодушие к тому, будет он жить, или нет, что смерть – это лучшее, что с ним может случиться. Но… в эти минуты он вспоминал, как мать в детстве рассказывала ему перед сном, что настанет день – и они все поедут в Эрец-Исраэль, где на деревьях растут «билкелах» – маленькие круглые золотистые пирожные. Он часто вспоминал об этом рассказе матери и в лагере, но во время марша эти воспоминания вдруг стали накатывать на него с какой-то необычной силой. И тогда он буквально заставлял себя хотеть жить и идти дальше – ведь, пока он жив, у него есть шанс добраться до Земли Израиля, и узнать, действительно ли они существуют, эти самые «билкелах».

Так он вместе с другими узниками дошел до Маутхаузена, а в апреле 1945 года под проливным дождем их отвели в Гунскирхен, где согнали в лагерь из лачуг без крыш. 4 мая выжившие обнаружили, что немцы бежали из лагеря. Давид направился в соседний город. После шести месяцев в больнице он достаточно окреп, чтобы вернуться в свой разрушенный дом. Там он нашел брата, который рассказал, что отец погиб по пути из Берген-Бельзена.

Через три месяца Давид отправился в Чехословакию с организацией “Бриха” (“Побег”), а затем – в Австрию и Италию. В 1949 году он отплыл в Израиль, вступив в ряды ЦАХАЛа еще находясь на борту корабля.

В Израиле Давид Лайтман стал одним из основателей мошава Нир Галим, женился и родил замечательных детей. Одна из дочерей Лайтнера, Захава Кор, стала известной писательницей, его внучка Мория Кор – журналисткой, которая сегодня работает в газете «Исраэль а-йом». Но прославился Давид-Дугу Лайтнер совсем не этим.

Дело в том, что почти сразу после своего приезда в Израиль Давид направился на иерусалимский рынок «Маханэ Йегуда» и там впервые в жизни увидел фалафель, и почему-то решил, что это и есть «билкелах». Разумеется, ему быстро объяснили, что представляет собой фалафель на самом деле, но с того времени каждый год 18 января Давид Лайтнер демонстративно ел фалафель в память о том, что ему удалось выжить и исполнить свою мечту и мечту матери. Фалафель был для него олицетворением некого чисто израильского блюда, которого больше нет нигде в мире.

В 2010-х годах Лайтнер рассказал об этом своем личном обычае в социальных сетях, и у него появилось немало последователей. В 2016 году созданный в мошаве Нир-Галим «Дом увековечивания памяти погибших в Катастрофе» объявил «Операцию Дуго», в рамках которой призвал всех израильтян 18 января устраивать семейные трапезы и дружеские вечеринки с фалафелем, напоминая самим себе о чудесном спасении еврейского народа в Катастрофе и не меньшем чуде возрождения еврейского государства в Земле Израиля. Лайтнер приглашал на эту трапезу всех желающих и поднимал над головой табличку с лозунгом «Ам Исраэль хай!» – «Народ Израиля жив!».

Так личный обычай начал постепенно превращаться в общенациональный, и 18 января этого года трапеза с фалафелем с участием Давида Лайтнера была устроена Ицхаком Герцогом в президентском дворце. А незадолго до смерти Давид Лайтнер побывал в кнессете по личному приглашению спикера Амира Оханы. И, само собой, во время приема в кабинете спикера на стол был подан фалафель. Традицию «Дуго» подхватили и многие посольства Израиля в Европе – 18 января его сотрудники раздают прохожим фалафель.

На похоронах Давида Лайтнера его дочери Захава и Арэле говорили о том, что их отец был типичным представителем своего поколения евреев, многие из которых не смогли реализовать мечту детства и юности о высшем образовании, а потому учились всю жизнь. По своей эрудиции и степени начитанности, по их словам, Давид Лайтнер не уступал многим профессорам университета. Последнее слово на похоронах Давида Лайтнера было предоставлено его внуку.

«Дед! – сказал он. – Ты был удивительно скромным человеком. Ты считал, что твоей персоне в последние годы уделяется слишком большое внимание, ты сказал нам, что не хочешь, чтобы люди пришли на твои похороны, так как это совершенно излишне, и потому никого не надо об этом оповещать. Извини, но бабушка, как всегда, настояла на своем, и посмотри, сколько людей пришло с тобой проститься…».