ВАЛЕРИЯ НОЛЛАН:

Музыка Рахманинова делает нас добрее

В нынешнем году мировая музыкальная общественность отмечает сразу два юбилея, связанных с именем Сергея Рахманинова – гения, объединившего в своей судьбе Россию и Америку – 150 лет со дня рождения и 80 лет со дня кончины. Пианистка, музыковед и почетный профессор Русистики в колледже гуманитарных наук Роудес Колледж в Мемфисе в штате Теннесси Валерия Ноллан посвятила исследованию творчества и биографии великого композитора многие годы. О том, как музыка Рахманинова входила в жизнь русской эмиграции, как маэстро удалось не замкнуться в себе на чужбине и почему и русские, и американцы считают его своим композитором, она рассказала в интервью «Каскаду».

– Валерия Валентиновна, Вы родились в Германии после войны, почти всю жизнь провели в США. Помните, как Рахманинов вошел в Вашу жизнь?

– Очень просто. Мои родители слушали его музыку на грампластинках. Мама очень хорошо играла на аккордеоне и на фортепиано, я изучала его произведения – все пошло через это. Правда, не помню, чтобы мы ходили на какие-то концерты – в том районе, где мы жили, их было не так много.

– А почему Вам понравилось творчество Рахманинова?

– Мне понравилась красота его музыки. Сложность, которая очень привлекательна, глубина, неожиданно потрясающие мотивы. Я думаю, что в его музыке есть что-то очень русское – сила, чистота русской природы, русские ассоциации.

Мой папа был кубанский казак, поэтому я выросла в среде, где казаки сидели на чемоданах – они ждали возможности вернуться на родину. Это была русская и украинская среда, где все очень любили и уважали свою культуру, и многие люди даже не говорили по-английски – только по-русски. Это очень повлияло на меня: я полюбила русский язык и литературу, изучала их. Так что карьера для меня была выбрана уже с самого начала: музыка, литература и русский язык.

– А вообще, какая музыка звучала в русской эмиграции того времени? Что слушали, например, в Вашей семье? По советским фильмам можно представить, что все вертелось вокруг ресторанов, но это ведь все же не так, или не совсем так?

– Конечно. В моей среде звучала классическая музыка, опера и романсы. Уникальный голос Шаляпина, романсы Рахманинова и Чайковского, популярные песни Петра Лещенко, песни Великой Отечественной войны, разные танго. Все очень любили русские и цыганские романсы, украинские народные песни. Но романсы, быть может, я помню лучше всего. Это очень большой плодотворный жанр, и до сих пор многие композиторы их пишут, они часто исполняются, как известно, в России и в центрах Русского мира.

– Многие считают, что Рахманинов, прожив долгие годы в Европе и в Америке, не стал ни европейцем, ни американцем, а остался русским душою человеком. Если это так, то почему?

– Это действительно так. И все его современники тоже говорили об этом. Некоторые на Западе даже критиковали его за то, что он остался русским и окружал себя русскими людьми, русскими обычаями, даже русской едой. Для меня это очень любопытно: ведь логично, что человек, где бы ни жил, хочет находиться среди родной культуры. Скажем, англичанина не критиковали бы за то, что он хочет говорить по-английски и есть привычную еду.

Да, Рахманинов сознательно окружал себя всем русским. И даже советские посольство и консульство в Вашингтоне и Нью-Йорке называл русскими – это даже немного забавно. Он очень хотел сохранить свою русскую идентичность, и для этого ему нужно было очень стараться – быть может, в Америке больше, чем в Европе, где русских тогда было достаточно много.

На мой взгляд, это очень ценно. И он это делал сознательно. Если бы он не стремился сохранить свои корни, то мог бы их потерять. И он оберегал их.

– А чем Вы объясните, что в эмиграции Рахманинов не замкнулся в себе, не ушел в прошлое, как это сделали многие русские гении, сожалевшие о потерянной России? Он тоже сожалел о ней, но тем не менее продолжал творить и добивался успеха своими новыми произведениями, созданными уже здесь.

– Рахманинов был очень трудолюбивым и много работал. У него было трудное детство, и я думаю, он боялся, что его семья окажется без денег.

К тому же он поддерживал в финансовом плане очень многих эмигрантов: помог Набокову, Бунину, Метнеру, Ивану Ильину. Он привык к довольно высоким стандартам жизни и старался, чтобы эти стандарты таковыми и оставались.

Кроме того, Рахманинов очень любил выступать перед публикой, концертировать, ездил по всему миру. Возможно, нам сейчас это трудно понять, но он постоянно находился в гастрольных турах и тем самым зарабатывал много денег. Публика его любила. Правда, критики обвиняли его в том, что он не был модернистом. Тем не менее, он постепенно развивал свой подход к музыке, добавлял новые элементы, может быть и в какой-то небольшой степени модернизма и джаза.

В этом плане Рахманинов был очень практичным. В России он мог бы остаться композитором, и может быть, давать концерты, но не так часто, как делал это на Западе. Уже в эмиграции он понял, что не может заниматься только сочинительством, поскольку концерты дают более стабильный доход.

– Какие фрагменты американской биографии Сергея Васильевича являются самыми важными?

– Мне даже трудно что-то выделить. В принципе, детали его жизни в Америке хорошо известны – главным образом, в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе. Наверное, я бы сказала об общении Рахманинова с такими голливудскими героями, как Уолт Дисней, Чарли Чаплин, с русско-американскими актерами. И еще я бы выделила его православие, которое он сохранил. На мой взгляд, это самое важное.

– Мне доводилось слышать, что Рахманинов был «хорошим американцем». Он уважал страну, которая его приютила. Вы, изучив его биографию, можете сказать, что это действительно так?

– Я думаю, он был благодарен стране, которая дала ему возможность достойно жить и стабильно зарабатывать. Если подумать о том, через что ему довелось пройти в жизни – Первая мировая война, революция, большевистский террор, который коснулся и его семьи (например, его двоюродный брат, известный музыкант Александр Зилоти, провел некоторое время в тюрьме) – это были просто времена Апокалипсиса. Поэтому, когда Рахманинов наконец попал в Америку, то мог отдохнуть от всех этих тягот, успокоиться, понять, как зарабатывать на жизнь. Он очень ценил такую возможность.

Рахманинов был благодарен Америке, но я бы не сказала, что он любил ее или понимал американскую культуру. Он даже предупреждал других русских музыкантов – скажем, Николая Метнера, чтобы те не приезжали сюда, поскольку тут все делают только за деньги. Америку он называл «принцессой доллара».

Да, Рахманинов сам хорошо зарабатывал, сделал успешную карьеру, в том числе и в Америке, и был благодарен этой стране. Он вовсе не имел ничего против нее, но США просто не были его родиной. Он с детства привык к другой культуре, к другому образу жизни.

– У меня создается впечатление, что Америка, хоть и считает Рахманинова своим, но не очень-то и чтит его память. Во всяком случае, я не видел шквала мероприятий и концертов, посвященных его памятным датам в этом году. Чем это объясняется? Рахманинов слишком сложен для современной молодежи?

– Нет. Американские оркестры продолжают исполнять произведения Рахманинова. Например, в Мемфисе состоялся концерт, на котором прозвучал его Второй концерт, в Карнеги холле в Нью-Йорке в мае исполняли его Всенощное бдение. Но в принципе я больше ассоциирую такое внимание к датам с русской культурой, где более трепетно относятся к памяти художников, артистов и композиторов. В Америке просто нет такой привычки. Тем более, сейчас страна проходит очень трудный период, когда есть проблемы в экономике, когда небольшой круг элиты все держит под своим контролем.

Кроме того, я бы сказала, что русская публика, и возможно, европейская – по крайней мере, так было раньше – более образованна в плане классического искусства. Благодаря этому классическая музыка, балет в России и в Европе находятся ближе к центру жизни. В Америке же они часто остаются где-то в стороне. Здесь за все нужно платить – за образование, за медицинскую помощь, и люди в большей степени заботятся именно об этих обыденных вещах. Поэтому и культура тут другая, более утилитарная, народ в большей степени ориентирован на настоящее, чем на почитание прошлого.

(ОТ РЕДАКЦИИ: Создаётся впечатление, что свою информацию о США Валерия Ноллан подчерпнула из российских источников. У России намного больше проблем, чем в США. Именно из-за таких проблем Рахманинов сбежал из России в США. А культура тут и в самом деле другая, о которой почетный профессор Русистики мало что знает. И основа этой культуры – любовь и уважение американцев к США).

– А было бы проще американцам переносить все эти проблемы, если бы они больше слушали такую музыку, как рахманиновская?

 – Думаю, да. Классическая музыка сейчас тоже страдает, потому что нет денег, оркестрам приходится сокращать репертуар.

Но по своему опыту я могу сказать: мои студенты, которые раньше никогда не слышали музыку Рахманинова, были просто потрясены ее глубиной и красотой. Если слушать музыку Рахманинова, человек становится добрее, отпускает зло от себя. Это очень большая мысль, она не моя, ее высказал директор музея-заповедника Рахманинова в Тамбовской области Александр Ермаков, который скончался в прошлом году.

Правда, некоторые русские музыковеды называли красоту творчества Рахманинова «демонической», имея в виду интенсивность его произведений. По легенде, как будто Паганини продал душу дьяволу за то, чтобы писать такую красивую музыку. И конечно же, из-за любви к женщине. Как мы знаем, Рахманинов написал Рапсодию на тему Паганини, так что ему, может быть, эта легенда тоже была интересна.

Но я думаю, в музыке Рахманинова сочетается очень много доброго, ей присущи неописуемые красота и достоинство, и композиторское мастерство. В этих аспектах он действительно выделяется среди других композиторов.