Posted by (Продолжение. Начало в #622)
У дочки со школьных лет была замечательная подруга по имени Дженет. Светловолосая, голубоглазая добрая девочка со светлой улыбкой. Бывала у нас дома, всегда приветлива и тактична. Окончив школу, она поступила в колледж, подрабатывала в ресторане «Макарони гриль» официанткой. Поскольку Юля ещё не водила машину, Дженет возила её везде. У неё три братика и она, конечно, у них самая любимая. Её бойфренд поступил учиться в колледж в городе Сиракузы, часа три от Олбани и она поехала его навестить. Когда возвращалась назад, завязалась очень крутая пурга, гололедица. У нас дома раздался звонок, звонит Дженет с хайвэя, спрашивает Юлю. Объясняю, что Юли нет дома, она на занятиях, говорит, что не может ей дозвониться, просит передать, что она вернётся и за ней заедет. Я, зная сегодняшнюю погоду, а вернее сказать, непогоду, прошу её ехать осторожно. Она в ответ благодарно смеётся и обещает мне так и делать.
Утром узнаём, что Дженет погибла. Уже на подъезде к Олбани остановилась на дороге и кому-то звонила. И тут какая-то большегрузная машина, водитель которой из-за пурги не заметил легковушку, сбила её, превратив машину в лепёшку, бедная девочка погибла на месте. По просьбе медиков родители решают разрешить пересадку некоторых органов, чтобы спасти жизнь нескольким нуждающимся в срочной трансплантации, больным людям. Кому-то жертвуют даже её глаза. На траурной церемонии сотни людей. У гроба рядом с родителями скорбно сидят её маленькие братья. Юля выступает с короткой речью, но завершить свою речь не может, срывается на плач. Я выхожу к трибуне и уже от себя заканчиваю её прощальную речь. На кладбище у могилы отец Дженет выпускает восемнадцать белых голубей по числу лет ею прожитых. Это первая подобная трагическая утрата в жизни моей повзрослевшей дочери и я вижу, как близко к сердцу она приняла эту утрату, и как резко эта потеря близкого друга заставила её повзрослеть.
Прошло несколько лет, я приехал с работы домой, шёл крупный снег, во дворе нашего кондоминиума несколько человек из подрядной компаний сгребают снег с проезжей части нашего жилого комплекса. Вдруг меня кто-то окликает по фамилии: – «Мистер Лэм!». Оборачиваюсь, передо мной молодой мальчишка с лопатой в руках, в лице которого я вижу что-то знакомое.
– Вы меня не помните? Я Питер, брат Дженет, помните, вы ещё во время прощания говорили о ней много хороших слов.
Я всматриваюсь в мальчишку и вижу перед собой один в один Юлину подругу Дженет.
– Ну, конечно Питер, дорогой, я прекрасно всё помню. И тебя помню, маленького, ты на Дженет стал очень похож. Как твоя семья поживает и как ты поживаешь?
– Я хорошо, учусь в колледже, вот здесь у вас подрабатываю. Ну, а семья, что вам сказать, никак не можем забыть Дженет, очень все тоскуем по ней. Вот решили переезжать отсюда, продаём дом, уж очень всё о ней здесь нам постоянно напоминает.
Комок подступил у меня к горлу, я понимающе кивнул Питеру, обнял мальчонку и пожелал ему и всей их семье счастья на новом месте. Я шёл к дому, смотрел на падающие сверху снежинки и думал о Дженет, о тех белых голубях, что словно эти снежинки взметнулись тогда в голубое небо и ещё подумал, что она, наверное, не умерла, если её по-прежнему так любят и тоскуют по ней её близкие, и если и сегодня в ком-то из незнакомых ей людей бьётся её сердце и кто-то по-прежнему смотрит на мир её прекрасными голубыми глазами.
ПЕРЕЗАХОРОНЕНИЕ ОТЦА
Наш папа, умерший в 1982 году, был похоронен, как я уже отмечал, в городе Буффало, где в то время он проживал с моим старшим братом. Потом брат получил работу в Олбани, вся семья переехала туда же, а папина могилка так там в Буффало и осталась.
Я, как известно, тоже поселился в Олбани, а наш младший брат проживал в Филадельфии. От нас до Буффало пять часов езды. Где-то раз в месяц младший приезжал из Филадельфии, что занимало у него около четырёх с половиной часов, мы брали маму и все вместе ехали к отцу на могилу. Это всегда было долго и утомительно, особенно для мамы. В конце концов мы решили, чего бы это ни стоило, перевезти папину могилу, то есть, его прах в Олбани, и здесь его перезахоронить. Раввин синагоги, к которой принадлежала мама, благословил этот наш шаг, мы втроём сбросились по несколько тысяч, я через своих знакомых цветочников, с которыми познакомился во время развозки цветов, наладил контакт с крупной похоронной компанией, мы заключили с ними договор, старший брат выехал вместе с похоронной бригадой в Буффало, чтобы проконтролировать весь процесс.
Прибывшая на место специальная бригада за довольно короткое время осуществила эту печальную процедуру. Вместе с рабочими прибыл небольшой экскаватор, подъёмный кран, был демонтирован и загружен в грузовик памятник, после раскопок все сохранившиеся за пятнадцать лет останки переложили в новый, заказанный нами саркофаг, закрыли его, по нашей просьбе убрали его живыми цветами, и процессия тронулась в сторону Олбани. Брат в силу психологических причин не смог находиться рядом с процессом и наблюдал за всем издали. Он потом рассказывал, как среди останков пытался рассмотреть хоть какие-то признаки нашего отца, но сделать это, тем более на расстоянии было невозможно. А я потом долго думал, что же осталось там, в том саркофаге от нашего родного, любимого папы, и где теперь витает его добрая, светлая, чистая, многострадальная душа.
В ожидании прибытия процессии, мы все собрались на еврейском кладбище в Олбани, гроб опустили в свежевырытую могилу, раввин прочёл молитву, на новое место папиного упокоения установили тот же памятник, потом все собрались у нас дома и по советской традиции помянули нашего отца. Так что теперь его останки, его бренное тело, навечно похоронены рядом с нами в этой олбановской земле, ну, а его душа, как мне почему-то кажется, теперь умиротворённо витает над нашим миром, изредка возвращаясь туда, где он когда-то родился, в далёкий маленький белорусский посёлок Мир, потом взмывает высоко, в тот район под Москвой, где вместе со всеми стоял насмерть в далёком 1942-м, плавно летит в сторону легендарной Курской Дуги, где воевал в 1943-м, пролетает над освобождённой Европой и поверженным Берлином, где в 1945-м на ступеньки Рейхстага ступала и его усталая в истоптанном сапоге нога, а потом летит дальше назад, на восток, в столицу Белоруссии – Минск, где прожил все послевоенные годы, где был любим и уважаем, где был счастлив, родил вскормил и воспитал троих сыновей и откуда уехал, будучи уже совсем старым и больным человеком, и, наконец, уставшая опускается на тихое, зелёное еврейское кладбище нашего небольшого американского городка, возвращается ко всем нам, кто его ценит, любит и помнит.
Сейчас я уже больше тридцати лет живу в Америке, двадцать из них отработал на штат Нью-Йорк, получал неплохую зарплату и сейчас всё чаще, особенно по ночам, когда не спится, ко мне приходят мысли об ушедшем моём отце, да и о рано ушедших Людиных родителях, которым мы, к сожалению, не можем уже ничего хорошего сделать, не можем ничего купить и, увы, уже ничем не можем порадовать.
Хорошо об этом сказано в песне актёра Юрия Стоянова «Мой папа» (https://www.youtube.com/watch?v=FPtva4ukMP8 – прим. ред.), которое, как всегда, я позволил себе несколько переделать.
Ах, какие в Америке вечера!
А мы были с папой в Нью-Йорке вчера.
Мы с ним бродили среди витрин,
И папа со мной зашёл в магазин.
Он к часам швейцарским, ну, просто прилип,
А это марка «Патек Филип» (Patek Philippe)
Плачу 40 тысяч, покидаем салон,
Боже, как счастлив покупке был он!
Серебряный «Боинг» уносит нас,
Завален коробками бизнес-класс,
Папа мой в кресле сидит, как на троне
В новом костюме фирмы «Бриони».
Успели икоркой перекусить,
Обсудить, какую машину купить,
Прямо в Лас Вегас спустились с небес,
Покупаю папе крутой «мерседес».
Ходим на шоу, в рестораны, в кино,
Играем весь день в дорогом казино.
Потом купаемся в океане,
Идём на массаж, паримся в бане.
Потом на балконе в отеле сидим,
Пьем кофеёк, обо всём говорим.
Я, как он мне дорог, ему говорю,
За всё что он сделал благодарю.
Хочу сказать ему что-то ещё,
Но он положил руку мне на плечо,
Грустно взглянул и тепло улыбнулся.
Я вздрогнул – и сразу проснулся.
НАШ ОТДЫХ
На время нашего отпуска, по совету знакомой из турбюро в Нью-Йорке, мы решили отдохнуть в Доминиканской Республике. Разместились в отеле, или по-здешнему в пятизвёздочном курорте, «Аберостар Баваро», где всё было уже включено. Это были первые, или во всяком случае, одни из первых таких туров, неделя проживания стоила около 750 долларов на человека, что по нынешним меркам очень дёшево. Добирались мы туда из аэропорта JFK чартерным рейсом на небольшом самолёте, где меня сразу начало тошнить.
В аэропорту города Пуанта Кана, где мы приземлились, нас, как и всех, кто туда прибывал, встречал оркестр с национальными песнями и танцами, что сразу создало праздничное отпускное настроение.
Обслуживали нас на высшем уровне. Должен сказать, что такого уровня сервиса я больше ни в Доминикане, ни в Мексике никогда после не встречал. В номере холодильник забит напитками и питьевой водой. В первой половине дня в буфет мы, практически, никогда не ходили, а питались в кафе на берегу океана. Столик наш на двоих обслуживали два официанта, контролировал их менеджер, стоящий, буквально, у нас за спиной. Про закуски, рыбные блюда я говорить не буду, сейчас этим никого не удивишь, но лоск и услужливость доминиканского персонала меня, видевшего лучшие рестораны Москвы, Ленинграда, Киева, Ялты и других городов Союза, тогда просто поразили. За любой, самый небольшой тип в пару долларов все они были очень благодарны.
Среди отдыхающих очень много европейцев – немцев, голландцев в то время, как и россиян пока ещё совсем немного, практически нет. На ужин мы шли, как правило, в какой-нибудь из фирменных ресторанов, коих был довольно широкий выбор – японская кухня, индийская, итальянская и т. д. Однажды в одном из этих ресторанов мы познакомились с Главным менеджером курорта по имени Вимпи, он подсел к нам, заказал нам какое-то диковинное блюдо, которого и в меню не было. Оказалось, что сам он родом из Голландии, владельцы курорта-голландцы наняли его на работу, и он здесь постоянно проживает и работает в качестве главного менеджера. Мы потом с ним ещё несколько раз встречались в разных местах, он нам подсказывал многие тонкости сервиса, о которых мы и не знали, был всегда очень приветлив, доброжелателен, и я даже помню тогда подумал, что может быть его наняли на эту службу не только голландские хозяева этого курорта.
Вечерами концерты, аттракционы, танцы, круглосуточно работающие бары. По пляжу ходят местные массажисты и массажистки и предлагают массаж прямо на пляже, но мы всё-таки решили эти процедуры получать в цивилизованном салоне нашего курорта. Пляж в отеле хорошо оборудован, с хорошими лежаками и душевыми, и довольно свободен. Поскольку Доминиканская республика граничит с Гаити, где такими зонами отдыха и не пахнет, в месте нашего пребывания мы встретили и местных пограничников, которые объезжали побережье на лошадях. Как-то они остановились возле нас, устроив лошадям и себе небольшой привал.
А так как Люда с рождения обожает лошадей, может быть потому, что она родилась в год лошади, мы подошли к ним, разговорились на английском. Пока моя Людмила гладила и «беседовала» с одной из лошадей, а надо сказать, что животное довольно спокойно её приняло, я рассказал пограничникам об её увлечении, и те сразу предложили ей прокатиться верхом. Люда как заправский наездник, правда с моей помощью, вскочила в седло и каталась вокруг нас и вдоль пляжа минут двадцать, глаза её светились восторгом и счастьем.
Однажды мы вдвоём выехали на такси в даунтаун города Пуанта Кана, на территории которого и находился курорт. При выезде я увидел, что по периметру всю нашу зону комплекса патрулирует охрана с автоматами. В самом городе жизнь оказалась не такая сказочная, как в нашем курорте. Мы зашли на какой-то их молл и за нами тут же увязалась куча детей и подростков, орали, крича и выпрашивая доллар. В городе нищета, запущенность и унылость. В кузове грузовиков набивается человек по сто, которые гроздьями свисают с бортов машины. На разбитых дряхлых автобусах люди тоже висят и сидят чуть ли не на крыше. Мы сели в такси и, немного разочаровавшись в прелестях доминиканской жизни, вернулись в отель догуливать наш сказочный отпуск.
Потом мы несколько раз ездили отдыхать в Мексику. Сервис и обслуживание тоже были всегда на хорошем уровне. Уходя на пляж, мы всегда оставляли горничной пару долларов, а по возвращению, в уже убранном начисто номере, на кровати со стороны Люды нас всегда ждал какой-нибудь экзотический свежий цветок. Мне не всегда удавалось запомнить имена официантов или менеджеров, о чем я как-то пожаловался одному из наших попутчиков, и он сказал, что у них у всех имена довольно типичные, которые легко запомнить. В подтверждение своих слов он рассказал, то ли где-то услышанный, то ли придуманный им самим, анекдот:
Якобы в Мексике существует традиция: при рождении мальчика, с балкона на улицу выливать ведро воды. Кто там снизу окажется – так и ребёнка назовут. Вот и зовут их всех либо Хулио, либо Педро…
В один из наших отпусков в мексиканском Канкуне мы познакомились с парой бывших киевлян Милой и Женей из Лос-Анжелеса. У него там был свой бизнес по установке и обслуживанию кондиционеров, она же работала в службе еврейской федерации города. У них в жизни случилась трагедия. Старший сын устроился работать в полицию Лос Анжелеса, из-за чего-то поссорился и расстался с любимой девушкой, находился в депрессии и, якобы, чистя дома свой пистолет, случайно застрелился. Это случилось несколько лет назад, они долго и тяжело отходили и вот впервые решили выехать на отдых.
Мы сообща взяли напрокат открытый Джип и объездили всё местное побережье, было очень интересно и познавательно. Потом они узнали, что ежедневно из Канкуна идёт катер на остров Козумел, где находится некий центр международной торговли ювелирными изделиями. На каком-то шатком катере, где я опять чуть не кончился от качки, мы добрались до этого острова и просто поразились обилию ювелирных магазинов, ассортименту их изделий. К острову периодически пребывают океанские лайнеры с тысячами туристов. Цены тоже были довольно приемлемыми по сравнению с ценами у нас в Америке. Люде приглянулось одно кольцо белого золота с огромным камнем её знака Зодиака – аквамарином нежно голубого цвета. Просили за него 1700 долларов, что я посчитал несколько дороговатым. Так бизнесмен Женя пошёл, разговорил менеджера магазина и тот продал его нам за 1200. Люда до сих пор с удовольствием носит это кольцо и очень дорожит этой памятью о том отпуске.
Потом мы ещё пару раз отдыхали в Мексике с разными нашими приятелями.
В один из наших отпусков я в Мексике, не помню даже сам, почему, а может быть тур-агент уговорила, я купил дополнительно к путёвкам страховку на всякие непредвиденные случаи. И так получилось, что именно в этот раз эта страховка и пригодилась. Началось с того, что через пару дней после прибытия у меня начали, да простит меня читатель за эти подробности, сильно опухать и отекать ноги. Мы пошли в местный медпункт, меня осмотрел мексиканский доктор и сказал, что это от длительного пребывания на их очень активном солнце. Он дал мне какие-то таблетки и сказал, что платить ничего не надо, так как у нас есть страховка, но я всё равно, дал ему десять долларов за поставленный диагноз, лекарство и хорошее обхождение. Доктор был просто счастлив, ему, наверное, в то время таких типов никто из больных не давал. Он достал из шкафчика бутылку виски, разлил в три рюмки и предложил нам с Людой выпить за здоровье, что мы и сделали.
К слову анекдот. Перегревшийся на солнце отдыхающий прямо на пляже упал в обморок. Вокруг собралась толпа таких же отдыхающих.
– Дайте бедняге глоток виски! – сказала некая сердобольная леди.
– Расступитесь пожалуйста, ему нужно больше воздуха! – потребовал какой-то мужчина.
– Дайте ему немного виски! – повторила всё та же леди.
– Надо вызвать неотложку, отвезти его в госпиталь! – сказал какой-то молодой человек.
И тут больной слегка приоткрыл глаза и прошептал:
– Вы все заткнитесь, слушайте, что говорит эта почтенная леди.
Нам пришла пора уезжать. Но тут наш экскурсовод объявил, что наш чартерный рейс откладывается, так как в Нью-Йорке сильнейший снегопад. Нам разрешили оставаться в наших номерах и питаться, как и раньше. Правда, те, у кого не была куплена страховка, должны были оплачивать стоимость номера и питания из своего кармана, что за три дня ожидания погоды и только тогда присланного за нами чартера, выливалось в довольно серьёзную сумму. Мы тоже оплатили всё, что положено, но через пару дней туристическая фирма прислала нам компенсацию в полном объёме.
На следующий год Люде исполнилось 55 лет. Я решил сделать ей приятный подарок, в тайне от неё купил тур на экзотический остров Курасао, расположенный на юге Карибского моря вблизи берегов Венесуэлы. Это самоуправляемое государственное образование является составной частью Нидерландов.
Остров поразил нас своей красотой и необычной природой. Здесь, как нам рассказала наш гид, растут сотни видов кактусов и экзотическое дерево диви-диви, всегда указывающее на запад из-за постоянно дующих здесь восточных ветров, а так же редчайшее дерево манцинелла, довольно высокое, с пышной кроной, с грубой тёмной корой и небольшими зелёными листьями. Его плоды и сок листьев ядовиты, даже прикосновение к коре манцинеллы может причинить вред человеку, отчего мы к нему, конечно, и не прикасались. Гид так же сообщила, что из животного мира на острове обитает одна из самых многочисленных колоний белохвостых оленей, правда, скажу честно, что за время нашего пребывания там я не видел не только белохвостых, но и никаких других.
Завтрак наш проходил каждое утро на берегу океана в одном из заливов, где прямо на плаву находился экзотический пищевой комплекс, вокруг которого толпами на длинных ногах разгуливали диковинные фламинго. Мы опять же познакомились с супружеской парой из Нью-Йорка, грузином Сашей и его еврейской супругой Мариной. Они сообщили нам, что периодически местный катер вывозит туристов отеля на ещё более отдалённый остров почти на границе с Венесуэлой. В этом отеле было, как говорится, всё включено, но поездка на необитаемый остров стоила дополнительно и довольно прилично. Мы с Людой решили поехать вместе с этими ребятами и ещё с несколькими туристами и, надо сказать, нисколько не пожалели.
Команда состояла из капитана, рулевого и огромного чёрного, который перед поездкой грузил на катер кучу каких-то ящиков, коробок и пакетов. Скажу, что такого прекрасного песчаного пляжа и такой чистоты воды, как на этом маленьком острове с пальмами на берегу, я не видел больше нигде. Мы начали купаться, плескаться, загорать. Такой счастливой, какой моя Люда была в этот день, я её видел нечасто.
Невдалеке от пляжа стоял небольшой домик под крышей, но практически без стен, там как я понял, находились мангал и гриль. Из трубы над крышей повалил дым, запахло чем-то необычайно вкусным и вскоре всю нашу компанию человек в десять, капитан пригласил на ланч. Возле домика под пальмами был накрыт стол с коньяками, водкой, винами и пивом во льду, а чёрный здоровяк подносил и подносил экзотические морские блюда. Чего там только не было. И кальмары, и лангусты, и креветки величиной с подошву, и устрицы, и какие-то рыбы, приготовленные на гриле, и салаты из овощей, и ещё чёрт знает что. Так что, когда наш чёрный повар притащил на закуску ещё и какие-то стейки, то есть их уже не было никаких сил.
Потом мы опять купались и отдыхали, беседовали, играли в карты, а потом нас опять позвали к домику, где на столах был накрыт десерт – фрукты, мороженное, виноград, пирожные, чай и кофе. Я разговорился с чёрным поваром и, кроме прочего, спросил его, почему он всё время в тёмных очках, ведь солнце уже зашло. Он рассмеялся и, думаю, шутя, ответил:
– Потому что, в тёмных очках я белых женщин вижу, как мулаток, мулаток вижу, как темнокожих женщин, а темнокожих – вообще не вижу ни хрена.
Возвратились мы на катере в свой отель, а этот день на необитаемом острове запомнился нам на всю жизнь.
Назавтра мы с Сашей и Мариной взяли в аренду джип и поехали по побережью. Саша – нью-йоркский таксист со стажем, ездил по этому острову как сумасшедший, прекрасно ориентируясь без всякой карты, как будто он по этим дорогам ездил всю жизнь. Я даже не пытался сменить его за рулём. Проезжая возле кладбища, я заметил, что саркофаги у них не погребены в земле, а на цепях подвешены над землёй, наверное, для того, чтобы их обитателям и после смерти можно было наблюдать, как прекрасна жизнь на их замечательном острове. Саша по наитию привёз нас в какую-то лагуну, где кроме нас четверых не было вообще никого. Я одел маску и ласты, нырял и впервые в жизни увидел стаи красивейших разноцветных, невиданных рыб. Правда, место было незнакомое, так что, честно скажу, было немного страшновато от этой океанской глубины и тишины, почему я, боясь каких-нибудь акул или других океанских чудовищ, далеко и не заплывал.
kackad.press 