ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМОТРЕЛ НА ЗВЕЗДЫ

В Израиле в возрасте 93 лет скончался писатель Григорий Канович.

До сих пор хорошо помню, как в 1985 году в Баку возле книжного магазина «Дружба народов», продававшего книги издательств союзных республик, образовалась солидная очередь. В очереди оказалось сразу несколько моих знакомых, да и почти вся толпа подозрительно состояла из лиц с весьма характерной внешностью.

– А что дают-то? – спросил я.

– Кановича! Сразу три книги! – последовал ответ, но к моему стыду мне это имя тогда ничего не говорило.

Помню, книг мне тогда не досталось, но вышедший к народу завмаг по фамилии Якир (кстати, родной племянник знаменитого командарма) пообещал, что в ближайшее время задействует свои связи в Вильнюсе, чтобы оттуда прислали еще хотя бы пару сотен книг.

С того дня на полках многих еврейских домов появились сразу три книги Григория Семеновича Кановича – «Колыбельная снежной бабе», «Слезы и молитвы дураков» и «Нет рабам рая». Они лежали обычно рядом с самыми дорогими – шеститомником Шолом-Алейхема, 12-томником Фейхтвангера и «Жить запрещается!» Ильи Каменковича.

Уже после к этим книгам прибавились романы «Козленок за два гроша», «Улыбнись нам, Господи!» и другие произведения. В 2009 году, накануне 80-летия, я взял интервью у Григория Семеновича, в ходе которого тот с присущим ему чувством юмора заметил: «Хочу сказать спасибо советским евреям. Они хорошо покупали мои книги, обеспечивали все новые переиздания, и это в итоге принесло мне какую-то известность».

На самом деле это советские евреи должны были сказать спасибо Григорию Кановичу, поскольку именно он своими романами и повестями помог им даже не столько сохранить, сколько пробудить заснувшее летаргическим сном национальное самосознание. Читая Кановича, мы вдруг все вспомнили, откуда мы родом, что с нами было в прошлом, и заодно поняли, почему об этом нельзя забывать, даже если очень сильно хочется.

К сожалению, я не сумел найти текста того интервью, но до сих пор помню многие его детали. Помню, как Григорий Семенович рассказывал о своем детстве, о том, как его глубоко религиозная бабка уговаривала маленького Гирша-Янкеля пойти с ней в синагогу в субботу, обещая за это купить ему в воскресенье мороженное. Когда он утром с бабушкой подходил к киоску с мороженным, та долго доставала из кармана кофты деньги, смотрела в небо, сокрушенно качала головой и говорила: «Ты меня так совсем разоришь!». Затем спохватывалась, показывала на меня пальцем и поспешно добавляла: «Это я не Тебе говорю – это я ему говорю!».

Религиозным человеком Григорий Семенович так и не стал, но все, что было связано с еврейской традицией, идишем, еврейским образом жизни вызывало у него самые теплые чувства, и этим теплом пронизаны многие страницы его книг – может поэтому от них теплее становилось и в наших домах.

Помню еще его рассказ о первых шагах в литературе, о том, что он рано начал публиковать стихи, и в 26 лет у него вышел первый сборник. А потом, в 1958 году, он принес в издательство повесть «Я смотрю на звезды», в которой впервые рискнул коснуться еврейской темы, и редактор издательства, литовка, вдруг ему сказала: «Знаете, Канович, если вы будете чаще смотреть на свои, а не на чужие звезды, то из вас может что-то и получится!».

С этого времени он начал смотреть на «свои звезды», хотя одновременно продолжал писать стихи, эпиграммы, киносценарии. Все это было вполне востребовано, а вот книги со «звездами» долго отправлялись в стол. Но затем в 1970-х после романа «Птицы над кладбищем» произошел прорыв, его «еврейские вещи» начали интенсивно издавать в родном Вильнюсе, откуда они разлетались по всему Союзу, а в период перестройки и гласности к нему пришла подлинная слава. Став одним из самых издаваемых советских писателей, Канович в 1989 году возглавил еврейскую общину Литвы, а затем стал и депутатом Верховного Совета СССР. Тогда же появилась и мгновенно разошлась миллионным тиражом его «Еврейская ромашка», о котором Щаранский как-то сказал, что благодаря ей в Израиль уехало куда больше евреев, чем благодаря Сохнуту.

Естественно, в ходе того интервью мы вспомнили и замечательное стихотворения Давида Самойлова “Наказ чукотского народа депутату Г. Кановичу:

Гриша, ты теперь Григорий,

Ты скажи в Большой Совет,

Что на нашем территорий

Мало-мало водки нет.

Нет у нас, однако, водка.

Ой, как плохо, Гриша, ой!

Потому на всем Чукотка

Экология плохой…

К моменту нашего разговора еще не был издан знаменитый коричневый пятитомник Кановича, но он считался к тому времени живым классиком и национальным достоянием литовского народа. Во всяком случае, те литовцы, с которыми мне доводилось говорить и здесь, и в Литве, произносили фамилию Кановича едва ли не со священным трепетом. Один из этих моих собеседников, известный литературный критик, заметил, что Канович все же, прежде всего, литовский писатель, так как через историю евреев он создал одну из самых ярких и достоверных картин истории Литвы ХХ века и даже чуть ранее.

И вот теперь, когда Григория Семеновича больше нет с нами, можно сказать, что он прожил долгую и по большому счету очень счастливую жизнь, которая теперь продолжается в его текстах. И мы вместе с ним еще долго будем смотреть на звезды. На наши, еврейские звезды.