Posted by «Живопись не рассказывают, на неё смотрят». – С этим утверждением знаменитого французского художника Пьера Огюста Ренуара трудно не согласиться. Но рассказ о жизни мастеров кисти, о поворотах их судеб позволяет лучше и глубже понять их творчество. Героя нашего повествования, талантливого живописца Менахема Шеми это пояснение касается прямо и непосредственно. Дело в том, что он, в отличие от многих других своих коллег, почти никогда не датировал создаваемые им произведения, и потому исследователи его творчества вынуждены основываться, в датировках, на фактах биографии Шеми, написанных им письмах, и на тех существенных изменениях, которые происходили в течение времени в стиле художника.
Менахем Шеми (настоящее имя – Мендл Шмидт) родился 125 лет назад, в декабре 1897 года, в белорусском городе Бобруйске, в еврейской семье. Отец его по профессии был слесарем, а мать – музыкантом-самоучкой, она очень неплохо играла на скрипке. Слесарные инструменты, таким образом, соседствовали в родительском доме с инструментом музыкальным, что можно представить себе, скорее на картине какого-нибудь, своеобразно мыслящего художника, чем в реальности. Влияние матери и рода ее занятий на досуге на Мендла было намного более значительным, чем отца – он уже в раннем детстве увлекся рисованием, искусством живописи, по праву именуемой «музыкой, застывающей в красочных образах». Будучи подростком, Мендл отправился в Одессу, и в 13-летнем возрасте поступил в Художественное училище. Азы профессионального мастерства вместе с ним постигал уроженец Херсонской губернии Пинхас Литвиновский, будущий лауреат Государственной премии Израиля, с которым у Мендла в Одессе завязалась дружба.
Формирование художественных взглядов Шмидта во многом предопределилось теми яркими впечатлениями, которые он получил, посетив в 1911 году выставку работ учеников Школы искусств и ремесел «Бецалель». Ее привез из Иерусалима и развернул в городе у Черного моря Борис Шац (Залман Дов Барух), талантливый еврейский скульптор, живописец и видный деятель культуры, основатель упомянутого учебного заведения, выросшего впоследствии в Академию художеств и прикладного искусства. Мендл изъявил желание учиться в «Бецалеле», и Шац дал на это «добро»: находить еврейские таланты и способствовать их развитию – такова была одна из главных задач, которые Борис Шац ставил перед собой и своими единомышленниками.
Не знаю, можно ли утверждать, что все пути ведут в Иерусалим, но Мендла на Святую землю дорога привела. В Иерусалим он взошел в 1913 году. Именно так: по отношению к этому городу, в отличие от других в Эрец-Исраэль, в иврите неспроста традиционно применяется глагол «лаолот», что в переводе на русский язык означает «подняться». Тем самым, подчеркивается не только географическое местоположение Иерусалима, но и духовная высота, на которую он возносит людей. На родине предков, где большинство приезжавших сюда на жительство меняли фамилии и имена, Мендл Шмидт стал зваться Менахемом Шеми. Став студентом Школы «Бецалель», Шеми провел в ее стенах почти три года, день от дня пополняя свои знания и занимаясь творческими исканиями. Чего ему не хватало еще, так это жизненного опыта. Но опыт – дело наживное. Жить в Эрец-Исраэль и находиться в стороне от всего, происходящего на этой земле, молодежь не могла. В 1917 году Менахем вступил добровольцем в «Еврейский легион». Такое название, как известно, получило воинское подразделение, сформированное во время Первой мировой войны в составе британской армии. Его целью стало участие в военных действиях по освобождению Эрец-Исраэль от турецкого владычества. К слову: история создания Еврейского легиона подробно описана в книге Владимира (Зеэва) Жаботинского «Слово о полку», изданной в 1928 году. Книгу эту можно прочитать на русском языке.
В 1920 году Шеми поселился на берегу озера Кинерет, в Тверии. Там он продолжил занятия живописью и одновременно начал заниматься с юными художниками, проявив и преподавательский талант. В печати начали публиковаться написанные им искусствоведческие статьи, он также стал приглашаться для чтения лекций о живописи. Через два года художник переехал в Хайфу. Этот город, расположенный на средиземноморском побережье, привлекал тогда художников, и некоторые из них получили со временем широкую известность. В ту пору основу творчества Менахема Шеми составляла пейзажная живопись, в которой ощущалось влияние европейских мастеров кисти конца 19 и начала 20 столетия, в сочетании с еврейским мироощущением автора. В 1928 году Шеми, впервые в своей жизни, побывал во французской столице, убедившись воочию, что Париж – всегда Париж». Знакомство с местными художниками и их творчеством произвело на Менахема большое впечатление.
Искусством Пабло Пикассо Шеми увлекся тогда всерьез: многое в нем отвечало духовным запросам Менахема и его видению объектов живописи, порождаемому веяниями меняющегося времени. Вдохновляли его и полотна Поля Сезанна. Вместе с тем, к живописцу пришло увлечение театром. Он создал эскизы декораций и костюмов к спектаклю «Корона Давида» по пьесе Кальдерона. На иврит это произведение перевел с испанского языка поэт, уроженец Волынской губернии Украины Ицхак Ламдан, ставший позднее лауреатом Государственной премии Израиля, а постановку его в театре «Габима» осуществил в 1929 году русский актер Алексей Дикий, поставивший там же, годом ранее спектакль «Золотоискатели» по пьесе Шолом-Алейхема. В 1930-е годы в творчестве Менахема Шеми преобладала портретная живопись, которая принесла ему славу одного из лучших художников-портретистов в Эрец-Исраэль.
Не смею утверждать, что находясь в столице Франции, Шеми бросил в один из парижских фонтанов монетку, чтобы обязательно вернуться на берега Сены, но в любом случае, это возвращение состоялось – в 1937 году. И в тот свой приезд Менахем провел в Париже персональную выставку, а это для каждого художника – большое событие в жизни и в творческой биографии. Кроме того, Шеми познакомился со своими собратьями – еврейскими мастерами, представителями французской школы живописи, что тоже было для Менахема важно и интересно. Стоит добавить: малоизвестные на родине художники-выходцы с отсталых окраин царской России, оказавшись на Западе, по сути, и создали Парижскую школу, завоевавшую всемирную славу.
Во время Второй мировой войны Шеми, как и в Первую мировую, стал солдатом. Он вступил добровольцем в инженерные войска британской армии, и воевал с нацистами в Египте, Ливии, а потом и в Италии. А когда, отгремев, закончились бои, Менахем в 1947 году поселился в древнем Цфате – в городе, обладающем и удивительной историей, и особым для творческих личностей притяжением. Там он и встретил весть о провозглашении Независимости государства Израиль. Через год после этого, вместе с М.Кастелем, С.Гольцманом, Х.Лернер, А.Марзером и И.Френкелем, Шеми основал в домах, оставленных бежавшими из страны арабами, Квартал художников, по подобию парижского Монпарнаса. Этот квартал со временем превратился в достопримечательность Цфата, и ныне является одним из центров художественной жизни Израиля. Вот – стихотворные строки, которые посвятила этому городу поэтесса Галина Стручалина:
«Книжной премудрости переплетенье,
Улочек каменных спад,
Арки, углы, переходы, ступени, –
Имя твоё – Цфат.
Окна и двери небесного цвета,
Лестниц тенистый расклад, –
Город художников, город секретов,
Имя твоё – Цфат».
Особая атмосфера Цфата благоприятствовала плодотворному труду Менахема Шеми. Его живопись обрела предельную экспрессивность и мистическую окраску. Художник создал множество замечательных акварелей. В них ощутимо влияние, которое оказали на Шеми еврейские мастера Парижской школы живописи, и в частности, – Хаим Сутин. Имя Менахема стало известным и за пределами Израиля. При жизни художника его персональные выставки проводились в Каире и в Неаполе, работы Шеми выставлялись на биеннале в Венеции.
Из жизни Шеми ушел в Цфате, 10 июля 1951 года. Но жизнь художников продолжается и после их смерти. В том же 1951 году по проекту Менахема Шеми на военном кладбище в Кирьят-Анавим, был сооружен мемориал в память о воевавших и павших в боях защитниках Иерусалима. Там перезахоронили сына Шеми – Аарона-Джимми, погибшего в 1948 году в Войне за Независимость.
Посмертные выставки замечательного живописца проводились трижды (в 1952, 1961 и в 1966 годах) в Тель-Авиве, в 1966 – в Иерусалиме, в 1978 году в Хайфе. Через семь лет после кончины Менахема Шеми, в Музее искусств кибуца Эйн-Харод был открыт персональный зал Шеми с постоянной экспозицией его произведений. Менахем был, кстати говоря, членом этого хозяйства. Стоит пояснить: музей стал одним из первых такого рода в Израиле. Основали его в первые годы после создания кибуца с убеждением, что культура – существенный аспект общественного развития. Работы мастеров кисти и резца изначально выставили в небольшой хижине. Внушительное по своим размерам здание музея было открыто в 1948 году. Примечательная деталь: тема Катастрофы европейского еврейства в израильском искусстве в 1950-60 годы практически не поднималась – она еще не была осмыслена, после глубокого потрясения, вызванного трагедией Холокоста. А Менахем Шеми эту тему мужественно высветил, создав деревянную скульптуру – мать, в страхе обнимающую своего ребенка, пытаясь защитить его.
Персональный зал Менахема Шеми с 1978 года функционирует и в Музее современного искусства в Хайфе. Работы Шеми участвуют во многих групповых выставках, неизменно привлекая к себе внимание. К примеру, в 2015 году в Музее Мане-Каца в Хайфе проводилась выставка «Еврейский авангард». На ней представляли работы, относящиеся к началу 20 века, созданные в разных уголках планеты, в большинстве своем художниками-евреями. Экспозиция отразила творческие поиски авторов в различных направлениях искусства живописи. В экспозиции представлены были творения Мане-Каца, Иссахара Рыбака, Амадео Модильяни, Эля Лисицкого, Натана Альтмана, Осипа Цадкина, Ционы Таджер, Роберта Фалька, Якова Адлера. Творчество Менахема Шеми представляла картина «Женщина с кошкой», созданная около 1925 года.
В 2016 году в прессе сообщалось о развернутой в Музее искусств в Тель-Авиве экспозиции с интригующим названием: «От Путина до Распутина». Думается, название это следовало бы читать по правилам иврита справа – налево, в порядке исторической хронологии. Но организаторы выставки решили, что зрителям интереснее будет двигаться по другому пути: из современности – в прошлое. Что касается прошлого, то на обозрение, в частности, выставили известную картину Марка Шагала «Еврей с Торой», подаренную Шагалом первому мэру Тель-Авива Меиру Дизенгофу – с нее, как известно, началась история тель-авивского Музея искусств. Выставка призвана была привлечь внимание посетителей не только к отобранным для нее работам многих талантливых художников, но и к тому, как отразились исторические события на их судьбах и творчестве. В экспозиции увидеть можно было картину Менахема Шеми «Родители жены», написанную им в 1922 году – яркий образец портретной живописи мастера. «Художник остается художником, где бы ни стоял его мольберт – на берегу Невы, Сены или Кинерета» – таким было резюме этой выставки, получившей высокую оценку искусствоведов.
Творческое наследие Шеми отражено и в Музее еврейского искусства и иудаики «Бар Давид» в кибуце Бар-Ам в северной Галилее, неподалеку от руин древнего поселения с тем же названием. Основу этой музейной экспозиции составила богатая коллекция произведений искусства, собранная Бар Давидом (Моше Яаковом Давид-Бердовичем). Он приехал с семьей в Эрец-Исраэль в 1934 году. Коллекцию Бар Давид перенес в 1982 в кибуц, где жила его дочь. В этой связи заметим: немало картин Менахема Шеми выставляется на продажу, и потому тот факт, что значительная их часть находится в частных собраниях, никого не удивляет. Жизни и творчеству Шеми посвящен Интернет-сайт, где размещен и каталог его работ. «Живопись Менахема Шеми, – указывается на сайте, имеет ощутимый еврейский и израильский характер. Он выражен в содержании многих картин, и в духовной связи художника с землей Эрец-Исраэль, талантливо переданной им в красках». Если вам не доводилось видеть работы Шеми, то восполните этот пробел, что вполне реально, и убедитесь во всем сами.
kackad.press 