Posted by (Продолжение. Начало в #622)
ПОПЫТКИ ОТКРЫТИЯ БИЗНЕСА
Как я уже говорил, я привёз из Минска несколько писем по коммерческим предложениям для налаживания белорусско-американского бизнеса, но как вы помните, один из местных старожилов-бизнесменов все их забраковал, наверное, боялся конкуренции и я начал разрабатывать их самостоятельно.
Первым делом я открыл собственную компанию, которую назвал громко и красиво – “American – Belorussian Trading Association” – «Американско-Белорусская торговая ассоциация». С этим внушительным названием я и начал покорять сложные вершины бизнеса Соединённых Штатов Америки.
Найдя в справочнике начальника Департамента экономического развития штата Нью-Йорк, господина Джеральда Шея и записался к нему на приём. Когда я вошёл в кабинет этого, как мне казалось, очень большого американского чиновника, я увидел за столом лет сорока пяти слегка полысевшего мужчину, встретившего меня приветливой доброжелательной улыбкой. Я на своем, весьма скромном английском представился ему, объяснив причину визита и вручив сувенирную матрёшку на двенадцать «персон». Он от души поблагодарил за подарок, открыл шкаф за спиной, чтобы поставить туда мой сувенир, и я увидел на полках десятки разных матрёшек, шкатулок, ложек, миниатюрных самоварчиков и прочей нашей русской подарочной дребедени. Как оказалось, наш город Олбани является городом побратимом российского города Тула, а мой визави является сопредседателем общества дружбы этих двух городов с американской стороны. Мистер Шей сказал, что называемый клуб местных бизнесменов, систематически, раз в месяц собирается в ресторане гостиницы «Десмонт-Американа» и пригласил меня на их следующее заседание, чтобы представить его членам клуба.
Так получилось, что, познакомившись с Джеральдом Шеем, я как бы «протоптал» тропинку для своей дочери. Она после окончания колледжа попала к нему на практику, и они с мистером Шеем на долгие годы стали хорошими друзьями. Она бывала в его семье, познакомилась с его женой и сыном, и он много помогал ей в её карьере. Как оказалось, тот первый мой к нему визит он очень хорошо помнил. Думаю, благодаря моей наглости с таким невысоким уровнем английского пытаться сходу пробиться в американский бизнес.
В указанный мистером Шеем день я, прилично одевшись, явился в один из банкетных залов ресторана, являющегося одновременно и залом для собраний и конференций. В зале уже были накрыты столы, в нём собралось человек 50. В начале заседания я был представлен всем присутствующим господином Шеем. Меня попросили рассказать о себе, что я и сделал на своём том английском и даже пошутил, что когда я вместе со всеми ними в следующий раз отправлюсь в Тулу, то я смогу выступить перед туляками гораздо ярче и красочней, чем вызвал улыбки в зале и даже аплодисменты. После ужина ко мне подошло несколько человек, с которыми я смог немного пообщаться и обменяться визитками. Как оказалось, некоторые участники прибыли из других городов штата, а двое приехали из Нью-Йорка.
Через несколько дней я начал обзванивать по полученным визитным карточкам своих новых знакомых, и первым меня принял господин Джей Маршалл, владелец компании «Соммеrсe Exchange», то есть, «Коммерческий обмен». Девиз этой компании был: «Коммерция без всякой валюты, чисто по бартеру». Правда, речь шла всё-таки о коммерческой операции с денежным оборотом. Он предложил мне вагон джинсов на «консигнацию» для продажи в России. Как он мне объяснил, хотя и понял я из его объяснений далеко не всё, консигнация – это такая договорная форма комиссионной продажи товара, при которой его владелец (консигнант) передает консигнатору товар на его склад. При этом товар остается собственностью консигнанта до момента его реализации. Как правило, если товар не реализуется длительное время (например, более года), то он возвращается обратно к консигнанту за его счёт. А во втором варианте он предложил мне вагон тех же джинсов по цене, равной их себестоимости с 50% предоплатой. И тут я вспомнил анекдот девяностых годов, что такое бизнес по-русски, когда встречаются два новых русских бизнесмена и один предлагает другому для его компании несколько вагонов дефицитного товара по очень выгодной цене. Они тут же радостно ударяют «по рукам» и расходятся. Один идёт искать дефицитный товар, а другой искать деньги. В моём же случае ситуация была несколько другой. Дело в том, что у бизнесмена Маршалла и вагон, и джинсы были, а у нового бизнесмена Лама: ни реально действующей компании, ни склада, ни денег не было.
Следующим этапом моей бизнес-деятельности была компания «Интермагнетик», расположенная в нашем городе Олбани, которая, в том числе, производила так называемые рентгеновские установки, действующие без применения рентгеновских лучей, то есть, без, пусть и минимального, но, всё-таки, облучения пациентов, что-то вроде наших нынешних установок MRI или если по-русски МРТ. Один из менеджеров этой компании по имени Лео был выходцем из Риги. Мы вместе с ним оказались на юбилейном банкете одного из местных состоятельных русских, где меня с ним и познакомили. Позже мы встретились у него дома, и он предложил договориться с президентом компании о поставке в Белоруссию нескольких этих установок. Обговорили вопросы примерной стоимости каждой установки, поставки комплектующих, монтажа и наладки, а так же наш с ним процент от посредничества в этой сделке, что было суммой далеко не маленькой. Далее я через своих знакомых в Академии Наук БССР связался с внешнеторговыми организациями Белоруссии, которые выразили желание для начала выкупить две установки для Гомельской области, так как правительством Белоруссии тогда была принята программа по выделению средств для создания лечебных учреждений в районах, пострадавших от Чернобыльской аварии. Средства были выделены Министерству Здравоохранения Республики. Через меня и Лео началась интенсивная переписка по техническим характеристикам установок, методам их поставки, монтажа, оплаты и т.д. Через два месяца был составлен черновой вариант договора, утверждена смета, сроки и графики. Однако, в это же время я заметил, что белорусская сторона стала несколько прохладно относиться к вышеуказанной теме, а через некоторое время их интерес к этому вопросу вовсе пропал. Я, конечно, не знал в чём именно дело, но мне пришлось извиниться перед американскими «партнёрами» за срыв сделки и идти продолжать свои поиски в коммерческой области в других направлениях. А когда через некоторое время я побывал в Минске и встретился с моими знакомыми из Академии Наук, они мне полушёпотом сообщили, что выделенные на эту программу «чернобыльские» деньги в Министерстве Здравоохранения разворовали, ведётся следствие и некоторых высокопоставленных чиновников уже посадили. Так плачевно закончилась моя крупная торговая сделка по обеспечению пострадавших от Чернобыля районов самой современной высокочувствительной аппаратурой для обследования внутренних органов пациентов без дополнительного облучения рентгеновскими лучами.
Поскольку через мои руки в то время проходило много документации на английском языке, в котором я был пока ещё не очень силён, мне пришлось взять переводчика, которого я нашёл в местном университете. Им оказался молодой американец, который никогда не был в Советском Союзе, но специальность которого и область изучения и преподавания была «Русский язык, литература и культура». Звали его Рик Рэйс и он переводил мне тексты, если мне не изменяет память, по 15 центов за строчку. Разумеется, что, ожидая будущих больших прибылей, я платил ему из своего кармана. Надо сказать, что он знал русский язык, на мой взгляд, очень хорошо и к тому же, как мне показалось, очень любил его, так как читал всех русских классиков в подлиннике. Именно он однажды с подколкой спросил меня:
– Сэм, а почему в русском языке почти одинаковы слова «врач» и «рвач».
Он хорошо знал американскую медицину и остроумно вывел для себя этот удачный каламбур. Ещё я помню, как он прислал мне по факсу несколько последних страничек перевода. Там же поблагодарил за полученный по почте от меня чек и закончил послание словами:
«Всё, Семён, работу, и не только твою, закончил, уезжаю в отпуск во Флориду, ЗДРАВСТВУЙ, ПЛЯЖ И СОЛНЦЕ!».
Не помню, чтобы кто-то из моих соотечественников заканчивал деловое послание по факсу столь же красочно и поэтично, как переводчик Рик Рэйс.
И ещё о языках. В строительной компании, где я позже работал, у меня появился американский приятель, инженер Лэрри, так он знал почти все русские ругательства, знал несколько русских слов и, смакуя, вставлял такие из них, как «бабка», «блинцы», «борщ» и «товарищ» в свою разговорную американскую речь. А, говоря, скажем, о сильном морозе на улице, он сокрушался, что сегодня здесь, ну, просто, «Сайбирия».
Следующим моим бизнес-проектом была компания «ITT Fluid Thecnology Corp», расположенная в нашем штате Нью-Йорк, занимающаяся, как я изучил, изготовлением оборудования, обслуживающего системы измерения и контроля жидких теплоносителей, короче, тем, что мне и было надо. Я нагло позвонил напрямую президенту господину Галлигану, и когда секретарша услышала, что звонит президент какой-то Аmerican Belоrussian Assotiation, да ещё с китайской фамилией Лам, тут же меня с ним соединила. Тот мне назначил встречу, я приехал со всем своим бизнес-планом по организации совместного предприятия с Белорусской компанией «Стройэнерго», президентом которой был мой приятель Леонид Марковец, и сделал «на своём английском» небольшую презентацию по этому вопросу. Потом он пригласил меня на ланч, который, я полностью оплатил, после чего мы вернулись в офис. Я показал ему план и фасады старинного замка, вместе с прилегающим огромным земельным участком, кажется, где-то в Прилуках, уже принадлежащий компании «Стройэнерго», который можно реставрировать, открыть там современный пятизвёздочный отель с гольф клубом, развлекательными аттракционами и ресторанами. Господин Галлиган очень внимательно выслушал меня, сказал, что предложение очень интересное, но попросил неделю для ознакомления с этим предложением Совета директоров и проработки вопроса. Я оставил ему всю привезённую информацию и окрылённый помчался домой. Ровно через пятнадцать минут прямо на хайвэе меня остановил полицейский и выписал мне штраф за превышение скорости. А ровно через неделю мне позвонил мистер Галлиган и сообщил, что они внимательно изучили моё предложение, но вынуждены его отклонить, так как никаких планов влезать в Белоруссию при нынешнем её экономическом и политическом положении, (а это, замечу, был 1992 год) у них нет. Так закончился и этот мой бизнес-проект по созданию совместного Американско-Белорусского предприятия, результатом которого оказались потраченные мною деньги: на совместный с президентом компании ланч, на бензин и на оплату штрафа, полученного в этот день на хайвэе.
Переводчик Рик Рэйс познакомил меня с бизнесменом Расселлом, владельцем компании «Capitol Services», который очень хотел делать бизнес с Россией. Рик привёз меня в дом этого Рассела, который одиноко стоял посреди густого леса. На стенах висели охотничьи ружья, полуавтоматическое оружие и арбалеты. Хозяин, огромный белобрысый мужик лет пятидесяти с оттопыренными ушами, жил один. На веранде уже был накрыт стол с водкой и нехитрыми деревенскими закусками, включая огромную рульку копчёного окорока и салаты. В громадном чане на плите он варил «meatbolls» (фрикадельки) в томатном соусе и подал их «на второе» с большой миской спагетти. Как оказалось, Расселл воевал во Вьетнаме, уже бывал в России, в подмосковном городе Обнинске, чему я, честно говоря, был несколько удивлён, так как знал, что в этом городе расположены какие-то военные предприятия и он, вроде, считался закрытым для иностранцев. В процессе ужина Расселл выразил желание «закрутить» какой-нибудь бизнес именно с Белоруссией, сказал, что он готов полететь вместе со мной в Минск, чтобы, используя мои связи, наладить там деловые отношения. Он рассказал, (а позже познакомил меня) о своём приятеле, выходце из России Феликсом, который имел контакты в Обнинске и свёл его с «обнинскими бизнесменами». Они с Феликсом пока ещё ничего совместно не заработали, но имеют вполне конкретные планы и перспективы, и в ближайшее время ждут предполагаемых партнёров с визитом в Олбани.
Первым визитёром из Обнинска оказались не деловые партнёры, а очень красивая молодая девушка по имени Оксана. Она остановилась в доме Расселла, и он пригласил нас с Феликсом и нашими жёнами на ужин. Меню было, практически, то же самое, что и в первый раз, очевидно meatbolls со спагетти было коронное блюдо хозяина. Люда разговорилась с этой Оксаной, и та рассказала, что она вдова советского офицера, у неё есть дочка. Она работает в банке, куда или откуда Расселл во время визита переводил деньги, там он её и увидел, и начал за ней ухаживать. Они недолго встречались, потом он уехал и пригласил её в гости в Америку. Все родные стали её уговаривать, что надо ехать, чего она одна будет «здесь» куковать, может быть там, в Америке, с этим бизнесменом, как раз её счастье. Мы посидели, поужинали и разошлись по домам, оставив гостью наедине со своим американским «суженным». Вскоре мы пригласили их и Феликса с женой к нам в гости. В конце вечера меня несколько удивила фраза Оксаны:
– У вас так хорошо, не хочется уходить.
Я ещё тогда подумал, что довольно странно слышать это от молодой женщины, приехавшей в гости к своему предполагаемому жениху и проходящей сейчас, как бы, медовый месяц. А где-то через неделю Оксана позвонила нам и сказала, что Расселл уехал куда-то по делам бизнеса и попросила нас с Людой приехать. Мы приехали и она, встретив нас, громко заплакала. Она рассказала, что всё это время она жила почти впроголодь, при этом она открыла холодильник, и он был пуст. Они нигде не бывали, никуда не ходили, и он каждый вечер её, практически, насиловал. Ей опостылели, и он сам, и этот дом, и этот дикий, пугающий лес вокруг, и вся эта её идиотская затея с американским женихом. У неё рейс назад только через две недели, и она не знает, как она доживёт до отъезда. Я позвонил Феликсу, рассказал ситуацию и спросил его мнение, что делать. Феликс сказал, что ничего делать не надо, ей надо дождаться возвращения Расселла, им надо выяснить отношения и вместе решать, как дальше быть. Я положил трубку, посмотрел в заплаканные, почти молящие о помощи, глаза Оксаны, посмотрел на свою жену, и мы одновременно сказали Оксане собирать свои вещи. Мы привезли её к нам, накормили и уложили спать, а утром я позвонил в агентство Аэрофлота и переделал дату вылета на ближайший рейс, благо нашлось одно место, но за это я доплатил свои $170. Потом я подвёз Оксану к одному из отелей в Олбани, откуда ежедневно отправлялся «шатл» до JFK, купил ей билет и посадил в автобус. Надо было видеть, как она рыдала у входа в автобус, благодарила меня и буквально готова была целовать руки. Я пожелал ей счастья с хорошим, любящим её человеком, попросил позвонить по приезду домой, как она добралась и мы простились. Назавтра позвонили и Расселл и Феликс, спрашивая, не у нас ли невеста, которая сбежала во время отсутствия «жениха», но я сказал, что с того нашего визита, мы её больше не видели, хотя она и говорила, что собирается лететь домой. А Оксана больше никак не объявлялась, нам не звонила, и я надеюсь, что её жизнь сложилась, светло и счастливо.
В один из дней позвонил Феликс и сообщил, что приехали его партнёры из Обнинска, и он хочет меня с ними познакомить. Мы с Людмилой приехали на молл, подошли к фойе, где нас ждал Феликс с двумя молодыми, представительными людьми. Он представил нас друг другу. Мы немного, чисто по-светски пообщались и я сказал, что рад был познакомиться, но, к сожалению, нам надо идти. Я, разумеется, никогда не имел никакого отношения к спецслужбам. Опыта слежки и конспирации не имел, но вокруг Феликса и его гостей была какая-то накалённая атмосфера. По разным углам фойе их окружало несколько каких-то странных людей, равнодушно читающих газеты и, якобы, говорящих по телефону, из-за чего я, на всякий случай, решил поскорей ретироваться и больше с этими приезжими ребятами никаких отношений не имел, и ни с Феликсом, ни с Расселлом больше не контачил. Феликс уехал во Флориду, о Расселл на какое-то время «пропал с небосвода». Однако, через несколько лет, о чём я расскажу позже, жизнь напомнила нам о них обоих.
А ещё среди моих первых контактов оказался один из самых солидных местных бизнесменов, занимающийся со своей компанией техническими разработками ноу хау, человек очень преклонного возраста еврейского происхождения по фамилии Стернинг. Он принял меня у себя дома, немного говорил по-русски, а его жена, которая подавала на стол, была молодая одесситка. Я пришёл с цветами и коньяком. В процессе ужина хозяин рассказал мне, что он любит русских, хотя в его жизни Россия сыграла довольно негативную роль. Так в конце сороковых годов он оказался в России по делам бизнеса и в 1951 был арестован по обвинению в шпионаже. Следствие длилось около года, в конце концов он оказался в сибирских лагерях, и только благодаря стараниям его родных и американского посольства, сразу после смерти Сталина был освобожден и уехал на родину. Он сказал, что это были суровые пару лет, но он не затаил обиды, а за это время успел понять и полюбить Россию. И, вот видишь, произнёс он, у меня теперь даже жена русская, чему, поверь, я искренне рад. Он обрисовал сферу деятельности своей компании и сказал, что сейчас, а это было начало девяностых, в России развал, и там можно за небольшие деньги приобрести новые технологии, которых в Америке нет, и которые можно здесь легко раскрутить, и на этом нам обоим хорошо заработать. А в том, что у русских есть гениальные умы и руки, он нисколько не сомневается. Я как раз собирался в Минск и, побывав там, через своих знакомых в области строительства, науки и техники, через Политехнический институт и Академию Наук «насобирал» несколько тем, которые могли бы быть, как я думал, интересны для Америки. Это не были какие-нибудь секретные военные разработки, а технологии, находящиеся в свободном доступе, но пока ещё не очень продвинутые на западе. Так, помню, одна из тем была по изготовлению сверхпрочных буров для нефтяных и газовых скважин. Но когда я вернулся в Америку и позвонил господину Стернингу, супруга ответила, что он тяжело болен, (серьёзные проблемы с сердцем), и находится в госпитале. Я перезвонил через пару недель и узнал, что господин Стернинг скончался и похоронен на еврейском кладбище. Я помню, тогда ещё про себя подумал, что, наверное, к концу жизни настигли всё-таки его сибирские лагеря. Вот так печально закончилась и эта моя история поставки белорусских промышленных технологий на американский рынок.
ПОЕЗДКА ПО БИЗНЕСУ
Я получил от одного из богатых русскоязычных бизнесменов в Олбани предложение найти кого-нибудь из состоятельных моих знакомых, желающих открыть в Минске казино. Он дал мне координаты своих партнёров, имевших казино в Москве, которые помогут открыть такое же заведение в Минске. По приезду я предложил попробовать раскрутить этот бизнес моему бывшему музыканту по минской самодеятельности Саше Камаю, сыну секретаря ЦК компартии Белоруссии, который к тому времени хорошо раскрутился, и имел в городе свою солидную трендинговую компанию, и он согласился. Мы с ним вместе полетели из Минска в Москву, приехали на Кутузовский проспект по данному мне в Америке адресу. Вообще-то это как мне показалось был не офис, а самый настоящая бандитская малина, похожая на какой-то тёмный и ужасающий каземат. В массивных металлических дверях нас встретили два огромных амбала с рациями и оттопыренными пиджаками. Узнав, кто мы, – нас пропустили к шефу – невысокому лысоватому человеку со взглядом вурдалака. Он предложил нам коньяк, кофе, но мы с перепугу отказались. После чего перешёл прямо к делу, сказав, что им нужен партнёр в Минске для открытия там казино, который сможет поучаствовать в бизнесе, вложив в дело около двух миллионов долларов. Оборудование, обучение персонала, охрана – это их дело. О процентах в бизнесе будем договариваться позднее – после принципиального согласия участия в деле. Мы для приличия задали несколько вопросов, поблагодарили за предложение, сказали, что нам нужна неделя для обдумывания и принятия решения и, сопровождаемые всё теми же двумя амбалами, слегка ошарашенные всем этим деловым совещанием, поспешно удалились, предусмотрительно не оставив «вурдалаку» своих визиток с нашими адресами и телефонами.
Кстати, я вспомнил, что в Америке видел шуточное рекламное объявление о выходе телефонного справочника русской мафии, так называемый мафиозный «Рашен елоу пайдж»:
«В нашем справочнике приведены основные номера телефонов, адреса, клички, малины, отпечатки пальцев, блатные татуировки. С помощью нашего справочника вы легко найдёте надёжную прачечную для отмывки денег, адреса бензозаправок с разведённым ослиной мочой бензином, подыщите себе делового партнёра и опытного киллера для него, закажете дипломированного бэбиситора для киднэпинга, обеспечите себе гарантированный выигрыш в любом казино. Звоните и приходите прямо сегодня, а то завтра мы придём к вам!».
А тогда, помню, выйдя из этого «офиса» мы с Сашей вздохнули с облегчением, поехали в какой-то коммерческий ресторан, хорошо посидели и улетели назад в Минск, постаравшись поскорее забыть кованные двери, суровых амбалов, гостеприимного вурдалака и весь этот суматошный и мрачный московский день.
Надо ли говорить, что, прибыв накануне впервые после отъезда в родной город, я, в первую очередь поехал на свою родную Юбилейную площадь. Прошло ровно два года. На дворе было начало девяностых. Уже развалился Советский Союз, уже Беларусь была «незалежной», и выглядела, как и мой родной кинотеатр с тем же названием «Беларусь», стоявший посреди сквера весь какой-то запущенный и разбитый. Комок подступил к горлу, я подошёл к своему дому, не стал подниматься наверх, там по-прежнему царил «Метрострой». Прошёлся ещё раз по таким знакомым аллеям сквера Юбилейной площади, присел на скамейку, где когда-то сидел и мой папа, улыбнулся родным местам, поклонился ещё раз низко-низко и побрёл в гостиницу. На душе было какое-то смешанное чувство – с одной стороны чувство радости и теплоты, а с другой – грусти и подавленности…
Кстати, я вспомнил, что, направивший меня в Москву для открытия казино в Минске, кроме связи там с довольно подозрительными, на мой взгляд, структурами, часто ездил в Приднестровье, где якобы, подружился с командующим 14-й армии генералом Лебедем. Во всяком случае, я видел их совместную фотографию. Так, вернувшись однажды из поездки туда, он привёз заказ и получил контракт на поставку гробов, что очевидно в то время было там в большом дефиците и пользовалось большим спросом. Мне рассказывали, как для того, чтобы сделать рекламу и не платить за это деньги профессионалам, он привёз в офис только что изготовленный гроб и дал задание одному из своих сотрудников в него лечь, украсил этот «натюрморт» цветами и венками и сфотографировал, чтобы послать заказчику. У бедного сотрудника во время съёмок дрожали руки и ноги, его красочное фото ушло в Приднестровье, а он потом долго ходил под страхом, что, согласно приметам, вот-вот умрёт, но, слава Б-гу, выжил, а вот самому генералу Александру Лебедю, заигравшемуся в политику, выжить не удалось.
ПРОБЫ И ПОИСКИ
Вернувшись в Америку, я решил попробовать себя и в несколько новой для себя области, в рекламном бизнесе. Подготовил новое резюме без указания моего технического образования и работы в строительстве, сосредоточился только на своей творческой составляющей и начал обходить рекламные агентства. Запомнился поход в компанию «BACKMAN», занимающуюся разработками рекламы для различных компаний и сфер бизнеса. Прорвался прямо к Директору Джону Бэкману. Пока он читал резюме, я разложил на столе все свои достижения, в том числе и грамоты за победу в соцсоревновании, чем завалил весь стол. Он вежливо спрашивал, что это, что это, потом сгрёб всё это в кучу, сложил и отложил в сторону. Потом сказал, что ему только что поступил заказ на разработку рекламы молочной фермы и её продукции, предложил мне набросать концепцию моего видения этой рекламы, дал мне стопку чистой бумаги, ручку и вышел из кабинета.
kackad.press 