ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

ДОМ НАФТАЛИ БЕННЕТА

Возле дома Нафтали Беннета в Раанане состоялась демонстрация антипрививочников, возмущенных недавними крайне резкими высказываниями премьера по адресу противников вакцинации. За несколько дней до этого в интернете появились фотографии интерьера отремонтированного особняка семьи Беннет, которые вновь породили дискуссию о том, насколько целесообразно было делать такой ремонт за счет государства?

Скажем сразу: никакой роскоши и помпезности на этих фотографиях не наблюдается. Это дом, хозяева которого отнюдь не стремятся пустить кому-либо пыль в глаза, но при этом обладают хорошим вкусом и смогли (при помощи высокопрофессионального дизайнера, разумеется) создать очень уютное и элегантное жилье, в котором есть просторная светлая кухня, столь же просторный, не загроможденный мебелью салон, гостиная, в которой при желании можно собрать за столом не один десяток гостей, кабинет, детские комнаты, спальня, солнечная терраса и много-много чего другого. Словом, приятно жить и работать в таком доме…

Разрешение на осуществление ремонта частного дома премьер-министра по ротации за государственный счет было дано лично бывшим юридическим советником правительства Авихаем Мандельблитом, и имело прецедентный характер – никогда прежде такой статьи расходов в бюджете государства предусмотрено не было.

Мандельблит объяснил это тем, что поскольку Беннет не собирается переезжать в официальную резиденцию главы правительства на иерусалимской улице Бальфур, то его дом в Раанане будет исполнять роль такой резиденции. Данное решение было поддержано юридическим советником канцелярии главы правительства Шломит Барнеа-Праго, утвердившей выделение на ремонт дома премьера от 20 до 50 млн. шекелей. Сейчас государство утверждает, что ремонт обошелся «всего» в 15 млн. шекелей, то есть на нем удалось здорово сэкономить.

Однако и величина суммы, и сам факт ее выделения невольно породил множество вопросов как у представителей общественности, так и у журналистов, причем не только у противников, но и сторонников нынешнего правительства. Последние отмечают, что в любом случае в рамках коалиционных соглашений Нафтали Беннет должен уступить место премьера Яиру Лапиду, после чего его дом уже никак не может считаться резиденцией главы правительства. Это будет просто самый обычный частный дом политика. Который будет пользоваться ремонтом и перестройкой, произведенными за счет налогоплательщика, и в этом, как ни крути, есть некое нарушение если не юридических, то моральных норм.

Теперь же, когда судьба правительства повисла на волоске, получается, что в качестве резиденции особняк в Раанане будет использоваться, вероятнее всего, и того меньше. А значит, и вопрос о том, почему бывший премьер должен наслаждаться комфортом за народный счет, становится еще более актуальным.

Правонастроенные журналисты тем временем напомнили, что та же Шломит Барнеа-Праго в 2019 году попыталась предотвратить выделение 1.6 млн. шекелей на охрану частного дома тогдашнего премьера Биньямина Нетаниягу в Кейсарии, хотя всем было известно, что тот часто использует этот дом для приема гостей и проведения рабочих совещаний, особенно по выходным дням. Тогда юридическому советнику канцелярии главы правительства эта сумма показалась чрезмерной, и она высказала опасения, что часть ее может быть использована не на охрану, а на строительство.

Ранее в 2016 году она сочла чрезмерным выделение 27 000 шекелей на замену в этом доме жалюзей с электрическим приводом, в результате чего в доме в Кейсарии были установлены жалюзи, открывающиеся вручную.

Вспомнили они и то, что сразу после отставки Биньямину Нетаниягу было отказано в оплате временного жилья на период, пока будет приведена в порядок его постоянная квартира – хотя всем остальным премьерам деньги на это выделялись. Больше того: вскоре после того, семья Нетаниягу покинула резиденцию на Бальфур, Барнеа-Праго стала донимать его вопросами, куда девались несколько десятков предметов, подаренных ему зарубежными лидерами – при том, что ценность этих предметов была относительно невелика, а часть чайного сервиза, подаренного Ангелой Меркель, просто разбилась.

Не меньшее удивление вызвала у критиков Беннета и решение БАГАЦа, который, с одной стороны, признал, что его частный дом можно считать рабочей резиденцией, а с другой… запретил проводить в непосредственной близости от него демонстрации протеста, так как речь идет о частном жилище, расположенном среди таких же частных домов, и подобные акции могут нарушить покой соседей. То есть, когда дело касается денег, этот дом следует считать резиденцией, а когда демонстраций – уже нет…

Но, как бы то ни было, сама эта история создала весьма неприятный юридический прецедент. Вопрос лишь в том, захотят ли воспользоваться им те, кто в ближайшем или отдаленном будущем сменит Нафтали Беннета в кресле премьера.

А ДЕВУШКИ – ПОТОМ

Борьба религиозных сионистов против службы девушек в элитных частях ЦАХАЛа вместе с парнями, похоже, выходит на новый уровень. Более 1000 учеников государственных религиозных школ и школ-ешив, в том числе и тех, которые считаются «либеральными» поставили свои подписи под письмом к начальнику генштаба ЦАХАЛа Авиву Кохави с призывом отказаться от такой практики.

«С чувством горечи мы узнали о вашем решении открыть боевые пехотные бригады для девушек с целью создания боевых подразделений, в которых девушки и юноши будут служить вместе, – говорится в письме. – Нам важно подчеркнуть, что с учетом нашего образа жизни и законов Галахи, которым мы следуем, мы не сможем служить в подобных частях, поскольку служба в таких подразделениях неминуемо создает ситуации запрещенного с точки зрения нашей традиции соприкосновения мужчин и женщин.

Нарушить этот запрет для нас также недопустимо, как осквернить субботу или переступить через запрет на квасное в Песах. Уже сегодня в ЦАХАЛе есть немало должностей, которые мы не можем занимать, чтобы не нарушать этого запрета, и число таких должностей в вашу каденцию резко увеличилось.

Это невольно ставит нас перед дилеммой: должны ли мы отказаться от службы в тех частях, о которых мы мечтали, или же от своих жизненных принципов? Однако для нас равно важно как внести свой вклад в оборону нашей страны, так и соблюсти Галаху.

Неужели такая дилемма должна возникать в еврейском государстве и в армии еврейского государства? Почему мы должны отказываться от своих религиозных убеждений, наших законов и традиций, завещанных нам предшествующими поколениями?!»

Авторы письма также категорически отвергают такую альтернативу, как создание специальных подразделений только для религиозных солдат:

«Нам говорят, что позаботятся о том, чтобы мы служили в специальных отдельных ротах, но это для нас категорически неприемлемо. Нельзя возвращаться во времена, когда у ПАЛЬМАХа были отдельные религиозные роты. Мы хотим служить вместе с остальным народом Израиля, быть частью единого еврейского общества. У одного народа должна быть одна армия! Не разделяйте ЦАХАЛ на армию для светских и религиозных! Хватит того, что иудейские войны уже были в нашей истории!».

В ЦАХАЛе уверены, что за этим письмом стоит группа авторитетных в среде «вязаных кип» раввинов, однако один из авторов его текста, ученик выпускного класса иерусалимской школы-ешивы «Шефа» Ханаэль Закбах это категорически отрицает.

По его словам, речь идет именно об инициативе группы призывников, которые поначалу даже не рассчитывали на такую поддержку. Но теперь они видят в письме Авиву Кохави только начало – уже создан организационный штаб двенадцатиклассников, который планирует следующие этапы борьбы.

Вместе с тем Закбах не отрицает, что на него и его товарищей произвело большое впечатление постановление глав военных ешив о том, что, если юношу посылают на боевое задание в группе, в состав которой входит девушка, ему следует добиться разговора с командиром с глазу на глаз и объяснить ему, что он не может войти в такую группу. Одновременно главы ешив, большинство которых в прошлом были высокопоставленными офицерами ЦАХАЛа, направили в генштаб письмо, в котором утверждают, что служба в боевых частях не подходит для девушек ни с какой точки зрения и противоречит интересам государства.

В частности, они напоминают, что подготовка одного бойца спецназа обходится армии в немалую сумму, которая оправдана с учетом того, что затем он еще много лет будет являться на резервистские сборы. Но вот девушки после того, как они выйдут замуж и станут матерями, вряд ли смогут продолжить резервистскую службу, и вложенные в их подготовку деньги будут потрачены впустую.

В ЦАХАЛе не скрывают своей озабоченности письмом религиозных призывников, так как не секрет, что они составляют немалую долю военнослужащих боевых частей – особенно, с учетом того, что среди светской молодежи, напротив, растет число тех, кто хочет увильнуть от службы. Именно этим, кстати, а отнюдь не только стремлением к гендерному равенству обусловлено решение привлечь девушек к службе в элитных подразделениях.

Кроме того, только в мае-июне в ходе учений в боевых частях во время учений было зарегистрировано, как минимум три случая, когда религиозные военнослужащие или резервисты отказывались выполнять задание, если роль инструктора или даже просто водителя армейского джипа выполняла девушка. В двух таких случаях командиры сняли девушек с задания.

Чем закончится это противостояние, пока не знает никто. Но ни одна из сторон пока отступать не намерена, и, похоже, это и в самом деле новая «иудейская война».

ЧТО БОЛИТ У ВРАЧА?

Врачи и медсестры Израиля провели двухдневную забастовку, в рамках которой все медучреждения страны работали в субботнем режиме. О том, насколько эффективен такой метод борьбы мы решили поговорить с врачами и медсестрами одной из больниц центра страны.

Первым нашим собеседником стал один работающий в приемном отделении специалист по внутренним болезням доктор Анатолий К.

– Безусловно, я полностью поддерживаю решение о забастовке, хотя и считаю его недостаточным, – сказал Анатолий. – Это уже не первая подобная акция. Только недавно мы проводили похожую, да и в прошлом было множество забастовок, продолжавшихся от нескольких часов до суток, но ни одна из них, как видим, ничего не дала. И ничего не даст! Чтобы отбить у людей применять насилие по отношению к врачам, забастовка, по моему мнению, должна длиться не меньше недели, а еще лучше – две-три недели. Только когда люди поймут, что за насилие и хамство они могут надолго остаться без всякой медицинской помощи, они и сами перестанут позволять себе подобные выходки, и станут одергивать тех, кто их себе позволяет.

– Вам самим доводилось становиться жертвами насилия со стороны пациентов?

– Увы, да, и не раз. Правда, Бог миловал, во всех этих случаях речь шла не о физическом, а словесном насилии, когда меня, брызжа слюной в лицо, осыпали оскорблениями и угрозами, и мне приходилось вызывать охрану. Но, поверьте, и этого более, чем достаточно. Каждый такой случай выбивает из колеи, после него приходится несколько часов приходить в себя, и это, безусловно, сказывается на работе, на отношении к пациентам. Но немало моих коллег прошли и через рукоприкладство. Причем было и несколько тяжелых случаев. В сущности, инциденты с насилием по отношению к медперсоналу происходят в больницах постоянно, и лишь ничтожная их часть становится достоянием гласности.

– Существует ли определенная группа населения, которая склонна к насилию по отношению к медикам больше, чем какая-либо другая?

– Я понимаю, на какой ответ вы меня сейчас провоцируете, но… Нет, это совершенно не зависит ни от национальности, ни от страны исхода, ни от того, к какому именно слою общества принадлежит человек. В нашей больнице подобные инциденты позволяли себе все – и арабы, и наши с вами дважды соотечественники, и харедим, и такие же светские евреи, как и мы с вами. Специфика нашей больницы заключается в том, что мы находимся очень близко от Яффо, Холона и Бат-Яма, а в этих городах криминальная ситуация, как известно, оставляет желать много лучшего. И когда привозят члена какого-то криминального клана, пострадавшего в очередной разборке, то в больнице объявляется повышенная готовность, и на тот случай, если охраны окажется недостаточно, подтягивается и полиция. Уголовников видно сразу: они и члены их семей ведут себя с самого начала нагло и вызывающе, требуют, чтобы медперсонал бросил все дела и занимался только их близким, угрожают, а затем и пускают в ход руки. Ну, а если нам ничего не удается сделать, то они начинают прямо обвинять нас в этом и нередко устраивают дебош. Я понимаю, что, услышав такое известие, человек нередко перестает владеть собой, но даже при этом он должен оставаться человеком, а не бросаться с кулаками на тех, кто сделал все, что мог для спасения его родственника. Но, повторю, на насилие по отношению к людям нашей профессии оказываются способны представители абсолютно всех слоев израильского общества. Чаще всего, это дети или другие родственники пациентов, которым кажется, что их близкому оказывается недостаточно внимания, что врач делает что-то не то и не так; во всяком случае, не то, что они ожидали. Но нередко насилие позволяют себе и сами пациенты, и, как вы знаете из СМИ, последние случаи были именно такого рода.

– Как вы сами объясняете себе такие случаи?

– Думаю, причина кроется в том, что общество утратило уважение к профессии врача; в глазах большинства населения мы стали чем-то вроде сантехников – только к ним идут, когда в доме начала протекать труба или унитаз, а к нам – если вдруг стало что-то барахлить в организме. Впрочем, не думаю, что даже по отношению к сантехнику они могут позволить себе то, что позволяют по отношению к нам – знают, что тот при случае может и шведским ключом огреть. К нам же получается все позволено, и, повторю, на мой взгляд нет лучшего способа вернуть уважение к нашей профессии, чем надолго остановить всю или почти всю работу системы здравоохранения.

– А вам не кажется, что иногда тех, кто срывается, можно понять? Например, мужа, который четыре часа просидел в том же приемном отделении рядом с мучающейся от болей жены, и за все это время ей не было оказано никакой помощи?

– Я не говорю, что у израильской медицины нет проблем. Есть, и не одна. В том числе и перегрузка приемных отделений. Но, поверьте, мы делаем все, что можем, и насилие, хамство и прочее по отношению к врачам делают только хуже. Этому нет и не может быть никакого оправдания.

У медсестры Анны Ф. оказалось близкое, но все же несколько иное мнение по данному вопросу.

– Лично я против забастовки. Посмотрите, что происходит: сотни людей не смогли сделать давно запланированную операцию, и теперь она снова переносится на несколько месяцев, хотя то, что операция плановая далеко не всегда означает, что человек может ждать ее, сколько угодно. Еще тысячи людей вынуждены были пропустить запланированный визиты к врачам-специалистам, те или иные медицинские процедуры и т.д. И ведь среди них есть очень пожилые люди! Я сама только что говорила с 85-летним мужчиной, который привез 83-летнюю жену на плановый после операционный осмотр, и здесь узнал, что его отменили в связи с забастовкой. Его жена почти не ходит, они с огромным трудом добрались до больницы, заплатив немало денег за специальное такси с лифтом для инвалидной коляски. А в итоге вынуждены были вернуться назад, а сколько времени теперь придется ждать осмотра, неизвестно. Он чуть не плакал, и я хорошо понимаю, что он испытывает. Про его супругу я уже не говорю. То есть забастовка – это коллективное наказание, в результате которого страдают ни в чем неповинные люди, а это, на мой взгляд, недопустимо.

– Вы можете предложить какой-либо другой действенный способ борьбы с насилием против медиков?

– Да, конечно, и я удивлена, почему он до сих пор не задействован. Необходимо просто приравнять нападение на врачей, медсестер, физиотерапевтов, да и вообще на любого сотрудника больницы к террору. Потому что, по сути, это и есть террор – если хотите, называйте его медицинским. И каждый, кто совершил подобное, должен быть арестован как террорист, содержаться в тюрьме как террорист и наказание ему должно назначаться соответственное. Если каждый любитель поднять руку на медика будет знать, что ему светит за это не менее пяти лет тюрьмы, а то и больше, то, уверена, и подобных инцидентов станет значительно меньше.

– Вам не кажется, что вы несколько перегибаете палку?

– Нисколько. Вспомните историю медсестры из Холона, которую сожгли заживо. Вспомните врача, которому недовольный пациент нанес тяжелейшую травму позвоночника, сделав его пожизненным инвалидом. Вспомните, наконец, последний случай в Беэр-Яакове.

– Вы сами сталкивались с насилием со стороны пациентов?

– Господи, с чем и с кем я здесь только не сталкивалась! При желании об этом можно целую книгу написать. Было и несколько очень неприятных историй, но не хочу сейчас их вспоминать – слишком больно.

Нашим третьим собеседником стала физиотерапевт Рина Т., делящая свое время между работой в больнице и в больничной кассе «Клалит».

– К сожалению, и в больнице, и в поликлинике мне часто приходится сталкиваться с раздраженными, уже приходящими на процедуру настроенными на скандал пациентами и сопровождающими их родственниками, – призналась Рина. – Я понимаю этих людей: многие из них страдают от сильных болей, а это отнюдь не способствует миролюбию. И первое, что я стараюсь сделать – это сгладить конфликтную ситуацию, если такая возникла, и установить с пациентом близкий контакт и добрые отношения.

Мне хочется, чтобы люди поняли: от ваших отношений с врачом, физиотерапевтом или представителем любой другой медицинской профессии очень часто зависит успех лечения. Я вижу, как работают медики в Израиле, и, поверьте, мы вправе гордиться профессиональным уровнем нашей медицины. И для каждого пациента мы делаем все, что можем. Но когда ты работаешь с человеком, от которого исходит агрессия и антипатия, ты невольно хочешь, как можно поскорее с ним закончить и делаешь только необходимый минимум. Но если пациент вызывает у тебя симпатию, и от него самого исходит уважение и благодарность, ты невольно хочешь сделать для него максимум и даже, сверх того. Мне кажется, что если люди осознают эту простую истину, то и насилия по отношению к медикам станет меньше. Хотя, конечно, хочется, чтобы его не было вообще.

* * *

Напомним, что поводом для последней забастовки медиков стало нападение жителя поселка Беэр-Яаков Яакова Хабы (30) на своего семейного врача в поликлинике больничной кассы «Клалит». Оставшись недовольным назначенным ему курсом лечения, Яаков Хаба в ответ на требование врача покинуть кабинет, набросился на женщину и несколько раз ударил по голове молотком, нанеся серьезную черепно-мозговую травму, а также сломал ей руку.

Судья в постановлении о продлении ареста Хабы указал: есть основания полагать, что у подследственного проблемы, связанные с душевным расстройством, возникшим, возможно, на почве употребления наркотиков.

Согласно опросу, проведенному институтом “Геокартография” среди 800 сотрудников государственных медучреждений, 48,3% из них признались, что за последний год минимум три раза в месяц подвергались оскорблениям со стороны пациентов. 26,5% опрошенных заявили, что получали оскорбительные намеки сексуального характера, а 17% пережили физическое насилие или умышленную попытку заражения коронавирусом.

МЯСНЫЕ СТРАСТИ

В израильских СМИ появились публикации, утверждающие, что дороговизна импортного мяса в Израиле объясняется необычайно высокими зарплатами шойхетов (резников, осуществляющих кошерный забой животных), а также тем, что главный раввинат всячески препятствует открытию новых курсов для обучения этой профессии – с тем, чтобы между резниками возникла свободная конкуренция, которая может привести к снижению их искусственно завышенных доходов.

В частности, утверждалось, что шойхеты получают 80 000 – 100 000 шекелей в месяц, в то время как, к примеру, средняя зарплата врача составляет сегодня 34 000 шекелей. Так неужели профессия резника требует более высокой квалификации, чем профессия врача?!

Главный раввинат поспешил выступить с заявлением, в котором говорилось, что с открытием планируемых курсов и в самом деле возникла задержка, но она носит чисто организационный характер, и курсы, разумеется, будут открыты сразу после того, как будет утвержден состав приемной комиссии. Ведь для поступления на них следует сдать очень непростые экзамены – почти столь же непростые, как и на курсы для даянов (судей религиозного суда).

Затем по окончании учебы курсанты сдают сложные теоретический и практический экзамены на звание «шойхета», но лицензию на занятие этим ремеслом они получат только после прохождения стажировки под руководством опытного резника. Таким образом, подготовка шойхета – это длительный и ответственный процесс, который до конца проходят далеко не все, и потому в Израиле и в мире действительно существует определённый дефицит представителей этой профессии.

Однако в этом заявлении так и не содержался ответ на вопрос, с чем связаны столь высокие зарплаты еврейских резников и насколько они в самом деле повышают стоимость говядины в Израиле? В поисках ответа на него мы обратились к материалам, опубликованным в интернете и различных израильских СМИ, и вот тут стали выясняться интересные вещи.

Начнем с того, что работники скотобоен во всем мире получают зарплаты значительно выше средних – прежде всего, по той причине, что далеко не каждый готов заниматься подобным ремеслом; для этого требуются как определенные физические данные, так и психологическая подготовка. Но еврейский резник – это вообще особая история.

Испокон веков в еврейских местечках резник считался второй по значимости фигурой после раввина, а во многих местечках де-факто был первой. В силу своего занятия он был обычно одним из самых богатых и уважаемых жителей местечка, и нередко играл решающую роль в выборе его раввина.

Но и требования, которые предъявлялись к шойхету, были необычайно высоки: он должен был детально разбираться во всех тонкостях еврейского законодательства, связанных с забоем скота (а их очень и очень немало); должен был уметь затачивать резницкий нож так, чтобы он соответствовал всем требованиям Галахи и т.д.

Кроме того, для осуществления кошерного забоя следует обладать поистине виртуозным мастерством, так как если резник сделал одно неверное движение или у него дрогнула рука – и забитое им животное считается некошерным, а это – огромные убытки. Если резника ловили на халатном отношении к своим обязанностям или на попытке выдать трефное мясо за кошерное; больше того – даже если по его адресу просто появились подобные подозрения, он мог не только лишиться права заниматься столь прибыльной профессией, но и с позором изгонялся из местечка. Еврейская история, кстати, знает немало таких примеров.

Кроме того, на резника нередко возлагалась и обязанность вытащить из забитого им крупного или мелкого скота бедренное сухожилие, которое Тора запрещает евреям употреблять в пищу, а также проверить забитое животное на кошерность, то есть разделать и удостовериться, что оно не имеет тех дефектов, которые могут сделать мясо трефным.

В этом случае он был уже не просто «шойхет», а «шойхет у-бодек» (то есть «резник и проверяющий», и именно аббревиатура этих слов и породила известную фамилию «Шуб»).

С учетом всего вышесказанного становится понятно, что получить лицензию шойхета очень непросто, но даже те, кому это удается, далеко не всегда соглашаются выезжать на работу за границу, а именно об этой категории резников и шла речь в недавних публикациях в СМИ.

Сейчас на скотобойнях Латинской Америки, с которых Израиль получает больше 80% всего продаваемого в стране импортного кошерного мяса, работает около 600 шойхетов. Выезжают они, как правило, бригадами по 15-20 человек, и в течение 6 месяцев живут вдали от семей в общежитиях, размещающихся зачастую прямо при скотобойнях. Обычно такое общежитие представляет собой барак, разделенный на несколько комнат, в каждой из которых размещается по 5-6 человек. Есть и бараки, в которых нет даже такого разделения – вся бригада спит в одном зале.

Рабочий день каждого резника длится не менее 10 часов, за которые через его руки проходят сотни коров и быков, и вряд ли нужно говорить о том, какие физические усилия требуются для их кошерного забоя, разделки и осмотра. О психологической и моральной нагрузке такой работы лучше вообще промолчать.

И вот теперь самое время поговорить о тех деньгах, которые они получают за такую работу.

Зарплата начинающего резника составляет $3000-$5000 в месяц. Когда со временем он становится «шубом» (то есть «шойхет у-бодек») она вырастает до $7 000-$11 000 в месяц.

Высококвалифицированный «шуб», занятый на всех этапах производства, включая разделку и высаливание, может зарабатывать до $14 000 в месяц, но таких уже единицы. А вот зарплата бригадира, который отвечает за весь этот процесс и имеет право выносить решение в случае возникновения сложных с точки зрения Галахи ситуациях, уже и в самом деле может составлять $20 000 – $22 000 в месяц. Видимо, эти цифры и попали в руки журналистов.

Теперь давайте разберемся в том, какой вклад вносят зарплаты шойхетов в ценообразование импортной говядины. Израильтян пытались уверить, что речь идет о порядка 10-12%, но Минфин назвал более скромную цифру в 5%. Что, заметим, не так уж и много, хотя все равно несколько накладно.

Было подсчитано, что вклад работы шойхета в цену мяса составляет… 30 центов на килограмм! То есть менее 1.2 шекелей! Таким образом, дороговизна импортного мяса почти никак не связана с его кошерностью, а претензии по данному поводу надо обращать не к шойхетам, а к импортерам и владельцам израильских торговых сетей, которые определяют цену замороженной и свежезамороженной говядины, игнорируя предоставленные им как раз ради ее снижения налоговые льготы.

Сами шойхеты, кстати, выразили недоумение по поводу попытки сравнения их зарплат с зарплатами врачей. Они напомнили, что 35 000 – это средняя зарплата врача, являющегося фактически госслужащим. В частных больницах они получают уже совсем другие деньги. Но ведь и они, резники, тоже работают в частном секторе, где уровень зарплаты определяется частными работодателями.

Наконец, само сравнение средней зарплаты врача с «потолком» зарплаты бригадира шойхетов является изначально нечестным – разве в тех же государственных больницах нет врачей, получающих, согласно официальным данным, 150 000 – 200 000 шекелей в месяц?!

Словом, похоже, общественность снова ввели в заблуждение. В ультраортодоксальных кругах настаивают, что это было сделано намеренно – с целью начать новую кампанию по разжиганию среди светского населения ненависти к религиозной части населения страны. Но не исключено, что журналисты и политики сами стали жертвами предоставленной им информации. Которая, заметим, отнюдь не была абсолютно ложной – в ней действительно имелась доля правды. Но и правдой она не была…

* * *

Правда, депутат Кнессета Юлия Малиновская уверена, что продвигаемый ею законопроект о легализации кашрутов, выдаваемых зарубежными раввинатами, приведет к тому, что владельцам скотобоен больше не придется приглашать израильских шойхетов и платить им столь большие зарплаты, а значит, чисто теоретически такой шаг должен привести к удешевлению кошерной импортной говядины.

Но, во-первых, не факт, что данный законопроект будет принят – особенно, с учетом того, что сегодня происходит в кнессете.

А во-вторых, даже если он будет принят, у специалистов большие сомнения по поводу того, что это приведет к существенному снижению себестоимости кошерной говядины из той же Аргентины. Хотя бы потому – и это как раз очень важно понять! – что квалифицированных шойхетов на самом деле не так много, и вряд ли в какой-либо другой стране, кроме Израиля, сегодня можно подготовить требуемое число кадров. К примеру, на американские скотобойни, производящие кошерное мясо для внутреннего рынка, сегодня также приглашают резников из Израиля.