ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

ПРОЩАЙ УРИ!

На 87-м году жизни в результате сердечного приступа скончался выдающийся израильский актер и режиссер раввин Ури Зоар. Тысячи людей пришли проводить его в последний путь, дань его памяти отдали многие израильские певцы, актеры, деятели кино и телевидения, президент Ицхак Герцог и премьер-министр Нафтали Беннет. Последний в своей траурной речи заметил, что покойный был своего рода символом израильского общества, так как сумел объединить в себе все его составляющие. Но сам Ури Зоар, предчувствуя близость ухода, еще в прошлом году сказал, что хотел бы, чтобы люди вспоминали не первые 40 лет его жизни, а 45 последних.

Судьба Ури Загара была поистине уникальна. Он родился как Ури Дзядек в 1935 году в Тель-Авиве в семье выходцев из Польши. В школе считался отъявленным хулиганом, которому прочили карьеру уголовника, но при этом уже тогда прославился пародированием учителей и одноклассников – сами объекты пародий были в ярости, но остальные просто покатывались со смеху.

Начало армейской службы выдалось для Ури Дзядека несчастливым: он вспылил, ударил офицера и угодил в армейскую тюрьму. Но именно там командир ансамбля бригады НАХАЛ случайно увидел, как он в камере разыгрывает целые сценки из тюремной жизни, и это определило его дальнейшую судьбу. После освобождения Ури перевели в армейский ансамбль для несения дальнейшей службы, и Зоар познакомился со своим будущим лучшим другом, а затем и родственником, великим израильским бардом (тогда тоже еще только будущим) Ариком Айнштейном.

По окончании военной службы Зоар стал одним из основателей Тель-авивского сатирического кабаре «Бацаль Ярок» («Зелёный лук»), пользовавшегося огромной популярностью. Тогда же, в конце 1950-х он дебютирует в кино, причем в начале во вполне серьезных эпических картинах «Огненный столп» (1959), «Горящий песок» и «Исход» (1960). Одновременно он ведет юмористические передачи по радио, а с созданием израильского ТВ становится сценаристом, режиссером и ведущим популярной сатирической передачи «Луль» («Курятник»).

В 1961 году он снимает свой первый короткометражный фильм «Кукольный театр», выступая в нем в качестве режиссера и автора сценария, а в 1962 году становится продюсером и режиссером документального фильма об истории создания государства Израиль, который был показан во многих странах мира под названием «Подлинная история Палестины». При этом Зоару удалось донести всё величие новейшей еврейской истории, совместив это с ироничным закадровым текстом, который не мог не вызывать улыбки. Это был настоящий еврейский юмор – иногда сквозь слезы, а закадровый текст был, кстати, озвучен другим великим израильским актером, тогда только начинавшим карьеру – Хаимом Тополем.

Одновременно Зоар пробует свои силы в качестве автора песен, и ряд его песен, написанных вместе с его первой женой Иланой Рубиной даже стали классикой – например, «Отдых в санатории» или «Песня о патентах». Правда, с Рубиной он спустя два года развелся, и вскоре женился на Эле Шустер, которая родила ему семерых детей и была верной спутницей на всех крутых виражах его жизни. Кстати, двое сыновей Ури Зоара, Эфрамим-Фишель и Шалом женились на дочерях Арика и Алоны Айнштейн, Шири и Ясмин, и подарили в итоге ему и Арику множество общих внуков.

Но это будет потом. А тогда, в 1960-х годах, Ури Зоар оказался в сфере притяжения итальянского неореализма, и один за другим снял фильмы «Дыра в Луне», «Мойше-вентилятор», «Три дня и ребенок», «Наш квартал», «Каждый ублюдок – король», которые вывели израильский кинематограф на мировую орбиту – при том, что снимались при минимальном бюджете и на узком кадре. И уже затем, в 1970-х появляется его культовая трилогия «Вуайеристы», «Большие глаза» и «Спасите спасателя», также получившая международное признание.

Одновременно он продолжает вести популярные телешоу, сниматься в фильмах в качестве актера («Канал Блаумлиха», «Меня зовут Шмиль», «Смелый детектив Шворц», «Предотвратить убийство» и др.).

Любимец публики, он ведет откровенно богемный образ жизни, постоянно оказывается в центре скандалов, не раз задерживается по подозрению в употреблении наркотиков, а в 1974 году был приговорен к трем месяцам тюрьмы за избиение полицейского. В 1976 году его удостаивают Госпремии Израиля за выдающиеся заслуги в области развития отечественного кино, но он неожиданно отказывается от ее получения – и это, разумеется, становится поводом для нового скандала.

В том же году Ури Зоар неожиданно появляется на телеэкране в кипе, а из-под его одежды явственно просматриваются кисти цицит. Поначалу это было воспринято как его очередная маска с целью высмеять харедим, однако почему-то объектом его новых шуток как раз выступали именно светские израильтяне, абсолютно ничего не желающие знать о собственной религии и традиции. Так стало ясно, что с Зоаром «происходит что-то неладное», что он неожиданно уверовал в Бога и «вернулся к ответу». Причем, по его словам, сделал это без чьего-либо внешнего влияния, самостоятельно в ходе размышлений придя к пониманию базовых истин иудаизма и осознав важность изучения Торы. Многие его недавние друзья и коллеги объяснили это тем, что у Ури Зоара произошел сдвиг психики из-за чрезмерного употребления наркотиков. Некоторые думают так до сих пор.

Между тем, в 1977 году Зоар объявил об окончании своей творческой карьеры, стал ультраортодоксом, избрал в качестве духовного наставника рава Ицхака Зильбермана и приступил к учебе в ешивах «Ор хаим» и «Адерет Элиягу». По его собственному признанию, переход к религиозному образу жизни давался ему крайне нелегко. Например, будучи заядлым курильщиком, он долго не представлял, как можно не курить в субботу. Поэтому перед ее наступлением он накачивал себя алкоголем так, что вскоре после кидуша засыпал и спал уже до исхода субботы. «Господи, мне совсем не нравится, что Ты существуешь, но, к сожалению, я знаю, что Ты существуешь и признаю необходимость выполнения Твоих заповедей, хотя они мне и совершенно не нравятся», – говорил он тогда.

Под влиянием Ури Зоара к еврейскому образу жизни вернулись многие представители израильской богемы. Даже Арик Айнштейн и Аси Даян признавались позже, что также собирались последовать за Ури Зоаром, но в последний момент отказались по личным причинам. Для Айнштейна такой причиной стал отказ его Алоны (ставшей к тому времени религиозной) снова выйти за него замуж – поскольку после расставания с ним у нее некоторое время был другой мужчина, и это по закону Торы делало их повторный брак невозможным.

В начале 1990-х годов Зоар получил звание раввина, и к этому времени уже был чрезвычайно популярен в религиозных кругах. По просьбе раввина Шаха Зоар присоединился к организации «Лев ле-ахим» («Сердце братьям»), занимающейся пропагандой иудаизма среди светского населения и развитием сети религиозных школ. В конце 1990-х годов он начал вести передачи на различных религиозных радиостанциях, а еще раньше стал основателем религиозного поселения Маале-Амос.

Несколько раз Зоару предлагали возобновить свою деятельность на ТВ, но он неизменно отказывался. В своей речи на похоронах его сын Итамар сказал, что главной чертой личности его отца была всеобъемлющая любовь к любому еврею и умение уважать людей, чьи взгляды были полярно противоположны его собственным. Когда кто-то из близких выражал по этому поводу удивление, он объяснял: «Я его очень хорошо понимаю, поскольку я и сам там был, думал, как он, и чувствовал, как он. Но возвращаться туда лично мне совсем не хочется».

Запомним его таким.

АХ, ЭТА СВАДЬБА!

В Хайфе состоялась свадьба Адиэля Леви и Ариэль Табари. Свадьбе, которая растрогала всю страну. Причина, по которой эта свадьба оказалась в центре внимания СМИ проста: 28 июля 2014 года Адиэль Леви в ходе операции «Несокрушимый утес» получил ранения, которые, по оценке врачей, были «несовместимы с жизнью». Проще говоря, смертельные. Это произошло в тот момент, когда он на армейском бульдозере расчищал установленные террористами минные поля, и тут на бульдозер обрушились столбы ЛЭП. В результате бульдозер загорелся, и Адиэль оказался в огненной ловушке. Когда его удалось вытащить, помимо множества тяжелых травм, у него было обожжено свыше 60% кожной поверхности. Несмотря на все достижения израильской медицины шансы спасти человека с такими ожогами оцениваются не больше, чем в 20%. А то и меньше.

Но пролежав в коме 11 дней, Адиэль на двенадцатый день открыл глаза. Врачи все еще ничего не гарантировали, но повысили его шансы на жизнь до 50%, и продолжили делать свое дело. Его мучили боли – несмотря на огромное количество вкалываемых ему обезболивающих. Да и сейчас, по его словам, некоторые движения даются ему с физической болью, к которой добавились и некоторые психологические проблемы. Потом начались дополнительные операции, одна за другой, в том числе и пластические.

Но именно тогда, в течение семи месяцев, которые он лежал в больнице, Адиэль, по его словам, почувствовал, что значит быть частью народа Израиля и то, какой любовью и заботой он может окружить своих сыновей. Не было и дня, чтобы в его палате не появлялись все новые и новые люди. Среди них были и очень богатые – они оставляли после себя чеки на крупные суммы «на дальнейшее лечение, и чтобы ты себе ни в чем не отказывал». Но куда больше приходило просто его проведать и повеселить, сказать слова поддержки, и это было даже важнее чеков.

Затем начался длительный, продолжавшийся почти два года процесс ежедневной реабилитации. По словам Адиэля, если был он не выполнял ежедневно все указания врачей, то остался бы инвалидом. А так он встал на ноги, сумел получить первую степень в Межотраслевом колледже в Герцлии и сейчас работает на административной должности в «Хеврат хашмаль».

Одной из мыслей, которая грызла Адиэля Леви все это время, была мысль о том, кто же его теперь полюбит таким, каков он есть? Будет ли у него когда-нибудь подруга? И тут три года назад одна его родственница познакомила его с Ариэль – учительницей в сельскохозяйственной школе Хайфы, которая была на год младше его. «Это было своего рода сватовство», – говорит Адиэль.

Они начали встречаться, им было хорошо вместе, но полтора года были просто друзьями и лишь затем перевели свои отношения на новый уровень – случай в наши дни довольно редкий. Адиэль очень боялся той минуты, когда ему придется раздеться перед любимой: не испугается ли она, не вызовет ли его тело у нее отвращения?

– Я, конечно, знала о том, что с ним произошло и была ко многому готова. И все же когда я увидела впервые его шрамы, я была потрясена – все же не думала, что это до такой степени! Но отвращение?! Нет, никакого отвращения не было. Была боль, сострадание и… понимание того, что мне выпало жить с одним из героев Израиля, – рассказывает Ариэль.

В ноябре Адиэль сделал Ариэль предложение руки и сердца. Все было просто – у него дома, на глазах у родителей, так как оба они терпеть не могут любой помпезности. Но родители Ариэль были предупреждены о том, что готовится, и потому сразу после предложения обе семьи направились в ресторан – праздновать это событие.

На свадьбе у них было больше 500 гостей. В том числе, и весь класс Ариэль, в котором она является классным руководителем. «Мои ученики его просто обожают! Не пригласить их на свадьбу было бы просто нечестно!» – объяснила новобрачная.

На вопрос о том, как они собираются провести медовый месяц, Адиэль кивнул в сторону жены.

– Эти вопросы у нас решает Ариэль, – сказал он.

– А что я?! У меня класс! Так что, боюсь, раньше Суккота ничего не получится! – ответила Ариэль.

ДОЛГАЯ ДОРОГА К СЕБЕ

В последнее время в Израиле кипят бурные страсти по поводу реформы гиюра. Не секрет, что об этой процедуре в Израиле говорят разное. Особенно много претензий к армейскому гиюру – он, дескать, носит формальный характер, ничему на курсах гиюра при ЦАХАЛе не учат, и его с легкостью проходят все, достаточно только записаться. Вот что рассказала прошедшая во время службы в израильской армии такие курсы Елена Ш:

– Я уже прошла через бейт-дин раввината ЦАХАЛа и уже побывала в микве. В бейт-дине со мной больше получаса беседовали раввины. Атмосфера была очень доброжелательной. Сначала спросили, что побудило меня пройти гиюр, затем начались вопросы на знание законов Торы. Я очень волновалась, в нескольких местах чуть сбилась, но, когда мне подсказали начало благословения, тут же его правильно продолжила. Затем мне сказали, что я свободна, но какое решение примут даяны – судьи религиозного суда – оставалось загадкой. Я думала, что не прошла – до меня нескольких ребят срезали и сказали, что они могут еще раз попытаться пройти бейт-дин через полгода.

Через час меня и женщину, семья которой опекала меня последние месяцы перед гиюром и помогала к нему готовиться, снова вызвали в комнату бейт-дина. Его председатель начал с вопроса о том, почему на экзаменах, которые я сдавала в течение курсов гиюра, я всегда получала довольно низкие оценки? И эта претензия была справедливой: на экзаменах меня всегда начинает трясти, я впадаю в ступор, и потому нередко сдаю их хуже, чем могла бы. И тут он говорит: «Тем не менее, мы решили, что ты достойна стать дочерью Израиля и верим в твою искренность. Прикрой ладонью глаза, и начинай повторять за мной: «Шма, Исраэль! …».

Я закрыла глаза, начала повторять вслед за раввином формулу прохождения гиюра, но в какой-то момент не выдержала, разрыдалась, и последние предложения повторяла, глотая слезы.

– А в самом деле, что именно побудило тебя пройти гиюр? И почему именно армейский?

– Это вроде такой простой и вместе с тем очень сложный вопрос. Скажу так: с четвертого класса я училась в России в еврейской школе. Вместе с общеобразовательными предметами мы учили Тору, ТАНАХ, еврейские законы и обычаи, и я окончила ее с золотой медалью. При этом на протяжении всего времени учебы втайне завидовала «настоящим евреям», поскольку была еврейкой только наполовину, да и то, как мне объяснили, на «неправильную». И уже тогда я стала мечтать о гиюре.

Когда я в 17 лет заявила, что хочу уехать в Израиль, для родителей это стало большим ударом: вся их жизнь связана с Россией, покидать страну они не собираются, как я буду здесь жить одна, они просто не представляли. Но я им сказала, что в таком случае зачем было отдавать меня в еврейскую школу? Словом, я уехала одна, вскоре после приезда была призвана в ЦАХАЛ и отслужила здесь как солдат-одиночка. Хотя я все же не совсем одна: у меня здесь живет бабушка по папе. Но она живет на юге, и мы общаемся больше по телефону.

– Были у тебя какие-то трудности во время учебы на курсах гиюра?

– Были, и немало. В основном, они были связаны с тем моральным давлением, которое на нас оказывалось. К примеру, на лекциях, с одной стороны, нам рассказывали, что геры – такие же полноправные евреи, как и все; что многие из них составили славу еврейского народа. Говорили об Автальоне и Шмайе, Онкелосе, рабби Меире и прочих. Но вместе с тем из слов лекторов следовало, что мы все же какие-то неполноценные, что мы должны стыдиться того, что наши матери – нееврейки, и это очень больно ранило. Многие девчонки на переменах плакали от такого унижения.

В моем случае это было вообще несправедливо. У меня отец – еврей, но ему все, что связано с еврейством до лампочки, сам он себя считает русским и даже любит это доказывать. Так что в еврейскую школу меня привела именно мама, и именно мама меня всячески поддерживала на этом пути, помогала делать домашние задания по Торе. Да и вообще, у меня замечательная мама! Почему я должна ее стыдиться?

Поэтому, когда на одной из лекций раввин снова повел разговор в эту сторону, я встала и сказала, что хватит нас унижать только потому, что нам не довелось родиться чистокровными евреями. «Не думаю, – сказала я, – что эти ваши слова соответствуют Торе. Больше того: уверена, что мы в глазах Всевышнего будем значить даже больше, чем вы, так как мы решили стать евреями по собственному выбору, а у вас ведь и выбора-то никакого не было! Вы просто родились евреем. Родись вы русским – были бы русским!». И тут весь класс мне зааплодировал.

– А что раввин?

– Смутился и стал говорить, что ничего такого не имел в виду, мы его неправильно поняли и т.д. Еще мне мешало то, что нам постоянно задавали очень личные вопросы, которые, на мой взгляд, были совершенно излишни, а иногда и оскорбительны.

Нет, Боже упаси, никаких сексуальных домогательств или даже тени чего-то подобного не было. Но когда мы приходили на обязательные личные беседы, всегда следовали вопросы о том, есть ли у меня парень, с которым я нахожусь в близких отношениях, соблюдает ли он какие-то заповеди? Затем спрашивали, хочу ли я в ближайшем будущем выйти замуж, а если хочу, то за соблюдающего или нет? И если за соблюдающего, то за парня, который будет в вязаной кипе или в черной? И как он должен носить цицит – прятать под рубашку или выпускать кисти наружу?..

Эти вопросы очень раздражали – при том, что у меня ни тогда, ни сейчас парня не было. Было ощущение, что раввин лезет не в свое дело! Но я, как вы уже поняли, девушка языкастая, и потому прямо сказала, что ни с кем в отношениях пока не была, заводить такие отношения и выходить замуж собираюсь только по любви, а любовь и будущего мужа мне пошлет Бог. И это уже Он решит, будет ли тот без кипы или в кипе, какого цвета будет эта кипа, и как он захочет носить цицит. Конечно, я хочу, чтобы он был соблюдающим евреем. Но цвет его кипы – это последнее, что может повлиять на мой выбор.

Однако многих моих сокурсниц, особенно тех, у кого уже есть парни, эти вопросы раздражали куда больше, чем меня. Я думаю, их просто не следовало задавать.

– Насколько трудной была сама учеба? Что вы изучали?

– Это тоже очень сложный вопрос. С одной стороны, были очень интересные лекции, касающиеся соблюдения кашрута, субботы, чистоты семейной жизни и других законов иудаизма, и от нас почти сразу начинали требовать их неукоснительного соблюдения. В тоже время курс со всеми перерывами длится, по сути, всего пять месяцев «нетто», а за это время просто невозможно постичь глубины нашей религии. Главный расчет делается на то, что мы и после прохождения гиюра продолжим учиться, ходить на уроки Торы. Но, как выяснилось, это тоже очень непросто – найти такие уроки рядом с домом и совмещать их посещение с работой. Я попыталась сразу по окончанию курсов поступить в мидрашию для девушек, но мне сказали, что будут разговаривать со мной только после прохождения гиюра. Когда я туда пришла после миквы, меня тепло поздравили, но сказали, что в середине учебного года никого не принимают – надо дождаться начала нового.

Кроме того, мы учили, как я уже сказала, очень много практических законов, но почти не учили саму Тору – так, очень бегло знакомились с содержанием недельной главы. Ну и перед праздниками были довольно интересные лекции, посвященные их истории. И все!

На мой взгляд, это большое упущение: соблюдать заповеди можно только тогда, когда знаком с Торой, и понимаешь, зачем это нужно. Мне в этом смысле повезло: глава семьи, в которой я проводила субботы (и провожу их там и сейчас!) за столом всегда очень интересно рассказывает о недельной главе, и мне остается только каждый раз ахать от тех тайн и глубин, которые при этом открываются. Но, повторю, курс очень короткий. Было бы неплохо, чтобы его сделали хотя бы немного длиннее.

Еще одна трудность – разночтения в вопросах Галахи, когда ашкеназский раввин придерживается одного мнения, а сефардский – другого. И ты не знаешь, как для тебя правильно, и что отвечать на экзамене, поскольку не знаешь, какой именно точки зрения придерживаются даяны, которые его принимают.

– Можешь привести конкретный пример?

– Конечно. Например, вопрос о кошеровании стеклянной посуды. По сефардской версии, стекло ничего не впитывает, и потому, если ты поел молочную пищу, то можешь ее помыть и спустя день использовать для мясного, и наоборот. По ашкеназской – стекло все же впитывает, и потому использовать одну и ту же стеклянную посуду для мясного и молочного нельзя. Есть и третье мнение: что раньше стекло действительно впитывало в себя пищу, но сегодня оно сделано по новым технологиям, больше не впитывает.

– Считается, что армейский гиюр – самый легкий. Ты согласна с этим мнением?

– Я не знаю, как проходит гиюр через другие курсы и обычный бейт-дин, а не бейт-дин армейского раввината. Слышала всякие ужасы, но не знаю, насколько им можно верить. Могу лишь сказать, что в начале на наших курсах приступало к учебе 250 человек, до конца дошло только 50. Большинство решило, что им это не подходит или не нужно. Но из 50 не всех в итоге рекомендовали допустить к бейт-дину. А бейт-дин, повторю, очень многих срезал. Прошли его с первого раза только единицы, включая меня. Причем только в некоторых случаях в гиюре отказали справедливо. Например, одного из сокурсников даяны поймали на откровенной лжи: он заявил, что соблюдает субботу, а затем в ходе более конкретных вопросов стало понятно, что он ее совершенно не соблюдает. Но в нескольких случаях срезали замечательных ребят, которые учились намного лучше меня и которые, уверена, искренне хотят стать частью еврейского народа.

Например, одному парню, знавшему все изучаемые нами законы назубок, велели прийти через полгода только потому, что он признался: он не знает, соблюдает ли хозяин лавки, где он покупает фрукты и овощи законы «орла», то есть запрет продавать плоды первых трех лет урожая. Другую девушку отослали после того, как она призналась, что ее семья не соблюдает кашрут, и она сделала для себя на кухне отдельный шкафчик с посудой, а в холодильнике – отдельный ящик для кошерных продуктов. Ей заявили, что этого недостаточно, так что пусть, дескать, она придет, когда будет жить отдельно от родителей или у них в доме будет кошерная кухня. Но как она может заставить родителей и, тем более, младшую сестру соблюдать кашрут, если они этого не хотят?! То есть, по сути, ей сказали, что она должна уйти из дома. На мой взгляд, это тоже не совсем правильно.

– Как ты думаешь, а почему тебе дали пройти гиюр с первого раза?

– Это опять-таки надо спросить у даянов – у меня ответа нет. Возможно, какую-то, хотя и не думаю, что основную, роль сыграла моя фамилия – в религиозных кругах она у многих ассоциируется с известной раввинской династией. Носить такую фамилию и не быть при этом еврейкой – это оксиморон, пусть папе этого и не объяснишь. Но я пыталась проверить свою родословную на несколько поколений назад, и, похоже, мы к этой династии раввинов отношения не имеем. Скорее всего, просто однофамильцы.

– Как восприняли известие о твоем гиюре в семье? И какие у тебя, в связи с этим отношения с родителями?

– Отец отнесся равнодушно, сказал: «Ну прошла, так прошла!». А вот мама очень тепло поздравила. Она у меня, как я уже сказала, знает об иудаизме куда больше, чем он. Когда я после поступления на курсы приехала домой, она купила к моему приезду новую посуду – чтобы я могла есть в доме. И все это время кухня была вегетарианской.

Что касается отношений, то они в последнее время очень непростые, но не из-за гиюра. Я всю жизнь считала, что отец и дедушка (мамин папа) – умные люди, способные во всем разобраться. Но когда я попыталась донести до них правду о том, что происходит в Украине, то наткнулась на глухую стену. Они уверены, что здесь мне промыли мозги «украинскими фейками», и убедить их в том, что мозги промыты как раз у них, что россияне совершенно неадекватно воспринимают ситуацию, оказалось невозможно.

Самым умным человеком в нашей семье опять-таки оказалась мама. Она сказала: «Я все понимаю, но давай мы с тобой просто не будем говорить на эту тему и о политике вообще». И мы не говорим.

Но вне зависимости от этого спора, я все равно страшно тоскую по всем родным, мне всех очень не хватает, и потому я все же надеюсь в ближайшем будущем их навестить. Ничто не может помешать мне их любить!

ФИНИКОВЫЕ СТРАДАНИЯ

В Иорданской долине прошел Чрезвычайный съезд израильских производителей фиников, участники которого пришли к однозначному выводу: положение в отрасли является катастрофическим, и без помощи государства она просто погибнет. Правда, понять проблемы владельцев финиковых плантаций со стороны не так уж легко – для этого надо в них вникнуть.

История разведения фиников на Ближнем Востоке вообще и в Земле Израиля в частности уходит в глубокое прошлое. Уже из ТАНАХа видно, что финики играли огромную роль в рационе древних евреев, составляя, наряду с медом, один из основных видов сладостей.

Уже две тысячи лет назад еврейские финики славились по всему миру, урожайность их в наших краях была необычайно велика, доход финиковые рощи приносили своим владельцам огромный, и не случайно Клеопатра приложила немало усилий, чтобы убедить Помпея «отжать» у Ирода его финиковые плантации, располагавшиеся в Иорданской долине и в Заиорданье.

Эти плантации были практически полностью уничтожены римлянами сначала во время первого «иудейского восстания», и окончательно – после восстания Бар-Кохбы. С тех пор финики выращивались в Марокко, Ираке, Иране, Ливане, Египте и ряде других стран, но в подмандатной Палестине эта отрасль сельского хозяйства возродилась только в начале 1930-х годов, когда Бен-Цион Исраэли (Черномирский) сумел вопреки запрету властей Ирана тайно вывезти черенки финиковых пальм завернутыми в персидские ковры, торговлей которыми он якобы занимался. Черенки были доставлены в кибуцы, и так у еврейского государства появились свои собственные финики.

Но это, так сказать, история. Новый этап в выращивании фиников в Израиле начался в конце 2000-х годов, когда из-за резкого падения спроса разорились многие фермеры, специализировавшиеся на выращивании перцев на экспорт. В поисках новой культуры, которая была бы востребована как на внутреннем, так и на международном рынке, они вспомнили о финиках, вскоре ставших одним из основных плодов, выращиваемых в Иорданской долине и пустыне Арава.

Сегодня в Израиле в промышленных масштабах выращивается 9 различных сортов фиников, главным из которых, безусловно, является «меджхул». С момента посадок новых финиковых плантаций и до возможности собирать урожай (напомним, что еврейская традиция запрещает первые три года с момента, когда дерево начинает плодоносить пользоваться его плодами) прошло целых 7 лет, но зато израильские финики оказались просто превосходны по своим вкусовым качествам, а их урожайность, благодаря новым технологиям полива, сбора и контроля за ростом, превзошла все ожидания.

Как отмечалось на Чрезвычайном съезде, сегодня в Израиле выращиванием фиников занято порядка 600 фермерских хозяйств, дающих суммарно работу 6000 человек. В короткое время доля Израиля в мировом производстве фиников достигла 60%. Сегодня израильские фермеры выращивают порядка 32 000 тонн фиников в год, и без труда могут выйти на 50 000, но вот тут-то, оказывается, и начинаются проблемы.

С учетом того, что Израиль – маленькая страна с относительно небольшим населением, то наши внутренние потребности в финиках относительно невелики. То есть значительная часть урожая должна идти на экспорт. И идет – израильские финики сегодня экспортируются в 30 стран мира.

Однако и объем зарубежных закупок все еще недостаточно велик, чтобы Израиль мог продать все выращенные на его территории финики. В результате ежегодно в нашей стране уничтожается не менее 4000 тонн превосходных плодов, а многие фермеры, будучи не в состоянии реализовать весь собранный урожай, не только не получают никакой прибыли, но и терпят убытки, и многие из них уже стали подумывать о том, чтобы свернуть этот бизнес. Пандемия коронавируса еще больше усугубила эту проблему, вызвав заметное падение спроса на финики в Европе.

Но уничтожение финиковых плантаций, отмечалось на съезде, повлечет за собой и резкое уменьшение еврейского присутствия в Араве и Иорданской долине, а это будет означать удар по стратегическим интересам государства.

После долгих дебатов фермеры сумели сформулировать свои требования или просьбы к правительству – называть это можно как угодно, но суть от этого не меняется.

Во-первых, отметили участники съезда, формируя ценовую политику на продуты питания, Минфин и Министерство сельского хозяйства не должны забывать об интересах отечественного производителя. К примеру, ситуация, при которой Израиль отменяет пошлины на ввоз сельскохозяйственной продукции из Турции, в то время как эта страна увеличила пошлину на импорт наших фиников с 15 до 25% (отменив пошлины на финики, ввозимые из ПА), кажется им абсурдной. Понятно, что действия турецких властей приведут к тому, что турки предпочтут дешевые палестинские финики более дорогим израильским. Было бы куда логичнее, если бы на демарш Анкары в области пошлин Израиль ответил собственным демаршем или оговорил бы, что послабления должны быть двусторонними.

Во-вторых, финиководы рассчитывают на помощь государства в расширении рынков сбыта с тем, чтобы они не только не выбрасывали невостребованный избыток своей продукции, но и, наоборот, увеличили бы ее производство. Участники съезда отмечали, что существует множество стран мира, население которых практически не знакомо с финиками и почти не употребляет их в пищу или употребляет в количестве нескольких граммов на душу населения в год – например, США, Ирландия, Япония, Южная Корея. Во всех вышеперечисленных странах достаточно высокий уровень жизни населения, они представляют собой огромные рынки и, если популяризировать там финики, то в них можно будет импортировать тысячи тонн в год.

Но любая массированная маркетинговая кампания обходится очень недешево. В США, например, ее стоимость оценивается в $40 млн., и без помощи государства фермерам подобные кампании не потянуть.

Наконец, производители фиников рассчитывают на увеличение субсидий на покрытие убытков, которые они сегодня получают от государства, так как и убытки, увы, растут.

Из Министерства сельского хозяйства сообщили, что в курсе проблем, которые возникли в данной отрасли, и в ближайшее время министр сельского хозяйства Одед Форер намерен встретиться с владельцами финиковых плантаций, чтобы определить пути их решения. Среди прочего, Минсельхоз уже вроде договорился с Министерством обороны о том, что ЦАХАЛ резко увеличит закупку фиников для армейских столовых. Хотя, понятно, что это – не выход: в конце концов, солдаты и офицеры вряд ли согласятся перейти целиком на финики, а много их иначе при всем желании все равно не съесть. Так что решать проблему перепроизводства фиников в Израиле придется другими методами.