ОПЕРАЦИЯ «БРАТЬЯ»:

«Моссад» покупает красноморский курорт

Задание переселить эфиопских евреев в Израиль было дано премьер-министром Менахемом Бегином прославленной разведслужбе «Моссад» после его победы на выборах 1977 года. «Менталитет Бегина, – пишет автор книги “Шпионы Красного моря”, английский журналист Раффи Берг (Red Sea Spies: The True Story of Mossad’s Fake Diving Resort. By Raffi Berg / Icon, London), – был сформирован нацистским Холокостом и преследованиями – и беззащитностью – евреев… Для него Израиль был не только еврейской родиной, но и убежищем для всех евреев, которым угрожала опасность». И на первой же своей встрече с главой «Моссада» Ицхаком Хофи Бегин сказал ему: «Привези мне евреев Эфиопии».

Ответственным за выполнение этого задания стал Дани, работавший тогда в отделе развивающихся стран «Моссада». Он родился в Уругвае в семье французов, в Израиле служил офицером в престижных парашютных войсках и оттуда, благодаря свободному владению испанским и французским языками, а также пониманию еще нескольких, был приглашен в разведку.

««Они не поверили мне, когда я сказал им, что я еврей». В еврейской деревне в Эфиопии, которую в 1867 году посетил французский ученый Жозеф Халеви, люди были убеждены, что евреи должны быть только черными. «Я заверил их, что все фалаши в Иерусалиме и во всех других частях света белые». И стоило мне только произнести слово Иерусалим, как отношение даже самых недоверчивых изменилось, будто по волшебству». Сами они называли себя Beta Israel (Дом Израилев), – слово falasha (безземельные) использовалось неевреями применительно к ним, – а вместо «Земля Израилева» говорили «Земля Иерусалимская». Они молились в сторону Иерусалима, заклание животных тоже производили лицом к нему и восхваляли святой город как «текущий молоком и медом». Несмотря на тысячелетия расставания с исторической родиной, они блюли кашрут, обрезание и шабат, а также все основные библейские праздники. Вслед за Халеви в еврейских районах Эфиопии побывал его ученик Жак Файтлович. С 1904 по 1935 год он наведывался туда много раз, подолгу там жил, создавал еврейские школы и заодно учреждал комитеты помощи фалашам в Европе и Америке. Пропагандистским апогеем его довоенной деятельности стало открытое письмо, подписанное 44 видными раввинами диаспоры, которые выразили солидарность с эфиопской общиной, признав ее «нашей плотью и кровью». После образования Израиля легальная эмиграция фалашей из Эфиопии была тамошними властями запрещена, равно как и изучение иврита и иудаизма. Еврейские гуманитарные организации находили возможности для просвещения, финансовой и медицинской помощи, но это все равно было, что называется, капля в море, через пару поколений о существовании евреев в Эфиопии можно было бы и забыть. На их счастье, к власти в Израиле пришел Бегин с категорическим решением о репатриации».

(Раффи Берг “Шпионы Красного моря”)

Дани впервые встретился с Бегином, когда Операция Братья уже была в разгаре. «Это была идея директора “Моссад”, – пишет Раффи Берг, – чтобы премьер-министр непосредственно увидел тех людей, кто тайно вывозит евреев в Израиль, и чтобы сами они увидели премьер-министра и поняли, что он за человек». И действительно, для Бегина вызволение родичей было совсем не приемом для повышения политического рейтинга (не забудем, что весь процесс был засекречен). Как он сказал американскому президенту Джимми Картеру, «есть только одно, к чему я чувствителен, – это кровь евреев».

Когда Дани только приступал к выполнению своего задания, в Эфиопии шла война. Эритрейцы, составлявшие ее национальное меньшинство, вели борьбу за собственное государство. Все это естественно привело и к большим жертвам, и к потокам беженцев, которые устремились в Судан. В лагерях близ границы оказалось около трехсот тысяч человек. Были ли там евреи, – известно не было.

И тут в «Моссад» переслали телеграмму. «Меня зовут Фереде Аклум. Я в Хартуме, бежал из Эфиопии. Почему, вы знаете. Вышлите мне билет в Европу или США». Вместо обратного адреса – только ящик в почтовом отделении. Это письмо, отправленное разным еврейским организациям в Женеву, Нью-Йорк и Найроби, попало в руки Дани. Зачем посылать ему билет, подумал тот. Наверно, этот человек сможет нам помочь. Его надо найти. И Дани вылетел в Париж, а оттуда в Хартум. Паспорт у него был, разумеется, не израильский, а по профессии он представлял себя антропологом, изучающим африканские племена. Заселился в «Хилтоне», узнал адрес почтового отделения и стал прогуливаться около него в надежде, что кто-то подойдет к указанному в письме ящику. Вскоре, однако, на него, белого человека, слонявшегося без дела, стали обращать внимание местные жители. Он достаточно понимал арабский, чтобы почувствовать опасность. Как же тогда найти Фереде в городе с десятками тысяч беженцев? Он стал спрашивать, где живут эфиопы и эритрейцы, потом поехал, куда ему сказали. Район был бедный, правда, выстроен как шахматная доска. Он нарисовал карту, стал ходить по улочкам, спрашивая всех встречных, не знают ли они, где живет Фереде Аклум, и после отрицательного ответа зачеркивая соответствующий квадрат. Уже на второй день кто-то сказал – да. Дани объяснил, что он должен передать Фереде поручение от его жены, и объяснил, куда тот должен прийти, чтобы они могли увидеться, – пусть только у него подмышкой будет журнал Newsweek. Так сотрудник «Моссада» познакомился со школьным учителем из провинции Гондар, всю сознательную жизнь мечтавшем уехать в Израиль. «И встреча в тот вечер на набережной, вдоль которой Голубой Нил нес воды свои, – повествует Раффи Берг, – ознаменовала начало замечательного партнерства. Пройдет время, и эта встреча изменит не только их жизни, но и тысячи других».

Шел февраль 1979 года.

Для начала они решили объезжать лагеря беженцев – Дани купил с этой целью джип. Прошел месяц – не нашли ни одного еврея, правда, Дани по ходу дела составил карту расположения лагерей. В штаб-квартире «Моссада» занервничали и даже затребовали Дани в Израиль для отчета. Ему удалось выторговать две недели. Тут-то им с Фереде наконец повезло. Сначала они нашли двоих фалашей, потом их стало четыре, а в мае уже 32. Как же их вывезти? По чистой случайности – но на ловца ведь и зверь бежит – Дани познакомился с бельгийским служащим офиса Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Жан-Мишель распределял последних между странами, выделившими квоты на их прием (разумеется, ни о каких евреях речи в них не шло). Тем не менее он согласился взять Дани с собой в офис, чтобы познакомить его с процедурой оформления соответствующих документов. Между тем «Моссад» связался с дружественными коллегами в разных европейских странах, и те дали указания своим дипломатам в Хартуме проштамповать запрос от имени Антуана о выдаче фактических паспортов (Convention Travel Documents) эмигрирующим в эти страны. Трижды Дани сопровождал Мишеля в его посещениях ооновского офиса, пока не запомнил, в какие кабинеты и к кому надо обращаться. Разумеется, там запомнили и его. Когда он приехал туда сам, то предъявил список имен на 16 паспортов, сразу же получил их, поставил выездные визы и с чувством облегчения отправился покупать билеты на самолет. Еще предстояло проинструктировать фалашей, которые прятались в безопасных местах в Хартуме, о том, как себя вести в аэропорту, – еще хорошо, что там всегда было полно эмигрантов и подопечные Дани не должны были особенно выделяться. Все успешно прошли на посадку, приземлились в Афинах, а оттуда улетели в Тель-Авив. В июне их путь повторили еще 16 еврейских беженцев.

С тех самых пор в главных местах расселения фалашей – эфиопских провинциях Гондар и Тыграй – стали распространяться вести о том, что Земля Иерусалимская достижима, мечта поколений сбылась.

«Евреи, которые пошли из деревень на Эфиопском нагорье в Судан, оставляли позади не только места, где их предки жили на протяжении столетий, но также и свой образ жизни. Никто не представлял себе, насколько опасным будет их путешествие. Некоторые думали, что оно займет всего несколько часов, но для многих это были месяцы и месяцы. Дорога жалости не знала. Они страдали от голода и жажды, становились жертвами диких зверей, их донимали болезни, на них нападали бандиты, которые их грабили, убивали или похищали. Известно, что в пути, равно как и в суданских лагерях, погибло 1560 человек. Около 50 просто потерялись».

Все же к концу 1980 года Дани и Фереде удалось через хартумский аэропорт вывезти в Израиль около 800 человек. Не раз они были близки к провалу, однажды им пришлось провести две недели в тюрьме, но присутствие духа и смекалка Дани выручала обоих. На протяжении 18 месяцев им удавалось делать то немыслимое, о чем власти ни в Эфиопии, ни в Судане не подозревали. Но однажды Дани узнал, что полиция ищет Фереде, и у них есть его фотография. Надо было срочно вывезти его из Судана, и в очередной раз мнимый антрополог опередил сыщиков. Фереде оказался в Израиле, потом туда же доставили его семью. В последующие годы он стал активным общественником, борцом за права своих соплеменников. Когда в 2009 году он скончался, проводить его пришли не только тысячи бывших фалашей, но и руководители «Моссада», ибо для всех них – белых евреев и черных евреев – он был национальным героем.

Почему Дани стал размышлять о переправке беженцев морем? Потому что это давало возможность в разы увеличить количество репатриантов. Прежде всего необходимо было, однако, найти надежное место, куда можно было бы их привозить, и откуда израильские моряки могли тайно их эвакуировать. И вот на поиски именно такого места отправились Дани и его новый помощник Йони, служивший ранее в элитной части «Шайетет 13», аналоге американских Navy Seals. Они выехали на джипе из Хартума, доехали до города Порт-Судан на Красном море и оттуда продолжили путь на север, вдоль побережья. «И тут мы увидели нечто такое, что сначала подумали, будто это мираж, – вспоминал Дани. – Здания с крышами из красной черепицы – как будто мы не в Судане, а где-то в Европе». Как было не посмотреть на «мираж» поближе! Они свернули с дороги, дальше поехали по песку, и вот перед ними строение в мавританском стиле, стоявшее на небольшом мысе, изолированное от всех и вся. К их удивлению, навстречу им из дома вышел человек. Он оказался сторожем этого «чуда в пустыне» и говорил по-арабски. Он рассказал гостям о том, что здесь была небольшая гостиница для туристов, но два года назад итальянские хозяева закрыли ее. Как называется это место, спросил Дани. И сторож ответил: Арус.

Абу Медина – так звали сторожа – провел Йони и Дани внутрь. Там было вдоволь всякого оборудования – от холодильника, духовок и газовых плит на кухне до лодок, моторок, электрогенераторов, цистерны для воды и так далее. Приличные номера, столовая на 20 столов, бар, прекрасный вид на море и на холмы вокруг. Все есть, но ничего не работает. И кому же это сейчас принадлежит, поинтересовались израильтяне. Выяснилось, что государству, а распоряжается всем полковник Мохаммед Махгуб в министерстве туризма. Они приехали в Хартум, пошли к полковнику и сказали ему, что хотят возобновить в Арусе туристский бизнес. После небольшого торга Махгуб согласился передать гостиницу в аренду за $250 долларов в год. Бумаги были подписаны, что называется, не отходя от кассы.

«Моссад» создал себе непревзойденную репутацию своей изобретательностью, но при очень длинном списке всевозможных свершений именно данный эпизод знаменует начало одного из самых экстраординарных из всех них. Ничего подобного никогда не предпринималось ранее. То, что они планировали, было ничем иным как скрытым приобретением в собственность целой деревни в тылу врага. И самым замечательным было то, что при всех рисках, на которые они шли, это было не в целях шпионажа, а по причинам чисто гуманитарным».

Дани начал собирать новую команду. Среди его рекрутов выделялся инструктор по дайвингу Руби по прозвищу Беккенбауэр в честь знаменитого немецкого футболиста. Еще ребенком Руби прожил несколько лет в Италии и был двуязычным. По условиям мирного договора с Египтом Израиль должен был в 1981 году оставить Синай, где на одном из курортов работал Руби, и предложение Дани пришлось как раз вовремя. Но были и другие любопытные переклички. Дани сказал, что он действует под эгидой Еврейского Агентства, и они должны будут перевезти в Израиль некоторое количество евреев из Африки. При этих его словах сообразительный Руби поднялся и принес книгу, на обложке которой был изображен эфиопский Beta Israel с Библией в руках. И книга эта, написанная всамделишным израильским антропологом, называлась «Черные братья». Ее подарил Руби его отец, который при этом сам говорил по-амхарски, а его дядя в 1936 году посетил Эфиопию и до 1938 года работал там с фалашами. Тогда-то у Дани и появилась мысль – не без влияния его поистине братской дружбы с Фереде Аклумом – назвать их спасательную миссию Операция Братья.

Первая эвакуация морем была назначена на 12 ноября 1981 года. Дани и его люди должны были встретиться с беженцами недалеко от лагерей, а затем везти их до побережья почти за 900 километров. Они должны были выехать ночью, переждать день в безопасном месте и с наступлением сумерек провести еще четыре часа в дороге. Достигнув берега, беженцы должны были пересесть в моторные лодки, а израильские моряки – перевезти их морем на находившийся в 25 километрax оттуда военный транспорт «Бат галим» (Дочь волн), тот плыл далее в Шарм-эш-Шейх, а уже оттуда пассажиров должны были переправить самолетами в Эйлат.

Весь этот план, разумеется, следовало провести через самое придирчивое утверждение вовлеченными ведомствами. Заключительное совещание состоялось у министра обороны Ариэля Шарона. В какой-то момент Шарон ткнул пальцем в то место на карте, где находился Арус, спросил, что это, и, получив разъяснение, дал понять, что, поскольку по условиям мирного договора с Египтом Израилю предстояло демонтировать станцию прослушивания на Синае, то почему бы тогда не разместить такую же в Арусе. Дани был шокирован и не стал скрывать этого: «Если ты теперь заберешь у нас эту деревню, то мы оставим не вывезенными еще более трех тысяч евреев в лагерях. Нам понадобится, тогда как минимум год, чтобы сменить нашу легенду и найти что-нибудь другое». Шарон уступил и одобрил план, после чего Бегин дал зеленый свет на его осуществление.

Далее наступило время для обеспечения материальной базы проекта. В Париже было закуплено снаряжение для подводного плавания, надувные лодки «Зодиак», коммуникационное оборудование, которое потом «усовершенствовали» техники «Моссада». Пять агентов, которые должны были составить персонал Аруса, были отправлены в некий европейский город, где к ним приехал инструктор, снабдивший их поддельными паспортами, прочими документами и проверивший их одежду и экипировку, чтобы нигде, не дай Б-г, не было маркировки на иврите. Потом они вылетели в Хартум, где их уже ждал Дани, который снял два вместительных грузовика. Они погрузили в них купленное снаряжение и выехали в Порт-Судан. По дороге они заехали в еще один город, Гедареф, центр одноименной провинции, где находилось много беженских лагерей. Там они встретились с представителями комитетов, сформированных фалашами для организации переселения в Израиль. На следующий день моссадовцы уже были в Арусе.

Фундаментально переоборудован был и корабль «Бат галим». В нем должно было поместиться 200 беженцев. Для них приготовили складные койки, химические туалеты, душевые, одеяла. Запаслись детским питанием и игрушками. Лодок типа «Зодиак» было 12, а на случай применения оружия – два боевых катера «Снунит».

Готовились к новому типу эвакуации и эфиопские евреи. Главная организующая роль оставалась за комитетами, но самую опасную работу выполняли молодые ребята, которых прозвали бераре (беглецы). «Их задачей было в ночь эвакуации найти, где спали евреи, разбудить их, собрать вместе, вывести из лагеря и проводить туда, где их будут ждать Дани и его люди».

«Это было долгое и трудное путешествие, слишком далекое, чтобы его можно было завершить за одну ночь. Несмотря на неудобство и страх, евреи, скучившиеся в грузовике, не издавали ни звука – так, как им приказали. Агенты, которые принимали участие в операции, говорили потом, как их это удивило, – они не слышали ни плача, ни крика, даже от младенцев… Преодолев почти три четверти пути… конвой съехал с дороги и продвинулся еще на несколько километров в пустыню, пока они не добрались до вади (высохшее речное русло), который моссадовцы потом так и назвали – Долина Евреев. Там им предстояло переждать день. Фалашам разрешили сойти с грузовиков, но, как только пассажиры спустились, они упали на колени и стали целовать землю, думая, что прибыли в Иерусалим…»

Особенно сложной для беженцев была переправа на «Бат галим». Никто из них никогда не видел моря, не умел плавать, понятия не имел о лодках. К тому же именно этой ночью штормило, легкие фиберглассовые лодки, на которых Дани и его люди небольшими группами подвозили своих пассажиров к «Зодиакам», захлестывало четырехметровыми волнами. И в этом бушующем море фалаши должны были переступать с одних лодок на другие! Конечно, их страховали моряки, но случилось так, что одна женщина оступилась и упала в воду. На ее счастье, кто-то из коммандос успел среагировать и ухватил ее, пока она еще не пошла ко дну. Когда «Зодиаки» добрались до «Бат галим», то командир судна Илан Бухрис понял, что поднять их в корабельной люльке не получится – оно было высотой почти в 20 метров, а вдруг беженцы перепугаются, попробуют выбраться, мало ли что. Он приказал опустить рамп для спуска катеров прямо в море, и «Зодиаки» проехали по нему наверх. Фалаши наконец почувствовали под собой твердый пол, увидели яркий электрический свет и вновь упали на колени – они решили, что здесь уже точно Иерусалим.

Затем «Бат галим» отплыл подальше в море и курсировал там в течение трех дней. За это время Дани должен был привезти новую группу беженцев. Когда они тоже попали на корабль, капитан Бухрис произвел подсчет – всего на борту находилось 264 пассажира.

«Моссад» доказал правильность выбора Аруса в качестве базы для эвакуаций, но для их продолжения курорт должен был функционировать по-настоящему – даже полковник Махгуб приехал туда с местным начальством, чтобы предложить помощь. Да и фиктивная компания Navco, специально созданная для заключения договора об аренде Аруса, должна была отчитываться за какую-то деятельность. Пришлось всерьез начать ремонт, нанять в деревне прислугу, наладить рекламу, пригласить реального менеджера (моссадовца) с опытом работы в отелях Германии.

Между тем «Бат галим» проходил очередную модернизацию в Хайфе. Количество спальных мест увеличилось до 400, появились дополнительные душевые, расширили столовую, усовершенствовали кухню. Из оружия добавились и были аккуратно закамуфлированы две 20-миллиметровые пушки. В середине января 1982 года корабль отправился в плавание для очередной эвакуации. Она также прошла успешно, и еще 350 эфиопских евреев были доставлены в Израиль.

Но на третий раз совсем гладко не получилось. Когда первая партия беженцев стала рассаживаться по «Зодиакам», дозорный, которого Дани поставил на ближнем холме, связался с ним по радио. К берегу идут двое солдат с автоматами за спиной, сказал он. Вряд ли они идут сюда, чтобы напасть на нас, подумал Дани, и послал в ту сторону еще одного агента, говорившего по-арабски. Тот скоро вернулся и доложил, что солдаты взяли у него сигареты и ушли. Дани засомневался, что-то здесь не то. Он попросил командира коммандос Гади Кролла, не дожидаясь отплытия первой группы пассажиров на восьми «Зодиаках», немедленно вызвать столько же для второй. В какой-то момент на берегу в тесноте, но не в обиде оказалось 16 лодок, 32 коммандос и 172 беженца. Скорее, скорее, – нервничал Дани. Вновь заговорило радио. Вижу (у дозорного были очки для ночного видения), сказал он, четырех человек, трое солдат и штатский. У всех автоматы наперевес, готовые к стрельбе. «Я постараюсь перехватить их, выиграть время, – предупредил Дани Кролла. – Если что-то произойдет, стреляйте только в том случае, если меня убьют, или если я сам прикажу открыть огонь». Еще с двумя агентами Дани поспешил навстречу суданцам. Те остановились. «Английский! Английский!» – закричал Дани. Суданцы отвечали по-арабски. Так они переругивались, между тем как Дани посматривал за делами на берегу – уже только один «Зодиак» оставался там, и его никак не могли столкнуть в воду. Вдруг один из солдат заметил эту суету. Он побежал вниз и успел даже открыть огонь, когда на него налетел Дани и повалил на землю. Пока они боролись, израильским военным удалось наконец справиться с лодкой, и она унеслась в море. Но суданцев на берегу вдруг стало больше. Чуть ли не целый взвод их вынырнул из темноты и окружил трех моссадовцев.

На вопрос суданского офицера в штатском, что они здесь делают, Дани с вызовом ответил, что у них соглашение с генерал-майором Юсефом. (Это был один из высших армейских чинов, с которыми он завел дружбу во время своих хлопот по аренде Аруса). «Только вчера я был у него в офисе, – продолжал возмущаться Дани. – Нам принадлежит курорт в Арусе, и те люди, по которым стрелял ваш солдат, были отправлены ловить раков для генеральского обеда. Завтра утром мы первым же делом пожалуемся ему, расскажем о том, что случилось, и у вас будут огромные неприятности».

Короче говоря, на сей раз благодаря самообладанию Дани данный инцидент не привел к провалу операции – он и в самом деле посетил всех своих высокопоставленных знакомцев и получил заверения, что ничего подобного больше не повторится, – но неприятности, уже с другой стороны, у самого Дани все-таки были. Дело в том, что, получив отчет о случившемся от командира «Бат галим», «Моссад» расценил происшедшее как ЧП. Лично директор организации Ицхак Хофи отдал приказ о немедленной эвакуации Аруса, и нарушить субординацию Дани не мог. Тогда он собрал всех агентов, объяснил им ситуацию и сказал, что полетит в Израиль и постарается переубедить Хофи. Но ему надо знать, готовы ли они вопреки приказу остаться на один день в Арусе, пока его не будет. Агенты – за единственным исключением – согласились. В Тель-Авиве, выслушав Дани, Хофи вызвал двух старших офицеров и сказал им: «Я решил, что Дани получит выговор за неподчинение приказу, и в то же время я объявляю ему благодарность за то, что он поступил правильно. Все это будет внесено в его досье. Он вернется обратно и продолжит работу в качестве руководителя операции».

Как бы то ни было, морские эвакуации пришлось остановить. Теперь для беженцев остался действующим только один путь в Израиль – через аэропорт Хартума. Однако его «пропускная способность» была низкой. И тогда возникла другая идея – переправа по воздуху.

По мнению командующего ВВС Израиля генерал-майора Давида Иври, ВВС были способны вывезти больше евреев и гораздо быстрее, чем ВМС. Это трудно и опасно, но в принципе возможно, если для этого использовать транспортные самолеты С-130 «Геркулес». Они уже пролетели вдвое большее расстояние, чем от Израиля до Порт-Судана, когда их использовали для спасения еврейских заложников в Энтеббе, Уганда, около шести лет назад (4 июля 1976 года). Так же, как и тогда, если бы их использовали в Судане, им понадобилось бы приземлиться в темноте, во враждебной территории, забрать гражданских лиц и быстро взлететь. Правда, в Энтеббе летчики знали, что они будут садиться на асфальтированную посадочную полосу в международном аэропорту, в Судане же единственным место приземления казалась пустыня.

На старых авиационных картах израильтяне нашли в Судане подходящую взлетно-посадочную полосу. Она находилась в 50 километрах от берега и всего в часе езды от Долины Евреев, вади, в котором фалаши и их моссадовский эскорт отсиживались перед ночной поездкой к морской переправе. Провели воздушную аэрофотосъемку и убедились, что эта полоса до сих пор существует. Еще раз проверили и уточнили – это место называлось Карфаген, и оттуда во время второй мировой войны английские бомбардировщики летали бомбить итальянские войска, когда те оккупировали Эфиопию. Теперь туда съездил и Дани, после чего подтвердил, что летная полоса сделана из гравия, ее размеры подходят для больших самолетов и даже ветроуказатель в рабочем состоянии. Далее на вертолетах в Карфаген прилетели из Израиля инженеры – проверить твердость почвы, спецы по радиоперехвату – определить суданские коммуникации в данном районе и подразделение парашютистов – на случай нападения. Экспедиция выявила, что летная полоса будет способна выдержать вес «Геркулеса». Полученные ею результаты были доложены Менахему Бегину, и он санкционировал спасательную операцию.

Первый полет состоялся 13 мая 1982 года. Самолет пилотировал подполковник Натан Двир, один из героев операции в Энтеббе. Четыре часа из Израиля до Судана «Геркулес» летел с выключенными огнями. На его борту кроме членов экипажа находились также около 20 коммандос. В Судане самолет ожидали 172 беженца. У одной из машин, на которых их привезли, были включены фары для ориентации пилота в темноте, еще четыре фонаря были расставлены в начале и в конце летной полосы. Посадка оказалась, по словам Двира, «очень и очень трудной», но все получилось. Пассажиров провели внутрь самолета и рассадили на полу. Один из них вспоминал впоследствии, что у него было чувство, как у «пророка Ионы в чреве кита».

Через шесть дней был осуществлен второй полет (184 пассажира), и вновь удачно. А вот третий сорвался. Дани со своими помощниками уже выехал в лагеря Гедарефа, когда из штаб-квартиры «Моссада» пришел категорический приказ отменить эвакуацию. Оказалось, что израильская военная разведка перехватила послание секретной полиции в Порт-Судане к ее руководству в Хартуме. В нем говорилось, что в Карфагене были замечены два больших самолета и что силы безопасности намерены устроить там засаду. Вывод, сделанный израильтянами, был однозначным – дальше ВВС использовать было нельзя.

К этому добавилось новое обстоятельство. 6 июня 1982 года началась Первая Ливанская война. Внимание израильской армии переключилось на реальный фронт, ее содействие операции «Братья» было приостановлено, да и часть агентов во главе с Дани покинула Арус, чтобы принять участие в боевых действиях. Они вернулись в Судан только в конце лета.

Им удалось осуществить еще пять эвакуаций морем с помощью «Бат галим», последняя имела место в апреле 1983 года. Таким образом было вывезено 1082 фалашских беженца. Но с июня 1983 года возобновились воздушные перевозки. Этому предшествовал визит Дани к новому начальнику департамента операций в штабе ВВС майору Ике Бранту. Дани объяснил положение и признался, что уже говорил на эту тему с вышестоящими, но их реакция была негативной. Брант, однако, излучал оптимизм. Нет ничего, что мы не могли бы сделать, с места в карьер заявил он. Но там нет летной полосы, заметил Дани, только пустыня. Не проблема, отмахнулся Брант, справимся.

«Место приземления самолетов было выбрано в 100 километрах от Гедарефа. Дани и его помощники перебазировались из Судана в Негев и там начали интенсивные, совместные с экипажами «Геркулесов» тренировки. Они проходили в ночное время, с использованием приборов ночного видения. При этом проигрывались разные сценарии с неожиданными поломками, невозможностью продолжать полет и необходимостью пешего перехода к египетской границе, а также вероятностью боестолкновения с частями суданской армии. После возвращения в Судан Дани выехал к предполагаемому месту посадки самолета. Там вместе с другими агентами они выверили все положенные параметры, от его размеров до твердости почвы, и провели разметку. Для окончательной проверки из Израиля был командирован пилот «Геркулеса», который все одобрил».

На практике, однако, первая эвакуация не обошлась без приключений. Прежде всего, когда Дани с грузовиками приехал к точке подбора 166 беженцев, их там не оказалось. Они опоздали – проводники бераре объяснили это возросшим полицейским присутствием в лагерях. Далее уже сам Дани сделал неправильный поворот и сбился с пути. К счастью, он успел связаться с пилотом «Геркулеса» и объяснить, что не успевает установить посадочные огни. Тот приказал подогнать грузовик к началу полосы и осветить ее фарами. Буквально через секунды и в паре десятков метров над машиной проревел «Геркулес».

Из-за недостатка времени Дани и его агенты не успели объяснить фалашам, как и что будет происходить. Насмерть перепуганные, они повыскакивали из грузовиков и бросились бежать кто куда. Израильтяне, включая летчиков, стали их ловить. На это понадобилось 45 минут. Наконец самолет улетел. Потом оказалось, что две женщины все же потерялись в пустыне. Одну пришлось вывозить через Хартум, другую – следующим «Геркулесом».

Для команды Дани переход к приему самолетов в пустыне обернулся большим преимуществом. Места их посадки были теперь гораздо ближе к лагерям в Гедарефе. Соответственно, вместо того чтобы целый день задыхаться от жары во время остановки в пустыне, а затем ехать всю ночь, беженцы от точки подбора до лётной полосы добирались меньше двух часов. Не было и дюжины блокпостов, через которые им надо было ранее проезжать, – только один. Правда, это означало, что для каждой эвакуации Дани и его людям следовало готовить новую посадочную полосу – ведь как они ни старались после взлета скрыть следы самолета, каждое повторное ее использование делало это практически бесполезным.

Между тем дела в «моссадовском курорте» шли неплохо. Прибыли хоть и не было, но гостиница была самоокупаемой. У нее был счет в банке в Порт-Судане. В штате трудились 10-12 человек, были там и горничные с механиками, повара, водители. Агенты знали, кстати, что один из водителей передает информацию об Арусе суданской секретной полиции и так и называли его – Стукач. Но никто из местных сотрудников гостиницы не знал, что ее хозяевами являются израильтяне.

В 1984 году «Моссад» отозвал Дани на другую работу. Он отдал «Операции Братья» почти пять лет жизни.

Последний полет «Геркулеса» состоялся в том же году 27 апреля. Здесь эвакуаторы столкнулись с непростой проблемой – когда они приехали на место подбора, фалашей оказалось слишком много. «Евреи слишком настрадались в лагерях, – пишет Раффи Берг, автор книги “Шпионы Красного моря”. – Хватит ждать. Они хотели только одного – убраться отсюда. И агенты не могли тянуть – им оставалось только погрузить всех и уезжать».

И перегруженность пусть даже огромных грузовиков сыграла здесь фатальную роль. Один из них, еще не сдвинувшись, накренился и рухнул, люди посыпались оттуда градом, крики, кровь, ушибы… Агенты затолкали кого было можно в оставшийся грузовик, ну а еще сто человек девать было некуда. Пришлось просить бераре отвести их обратно в лагерь. Руби, который управлял единственным грузовиком, уже опаздывал, но ехать быстрее было опасно. С другой стороны, летчики «Геркулеса» тоже не могли ждать долго, чтобы не истратить топливо. И все же Руби успел. Еще 312 эфиопских евреев улетели в Израиль. Но после этого «Моссад» решил прекратить эвакуации по воздуху. Только мастерство пилотов позволило осуществить все 11 приземлений так, что они ни разу не проскочили мимо летной полосы и всегда были на месте вовремя. Тем не менее дальнейший риск был сочтен недопустимым. Как пояснил один участник операции, «нам приходилось летать с не вполне точными картами, ориентироваться по очень примитивной навигационной системе и выходить на цель, которая не была обозначена точно. Мы не только должны были найти агентов “Моссада” и беженцев, но и осуществить безопасную посадку с не включенными огнями, без всякой помощи и потом вновь взлететь».

В апреле 1985 года после свержения президента Джафара Нимейри обстановка в Судане резко изменилась по принципу «новая метла метет по-новому». «Прежние лояльности, – говорит Раффи Берг, – уже не имели значения, и секреты стали выбалтываться, ибо именно так информаторы надеялись спасти свои жизни. Еще не закончилась Пасха, как “Моссад” обнаружил, что власти разгадали их многолетнюю шараду». Теперь эвакуировать надо было самих израильтян. На 16 апреля в Арусе находились только шесть оперативников. Они дождались, пока очередная партия гостей не отбыла, а потом упаковали свои вещи в два джипа. В самой гостинице ничего тронуто не было. Более того, уезжавшие оставили визитную карточку курорта со словами «Это вклад Израиля в благополучие суданского народа». Персоналу было сказано, что, пока не приехали новые гости, они отправятся искать другие места для дайвинга. Так они уехали из Аруса, а потом, как ранее эфиопские беженцы, улетели на «Геркулесе».

Раффи Берг заключает: «Через шесть лет после того как телеграмма Фереде Аклума привела к одной из самых сложных операций, когда бы то ни было исполненных “Моссадом”, – и не только проведенных внутри вражеского государства, но и при его невольном сотрудничестве, – шпионы, которые управляли деревней для отдыха на Красном море, покинули ее».

ОТ РЕДАКЦИИ: В 2019 году израильский кинорежиссёр и сценарист Гидеон Рафф создал об этих событиях фильм «Курорт для ныряльщиков на Красном море» (Red Sea Diving Resort), который показывали по Netflix.