КАНТОР РОЗЕНБЛАТ

В шутку рассказывали: «Когда этот мальчик появился на свет, то сосед, услышав его голос, воскликнул: «Младенец родился кантором, и его ждет большое будущее». Говорят, что в каждой шутке есть доля правды, а в этой правда полная – грудной ребенок, поразивший своими голосовыми данными, и действительно обрел в канторском искусстве широкую известность. А звали его Йоселе (Йосеф) Розенблат. 9 мая со дня рождения исполняется 140 лет.

Родился он в украинском городе Белая Церковь, в семье Рафуля-Шолэма Розенблата и Хаи-Сары Пилатской. Примечательная деталь: Йоселе стал у родителей долгожданным сыном после девяти дочерей. Он, и действительно, проявил с детства незаурядные вокальные способности, и отец уже вскоре начал демонстрировать талант своего отпрыска на публике. Йоселе, поддерживаемый взрослыми, быстро преодолел то естественное стеснение, который испытывает отрок, попадая в фокус всеобщего внимания. А Рафуль-Шолэм служил в местной синагоге, затем – в синагогах Черновиц, Львова и Кракова, где кроме прочего создавал детские хоры. Будучи подростком, Розенблат-младший уже познал успех, что, однако, не вскружило ему голову. Сохранились воспоминания о том, что для поддержания порядка во время выступления его, восьмилетнего мальчишки, в главную черновицкую синагогу прибыли 16 городовых и 8 пожарных. Слава богу, все прошло тихо и мирно, не считая бурной реакции собравшихся на пение, которым восхитил их Йоселе. Отец не отправил сына в хедер, поскольку тот фактически стал главным кормильцем в семье. Родитель сделал сынишку своим помощником «хазендлом» («маленьким хаззаном), и до 18-летнего возраста Розенблаты пели вместе в синагогах и концертных залах многих стран Европы. Но учиться ребенку было нужно, и ему наняли частного преподавателя, который ездил с ним туда, куда приглашали Йоселе и его отца – во Львов, а потом – в Краков, где, между прочим, по многочисленным просьбам местных евреев, юный Розенблат задержался на целых 17 недель. Его тенор поражал, лаская слух. Через юношескую ломку голоса он прошел, практически, не переставая петь, даже в этот непростой для вокалиста период, ни разу не разочаровав взыскательных слушателей. В Кракове Йоселе встретил свою будущую жену – Тойбеле. Семью они создали не сразу, но счастливо прожили 33 года, до того дня, когда кантору суждено было уйти из жизни.

Сначала Розенблат поступил на службу хазаном в Мукачево, затем переехал в Братиславу, где обрел большую, чем ранее, творческую свободу, опубликовав первый сборник литургической музыки собственного сочинения, высветив тем самым, еще одну грань своего дарования. Там же были сделаны первые записи его пения на грампластинки. А дальше был Гамбург, где Йоселе стал уже главным кантором. Заработки позволяли ему уже не только заботиться о близких родственниках, но и о дальних, и к тому же жертвовать часть денег в помощь особо нуждавшимся собратьям, не имевшим возможности платить за обучение своих детей. В этом немецком городе произошла судьбоносная, для Розенблата, встреча с Энрико Карузо. Знакомство переросло в дружбу. Йоселе выучил все коронные арии талантливого итальянца, покорявшего миллионы сердец. А тот, спустя годы, когда Розенблат пел в Риме, отказывался от субботних репетиций и прочих дел, потому как по субботам направлялся в синагогу – слушать Йоселе. Еще теснее их дружеские отношения стали потом в Америке.

Американцы услышали голос Розенблата, не будучи знакомы с ним: в 1909 году его грамзаписи были привезены за океан из Гамбурга, приведя слушателей в полный восторг, а в 1911 нью-йоркская синагога «Огев Цедек» официально пригласила Йоселе, и он отправился туда с семьей, в которой насчитывалось уже семеро детей. По субботам и праздникам, когда молитву вел Розенблат, полиции приходилось стоять у ворот, чтобы сдерживать массы людей, стремившихся в переполненный и без того молельный дом. Быстро завоевав популярность в Городе Большого Яблока, Розенблат, теперь уже – Джозеф, стал брать под опеку других канторов, переселявшихся в США из Старого Света, помогая им встать на ноги. Огромные деньги сулило предлагавшееся ему сотрудничество с оперными театрами, но накладывать на лицо грим и петь на сцене с женщинами Йоселе не считал возможным. Вместе с тем на своих концертных выступлениях он выходил за рамки хазанута, и публика в залы, где он пел, приходила не только еврейская. Либеральная Америка и тысячи беженцев из Восточной Европы – это была его публика – близкая, понятная, понимающая и отзывчивая. Первый сольный концерт еврейского тенора – так он был представлен – состоялся в мае 1918 года в Карнеги-холле. В рецензиях отмечалось, что исполнение им баллады Герцога из оперы «Риголетто» не превзойти никому из современных певцов. Розенблат был неподражаем в интерпретации духовных произведений и народных песен. Он постоянно пополнял свой репертуар, выдвинувшись в ряды самых знаменитых личностей Соединенных Штатов. С огромным уважением и любовью относился к Йоселе Шолом Алейхем. В 1915 году канун Йом Кипур пришелся на 17 сентября. Выдающийся писатель был уже серьезно болен, и всё-таки пришел в синагогу, обнял и поцеловал своего любимого хазана. Как оказалось, в последний раз…

Талант певца явно не соответствовал уровню его доходов. Более того, исключительно ли по собственной инициативе, или же по совету кого-то из друзей, которому Йоселе последовал, он вложил деньги в газетный бизнес, мало что смысля в нем. В итоге, фактически обанкротился, и, чтобы как-то поправить финансовое положение, подписался на участие в изнурительной серии сборных концертов, где исполнял произведения на многих языках – на иврите, на идиш, на английском, итальянском и на русском языке (по-русски Розеблат начал петь после знакомства с Федором Шаляпиным).

В 1927 году Йоселе Розенблат дал согласие на участие в кинокартине «Jazz Signer» («Певец джаза») компании «Warner Brothers». Этот фильм режиссера Алана Кросланда, снимавшийся по пьесе Самсона Рафаэльсона, стал первым в истории полнометражным фильмом с озвученным синхронным пением и звучащими с экрана репликами персонажей, положив начало закату немого кино, уступившего вскоре место звуковому. Сюжет этой ленты построен на конфликте уважаемого хазана синагоги в Нижнем Ист-Сайде Рабиновича и его сына Джейки. Пять поколений семьи были канторами, и отец настаивает, чтобы и Джейки продолжил эту традицию, но тот выбирает другой путь – джазового певца, на котором к нему приходит слава. Но ценою за нее становится вынужденный уход подростка из родительского дома. Он меняет имя, становясь Джеком Робином. Нет смысла пересказывать полностью содержание этой драмы (фильм длится 96 минут), но важно отметить: по ходу развития событий Джек приходит на концертное выступление Йоселе Розенблата в программе «Священные песни», удивляясь тому, как этот кантор похож на его отца. Розенблат появляется в этом эпизоде в роли самого себя, и кроме того, его голос звучит за кадром. Этот концерт трогает душу Робина, которая и без того болит из-за ссоры с отцом. И когда родитель уже лежит на смертном одре, Джек, оставив все важные свои дела, заменяет кантора Рабиновича в синагоге, где поет «Кол нидрей», а смертельно больной отец, слыша его голос в открытом окне, с благоговением говорит жене: «У нас снова есть сын!», и с этими словами душа его отправляется на небеса. Роль Джейки – Джека озвучил в кинофильме эстрадный певец и киноактер Эл Джолсон. На 1-й церемонии вручения премий «Оскар» творческая группа получила специальную награду «за создание первой звуковой картины, произведшей революцию в отрасли». Лента также номинировалась в категориях «Лучший адаптированный сценарий» и «Лучшие спецэффекты». По версии Американского института кино, «Певец джаза» занял 90-е место в списке из 100 фильмов за 1998 год и 71-е место среди 100 картин с самыми популярными в народе киноцитатами. Реплика из фильма: «Подождите минутку, подождите минутку, вы ничего еще не слышали!» стала первой речевой во всей истории кинематографа. Во время съемок картины, Йоселе познакомился со многими представителями голливудской киноэлиты. Розенблат, в частности, побывал в гостях у Чарли Чаплина, и был приятно удивлен, когда хозяин дома показал ему собранную им коллекцию пластинок с его записями. При этом, Чаплин сказал Йоселе, что эти записи поддерживают его в горестные минуты, и добавил: «Они не дают ему забывать о еврейских корнях». Что имел в виду знаменитый Чарли, чье отношение к еврейству никем и никак не подтверждено? Быть может, то обстоятельство, что его мать – Ханна (и это факт) родила старшего брата Чаплина от отца-иудея? После выхода картины «Певец джаза», был осуществлен еще ряд киносъемок с участием Йоселе Розенблата, и эти уникальные кадры сохранили не только его пение, но и облик хазана для потомков, и конкретно – для нас с вами.

Кинематограф не стал приоритетной сферой деятельности Розенблата – ею было и оставалось канторское пение. К слову, рав Реувен Куклин в своем обращении с призывом «уважительно относиться к синагоге», указывал: «Бывают люди, которые ставят себя над религией. Если они приходят в синагогу, то лишь для того, чтобы насладиться пением кантора, или встретиться с друзьями, поболтать и обменяться мнениями. А может быть, они приходят ради Кидуша после молитвы. Они видят в синагоге не место для служения Творцу, а лишь возможность получить удовольствие для себя». Здесь стоит заметить: подлинную радость верующие иудеи находят участвуя по зову души во всем том, для чего и предназначены молельные дома, и только эти люди способны получить от хазанута истинное наслаждение, приближаясь вместе с поющим кантором к Всевышнему. Что же касается гастрольных выступлений, то первое большое турне по Европе состоялось у Йоселе в зрелом возрасте, в 1923 году. Началось оно в Англии, в Лондоне, где он выступил в нескольких залах, продолжилось в Лидсе и Манчестере. Оттуда путь Розенблата лежал в Гамбург, затем были Краков и Братислава. Довелось ему побывать и в Антверпене. Во второй раз Йоселе отправился в Европу в 1928 году. Первый концерт состоялся в день его рождения, 9 мая, в Париже. Ему исполнилось тогда 46 лет. Вот неполный список городов, где он пел в этот раз: Антверпен, Амстердам, Брюссель, Цюрих, Франкфурт, Гамбург, Лейпциг, Берлин, Мюнхен, Вена. И везде ему сопутствовал громкий успех. За 15 недель он выступил в 22 городах, дав более 30 концертов. Вторая часть гастролей проходила в Восточной Европе, включив Литву, Латвию и Польшу.

В 1933 году, когда на европейском континенте начался уже отсчет времени трагических перемен, Йоселе отправился, получив приглашение, на Святую землю, в далекую от Америки, но близкую сердцу, Палестину. Там были задуманы съемки документального фильма, в котором Розенблату предстояло исполнить литургические песнопения в местах, упомянутых в Святом Писании. Ну, и, разумеется, его ждали в синагогах, где кантору предложено было провести богослужения (он спел в молельных домах Иерусалима, Тель-Авива и Цфата), и в залах, предназначенных для концертных выступлений. Йоселе отправился на корабле «Вулкания» из Нью-Йорка в Хайфу 24 марта 1933 года. Масштабы Эрец-Исраэль в сравнении с американскими просторами выглядели в глазах Розенблата игрушечными, но впечатление земля предков произвела на него глубочайшее. Здесь говорили на возрожденном для новой жизни иврите. В Иерусалиме гостя, в буквальном смысле этого слова, носили по улицам на руках. Съемки, которые удалось тогда осуществить, к великому счастью, сохранились, и их при желании можно найти в глобальном видеоархиве «YouTube». В приливе чувств Йоселе сообщил семье в Соединенные Штаты о своем желании и намерении остаться на родине праотцов. И остался, но не так, как ему это представлялось. Во время купания в Мертвом море у Розенблата случился сердечный приступ, и по прошествии нескольких дней после этого, в 51-летнем возрасте он скончался – произошло это 10 июня 1935 года. Его похоронили на кладбище на Масличной горе. Поминальное слово произнес главный ашкеназский раввин Страны Израиля, рав Авраам Ицхак Кон Кук, а отпевали Йоселе два также выдающихся кантора: Мордехай Гершман и Завел Квартин. Проститься со знаменитостью пришли многие тысячи людей, и похоронная процессия тоже была запечатлена на кинопленку.

Но это – не конец рассказа о замечательном человеке и большом таланте. В 2010 году издание «The New York Times»поместило большую статью о творческом пути и наследии Йоселе Розенблата. А информативным поводом стала реставрация его записей, которую осуществил Мендл Вердигер, владелец магазина грампластинок «Mostly Music» в Бруклине.Об энтузиасте этом стоит, право же, сказать несколько слов. Мендл – глава многодетной семьи, с множеством внуков, а еще он – сын кантора Давида Вердигера, которому во многом обязан своими замечательными успехами певец Мойше Ойшер, выходец из Бессарабии, ставший в Соединенных Штатах известным актером театра и кино. А старший брат Мендла – Мордехай Бен-Давид, завоевал популярность исполнением еврейских песен в стиле «поп-музыки». Ну, а теперь – о той работе, которую провел Мендл Вердигер, чтобы перевести записи произведений в исполнении Розенблата с граммофонных пластинок в современный звуковой формат. Специалистом в этом деле Мендл не был, да и совершенной техникой не владел, но и тех технических средств, которыми он располагал, оказалось достаточно, чтобы откорректировать, оцифровать и собрать на три CD-диска отобранные для этого проекта 35 молитв (помня о том, что особой популярностью пользовались «Бе-шув Адонай эт шиват Цион», «У-ми-пней хатаэйну», «Ке-рахем ав ал баним», «Хабет ми-шамаим у-реэ») и песен – образцов творчества Йоселе Розенблата. Надо сказать, что материал он собирал долго и кропотливо: искал старые пластинки повсюду, где они могли только сохраниться, потом переводил их на компьютер, и в программе, редактирующей звук, устранял, в меру возможности, скрипы, шумы и прочие погрешности. В сложных случаях, консультировался со специалистами – инженерами звукозаписи. К голосу Розенблата с этой целью никто до него не обращался. Комплект получил название «Od Yosef Chai» («Йосеф еще жив»). Первый из дисков был продан тиражом 15 тыс. экземпляров – совсем немало, с учетом того, что спрос на музыкальные записи по всему миру давно уже существенно снизился. А далее этот уникальный труд получил высокую оценку в разных уголках еврейского мира. И неспроста. Для немалого числа слушателей эти, отреставрированные записи стали возвращением к чистым истокам. В упомянутой публикации на страницах газеты «The New York Times» приведена была трогательная история 81-летнего Йосефа Клейна, который в детстве вместе со своим дедом слушал кантора Розенблата в синагоге, а вот пришел в магазин Мендла Вердигера, чтобы приобрести записи Йоселе для прослушивания на дисководе. Пение Розенблата воскрешает для таких людей дорогие сердцу воспоминания, картины из жизни, которые так хотелось бы изобразить в красках на холсте… Благодаря усилиям Мендла Вердигера, увенчавшимся успехом, записи Йоселе Розенблата на три CD-дисках заняли место на полках рядом с альбомами певцов, с которыми его так часто сравнивали – Энрико Карузо, Лучано Паваротти, Фрэнка Синатры, Элвиса Пресли. А еще Йоселе оставил нам множество синагогальных мелодий, которые были изданы под заголовком «Тфилот Иосеф» в 1907 и в 1927 годах. И эта часть его наследия востребована нашими современниками.

Йоселе Розенблат обладал редким по красоте и диапазону (две с половиной октавы) лирическим (а, по мнению некоторых специалистов, лирико-колоратурным) тенором. У него был абсолютный музыкальный слух: он мог петь сложнейшие композиции с листа. Его вокальная техника, владение виртуозными приемами пения, выразительность и эмоциональность исполнения и по сей день считаются непревзойденными. Розенблат выступал на разных сценах, перед евреями и не евреями, и ни один из признанных мастеров канторского искусства не удостоился, пожалуй, такой пылкой любви публики, какая выпала на долю Йоселе Розенблата.