Posted by (Продолжение. Начало в #622)
Неожиданно для себя я пользуюсь успехом у довольно красивой одноклассницы, которая во время учёбы в школе никогда не обращала на меня внимания. Танцуем, она, прижимаясь ко мне в танце, с какой-то тихой грустью замечает:
– Как это я тебя проморгала и не обратила на тебя внимания, даже не представляла каким ты станешь интересным мужчиной через пятнадцать лет. Так, воробышек был, птенчик неоперённый, очень жаль, что так всё получилось.
Я не совсем понимаю, о чём это она. Лично мне кажется, что я такой же как был всегда, только повзрослел немного. Но теперь я понимаю, что, очевидно, в чём-то она была права. Армия, КВН, женитьба на Людмиле, моё отцовство, весь мой пройденный за эти годы путь, не прошел даром, я стал другим человеком, обветренным, что ли, жизнью и жизненными обстоятельствами. И в этом не было моей прямой заслуги, просто, так получилось, как говорится, волей судьбы. Я проводил девушку домой, поблагодарил за добрые слова, сделал ей тоже пару комплиментов и пошёл домой к жене, по которой за эти три часа уже очень соскучился.
Я, как и прежде, вовсю увлекался чтением. Много книг я привёз домой из букинистических магазинов Ашхабада, Ташкента, Днепропетровска, Запорожья, Киева, Кривого Рога, Москвы, Ленинграда. Ну и как и во всём в наше время, помогал мне в этом «его величество – блат».
Мама моей бывшей подруги Симы, Римма Михайловна, которая работала завсекцией в Центральном книжном, помогла мне достать уйму дефицитных прекрасных книг. С её помощью я впервые открыл для себя Зощенко, Булгакова, Рыбакова, «Лирику Вагантов» и многие другие. А Заведующая магазином подписных изданий Лилия Павловна Болдырева, которой моя бригада сделала ну, просто очень хороший ремонт, и которая, как оказалось, была соседкой моих родителей ещё в пятидесятые годы и помнила меня ребёнком, расширила мою библиотеку различными многотомными подписками – Чехов, Гоголь, Лермонтов, Гашек, Зощенко, Евтушенко, Вознесенский, Заболоцкий, Жванецкий.
Постепенно у меня собралась приличная библиотека. Уезжая, я многие книги раздал, многие, чуть не плача, сдал в букинистический, а многие всё-таки, сумел привезти с собой в Америку и трудно сказать, сколько грустных ночей вначале эмиграции скрасили мне эти самые мои дорогие друзья – книги.
Людмиле предложили работу режиссёра телевидения, при условии, что она, хотя бы, поступит в высшее учебное заведение по специальности – режиссура. Я вспомнил, что совсем недавно министерство культуры БССР давало мне за подписью Министра характеристику для поступления на высшие режиссёрские курсы при ГИТИСе, куда я собирался поступать. Готовил эти документы референт министра по фамилии Володько. В процессе подготовки письма выяснилось, где я работаю, и он обратился ко мне за помощью с ремонтом на его даче. Я официально оформил смету на выполнение работ, он оплатил, и мой участок выполнил всё качественно и в срок, разумеется, под моим контролем. Надо ли говорить, что многие работы я выполнил для него сверх сметы и мы сохранили с ним, если не дружеские, то вполне добрые отношения.
Когда зашла речь о поступлении Людмилы в Институт Культуры на режиссёрское отделение, я встретился с этим своим старым знакомым, чтобы посоветоваться. Через два дня он позвонил мне и сказал, чтобы Люда принесла документы в приёмную комиссию и назвал имя её председателя. Люда пошла, сдала документы, сдала экзамен по актёрскому мастерству, написала режиссёрскую разработку, прошла собеседование и без сдачи других экзаменов была зачислена на вечернее отделение Института Культуры по специальности что-то, вроде, «Режиссура театрального народного творчества».
А тут, неожиданно, у Людмилы начались огромные опоясывающие боли в спине. Мы решили, что у неё проблемы с позвоночником. Поехали к знакомому невропатологу, который сделал ей рентген спины, щупал, массировал и разминал каждый диск позвоночника, чуть ли не ходил по ней, и в конце сказал, что, судя по всему, у неё межпозвоночная грыжа. Выписал ей обезболивающее, сказал, что после лечебного массажа ей станет легче и мы поехали домой. Поели, легли спать, а ночью её спина разболелась ещё больше. Утром я позвонил своему другу детства Диме Зубовскому, который к тому времени окончил медицинский институт и работал в 9-й клинической больнице травматологом. Он сказал нам приехать в больницу в приёмный покой, спустился к нам. Очень внимательно расспросил Людмилу о симптомах боли, тоже давил ей на спину, а потом, почему-то, на живот, после чего сказал нам, что ему кажется, что причину болей надо искать не в позвоночнике. Он направил нас к своему другу, однокашнику по мединституту по фамилии Зеленко, который работал в Республиканской больнице в Боровлянах гастроэнтерологом.
Зеленко осмотрел Людмилу, которая к тому времени уже мало что соображала от боли и наших путешествий по врачам, и направил её на рентген желудка. Когда результат был готов, Зеленко объявил нам, что у Люды довольно редко встречающийся случай язвы, то есть, у неё сразу две, «целующиеся», как он выразился, язвы, да простит меня читатель за эти подробности, двенадцатиперстной кишки, и что требуется срочное и интенсивное лечение. И что такой вид язвы, как правило, даёт как симптом, сильнейшие опоясывающие боли именно в спине.
Он назвал очень сильное импортное лекарство, которое может помочь, под названием «Селкосерил», которое, практически, невозможно достать и которое может быть, разве что, есть только в Лечкомиссии, то есть клинике, где лечится всё правительство и первые лица республики, и что, если, всё-таки, это лекарство мы сможем достать, то его можно принимать внутрь, но лучше, впрыскивать его непосредственно в место поражения органов пищеварения. Он предложил Людмиле госпитализироваться в их больницу. У них, правда нет импортных лекарств, но всё-таки, она будет под наблюдением и какая-то лечебная терапия ей будет оказана. Ложиться в больницу Люда отказалась, мы приехали домой и стали думать, что делать. Я решил попробовать назавтра обратиться к моей знакомой из Лечкомиссии. Но тут проведать Люду зашла пара, жившая в доме рядом с нашим – Людина сотрудница Таня Новикова и её муж, журналист газеты «Звязда» Дима, и мы поделились с ними нашей бедой.
Я никогда не забуду, как назавтра раздался звонок в дверь и на пороге стоял Дима Новиков с упаковками ампул «Селкосерила». Оказалось, что в силу своей журналистской специальности Дима побывал во многих местах и по своему опыту знал, что кроме Лечкомисии, лучше всего в Республике лекарствами снабжаются места содержания заключённых, которым по закону при определённых болезнях, положено было медицинское обслуживание. Не знаю, как происходил контроль за учётом и расходованием этих лекарств, но снабжение, судя по всему, было исправным. И как Дима и предполагал – у одного своего приятеля, работающего врачом в одной из тюрем под Минском, он и нашёл это лекарство.
Потом я позвонил одной нашей знакомой, работающей в 1-й больнице, и она сказала, что у них есть отделение интенсивного лечения желудочных проблем. Она свела нас с врачом гастроэнтерологии Ниной Ильиничной, которая очень удивилась, увидев, принесённый нами Селкосерил и взялась за лечение. Каждый день, в течении месяца Люда приходила в её отделение. Сначала с помощью зонда она через горло прямо в больное место впрыскивала Люде порцию спирта, чтобы дезинфицировать и очистить больное место, и только потом вводила Селкосерил. Через месяц рентген показал, что обе язвы полностью зарубцевались. Когда я пришёл вместе с Людмилой в процедурный кабинет, чтобы отблагодарить врача, та, шутя, расстелила перед Людой ковровую дорожку и сказала мне, что такого терпеливого пациента, который выдержал тридцать зондирований подряд у неё ещё не было. И многим мужчинам – её пациентам – она ставила мою жену в пример.
Ну, а из-за всех этих перипетий Людмила так и не начала занятия в Институте Культуры, и мы решила планы о режиссёрском образовании отложить на более позднее время и, может быть, со временем поехать ей в Москву и поступить учиться на режиссёра именно телевидения. Однако и этим нашим планам, как читатель увидит позже, тоже не суждено было сбыться.
ПО ВОПРОСАМ ЭСТРАДЫ
А сейчас мне хотелось бы рассказать и об еще одной яркой и интересной странице моей жизни – о моём участии в нескольких Всесоюзных семинарах драматургов эстрады и цирка, а так же в различных собраниях, совещаниях, конференциях по вопросам эстрады при Министерстве культуры СССР в Москве. Надо сказать, что в то время эстрадные авторы и их творчество были, как бы, «на задворках» настоящей литературы. За исключением нескольких именитых авторов, их мало печатали, в Союз писателей их не принимали. Поэтому все эти Всесоюзные семинары, конференции и литконкурсы помогали авторам познакомится друг с другом, и познакомить артистов разговорного жанра со своим творчеством. Мероприятия эти проводили такие «киты» и корифеи эстрады, как Александр Хазин, Владимир Поляков, Борис Ласкин, Аркадий Арканов, конферансье Борис Брунов и Лев Шимелов, артисты Миров и Новицкий, Евгений Петросян. Некоторые заседания вёл профессор ГИТИСа, зав кафедры эстрадного искусства И.Г. Шароев.
Основными организаторами всех этих мероприятий со стороны авторов были писатели-сатирики – председатель Всесоюзного объединения эстрадных драматургов Андрей Внуков и председатель его московского отделения Матвей Грин, а также ныне здравствующий и много и плодотворно работающий в разговорном жанре, до сегодняшнего дня бессменный председатель Всероссийского объединения эстрадных драматургов, писатель-сатирик Леонид Французов.
Участниками семинара были писатели: киевляне Александр Каневский и Роберт Викерс, писавшие для Тарапуньки и Штепселя, «Настроевы» (А. Кусков, Б. Зислин, Е. Бащинский), писавшие для Аркадия Райкина, Альберт Левин (писавший вместе с Михаилом Задорновым для Евгения Петросяна и Владимира Винокура), писатель и мастер «куплетного» жанра Георгий Териков, юморист из Свердловска Герман Дробиз, поэт Игорь Иртеньев, писатель-сатирик ленинградец Игорь Виноградский, ныне популярный телеведущий Леонид Якубович, который позже вместе с писателями В. Билевичем (Президентом фестиваля “Золотой Остап”) и В. Николенко были создателями эстрадных программ и монологов для Владимира Винокура, Клары Новиковой, Евгения Петросяна и других артистов.
Заседания, как правило, проходили в конференц-зале Министерства Культуры СССР или в Каминном зале ЦДРИ (Центрального дома работников искусств СССР), семинары же проводились в домах отдыха – в Рузе, Серебряном Бору, в Звенигороде и Софрино. Руководителем всех Семинаров был старший сотрудник Отдела музыкальных учреждений в Министерстве культуры СССР, (кстати тот самый мой ночной собеседник, который руководил организацией музыкального сопровождения на похоронах всех Генсеков), Алексей Николаевич Стрельцов и главный редактор такого же отдела Министерства культуры РСФСР Маргарита Львовна Стельмах.
Один из потрясающих по остроте докладов в Министерстве культуры СССР сделал легендарный писатель-сатирик Александр Хазин. Вёл то совещание замминистра культуры СССР Василий Феодосьевич Кухарский по специальности музыковед, который, не выдержав жёсткого тона Хазина в адрес министерства, гнобившего в то время эстраду (и в том числе Аркадия Райкина), пытался прервать Хазина, но этого у него не получилось, и он демонстративно покинул конференц-зал. А в конце своего доклада Хазин сказал:
– Как вы считаете, миссионер, которого съели людоеды, всё-таки, в чём-то выполнил свою миссию?
Его бурно поддержало большинство присутствующих на заседании редакторов, авторов, актёров и режиссёров.
Это незаурядное событие, (как и многие другие интересные события и эпизоды, связанные с этой тематикой) подробно описано в книге одного из руководителей семинаров писателя Леонида Французова “За кулисами смеха”.
Скажу честно, что я в первые свои приезды сидел на всех этих совещаниях и конференциях, буквально, «с открытым ртом», смотрел по сторонам на всех присутствующих в зале эстрадных звёзд и никак не мог поверить, что всё это происходит именно со мной.
Помню одно из заседаний проходило в зале пресс-конференций МИДа, которое проводил Отдел Культуры ЦК, и где мне довелось познакомиться и пообщаться с актёром и писателем Михаилом Ножкиным. Я рассказал ему, что включил его стихотворный монолог о равнодушии и доброте в одну из программ своей агитбригады. Он был очень удивлён и благодарен, так как, кроме него самого этот монолог со сцены раньше никто не исполнял.
К слову сказать, однажды во время совещания в Центральном Доме Работников Искусств я в перерыве зашёл в буфет и был поражён, увидев в небольшой очереди за мандаринами, скромно стоящего Народного артиста СССР Михаила Ульянова.
Несколько выездных мероприятий проходило в Летнем театре эстрады “Эрмитаж”, где перед участниками семинара выступали артисты разговорного жанра, Лауреаты Всероссийского и Всесоюзного конкурсов артистов эстрады Клара Новикова, конферансье Альберт Писаренков со своими блистательными буриме, конферансье Сергей Дитятев, конферансье Олег Марусев, работавший в джаз-оркестре под управлением Эдди Рознера и другие. Очень интересно выступал и рассказывал о совместной работе эстрадного автора и артиста художественный руководитель Творческой мастерской сатиры и юмора Москонцерта Николай Тамразов. Выступал так же директор и художественный руководитель Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства Леонид Маслюков.
Были там и неприятные для меня моменты. Помню в перерыве я остановил редактора Творческой Мастерской сатиры и юмора Москонцерта Ефима Захарова, чтобы спросить, кому я могу передать папку с написанными нами монологами и куплетами. Он остановился, спросил, как моя фамилия. Я назвал себя. Он сказал:
– Я такого автора не знаю, и пошёл себе дальше. Помню, я был очень разочарован таким хамским поведением чиновника Москонцерта, больше к нему не подходил и папку нашу так никому и не отдал.
Ещё помню, прямо во время выступлений на сцене кого-то из актёров, ко мне подсел конферансье Олег Марусев и спросил, что из монологов у меня есть. Я ответил:
– Олег Фёдорович, вы извините, но я, согласно тому, чему нас здесь учат, так с артистом работать не могу. Давайте встретимся, поговорим спокойно, и я вам всё покажу.
Он отсел и больше мы с ним тоже не общались.
Однако, было и много интересного и полезного для меня общения. Так более тесно мне удалось пообщаться с конферансье Львом Шимеловым. Он после одного из семинаров подошёл и назначил мне встречу у станции метро «Маяковская». Встретились, немного погуляли по городу, он мне вкратце рассказывал о том, какой номер он хотел бы исполнять в концерте, и мы разбежались.
Как я уже отмечал, семинары, о которых я рассказываю, проходили в различных домах отдыха. Мы много выступали и перед отдыхающими, и на выездных концертах. Много внимания всегда уделял нам и мне, в частности, писатель Леонид Французов. Он всегда поддерживал меня, не скупился на похвалы, замечания делал корректно и доброжелательно. Тепло общался я с москвичом Альбертом Левиным, со свердловчанином Германом Дробизом, с ленинградцем Игорем Виноградским, с киевлянами Александром Каневским и Робертом Викерсом. С Леонидом Якубовичем у меня общения не получилось. Уж очень он тогда, как мне показалось, был заносчив и неприступен, а я и не набивался.
Все семинары проходили примерно по одной схеме: читка авторами своих сочинений и разбор их коллегами и редакторами, встречи с корифеями эстрады (их воспоминания и советы), лекции на разнообразные темы (как читатель понял, приглашались самые популярные лекторы) и в заключение каждого семинара был капустник. Скажу честно, что читать свои произведения на семинарских занятиях было довольно трудно, разносили там в пух и прах. Публика подобралась
высокопрофессиональная и очень требовательная. Активным участником всех заседаний была Елизавета Дмитриевна Уварова – театровед, критик, историк театра и эстрады, доктор искусствоведения, профессор, исследователь творчества Аркадия Райкина. Она подходила ко всем материалам с очень высокой меркой. Очень активно, требовательно и, я бы даже сказал, въедливо обсуждали все работы редактор издательства “Искусство” Лариса Гамазова и редактор Москонцерта Мария Парфёнова. На этих читках доставалось любому автору, независимо от его опыта работы в жанре и регалий. Но мне кажется, что даже, порой, несправедливая или субъективная критика шла, в основном, авторам на пользу.
Правда, однажды участником этого семинара был и Михаил Жванецкий, но после выступления с отчётом о его новых произведениях его тоже «раздолбали» по всем статьям за отсутствие драматургии, использование нелитературной стилистики, за желание вызвать смех любой ценой и т.д. К сожалению, выступающие критики не понимали, что к творчеству Жванецкого надо подходить с иной, не совсем традиционной меркой, так как именно в этой необычности его творчества, собственно говоря, и заключался его неповторимый талант. В общем, Жванецкий обиделся, больше в семинарах не участвовал, а жизнь доказала его несомненный талант, яркую индивидуальность, гражданственность позиции его творчества и отсутствие необходимости повышать квалификацию на подобных семинарах. Правда, впоследствии в этих семинарах принимал участие его друг и администратор Олег Сташкевич, которого я помнил ещё по его участию в подготовке нашей минской команды КВН к финальной встрече.
Я, конечно, не Жванецкий, но и я на себе испытал, что такое критика соратников по цеху. Мои первые прочитанные произведения так же разделали под орех за пошлые шуточки, игры слов ради дешёвых каламбуров, мелкотемье и т.д. После обсуждения и Леонид Французов и Герман Дробиз и Альберт Левин подошли ко мне и поддержали меня, сказали, чтоб я не очень-то расстраивался, так как вначале на всех «свежих» особенно набрасываются и что в прочитанном мной материале есть много удачного и интересного, за что я им был очень благодарен. Потом я уже чётко знал с чем мне выступать перед слушателями семинаров, как правило, выступления эти проходили для меня успешно, меня больше хвалили и стали включать в программу концертов.
На одном из этих семинаров объявили конкурс для авторов, участников семинара, на лучший сатирический монолог на современную тему. А я жил тогда в одном номере с киевским автором Аркадием Райчуком, и мы с ним решили ради развлечения попробовать совместно написать этот монолог. Так наш монолог «Тормоз перестройки» получил первую премию, и его взяли для исполнения несколько артистов – участников этого семинара.
А в один из вечеров в концертном зале гостиницы Москва выступали участники семинара, где мне тоже предложили выступить. Я прочёл один из монологов, написанных вместе с моими соавторами, и он прошёл с успехом. После этого меня к себе домой «на чай», как он выразился, пригласил Евгений Петросян. Жил он в центре Москвы, кажется, на Старом Арбате. Его небольшая квартира была на самом верхнем этаже, жил он там тогда один или, кажется, с мамой. Он был очень приветлив и гостеприимен, предложил коньяк, чай, сладости к чаю. Я опять сидел «с открытым ртом» и слушал, а он рассказывал мне об опыте своей работы на эстраде, и о том, какой материал ему нужен для осуществления своих творческих планов. Он уже тогда, в начале 1980-х годов задумывался о создании, на подобии театра Райкина, своего театра Петросяна. К сожалению, по моему возвращении домой, всё это как-то забылось, меня захлестнули местные творческие процессы, моя агитбригада, семейные проблемы и никакого материала ни для Льва Шимелова, ни для Петросяна мы так и не написали.
Хорошо я запомнил один из последних семинаров, кажется 1989 года, на котором мне довелось присутствовать. Проходил он в Доме Отдыха Центрального Телевидения в подмосковном посёлке Софрино. Кстати, в этом доме отдыха на протяжении ряда лет работала команда спичрайтеров генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева во главе с Александром Бовиным.
kackad.press 