«Я НЕ УМЕЛА ПРОДАВАТЬ»

Сказала мне Нелли Соловьевская, которая в 1990 году вместе с сестрой Ларисой и мужьями открыла первый «русский» магазин в Балтиморе.

О семье

Мы приехали в Балтимор в 1979 году из Киева всей семьей: мама, папа, мой муж, мои два сына, сестра Лариса (Ляля) Рудяк с мужем и ребенком. Папа был тяжело болен, он умер через пару лет после переезда. Он всегда говорил: «Моя Родина там, где мои дети». Моя мама после его смерти повторно вышла замуж, уехала жить в Нью-Йорк. Она была очень умная, грамотная, активная женщина, наслаждалась жизнью, ей очень нравилась Америка. Мамы не стало в 2005 году.

О запрете

На нашем переезде настаивал мой муж и наш папа. А я была против, так как была типичным советским человеком, не хотела оставлять нашу родину, воспринимала переезд как предательство. Но в один прекрасный день все изменилось. Я хотела съездить с подружкой за границу, в Венгрию. Билеты было очень тяжело достать, а у нас получилось. Но меня не выпустили! Сказали, что я недостойна выехать. Я работала тогда экономистом в институте медтехники. После отказа я, возмущенная, пошла к начальнику института с вопросом: «А почему меня не выпускают?!»

Он ответил с издевкой: «А что? Ты еще не все видела здесь, в Советском Союзе, поедешь попутешествуешь по Союзу». Эта несправедливость меня потрясла. Я пришла домой и сказала мужу, что все, мы уезжаем. «Я не могу больше жить в этой стране!» – твёрдо заявила я.

О нетерпимости

Вообще, сколько помню, всю жизнь в Киеве сталкивалась с нетерпимостью. Хотя я была одной из лучших учениц в классе, мне была закрыта из-за моего происхождения возможность учиться в престижных университетах страны, например, в медицинском, торговом и других. Пришлось пойти в заочный политехнический вуз, из-за маленького конкурса, и потому что туда брали таких, как я. Потом перевелась в институт народного хозяйства. А все мои одноклассники, даже отпетые двоечники, к моему удивлению, без проблем поступили на очное отделение лучших вузов города и окончили их.

О последней капле

Еще одной каплей, переполнившей чашу терпения, стал случай в садике. Моему 5-летнему сыну воспитательница сказала, что «верейки все плохие». Я спросила: «Кто такие верейки?» Он ответил: «Ну что ты, мама, не понимаешь разве, что это евреи?». После такого вопиющего случая я перестала видеть перспективы для своих детей в этой стране. Становилось все хуже и хуже.

О выборе

Когда мы с мужем приняли решение о переезде, мы пришли к моему папе, предложили переехать в Израиль, он нас отговорил и посоветовал рассмотреть Америку. У нас был дядя в Балтиморе, поэтому решено было отправиться туда. Документы в Киеве на Лесном массиве на выезд подать было невозможно, мы простояли целый год в очереди. После того как нам дали разрешение на выезд, сестра с мужем и моими родителями тоже подали бумаги, им рассмотрели заявку быстрее – через три месяца. Процесс расставания с родной страной был тяжелым. Все эмигранты 1979 года прошли через это. Нас выгоняли из комсомолов, стыдили, называли предателями родины, отняли все, что можно было. Но нам в тот момент уже было все равно.

Об отъезде

Перед отъездом нам пришлось продать большую библиотеку, чтобы купить билеты на самолет в Вену. Билет на одного человека стоил 240 рублей, на детей половину. Средняя зарплата у инженера была 120 рублей. Мы сели в самолет в конце сентября и очутились в Австрии. Другая страна, полный восторг. Бананы, яблоки. В самолете подружились с семьей, с ними до сих пор общаемся. Десять дней были в Австрии. Нас поселили в доме с ночным клубом. Все взяли с собой электрические нагреватели, чтобы подогревать еду, и когда их все одновременно включали, свет пропадал во всем доме, вышибало пробки. Потом нас посадили на поезд, мы приехали в Италию. С собой у нас было 500 долларов максимум, мы сидели первое время дома, никуда не ходили, чтобы не тратить деньги. Нас поселили в монастыре. Каждое утро мы выходили из помещения, а там виноградники, красота неописуемая. Но у нас был такой стресс, не было времени наслаждаться. Позже мы вскладчину сняли квартиру и начали ждать приглашения. Через некоторое время оно пришло. Мы приехали в Нью-Йорк. Это большой город, шум-гам, огни… Я всю ночь не спала, было очень тревожно на душе. Впереди был большой этап жизненного пути… На следующий день мы отправились в Балтимор.

О первых шагах

Мы пожили какое-то время в Балтиморе, потихоньку адаптировались, потом уехали в Филадельфию, где провели девять лет. Я окончила бухгалтерские курсы, работала бухгалтером, получала совсем небольшие деньги – около 115 долларов в месяц. А муж хорошо зарабатывал. В Киеве он был технологом в мясном цехе. В Нью-Джерси он устроился в место, которое называли «фабрикой смерти», занимался обвалкой мяса. Работать ему приходилось в нечеловеческих условиях: в практически неотапливаемом помещении, в резиновых сапогах и в металлических перчатках. Сапоги не выдерживали соль, через три месяца разваливались. Перчатки не спасали от травм, у мужа было два серьезных пореза. В основном там работали выходцы из Пуэрто-Рико. Если ты в это место приводил работника, даже бонус давали, потому что там никто не хотел работать.

О семье

Нам было легче адаптироваться, чем остальным, потому что мы были всей семьей. А поддержка семьи очень многое значит. Сестра Лариса и ее муж Миша, который жили в Балтиморе, через какое-то время позвали нас обратно, и мы решили вернуться. Они сказали: «Давай будем вместе создавать что-то, будем держаться вместе, город небольшой, есть много возможностей». К тому времени у моей сестры в центре города уже был бизнес, она делала ногти. Ляля меня научила маникюрному делу, взяла к себе. Муж ее работал в такси в аэропорту. Туда было тяжело устроиться. Мой муж сначала «малярничал», но со временем тоже пошел в такси. Мы не отказывались ни от какой работы. Я убирала квартиры, ногти делала, работала хостес, официанткой, бухгалтером. Муж красил дома, ночью подрабатывал сторожем. У многих, кто приехал сюда в то время, процесс адаптации проходил тяжело, приходилось учить язык, многие впадали в депрессию из-за другой культуры, снижения статуса. Хорошо, что еврейская община организовала языковые курсы, которые помогали вновь прибывшим учить язык и вливаться в американское общество. А нам было некогда предаваться унынию, нужно было работать, детей поднимать, находить свое «место под солнцем».

О русском магазине

В Балтиморе был «немецкий» магазин, и мы загорелись идеей открыть «русский». Муж сестры Ларисы – Миша – постоянно предлагал начать свое дело, хотел свой магазин, мечта у него была. А я не представляла, как я буду «продавщицей», я не умела продавать. Но его энтузиазм передался нам всем. Миша нашел помещение под магазин. Как-то случайно в 1989 году, проезжал мимо здания на Reisterstown Road возле Миллбрука, где жило много эмигрантов из СССР, и увидел, что какой-то магазин разорился. Мы еле нашли владельцев, договорились о выкупе здания. Деньги на первоначальный взнос собирали всей семьей. Магазин был очень маленький, всего 800 с лишним квадратных футов. Назвали его International Food Market. Это был очень тяжелый труд. Мы ничего не знали, просили даже человека нам показать, как правильно нарезать колбасу. Два раза в неделю нужно было ездить в Нью-Йорк на закупку товара, ночами разгружать это все. Остро стоял и кадровый вопрос. С продукцией тоже бывали накладки, так как мы не знали, как и что правильно делать, иногда товар портился, приходилось его выбрасывать. Всю выручку мы вкладывали в развитие магазина. Потом к нам приехал папа Миши и стало полегче. Мы продолжали работать на основных работах, но один из нашей семьи всегда был в магазине. Потом мы построили с нуля еще один магазин, «Euro Deli». Позже купили ликерный, также был у нас и магазин античных товаров. Нам с сестрой Лялей очень нравились flea markets, поэтому Antik Store это было больше для души. Было очень тяжело. Представьте себе, работать на основной работе, потом ехать в магазин, выкладывать товар, потом вставать в шесть утра и все по новой. Был один выходной раз в две недели. Но без дела сидеть не хотелось, и мы решили открыть ресторан «Вернисаж». Хорошая публика была у нас, нам всё нравилось, но уже возраст был не тот, усталость накопилась. В 2014 году мы его продали и закрыли весь бизнес.

О Жмеринке

Мой муж Коля родом из Жмеринки, а зять Миша, муж Ляли – из города Сквира. Эти населенные пункты называли местечковыми, потому что все они – маленькие еврейские местечки. Мишу в такси называли Местечковым, многие даже думали, что это его фамилия, а Колю звали Гастроном.

Все жмеренчане во всем мире поддерживают друг с другом отношения. Муж часто звонит знакомым в Германию или в Израиль, я ему говорю, что «уже рехнулась» слушать их разговоры: «А ты помнишь на Ленинской Гельхман жил, у которого без ноги брат был…». Я мужу говорю: «Вы уехали из Жмеринки 50 лет назад, а вы помните Гельхмана-Шмельхмана, тетю Сару, которая вам шмотки продавала?! Ну, вы даете!». Он смеётся. Они все очень дружные, во многих городах Америки живут выходцы из Жмеринки. Очень интересный городок, в нем, кстати, построили, один из самых красивых в мире вокзалов. На привокзальной площади там памятник Остапу Бендеру – герою сатирических романов Ильфа и Петрова. Муж обожает анекдоты про Жмеринку. Я часто говорю в шутку: «Все жмеренчане любят Жмеринку, правда, никто не хочет туда вернуться».

О Киеве

В Киев я ездила в 1993 году, меня поразило, что там проходили митинги под лозунгом: «Бей жидов, спасай Россию». В последний раз была там, в 2011 году. Во время вылета обратно в аэропорту к нам очень плохо отнеслись. Спрашивали ехидно: «Не везете ли предметы роскоши, античные вещи». Было неприятно. Желание ездить отпало. У меня там остались знакомые, я им помогаю по мере возможности, посылаю деньги. С одной девочкой я занималась в 4 классе. Чувствую, что сейчас ее семья очень нуждается, мне очень их жаль, несчастные люди. Очень сочувствую интеллигенции, жалею пожилых, бабушек, которые всю жизнь учителями проработали, а сейчас еле-еле сводят концы с концами. Медицина ужасная, у меня дядя там болел, ходил в больницу лечиться, ему нужно было с собой даже простынь приносить!

О детях

Когда мы приехали, старшему сыну было восемь лет, второму три годика. Младший был умный, толковый мальчик, но из-за того, что мы так много и тяжело работали, он был немного педагогически заброшен. Мы его упустили. Он был предоставлен сам себе, некому было помочь вовремя. Это наша боль. Шесть лет назад он умер от наркотиков в Калифорнии. Мы с ним долго промучились. Я даже не понимала поначалу, что с ним происходит, никогда же не сталкивалась с таким. Многие скрывают такие вещи, я не скрываю. Я ничего плохого не сделала, я всю жизнь работала, чтобы обеспечить его, отдала ему всю жизнь. Старший сын выучился на «айтишника», создал семью с прекрасной девушкой, у них трое детей. Я обожаю своих внуков. Это главное мое богатство. Старшей внучке уже 17 лет, младшим 11 лет, они двойняшки. У моей сестры Ляли дочь – адвокат, сын тоже работает на хорошей работе.

Главное в жизни – это семья.

Об отдыхе

После продажи бизнеса мы купили дом-дачу в Поконо, каждое лето ездим жить туда с внуками. Занимаюсь спортом. Все время находимся в движении, нам с мужем и моей сестрой всегда нужна «движуха». Даже сегодня мужу говорю: «Ну, зачем мы встали в шесть утра, могли бы полежать, отдохнуть». А он в ответ: «Я бы умер от скуки». Активно помогает детям с внуками, сегодня ездили и забирали их из школы.

О благодарности

Америке мы благодарны за все. Мы – американцы, мы очень любим эту страну. Это самая лучшая страна! Каждый раз, когда я откуда-то приезжаю, я целую землю Америки. На Thanksgiving у нас традиция – мы обязательно поднимаем тост: «God bless America!» Спасибо Картеру, что нас взял, привез сюда, и спасибо Брежневу, что выпустил. Картер нас как скот, обменял на зерно. Дали Союзу зерно, и нас евреев благодаря этому выпустили. Меня коробит, когда люди говорят, что им было лучше в той стране, откуда они приехали в США. Я всегда говорю: «Собирай свои чемоданы и мотай туда, откуда ты пришел». Сейчас люди приезжают с деньгами, часто большими, работать не хотят, нос воротят. В любой стране мира, кроме Америки, чтобы чего-то добиться, надо воровать, надо обманывать. В этой стране, если ты работаешь честно, у тебя может быть дом, машина, возможность дать образование детям. Ты не умрешь с голоду. America is the best country!