Posted by Давно уже подмечено: фотографии, где жизнь заключена в одном кадре, перестают быть только авторской интерпретацией и собственностью, начиная вызывать ощущение всеобщей причастности к изображению. Признанным мастером документального фотоискусства был Давид (Дитрих) Рубингер – автор произведений в этом жанре, получивших в Израиле и за рубежом широкую известность. Рубингер ушел из жизни пять лет назад.
Родился Давид 24 июня 1924 года в Вене, в еврейской семье торговца металлоломом Кальмана Рубингера и его супруги Анны. Герой нашего повествования был подростком, когда произошел аншлюс Австрии и начался трагический период в судьбе австрийского еврейства. Отец Давида был арестован. Его отправили в Дахау. Нашелся, однако, влиятельный родственник в Лондоне, которому удалось добиться освобождения Кальмана и его выезда в Великобританию. Но супругу вывезти он не сумел. Она продолжала оставаться в Вене. В 1941 ее арестовали, потом депортировали в лагерь Малый Тростенец, созданный нацистами на оккупированной территории Белоруссии, где она и погибла. Такая же участь постигла и почти всех других родственников семейства Рубингер. Что же касается Давида, то он оказался в гетто, но организация «Алият ха-ноар» выхлопотала для него разрешение на переезд в подмандатную Палестину. История одной только семьи, но в ней, словно в капле воды, мрачно отражается Катастрофа всего европейского еврейства в эпоху нацизма.
Прибыв в Эрец-Исраэль, Давид поселился в кибуце Бейт-Зера движения «ха-Шомер ха-Цаир», потом жил и трудился в другом киббуцном хозяйстве – Тель-Амаль, вскоре получившем другое имя – Нир-Давид, в честь соратника Теодора Герцля – Давида Вольфсона. В 18-летнем возрасте Рубингер добровольцем вступил в ряды Еврейской бригады в составе британских вооруженных сил. Воевал в Северной Африке, затем был переброшен со своим подразделением на Мальту. Давид участвовал в высадке сил союзников в Италии, и дошел с боями до Германии. Оттуда вместе с другими бойцами Еврейской бригады был направлен в Бельгию. Эту передислокацию британское командование произвело, опасаясь актов возмездия со стороны еврейских солдат в отношении германского населения – за беды, которые принесли немцы евреям. В ту пору Рубингер, к сожалению, еще не помышлял о том, что станет фотографом-документалистом, иначе привез бы из Европы в Израиль ценнейшие фотосвидетельства и Катастрофы, и героизма соплеменников. Но все предрешил случай. В августе 1945, когда отмечалась годовщина освобождения от оккупации Парижа, Давид, с одним из сослуживцев получил увольнительную с разрешением отправиться во французскую столицу. И более того, молодым воинам подарены были билеты на спектакль в Парижскую оперу. Любуясь достопримечательностями Парижа, в театр солдаты опоздали. Тогда они отправились в находившийся неподалеку бар. Там познакомились с местными девушками. Между одной из них – Клодеттой Вардо – и Рубингером возникла взаимная симпатия. Но пламя из искры не возгорелось. Клодетте, однако, Давид остался благодарным на всю последующую жизнь. Он получил от нее в подарок фотоаппарат марки «Аргес», ставший первым у него и пробудившим интерес к фотографии. Рубингер пытался разузнать о судьбе родных, и к радости, разыскал в Германии кузину – Анни Райзлер, чудом пережившую Холокост. Чтобы без бюрократической возни забрать девушку в Палестину (а она дала на это согласие), Давид оформил с ней в 1946 году фиктивный брак, но в итоге они прожили вместе полвека, вплоть до смерти Анни в 2000 году. Она стала Давиду и женой, и другом, и помощницей в его творческой деятельности. У них родилось двое детей – дочь Тамар и сын Ами.
Первые фотоснимки Рубингер сделал во время футбольных матчей – очень уж нравился ему этот вид спорта. Носили кадры эти репортажный характер, и уже по ним можно было понять, что это гораздо большее, чем просто любительские фотоснимки, что автор еще не раз порадует всех, удивит и восхитит. Так оно и вышло. Первый знаковый фотоснимок Давидом Рубингером сделан был 29 ноября 1947 года. Он запечатлел еврейских ребят, взобравшихся на английский бронетранспортер, после исторического голосования в ООН за создание государства Израиль, когда в еврейских городах и поселениях Палестины царило всеобщее воодушевление. Во время вспыхнувшей Войны за Независимость, военный опыт, полученный Давидом в Еврейской бригаде, был востребован. Рубингер командовал взводом в Иерусалиме, но и с фотокамерой уже не расставался. Его фотоработы стали появляться в изданиях «Давар ха-Шавуа» и «Ха-олам ха-зе», но профессиональным фотографом Давид себя еще не считал. После завершения той войны, Рубингер работал некоторое время в Управлении картографии и фотографии Армии Обороны Израиля. В 1951 году его пригласили на штатную должность фотокорреспондента в уже упомянутый нами новостной и публицистический еженедельник «Ха-олам ха-зе». Важно отметить: премудрости фотоискусства Давид Рубингер постигал интуитивно, не имея в этой области теоретической подготовки. И как тут не вспомнить афористическое высказывание Мигеля де Сервантеса: «В любой науке, в любом искусстве лучший учитель – опыт»?! Свою творческую деятельность Рубингер продолжил в ежедневной газете «Едиот Ахронот». Он также стал стрингером американского еженедельника «Time». Поясним значение термина «стрингер»: так именуют внештатных корреспондентов (фрилансеров), которые сотрудничают с одним, или несколькими информационными агентствами, или изданиями в индивидуальном порядке. В современном понимании, стрингером может стать любой очевидец значимого события, представивший в редакцию фото – или видеоматериал. Одной из первых таких фотографий Давида, опубликованных в «Time», стала запечатленная им католическая монашка с зубными протезами в руках. Возникает невольный вопрос: «А что здесь особенного? Монашка какая-то, с протезами». А дело было в том, что протезы эти, оставленные на подоконнике католической больницы в Иерусалиме одним из еврейских пациентов, случайно выпали из окна, оказавшись за демаркационной линией – на территории, контролируемой в то время иорданскими войсками. Монахине разрешили пересечь границу и забрать протезы лишь поле длительных переговоров. Сюжет этот привлек международное внимание к проблемам, от которых европейцы, не говоря уже об американцах, были далеки, чтобы разобраться в них и иметь на этот счет свое мнение.
Давид Рубингер стал не только свидетелем рождения Государства Израиль, а также – непосредственным участником многих исторически важных дел. В его фотографиях – летопись становления страны, возрожденной кровью и потом на земле далеких предков. Джим Келли, редактор журнала «Time», писал о Рубингере: «Никто лучше него не показал историю Израиля во всей его красоте и боли». Давид мог бы сказать о себе словами поэта:
«Я – в гуще событий, а если у кромки,
Тогда, непременно, у кромки огня,
И счастлив я тем, что моя фотосъемка
Хранит для грядущего отсветы дня».
В данной связи, один из самых известных израильских политических деятелей Шимон Перес впоследствии, оценивая роль и заслуги Рубингера, назвал его «фотографом рождавшейся нации», имея в виду нацию «израильскую», с ее специфическими особенностями, а не еврейскую.
В 1956 году журнал «Life» заказал Рубингеру серию репортажных снимков с мест, где разворачивались главные события Синайской кампании, в ходе которой Израилю удалось восстановить заблокированную ранее Египтом свободу судоходства через Тиранский пролив. Впоследствии Давид сотрудничал с этим изданием 60 лет, став рекордсменом среди журналистов по продолжительности работы с «Life».
Новое поле деятельности открылось перед Рубингером, когда он стал штатным фотографом израильского парламента – Кнессета. Это позволяло ему приближаться на расстояние вытянутой руки к политическим лидерам. Давид был единственным, кому было позволено фотографировать в кафетерии Кнессета. Кроме того, с разрешения руководителей государства, разумеется, Рубингер наводил на них фотокамеру в неофициальной обстановке, выводя представления о них за узкие рамки «протокольных фотографий». Он представил современникам и оставил потомкам новые, необычные, а порою, и неожиданные ракурсы восприятия образов людей, которых знал в стране каждый. Где еще, к примеру, можно было увидеть Голду Меир в хлопотах на кухне или Менахема Бегина в тот момент, когда он помогал обуться супруге Ализе?!
Самая, пожалуй, известная фотография Давида Рубингера связана с периодом Шестидневной войны. Нет спору, важно оказаться в нужное время в нужном месте, но свою роль здесь играет и способность предвидеть. Стоит прислушаться к совету американского писателя Нила Дональда Волша: «Предчувствие – язык ангела, который не следует игнорировать. Обращайте внимание на свою интуицию, не прогоняйте случайные мысли, озарения или идеи. Почитайте подсказки. Они могут дать лучший совет, который когда-либо у вас был». Известно, что Рубингер находился в Эль-Арише, на севере Синайского полуострова, когда до расположения там израильских частей донеслась весть о том, что в Иерусалиме в ближайшее время может произойти нечто особо важное. И внутренний голос подсказал Давиду: «Ты должен быть там». Но легко сказать… Рубингер, буквально, запрыгнул на борт вертолета, доставлявшего раненных бойцов в Беэр-Шеву, оттуда на попутных машинах благополучно добрался до Старого города, заглянул на ходу к родным, а потом двинулся к Стене Плача, туда, куда у евреев долго не было доступа. Вот, как описал это событие пятый премьер-министр Израиля Ицхак Рабин: «Никогда не было, и не будет другого момента, подобного этому. Никто не режиссировал этот момент. Никто не планировал его заранее. Никто его не готовил, и никто не был к нему готов, это было так, словно всё направлялось Провидением: парашютисты, рыдающие, громко и мучительно, – по своим товарищам, павшим на пройденном пути, слова молитвы «Кадиш», услышанные камнями Западной Стены после 19-ти лет молчания, слёзы горя, крики радости, и пение «Атиквы». Испытывая неописуемое волнение, Давид запечатлел прибывшего туда главного военного раввина Шломо Горена. Солдаты подняли его на плечи – со свитком Торы и шофаром, и Шломо возвестил мир о победе, и о том, что доступ иудеев к своей исторической святыне отныне открыт. А еще Рубингер остановил группу еврейских воинов, первыми вышедших к Западной стене (тогда пространство возле нее было узким) и сфотографировал их – лежа на земле и наведя на них объектив – на безымянных десантников, ставших живыми символами освобожденного Иерусалима. И именно этот снимок, а не с Шломо Гореном, как предполагал Давид Рубингер, прославил фотомастера. Имена запечатленных им бойцов теперь хорошо известны: это воины 2-ой роты 66-го батальона 55-ой парашютно-десантной бригады резервистов Цион Карасанти, Ицхак Ифат и Хаим Ошри. Цион Карасанти был первым десантником, прорвавшимся к Котелю. Карасанти не сразу понял, где он находится. Вскоре подошли израильские войска. «Я увидел девушку-солдата, – вспоминал Цион, – и спросил ее: «Где мы?». Она ответила: «Это Западная стена Храма». Затем, прежде чем уйти, она дала мне открытку и сказала, чтобы я написал об этом своим родителям. Я думал, что никогда больше не увижу ее. Но годы спустя я встретил эту женщину». В центре снимка – Ицхак Ифат, – он стал впоследствии известным акушером-гинекологом. Ицхак потерял много друзей в том нелегком бою. Их имена теперь запечатлены на стенах мемориала на Арсенальной горке. Третий солдат на снимке – Хаим Ошри, родившийся в Йемене в 1944 году и репатриировавшийся в Израиль в 1949 году. «Для меня, религиозного еврея, участие в битве за освобождение Иерусалима, наполнено было особым смыслом, – рассказывал Ошри. – Я не мог себе представить, каким чудом станет возможность увидеть Стену Храма в первый раз. Это было моей большой мечтой». Через 40 лет, в 2007 году, герои этого фотоснимка, признанного в Израиле национальным достоянием, вновь пришли к Стене Плача, и появилась новая их фотография – на том же месте, в том же ракурсе, и было это весьма трогательно.
По натуре своей, Рубингер являлся прирожденным трудоголиком, да и жизнь в стране, где покой только снится, оставляла немного времени для отдыха и общения с близкими. Есть профессии, которые поглощают полностью, требуя максимальной самоотдачи. Фотографии мастера отразили исторический визит в Египет главы израильского правительства Менахема Бегина, на его снимках можно увидеть израильских десантников, возвратившихся на родину после освобождения заложников в Энтеббе, встречу в 1962 году легендарного Оскара Шиндлера в Иерусалиме – с евреями, которых он спас в эру нацизма. Давид встречал и фотографировал эфиопских евреев, вывезенных в Израиль из Судана в ходе операции «Моисей» в 1984-85 годах. А разве это не здорово – благодаря фотоснимку Давида Рубингера, взглянуть на Марка Шагала, работающего над росписью Кнессета?! А вот перед нами – отказник-диссидент Натан Щаранский. Освобожденный советскими властями из тюрьмы и высланный из страны, он спускается с трапа самолета в аэропорту Бен-Гуриона. На одной из фотографий Рубингера перед взором предстает окровавленный текст «Песни о мире», который держал в руках в момент покушения на него, Ицхак Рабин. И этот кадр символичен: путь к миру на земле векового раздора и далек, и многотруден. Но мечта о нем живет – красивая, как та самая песня, которая звучала над Площадью царей Израиля, на многотысячном митинге в поддержку мирного процесса на Ближнем Востоке:
«Смотрите с надеждой –
Не через прицел.
Пойте песню для любви,
А не для войн».
И где только не появлялся вездесущий Давид Рубингер! Ни одно значимое событие не проходило мимо его внимания. Фотосессии проводил он и во время съемок в Израиле голливудских фильмов. В частности, запечатлел процесс создания широкоформатной эпической картины «Бен-Гур», снимавшейся, по библейским мотивам, режиссером Вильямом Вайлером в 1959 году. Кстати, одну из ролей в фильме этом сыграла израильская актриса Хайя Харарит. Картина, первые в истории мирового кинематографа, завоевала 11 премий «Оскара» в разных номинациях.
Многие работы Рубингера – это не просто остановленные мгновения, о которых стоит помнить. Это – и рассказ о человеческих судьбах, передаваемый лаконичным, но выразительным языком фотоискусства. На одной из своих фотографий Давид изобразил двух немолодых людей, веселящихся на морском берегу. Это участники популярного в свое время комического дуэта – Шимон Джиган и Исраэль Шумахер. На польской земле они пережили Холокост, и задались целью – дарить согражданам в Израиле своим творчеством позитивные эмоции, радость жизни и созидания, назло врагам еврейского народа. А еще оба прилагали усилия к сохранению языка и культуры идиш – которая в их время оказалась в еврейском государстве, по ряду причин, на задворках. Многие выступления Джиган и Шумахер проводили на «мамэ-лошн», за что немалая часть публики была им безмерно благодарна.
В целом, за свою карьеру Давид Рубингер сделал с помощью пленочной камеры более полумиллиона снимков, создав богатейший и поистине бесценный архив. В 1982 фотомастеру была вручена премия Музея Израиля имени Энрике Кавлина, присуждаемая за большой вклад в фотоискусство, а в 1997 году он стал первым фотографом, удостоенным высшей награды страны – Премии Израиля. Нынешний президент Государства Ицхак Герцог назвал Рубингера «Марком Шагалом израильской фотографии». В 2008 году увидела свет иллюстрированная автобиография Рубингера «Израиль сквозь мой объектив». «Я фотографировал правду» – так определил Давид суть того, чем занимался большую часть долгой своей жизни, пройдя через десять войн и постоянно стремясь замечать то, мимо чего другие равнодушно проходили в житейской суете. Он продолжал трудиться до глубокой старости. Когда ему было уже за 90, Рубингер зафиксировал на фотоснимках в 2015 году приведение к присяге в стране нового правительства. Овдовев в 78-летнем возрасте, Давид сблизился затем с репатрианткой из Йемена Зионой, но женщина эта трагически погибла: ее зарезал палестинец, ранее работавший у нее садовником.
Из жизни Рубингер ушел на 93 году жизни в Иерусалиме 1 марта 2017 года, вследствие онкологического заболевания.
В начале ноября 2018 года сообщалось о развернутой в Музее Эрец-Исраэль в Тель-Авиве выставке произведений Давида Рубингера, созданных за 50 лет (1947-1997 гг.). В экспозиции представлено было 70 работ, похожих, разве что, в одном – полным отсутствием какого-либо пафоса. На кого бы ни направлял Давид объектив фотокамеры, он, будто бы, делал съемки членов своей семьи. В одной из публикаций о нем Рубингера так и назвали: «семейный фотограф страны». Примечательно высказывание самого Давида, сформулировавшего правило, которого он строго придерживался в своей работе, выносимой на всеобщее обозрение: «Разница между мастером фотографии и папарацци состоит том, что мастеру необходимо самому быть порядочным человеком, и показывать объект съемки, не допуская, в его отношении, даже малейшего намека на оскорбление».
Один из коллег Рубингера, Алекс Литвак, более молодой по возрасту, и тоже удостоенный Премии Израиля за достижения в области фотографии, рассказывал о своем разговоре с Рубингером. Тогда Литвак еще был начинающим фотографом, хотя уже работал в газете «Хадашот». Встретив как-то Рубингера, он посетовал, что перед каждым заданием страшно волнуется. «Запомни, Алекс, – ответил Рубингер, – когда перестанешь волноваться, прекращай фотографировать». А ведь в этом – суть любой творческой профессии. Так было, есть, и так будет всегда.
kackad.press 