НАСКОЛЬКО ВЕРОЯТНА ВОЙНА В УКРАИНЕ

Прогнозы нападения России на Украину не исчезают из новостных лент и передовиц информационных агентств. Страны НАТО организовали настоящий воздушный мост и тоннами перебрасывают в Украину оружие, боеприпасы, военную технику, всяческую сопутствующую амуницию. Россия сосредоточила на границах более, чем стотысячную группировку, перебрасывает в Чёрное море боевые корабли и подтягивает ракетные дивизионы, одновременно уверяя, что совершенно не собирается ни на кого нападать. Ну, разве что «активно защищать» пресловутое русскоязычное население соседней страны. Насколько же велика вероятность, что Россия начнёт широкомасштабное вторжение?

Ну что сказать: я изучил лишь общественные и политические аспекты подобного развития – то, что мне по силам и, так сказать, в соответствии с полученным образованием. Для рассмотрения военных вариантов пришлось прибегнуть к помощи «старших товарищей» – офицеров Объединённого оперативного штаба Вооружённых сил Украины, а также сотрудников вашингтонского военно-политического Think Tank – и те, и другие скромно попросили их не упоминать, что я и выполняю. Таким образом, данный анализ является плодом коллективной работы, сам я на исключительность анализа и выводов ни в коей мере не претендую.

Война – на пороге?

Итак: насколько же реалистическим представляется сценарий полномасштабного наступления на всю или на большую часть территории Украины российских войск в ближайшее время? Ситуация в данный момент остаётся крайне динамичной, каждый день появляются новые данные, меняющие те или иные прогнозы.

На данный момент количество войск, стянутых к украинским границам Россией, не является достаточным для осуществления полномасштабного вторжения. Стотысячная группировка – звучит, конечно, страшно, но с военной точки зрения – этого мало. Тем более, что разведки сразу нескольких стран независимо друг от друга доложили, что формирование войсковых группировок, необходимых для проведения стратегической наступательной операции, ещё очень далеко от завершения. Таким образом, предварительная оценка: широкомасштабная общевойсковая операция не может быть проведена, как минимум, в течении ближайших двух-трёх недель.

По состоянию на конец января 2022 года (время составления данного материала), формирование группировки в несколько сот тысяч единиц «живой силы» не только на границе с Украиной, но и в оперативном тылу, на российской территории, не происходило. Кроме того, не было замечено, чтобы принимались меры к созданию стратегических резервов, не была проведена мобилизация необходимых соединений и частей на базе Центров обеспечения мобильного развёртывания. Перемещения российских войск происходят, в основном, в масштабах батальонных тактических групп (механизированные, танковые и воздушно-десантные войска) и тактических групп артиллерии, РСЗВ и родов войск.

Формирование войсковых группировок на оперативных направлениях не завершено. Система управления военного времени не создана и не проверялась.

Если бы российские войска готовились к широкомасштабному нападению – то они не смогли бы полностью скрыть такую подготовку и в данный момент имелось бы гораздо больше признаков, что она осуществляется. Но их нет.

Таким образом, можно попытаться оценить уровень военной угрозы, которую в данный момент создают около 127 тысяч военнослужащих армии РФ на всей протяжённости украинской границы, а также на оккупированных Россией территориях Донецкой и Луганской областей и в оккупированном Россией Крыму. Эта цифра, фактически, не меняется с апреля прошлого года и, повторимся, имеющегося количества войск для широкого наступления слишком мало.

Одновременно существует вероятность, что этот показатель может быть резко увеличен за счёт следующих факторов:

– Формирования новых соединений и частей в Южном и Западном военных округах РФ;

– Перебрасывания войск ВС РФ на территорию Белоруссии для проведения учений;

– Использования военных полигонов вблизи украинских границ и в оккупированном Крыму подразделениями сухопутных войск, ВМС и воздушно-десантных войск России;

– Увеличения количества российских войск на расстоянии 150-300 км. от украинской границы.

Теоретически, количество российских войск вдоль границ может быть значительно увеличено за счёт соединений и частей так называемой постоянной боевой готовности, которые обладают соответствующим боевым опытом и необходимыми навыками действий на незнакомой местности. Но и это требует опеределённого времени.

При этом, по имеющейся информации, на протяжении 2021 года формирования Росгвардии провели серию учений для отработки своего боевого применения в оккупированном Крыму и на территории Белоруссии. Это может свидетельствовать о подготовке РФ к действиям на оккупированных территориях, в первую очередь – на Востоке Украины, так как Росгвардия – это не боевые подразделения, а оккупационные – иными словами, что-то вроде нацистских шуцманов, оккупационной полиции Третьего Рейха. Также в данный момент фиксируется активное накопление запасов продовольствия, горюче-смазочных материалов и других материальных средств в российской армии.

Одним из показателей того, что Россия в самом деле готовится к нападению, могло бы служить количество разворачивающихся мобильных госпиталей, а также скорость комплектации медицинских подразделений. Так вот: в данный момент свидетельств о готовности медицинских ресурсов к участию в возможной операции российских войск нет.

В целом, по оценкам экспертов, все критические индикаторы и разведданные, которые характеризовали бы завершение подготовки российской армии к широкомасштабной наступательной стратегической операции, на подготовку к таковой не указывают. По крайней мере, пока что. Подводя итог, можно утверждать, что РФ на данный момент не располагает достаточными силами и средствами для выполнения задач широкомасштабной операции, отсутствует необходимая концентрация всех имеющихся боеспособных сил, на которую требуется значительное время и не менее значительное количество действий и ресурсов.

Что год грядущий нам готовит?

Однако, возникает следующий вопрос: насколько вероятна такая операция на протяжении всего 2022 года? В целом, широкомасштабная наступательная операция России против Украины в более длительной перспективе представляется маловероятной, причём по многим показателям – даже, если ограничиться чисто военными требованиями и забыть о политических: активную поддержку, которую стал оказывать Украине Запад, позицию Китая, политическую ситуацию как в Украине, так и в России.

В первую очередь, это отсутствие необходимого для подобной операции количества войск: большая война против Украины – это не восьмидневное «принуждение к миру», продемонстрированное российским агрессором в 2008 году в Грузии. Тут двух дивизий ВДВ недостаточно – потребуются сотни тысяч военнослужащих, причём не салабонов-призывников, а подготовленных контрактников, способных и готовых принимать участие в активных боевых действиях против украинской армии.

Во-вторых, существует необходимость подготовки и взаимодействия недавно сформированных войсковых группировок и обеспечения надёжной системы управления ими.

В-третьих, возникает вопрос обеспечения войск вооружением и военной техникой, включая горюче-смазочные материалы и боеприпасы. Это предполагает стратегические резервы и надёжную логистику, в том числе – на оккупированной территории, где неминуемо будут действовать подготовленные в течении последних трёх лет украинские подразделения территориальной обороны (иначе говоря, те самые партизаны, только экипированные и вооружённые по полным военным стандартам, причём отныне – уже даже не старым советским оружием, а весьма неплохими, пусть и не новейшими образцами оружия американского и британского).

Ну, и в-четвёртых – вызывает серьёзное сомнение способность России удерживать оккупированную территорию в условиях национального сопротивления, которое в разы превышает всё то, с чем столкнулись российские войска в Сирии или в других «горячих точках», куда «воины-интернационалисты» успели сунуть свои так и не вымытые в Атлантическом океане сапоги.

Всё это приводит к выводу, что широкомасштабная наступательная операция с попыткой удержать обширные территории (как собирался Путин – дойти до Киева, разделить Украину по Днепру и т.д.) стала бы авантюрой, не имеющей шансов на положительный результат для России. Просчитать ход такой операции невозможно, а при попытке реализации она быстро станет неуправляемой.

Если же в формулу нападения на Украину подставить невоенные составляющие: международную изоляцию, обещанные Байденом «санкции из ада» и прочие политико-экономические факторы, то результатом такой операции станет массовое самоубийство российской политической верхушки. Так что, если Путин и его команда не утратили чувства самосохранения – они на такой сценарий не пойдут. Одно дело – пугать, другое – нападать…

О реальных опасностях

Тем не менее, опасность эффективных враждебных действий России против Украины именно в данный момент велика, как никогда. Учитывая динамику развития событий, существует несколько сценариев, которые в состоянии быть реализованными как по отдельности, так и в различных комбинациях.

Базовый сценарий, который, собственно, уже реализуется и будет первичным для любого из возможных вариантов – это, конечно же, «гибридная война». Её компонентами являются постоянные кибератаки на украинские учреждения, как частные, так и государственные, причём, согласно прогнозу, они будут усиливаться. Далее – психологические операции, вроде активной дезинформации или пресловутого массового «минирования» школ, метро, административных зданий и других объектов, информационное «расшатывание» и т.д. – всё это также можно видеть уже сейчас. И, с большой вероятностью, это будет усиливаться.

В случае активизации, возможно повреждение или вмешательство в работу критической инфраструктуры – электростанций, мобильной связи, Интернета, правительственной связи, транспорта. Ключевая цель подобных операций – внутренняя дестабилизация и деморализация населения. Также целью этих действий может быть психологическое изматывание правоохранителей, военных и активной части населения путём постоянного поддерживания высокого уровня угрозы и периодических заострений. Уровень эскалации может быть быстро повышен. Это может быть как основной формой ведения гибридной войны, так и подготовкой к более активным военным действиям (хотя, следует заметить, что опыт показывает: переход к военной конфронтации вызывает нежелательный для российского агрессора эффект в украинском обществе, оно немедленно консолидируется по горизонтали и даёт отпор внешней угрозе). Таким образом, весьма реальной представляется масштабная, однако локальная вооружённая эскалация на Востоке Украины с официальным введением на оккупированную территорию подразделений российской армии. Возможны попытки прорыва линии соединения и активизация боевых действий (к примеру, попытка создания пресловутого «крымского коридора»). Поводом для такой активизации может быть, например, спланированная провокация, о которой предупреждала британская разведка МI6, в результате которой погибнут российские граждане на оккупированной территории или будет совершён теракт «от имени» украинской стороны.

Вероятным также представляется значительное заострение ситуации с безопасностью в Азовско-Черноморском регионе с блокированием Керченского пролива и морских путей для Украины, что помешает, в первую очередь, экономической активности региона.

Эти сценарии, от которых многие эксперты предостерегали на протяжении вот уже двух лет, могут включать и такие варианты, как оккупация острова Змеиный или, скажем, высадку групп (либо демонстрацию готовности к такой высадке) на участках черноморского побережья для отвлечения внимания или поддержки других, параллельно развивающихся сценариев.

Проведение терактов на территории Украины, в первую очередь – на объектах критической инфраструктуры. Этот сценарий может выполняться на нескольких объектах одновременно для создания массовой паники, а также для «сковывания» спасательных подразделений Украины.

Использование территории Белоруссии для размещения, в том числе и на постоянной основе, войсковых группировок РФ. Учитывая текущий переброс войск под предлогом учений, такой сценарий является весьма вероятным. Дислоцированные на территории Белоруссии войска могут осуществлять различные провокации и действия по отношению к Украине. Возможным также является сценарий активизации сил РФ на территории Приднестровья.

Потенциально возможны (хотя, с меньшей долей вероятности) ракетные либо авиаудары по объектам военной или критической инфраструктуры, как часть подготовки к ограниченному наземному вторжению и провокации ответных действий Вооружённых сил Украины, либо, как самостоятельные действия для создания панических настроений среди населения. Правда, учитывая массивное выстраивание украинской противовоздушной и противоракетной обороны на основе постоянно поставляемых из США средств (таких, как противовоздушные ракеты «Стингер», поступившие в Украину в последние недели января), подобный сценарий становится всё менее вероятен: российская авиация, если и сможет пробить подобный «щит», то только лишь ценой массовых и совершенно неприемлемых потерь.

Игра в «города»

Президент Украины в одном из интервью заявил, что вполне может себе представить захват российскими войсками Харькова. Это вызвало у украинцев бурю веселья (уже хотя бы потому, что и в 2014 году Путин сильно переоценил пророссийские настроения харьковчан, которые своими силами «вычистили» из города прибывших с российской территории «простых украинских граждан», попытавшихся первым делом захватить опорные пункты полиции, а также административные здания, провозгласив «харьковскую народную республику»), однако в воздухе повис вопрос: может ли Путин рассчитывать в данный момент на захват отдельных украинских городов?

Сил РФ достаточно, чтобы это сделать. Однако, захват российскими войсками ключевых городов представляется маловероятным из-за высокого уровня сложности подобной операции и практической невозможности удержания их под сколько-нибудь длительным эффективным контролем. Тут свою роль играет ограниченная возможность оккупанта к масштабным логистическим операциям и, наоборот, высокая мобильность украинских войск, позволяющая окружить захваченные города и отбить их, опираясь на активное движение сопротивления у них внутри (всё те же, уже сформированные и готовые к действиям подразделения территориальной обороны, своеобразные «минитмэны» украинского разлива). Попытка захвата приведёт к уровню потерь в войсках захватчика, который даже по российским меркам («бабы новых нарожают!») окажется абсолютно неприемлемым.

С практической же точки зрения, захват отдельных городов не даёт Кремлю политических преимуществ, а вместо этого Россия получит сполна весь связанный с такими действиями негатив: активные действия сил обороны, граждан (давайте не забывать, что речь идёт не о российских или белорусских «мирных протестующих», а об украинцах, успешно осуществивших в своей стране три революции за последние четверть века!), международные санкции, активизацию усиления Украины партнёрами. То есть, подобный сценарий не предполагает ни малейших дивидендов для Кремля, а лишь сплошную головную боль и неминуемую потерю захваченного (либо неимоверные расходы на его удержание).

Правда, в данном случае имеется одно исключение – Киев, столица Украины. Она является критически важной, как стратегический центр управления страной, как место сосредоточения большого количества объектов критической инфраструктуры, как финансовый, экономический и политический центр. Его захват, даже на короткий срок, может нанести украинскому государству критический ущерб. В этом случае, преимущества от захвата либо хотя бы блокады города могут превышать в расчётах агрессора цену потерь – как политических и экономических, так и потерь в живой силе и технике. Таким образом, не стоит смеяться над действиями киевского мэра Виталия Кличко, который, как известно, взял сейчас выстраивание защиты столицы в свои руки и занимается этим делом весьма активно: от проверки и приведения в «божеский» вид бомбоубежищ и до обустройства с помощью американцев второго кольца ПВО/ПРО. В данный момент Киев и область усиливаются как подразделениями Вооружённых сил, так и силами теробороны, Национальной гвардии, безопасности, правоохранительных органов и, что характерно для Украины, широким привлечением добровольцев из числа киевлян.

Дипломаты на войне

Понятно, что отчаянные «бои» гремят сегодня и на дипломатическом фронте. К сожалению, украинские дипломаты отыгрывают в них, мягко говоря, вспомогательную роль: основным «строителем» системы украинской обороны стал президент США Джо Байден, а его «номером первым» – британский премьер-министр Борис Джонсон. Тем не менее, и украинские дипломаты не сидят, сложа руки: они настойчиво работают над существенным увеличением срочной помощи, идущей напрямую армии. На стороне Украины – западные экс-военные и дипломаты, аналитические центры, координирующие свои усилия, направленные на консолидацию поддержки. Ряд западных правительств (12 стран, если быть точными) включились в активную помощь Украине, выстроив «воздушный мост», по которому ежедневно перебрасываются тонны товаров военного назначения, на условиях, похожих на американский ленд-лиз времён Второй Мировой войны. Ключевая роль в этом, как уже упоминалось, принадлежит США. Великобритания не только взяла на себя обеспечение украинских солдат высокоэффективным оружием именно для городских боёв и действий в условиях возможной оккупации, но и взялась за срочное укрепление украинского ВМФ, выстраивая единственно эффективный в данных обстоятельствах «москитный» флот для действий на Чёрном и Азовском морях. Канада, Польша, Эстония, Литва, Латвия и Турция непрерывно поставляют оружие, боеприпасы, запчасти, медицинскую технику – всё, что может потребоваться украинским солдатам. И каждый день таких поставок делает вторжение России всё менее и менее вероятным: цена подобных действий уплывает на заоблачную высоту.