ОГНЕННЫЙ СТОЛП

(Израильские операции возмездия в 1950х годах)

Когда во время Исхода евреи шли по пустыне, то Б-г шествовал перед ними в виде облачного столпа днем, а ночью в виде столпа огненного, указывая им таким образом дорогу (Исх. 13:21, 22).

Целью боев, которые мы вели вдоль границы и за ее пределами, было обеспечение мира. Мир – это то условие, которое необходимо Государству Израиль, для того чтобы выполнить свое предназначение и реализовать свою сущность. Без мира на границах тракторист не мог выйти в поле, чтобы пахать, пастух не мог пасти свое стадо, новый иммигрант не мог пустить корни в приграничных общинах и стать фермером.

Моше Даян, Reprisal Actions as a Means to Ensure Peace

Между 1949 и 1956 годами десятки тысяч арабских нарушителей пересекали границу Израиля. Некоторые делали это, чтобы воровать, другие – чтобы убивать. В 1952 году, согласно данным полиции, таких инцидентов было около 16 тысяч – это был пик. Однако количество человеческих потерь в Израиле росло с каждым годом. Узи Эйлам, генерал-лейтенант в отставке и автор книги «Ночные рейдеры. Рассказ о легендарном Подразделении 101 и операциях возмездия Армии обороны Израиля» (Night Raiders: The Story of the Legendary Unit 101 during the IDF Retribution Operations. By Uzi Eilam / independently published, 2021), подчеркивает, что беспрестанные нарушения границы и убийства привели к утрате чувства безопасности среди израильских жителей, главным образом новых иммигрантов, которых селили в приграничных районах.

После Войны за Независимость наблюдалось также падение боеспособности армии. Замена догосударственного квазиополчения профессиональными вооруженными силами была делом нелегким. Узи Эйлам называет основные причины этого: «массовое увольнение закаленных в боях командиров, как старших, так и младших; демонтаж старых структур и строительство новых; огромный приток неэлитных солдат, по преимуществу новых иммигрантов без боевого опыта». Он добавляет, что последние, происходившие из разных стран, этносов и слоев населения, приспосабливались к своим новым ролям с немалым трудом. Главными препятствиями для них были незнание иврита, низкий уровень образования и «ментальная, социальная, экономическая и культурная пропасть». Все это серьезно ограничивало функциональные возможности армии. Короче говоря, страна столкнулась с настоящим кризисом.

Инициатором создания особого отряда для осуществления операций возмездия за границами Израиля был командир Иерусалимского военного округа полковник Михаэль Шахам. Возглавить этот отряд по рекомендации заместителя начальника генштаба Армии Обороны Израиля Моше Даяна был призван Ариэль Шарон. Во время Войны за Независимость он был командиром взвода, получил ранение в боях за Латрун, а на тот момент учился в Еврейском университете. Подразделение 101 во главе с майором Ариэлем Шароном было официально создано 30 июня 1953 года.

Шарон подбирал свои кадры штучно. Сначала из своих старых сослуживцев, а затем – знакомых их знакомых. Приведи своего друга, говорил он принятым. Сразу проверялись физическая готовность и умение владеть разными видами оружия, причем и теми, которые в обычных армейских частях не использовались. Умение ориентироваться на местности и разведывательные навыки также были очень важны. И все начиналось с патрулирования даже не на передовой, а за границами Израиля. Один из бойцов, Зеев Солель, вспоминал, что уже в первую ночь после зачисления в Подразделение 101 его взвод был отправлен на патрулирование:

«Шел дождь, было очень холодно, это был конец октября. Нас взяли в ночной патруль в горы вокруг Иерусалима. Фактически это было сделано для того, чтобы проверить, сможем ли пройти первую стадию; это было совсем непросто. Таков был метод Арика: тест заключался в том, чтобы идти ночью во время дождя, подниматься и спускаться по холмам, а потом посмотреть, кто справился с физической нагрузкой, а кто нет. Вот такая была проверка, и очень эффективная. Через неделю я уже участвовал в операциях по ту сторону границы».

К октябрю 1953 года в отряде Шарона было 45 человек.

Ночью 12 октября 1953 года банда палестинских террористов проникла в мошав Ехуд. Они ворвались в дом семьи Каниас и взорвали там гранату. Мать и двое ее маленьких детей погибли. По следам убийц было установлено, что они пришли из деревни Кибия на иорданской территории. 13 октября премьер-министр Израиля Бен-Гурион отдал приказ о проведении операции возмездия. Ее назвали в честь погибшей в Ехуде трехлетней девочки – «Шошана».              

Операция состоялась в ночь на 14 октября. Подразделению 101 были приданы рота парашютистов, взвод регулярной армии, два минометных отделения и медицинская группа. Приказом генштаба от исполнителей требовалось «осуществить суровые акции возмездия путем причинения материального ущерба и нанесения человеческих потерь против арабских деревень за линией перемирия». В результате, если в Ехуде был взорван один дом, то в Кибие – 41, если в Ехуде погибли трое, то в Кибие – 42 и еще 15 было ранено.

Международный резонанс этой операции был крайне негативным для Израиля. Совет Безопасности ООН, ведущие западные державы, мировая пресса в одни голос осудили действия израильтян в Кибии. Бен-Гурион был вынужден выступить с заведомо обманным заявлением о том, что они были совершены поселенцами в ответ на непрекращающийся арабский терроризм, а также выразил общее сожаление. Все же именно тогда было принято политическое решение ограничить впредь операции возмездия исключительно военными объектами и не допускать жертв среди гражданского населения. Узи Эйлам, автор книги «Ночные рейдеры», замечает в этой связи, что после акции в Кибии Иордания приняла во внимание данные изменения и, с одной стороны, предприняла меры для недопущения индивидуальных нарушений границы с Израилем, а с другой, усилила охрану своих населенных пунктов, дислоцировав там национальную гвардию и подключив к этому Арабский Легион. И еще один момент: по мнению Эйлама, «никто из иностранных правительств не сомневался в том, что первоначальной целью операций возмездия, проводимых израильским государством, была борьба с нарушениями его собственных границ».

В свое время начальник генштаба Моше Даян оправдывал принцип «око за око»:

«Это единственный способ, который показал себя эффективным, не моральным или справедливым, но эффективным. Когда арабы подкладывают мину на нашей стороне… мы обстреливаем близлежащую деревню со всеми их женщинами, детьми и стариками. Именно это побуждает их публично протестовать и заставлять правительства Египта и Иордании принимать меры для предотвращения подобных случаев (терактов против Израиля)».

В 1957 году Ариэль Шарон, всегда извлекавший новые уроки из любых военных операций, так говорил о событиях четырехлетней давности:

«Падение Кибии не было результатом просто физического прорыва в деревню. Я не думаю, чтобы мы убили хотя бы одного араба, до того, как она была захвачена. Это их дух был сломлен. А это в свою очередь было следствием того, что передовая группа до самой последней минуты не открывала огонь. У нее был приказ не стрелять, пока мы не будем у самой цели. Ведь нас обнаружили почти за час до начала атаки. Арабы палили как одержимые, а мы прижимались к земле. И когда был дан приказ вперед, то наши бойцы захватили форпост и деревню без единого выстрела. Потом мы поняли, что когда огонь открывается слишком рано, то атакующие сразу обнаруживают себя и это на руку противнику. Когда огонь идет с обеих сторон, это как бы уравнивает и тех, и других. Напротив, тишина сеет хаос, противник слышит шуршание камешков или замечает мелькнувшую тень – он понимает, что его атакуют, но не знает, сколько напавших или откуда они наступают».

Еще одна этапная операция в истории сил специального назначения Израиля. В январе 1954 года Подразделение 101 было распущено (это были отголоски скандала вокруг Кибии) и инкорпорировано в Батальон 890.

27 июня 1954 года израильский фермер, работавший в полях между Раанана и Кфар-Сава, был убит иорданскими военнослужащими. Проведение операции «Барух» было возложено на группу из семи бойцов во главе с заместителем Шарона Ахароном Давиди, в будущем генерал-майором. Они выступили в ночь на 29 июня, в половине второго достигли лагеря Арабского Легиона в деревне Азун, забросали палатки гранатами и в последовавшей перестрелке стали отходить. Далее цитируются воспоминания одного из семерки, Гилада Хареля:

«Вдруг мы услышали, как [Ицхак] Джибли сказал: «Я ранен в ногу». Мы добрались до него, быстро наложили временную повязку на его ногу и как можно скорее покинули линию огня. Оказалось, что сам он идти не может. Его подняли, чтобы нести дальше, и тут он снова был ранен, на сей раз в шею. Опять мы быстро перевязали его и потащили, поочередно взваливая на спину, а тяжелое снаряжение распределили соответственно. Это было тяжело… мы боялись, что не сможем вернуться к границе до рассвета… Вдруг Джибли попросил нас оставить его там и идти дальше. Он попросил оставить ему часы и ручную гранату. Когда мы спросили его, зачем ему граната, он ответил, что когда они доберутся до него, то он взорвет себя вместе с ними… Было решено, что другого пути, кроме как оставить его и двигаться дальше, у нас нет».

Джибли остался в живых. На допросе он не выдал иорданцам никакой значимой информации. Затем израильтяне обменяли его на специально взятых ими в плен иорданских военных. Однако после этого инцидента израильской армией было принято решение ни под каким предлогом не оставлять на поле боя своих солдат.                                      

Теперь о Египте. Узи Эйлам пишет, что «египетские власти не рассматривали Полосу Газа как часть своей страны и формально не распространяли на нее свой суверенитет. Таким образом, центральное правительство в Каире не особенно беспокоилось о том, какой эффект оказывали действия Армии Обороны Израиля на тамошнее население. Соответственно оперативники египетской разведки получили разрешение использовать настроения в среде беженцев и посылать их на акции с целью шпионажа и саботажа». Между тем, когда палестинские боевики-федаины возвращались после выполения своих заданий, египетские военные прикрывали их от преследования. Наконец 26 февраля 1955 года израильтяне получили письменное доказательство египетского соучастия в акциях федаинов – группа, вторгнувшаяся на территорию Израиля и осуществившая убийство в Реховоте израильского гражданина Генри Леви, была арестована, и у одного из ее членов был найден документ, идентифицирующий его как агента египетской разведки. И так получилось, что именно операция «Черная стрела» стала первой, в которой принял участие Узи Эйлам, тогда еще носивший свою изначальную фамилию Трахтенберг. Ее начало было назначено на ночь 28 февраля. Целью операции был прорыв на территорию египетского военного лагеря возле города Газы, уничтожение его инфраструктуры, а также водонапорной станции и железнодорожной платформы. Задача по ее выполнению была возложена на парашютно-десантный батальон 890.

Сначала бой сложился неоднозначно. Объект, по признанию Шарона, не был тщательно изучен, и вместо самого лагеря его батальон атаковал водонапорную станцию. Попытка штурма главного объекта в лоб была встречена сильным огнем, израильтяне потеряли несколько бойцов, в том числе командира роты. И тогда, цитируя Шарона:

«Узи со своими людьми ворвался с севера (т.е. с другой стороны)… и с этого момента баланс сил изменился. Сразу после того, как наши проникли на территорию лагеря и завязали рукопашный бой, противник перестал сопротивляться и бежал».

36 египетских солдат было убито и 28 ранено, израильские потери составили, соответственно, 8 и 13.

Нельзя не отметить, что результаты «Черной стрелы» вызвали раскол в правительстве Израиля, а конкретно между премьер-министром Моше Шаретом и министром обороны Давидом Бен-Гурионом. В урегулировании вопросов безопасности Шарет отдавал предпочтение политическому сотрудничеству с западными державами, между тем как его оппонент квалифицировал такой подход как эрозию позиции Израиля в ущерб его суверенности. На возмущение Шарета тем, что «Черная стрела» подставила Израиль под жестокую критику в Совете Безопасности ООН, Бен-Гурион отпарировал, что даже самое примерное поведение Израиля не изменило бы расклад сил в ООН – при полном безразличии международных политиков к агрессивным антиизраильским действиям египетского президента Насера, который, между прочим, вскоре заявил, что никакой Совет Безопасности не помешает ему отомстить Израилю. Разумеется, выяснение отношений на поле боя продолжалось и впредь.

Приведем еще один пример, когда позиции Шарета и Бен-Гуриона разошлись. В центре этого эпизода – легендарный боец Меир Хар-Цион, «огненный столп». Вот что впоследствии писал о нем Ариэль Шарон:

«Те, кто едва ли не в одиночку несли на себе бремя акций возмездия, не были очерствелыми и кровожадными воителями. Это были пареньки, которые проявили себя в наших молодежных организациях, кибуцники всех политических направлений, выходцы из городов и мошавов, молодежь из бедных городов, из Хайфы, пригородов Тель-Авива и Иерусалима. Это были экстраординарные молодые люди, убежденные и мужественные.

Самым лучшим из них был Меир Хар-Цион. Он пришел как раз тогда, когда мы создавали Подразделение 101, будучи капралом в “Нахаль” (армейские части, сформированные из солдат, одновременно трудившихся в сельскохозяйственных коммунах). Эта служба не давала выхода его взрывному темпераменту, стремлению добиваться выполнения задач, вере в то, что мы должны и можем найти способы победить арабский терроризм.

В кратчайшие сроки Хар-Цион стал самым отважным бойцом Подразделения 101 и несравненным разведчиком, пожалуй, лучшим в армии за все времена. Его лидерские качества превосходили всех прочих, а его боевые свершения продолжали множиться. Некоторыми операциями он руководил лично. Хар-Цион прекрасно разбирался в тактике и принимал участие в планировании и выработке методов ведения боя у парашютистов. Это был природный лидер высочайшего уровня».

В конце декабря 1954 года сестра Меира Шошана и ее друг Одед Вегмейстер отправились пешком в Петру, знаменитый древний город на территории Иордании. Понятно, что такие предприятия были тогда рискованными, и несколько молодых израильтян поплатились за свою смелость жизнями. К несчастью, Шошана и Одед были схвачены бедуинами, которые с ними жестоко расправились. 15 февраля их трупы нашли израильские бедуины. Их убийцы, как оказалось, были из племени рашайда. А далее последовала личная операция возмездия Меира Хар-Циона.

Он взял отпуск в армии и в ночь на 5 марта с группой друзей пересек границу. В девяти километрах от нее, в Иудейской пустыне, в том самом месте, где погибли израильтяне, мстители обнаружили бедуинскую стоянку. Они казнили четверых, а одного, совсем старика, оставили в живых, чтобы он рассказал своему племени о том, почему все это случилось.

Что и говорить, вопиющее нарушение дисциплины было налицо. Начальник генштаба Моше Даян приказал полиции взять Хар-Циона и троих его спутников под стражу. Началось расследование, и была создана комиссия, чтобы решить, оказывал ли батальон 890 помощь участникам карательной акции. И уже на следующий день Даян объявил:

«Я рассмотрел этот вопрос, и выяснилось, что данная акция была осуществлена не воинской частью и те, кто в ней участвовал, ни от какой воинской части никакой помощи не получили». В тот же день, 6 марта, состоялось и заседание правительства, на котором министр обороны Бен-Гурион согласился со сказанным ранее, хотя, как замечает Узи Эйлам, «имелись очень сильные подозрения, что правдой было как раз обратное».

В дневниках Шарета детально описано, как армия фактически саботировала его усилия учинить правый суд над четырьмя виджиланте (человек, пытающийся самолично свершить правосудие – прим. ред.). Когда комиссар полиции обратился к армии за содействием в проведении расследования, начальник штаба ответил, что запросит разрешение у министра обороны, а тот этого разрешения не дал. И, поскольку сами обвиняемые отказались давать показания, а армия от содействия отказалась, их пришлось освободить. Иссер Харель, глава разведки, сказал Шарету, что в Израиле вряд ли найдется хоть один человек, который бы вынес обвинительный приговор Хар-Циону и его спутникам, и что общественное мнение полностью на их стороне. «Возможно ли, – восклицает Шарет, – что армия вновь прибегнет к услугам этих людей, совершивших преступление против своей страны, да еще и с оружием в руках?» Таки да, возможно. Хар-Циона отправили на время «остыть» в его кибуце Эйн-Харод, но через несколько месяцев он вернулся и снова стал командовать ротой, которая вскоре была преобразована в первую роту парашютистов-десантников.

11 сентября 1956 года Меир Хар-Цион получил тяжелое ранение во время штурма иорданского полицейского участка в районе Хеврона. Прямо на поле боя доктор Моше Агмон прооперировал раненого, вставив трубку в его трахею, чтобы он мог дышать. Меир остался в живых, но армейская служба для него на этом закончилась.

За четыре года, с 1953 по 1956, израильский спецназ провел 45 операций возмездия. Все они подробно описаны и проанализированы в книге «Ночные рейдеры». В завершающей ее главе Узи Эйлам говорит:

«Вклад Подразделения 101 – а позднее батальона 890 во главе с Ариэлем Шароном – в боевой дух Армии Обороны Израиля не подлежит сомнению. Причинная связь между ночными рейдами и в целом возросшей боеспособностью армии неоспорима. Личным вкладом Меира Хар-Циона стали умение ориентироваться на местности и обязательное выполнение задания как высший приоритет. Ариэль Шарон обрел немалый опыт в получении согласия на рейды от военных и гражданских руководителей. И именно он продвигал идею о том, чтобы акции возмездия носили все более экстенсивный характер, в чем его неуклонно поддерживал начальник геншатаба Моше Даян».

Нет операций, которых мы не можем осуществить, – этой доктриной Израиль руководствовался начиная с 1950-х годов, продолжает Эйлам. И далее он упоминает рейд на аэропорт Бейрут в 1968 году, операцию «Весна молодости» (уничтожение группы лидеров ООП в Бейруте и Сидоне) в 1973 году и операцию «Энтеббе» в 1976 году. Во всех подразделениях, осуществлявших эти операции, были парашютисты, так же, как и в акциях по спасению эфиопских евреев через Судан в начале 1980-х годов, изгнанию палестинских террористов из Бейрута в августе 1982 года, ликвидации архитеррориста Абу Джихада в Тунисе в конце 1980-х годов и так далее. Тот же подход характерен для Армии Обороны Израиля и в наши дни в ее трудной и сложной борьбе с палестинским терроризмом. Меняются способы борьбы, ее опыт обогащается, новые технологии, разведка – все это претерпевает большие изменения. Но дух, вера и верность поставленной задаче, а также их воздействие на противника остаются такими, как прежде. «Боевой дух парашютистов, – резюмирует Узи Эйлам, – и по сей день остается огненным столпом, освещающим путь всей армии».