ВАЛЕСКА – КОРОЛЕВА ГРОТЕСКА

В 1996 году в прессе сообщалось о том, что в столице Финляндии, в театре «Зодиак» зрителям был представлен необычный спектакль хореографа и сценической исполнительницы Кирси Мани под названием «Ради Валески». Увы, немногим известно, что посвящена была постановка эта популярной в Европе в 20-е годы 20 века немецкой танцовщице кабаре и мюзик-холла, актрисе кино, модели и мемуаристки еврейского происхождения Валеске Герт. 11 января со дня ее рождения исполнилось 130 лет.

Родилась Валеска (настоящее ее имя – Гертруда Валеска Самош) в Берлине, в семье предпринимателя. Но не лежала душа к предпринимательству у главы семейства. Его поведение многим казалась странным: даже направляясь по делам, он имел привычку останавливаться возле новых зданий и подолгу рассматривать их. Но ничего удивительного в этом не было: отец Валески мечтал стать архитектором, вот и «примерял» новостройки на себя, мысленно прикидывая, а что бы изменил в том, или ином проекте он. Мечтать не вредно, но нужно было зарабатывать деньги и обеспечивать семью. Получалось, хотя и не здорово. И в воспитании дочери каких-либо успехов папаша не достиг (впрочем, и мамаша тоже – случается такое, чего уж греха таить, и в еврейской среде). Валеска вспоминала, что родители часто ссорились, и во время скандалов, со стола летели тарелки, а от криков можно было оглохнуть. Не удивительно, что девочка старалась проводить как можно больше времени вне дома. И она нашла для этого повод, с детства увлекшись танцами. Правда, в искусстве этом оказалась самоучкой. А правильнее будет сказать: самородком. Слушая музыку, она сама придумывала и выполняла движения, полагая, что именно такими они и должны быть – в данном музыкальном ритме. А еще – кружила в сквере возле дома, и тогда мелодии звучали внутри ее.

Прошло время, и однажды на глаза Валески попало объявление – о том, что один из берлинских театров организует просмотр танцовщиц. И она отважилась пойти туда. «Никакого танца для выступления я специально не подготовила, – вспоминала Валеска через много лет. – Надела немного шелка и блесток, чтобы прикрыть кое-где тело. Принесла свой граммофон и выставила его посреди комнаты, где проходил просмотр. Наверное, когда я начала танцевать, выглядело это ужасно, но, в какой-то момент, появилась уверенность: у меня есть, что показать, и что-то во мне зажглось». Режиссер, позволивший девушке дотанцевать до конца, сразу усмотрел драматические ее способности, и настоятельно порекомендовал Валеске обучиться основам актерского мастерства. Валеска прислушалась к совету, была принята в студию, и уж вскоре начала получать роли в спектаклях. Сначала – эпизодические, потом – более достойные.

Ее дебют в качестве сольной танцовщицы состоялся в 1922 году. Валеска удивила, и даже восхитила публику не только необычной манерой исполнения, но и оригинальностью наряда. «Я туго обмотала свое тело белой материей, надела широкие оранжевые шаровары до колен. Лицо покрыла белой пудрой, подвела желтым цветом глаза, шею обвила ярко-синим шарфом, а еще повязала на голени ярко-синие же повязки», – рассказывала через десятилетия Валеска». Справедливости ради, отметим: природа не наградила девушку важными для исполнительницы танцев данными – ни впечатляющим ростом, ни стройной фигурой. Но свои природные недостатки она научилась превращать в достоинства, талантливо используя их на сцене – в своих номерах, носивших авангардистский характер. Изображала в танцах Валеска все, что угодно: рождение и смерть, радость и печаль, любовь и ненависть, а еще – дождь и ветер, жар и холод. Одно из ее выступлений (с подругой – танцовщицей) вызвало скандал и закончилось разбирательством. Дело в том, что в один из моментов исполнительницы имитировали оргазм, и это вызвало в зале неоднозначную реакцию: от восхищенных аплодисментов до громкого проявления возмущения. Нашлись и те, что обратились в полицию, и на следующий день девушкам пришлось исполнить свой эротический танец в полицейском участке – перед стражами правопорядка. Происходило это во времена Веймарской республики, когда дух свободомыслия в Германии еще не выветрился, вытесняясь нацистским смрадом. Танцовщиц отпустили, не посчитав их выступление противоречащим общественным нравам. Валеска посчитала эти, тогдашние номера, первым прорывом из эстетики обывательской культуры в динамику искусства нового времени. Иными словами, завтра начиналось для нее сегодня. Примечательная деталь: Валеска первой начала танцевать на каблуках. В то время было это таким же новшеством, как манера Айседоры Дункан – исполнять танцы босиком. Ныне чем-то новым, необычным и неожиданным в искусстве искушенного зрителя редко удивишь, а Валеска двигалась в творчестве непроторенными путями, и те идеи, которые она, экспериментируя, успешно реализовывала, носили поистине революционный характер. В соперничестве Валеска не уступала другой талантливой танцовщице Мэри Вигман, которую признавали величайшей артисткой Германии. Созданный Валеской стиль стали называть «оживающими на сцене работами Георга Гросса» – немецкого живописца, графика и карикатуриста. Предчувствуя грядущий поворот к мрачным временам, Валеска сделала эпиграфом к одному из своих выступлений слова: «Berlin, dein Tänzer ist der Tod» («Берлин, твоя танцовщица – смерть»).

Одну из первых своих ролей на театральной сцене Валеска сыграла в 1919 году в берлинском экспрессионистском театре «Трибуна». Правда, была это роль трупа ребёнка, но актрису это не смутило. И более того, вызвало у нее неподдельный интерес. В 1925 она сыграла гнусную сваху в спектакле «Безрадостный переулок». Пригласивший ее на эту роль классик кино австрийский режиссер Георг Вильгельм Пабст не прогадал – успех был громким. В 1929 Валеска снялась у Пабста в кинофильме «Дневник падшей». Главная героиня этой картины – наивная девушка, которая в свое время была изнасилована помощником по бизнесу ее отца. Родители запрятали ее в исправительное заведение. Ей довелось пройти через множество испытаний. В итоге, она удачно вышла замуж, но мрачные тени прошлого преследуют ее, мешая обрести подлинное счастье. В фильме Валеска блистательно сыграла учительницу-садистку в закрытой школе. Собственно говоря, эпизоды с Валеской и стали самыми запоминающимися в этой ленте. В одной из них она ударами гонга сопровождает занятие полуодетых девушек утренней гимнастикой, вводя саму себя в экстаз, переходящий в сексуальное возбуждение. Другой работой Валески в кино стала эпизодическая, но довольно яркая роль – Селии Пичем у того же Пабста, в фильме 1931 года «Трехгрошовая опера» – по одноименной пьесе Бертольда Брехта. В тот период Валеска снималась также у Жана Ренуара, Хенрика Галеена, Роберта Сьодмака.

С приходом к власти в Германии Гитлера, в стране начались драматические перемены. Но случилось это не в одночасье. В 1932 Валеска успела открыть в Берлине сатирический литературно-музыкальный клуб, но новые власти отнесли ее искусство к категории «дегенеративного» – «еврейско-большевистского», антигерманского, и стало быть, опасного для нации, и для всей «арийской расы». «Отныне мы будем вести беспощадную очистительную войну против последних у нас элементов культурного разложения» – заявил в данной связи бесноватый фюрер в известной речи, произнесенной им 18 июля 1937 года, по случаю открытия первой «Большой германской художественной выставки». Но репрессивные меры против деятелей культуры по их расовой принадлежности и по идеологическим позициям, противоречившим официальной нацистской пропаганде, начали применяться в Германии намного раньше. Валеске, как иудейке, запрещено было выступать везде, за исключением не разгромленных еще еврейских культурных центров. Нет сомнения: актрису и танцовщицу ожидала участь подавляющего большинства ее соплеменников в Третьем Рейхе, но ей удалось покинуть родину и уехать в Великобританию, а оттуда в 1938 году отправиться за океан.

В Америке Валеска не была известна, и с распростертыми объятиями ее там не встретили. Но дали приют, и это было главным, ибо речь шла о жизни и смерти. Поначалу Валеска мыла посуду в дешевом кафе. Впрочем, многие эмигранты начинали свою жизнь в Соединенных Штатах со случайных заработков, но потом, обладая талантом и трудолюбием, кто раньше, кто позже, вставали на ноги, реализуя свои способности. Прошло не так уж много времени, и Валеска открыла в Нью-Йорке ночное кабаре, назвав его «Beggar Bar» («Бар попрошаек»). Но название это, по сути, выполняло лишь одну функцию – привлечь посетителей, вызывая интерес к тому, что же под этой вывеской кроется. А был этот бар необычным. В нем посетителей не только обслуживали, как во всех прочих подобных заведениях, но еще и развлекали. Звучали стихи, монологи и песни, были там и свои конферансье. Некоторое время, к примеру, у Валески работал официантом Теннеси Вильямс (он тогда учился в театральной мастерской при Новой школе в Нью-Йорке). Впоследствии Вильямс стал знаменитым драматургом, лауреатом Пулитцеровской премии, автором пьес, которые неоднократно ставились на мировых театральных сценах и экранизировались.

Но творческих перспектив в Америке Валеска для себя не видела, и вернулась в Германию, восстававшую из руин Второй мировой войны. В Западном Берлине она открыла кабаре «Ведьмина кухня». Хозяйка в своем заведении бывала то доброй феей, то настоящей ведьмой (под стать названию кабаре). Она порою чересчур уж резко реагировала на происходящее в зале. Если кто-то шумел во время представления, строгая фрау спускалась из своего кабинета и иной раз не ограничивалась выговором посетителю, а могла и пощечину отвесить. Бывало, что при этом ошибалась. Клиент, которому доставалось не по делу, опешив, произносил: «Шумел не я!». И тогда Валеска, ничуть не смущаясь, говорила: «Прошу прощения», и оплеуху получал сидевший по соседству человек. Скандальные разборки в баре возникали довольно часто. В одном из эпизодов «героем» инцидента стал молодой Клаус Кинкси, ставший, впоследствии, одним из известнейших в Германии актеров. В баре у Валески Клаус работал с грошовой оплатой (что было характерно для послевоенной экономики). С неким посетителем Кински ввязался в драку из-за девушки, но оказался намного слабее своего соперника, и был выброшен на улицу через невысокое, к его счастью, окно на кухне заведения. Валеска потом в своих мемуарах по этому поводу сострила: «С этого короткого полета начался подлинный взлет Клауса». Стоит добавить: он и далее отличался эпатажным поведением, и вся жизнь его была наполнена скандальными историями – на фоне общепризнанного актерского величия.

Последним в предпринимательской деятельности Валески стало кабаре, которое она оборудовала на острове Зюльт. Расположенный в Северном море, он уже в 1927 году был соединен с сушей прочной дамбой. Это – курортная зона, одно из самых популярных мест отдыха в Германии – оно знаменито своим песчаным пляжем, протяжённостью в 40 км. Название заведение Валески получило явно не поэтичное: «Козий хлев». Интерьер был стилизован под сено, и общий вид изначально создавался преднамеренно не опрятным. При этом цены на посещение Валеска установила высокие, но отбоя от посетителей не было. Причиной тому служила острая сатирическая программа, которую там показывали. Со временем, все стали замечать, что это кабаре привлекает женщин с нетрадиционной сексуальной ориентацией. По какой-то причине, они облюбовали бар Валески, превратив его в место своих традиционных встреч. Кстати говоря, по поводу своей личной жизни Валеска никогда не распространялась, но о взглядах ее на отношения с мужчинами можно судить по такому вот её высказыванию: «Я бы никогда не стала выходить замуж за возлюбленного. Жаль любви, в быту она задыхается. А вот живя отдельно, можно оставаться друг другу чуть-чуть чужими, и любить друг друга гораздо больше и дольше». Стало быть, Валеска предпочитала «делить быт». В такие связи она официально вступала трижды. Одним из партнеров Валески (назовем это так) был сын министра юстиции – с ним Валеска жила на вилле, на острове Ванзее. Отдельной главой стоит история, связанная в ее жизни с Сергеем Эйзенштейном. Со знаменитым режиссером театра и кино она познакомилась, приехав в 1928 году на гастрольные выступления в Советский Союз. Они встречались и позже. По версии Валески (что засвидетельствовала и Лиля Брик, занимавшаяся организацией концертов Валески), Эйзенштейн, что называется, положил глаз на танцовщицу и актрису, многоплановую, оптимистичную, остроумную и весьма забавную, и не пропустил ни одного ее выступления. «От Валески Эйзенштейн не отлипал, – утверждала Брик». Валеска тоже потянулась к нему, но решительности он не проявил. В 1931 Валеска написала книгу «Мой путь» и послала один из экземпляров Эйзенштейну, находившемуся, как рассказывала Валеска, в Париже. «Вот тогда он приехал ко мне и был готов заняться со мной любовью, но мне это уже не было нужно». «Не почувствовав перемены, – продолжает Валеска в своих воспоминаниях, – он, все же, настоял, чтобы посетить мой дом. Я ничего не стала ему рассказывать, и он пришел. И, придя, увидел моего мужа, который разлегся на кровати, читая газету. Муж предложил гостю шнапса. На этом все и закончилось». И действительно, Эйзенштейн исчез из жизни Валески. Но она по-доброму написала о нем в своих мемуарах, а в архиве Сергея Эйзенштейна сохранился набросок его статьи о Валеске. Бог знает что было, чего не было.

В 1965 состоялось возвращение Валески в кинематограф. Тогда она снялась в роли второго плана у Федерико Феллини – в фильме «Джульетта и духи», созданном под влиянием на знаменитого режиссера теории сновидений К. Г. Юнга. А главную роль в этой картине исполнила жена Феллини Джульетта Мазина. У Фолькера Шлёндорфа Валеска сыграла в фильме «Последняя милость» по роману Маргерит Юрсенар. Шлёндорф в 1977 году снял о Валеске документальную ленту «Только для забавы, только для игры».

А еще, при упомянутых ними ее физических данных, Валеска поработала моделью – у немецких художниц Жанны Маммен и Шарлотты Беренд-Коринт. Стало быть, нашлось в ней то, что привлекало мастеров живописи. А ведь Валеска и сама была, в известном смысле слова, большой художницей, и при том самой, пожалуй, недооцененной в свое время.

Точная дата смерти Валески Герт не была установлена. Она умерла в один из дней с 15 по 18 марта 1978 года. В последние годы Валеска жила в полном одиночестве и ни с кем не общалась. Ее обнаружили мертвой в своем доме на острове Зюльт. Валеску похоронили в Берлине, в городе, где она родилась, где добилась громкой славы, откуда бежала, и куда вернулась, чтобы провести остаток жизни. На надгробной плите над ее могилой выгравирован розовой краской факсимильный автограф Валески. В 2004 году на Аллее славы артистов кабаре в городе Майнце («Walk of Fame des Kabaretts in Mainz») установили звезду Валески Герт. В берлинском районе Фридрихсхайн одной из улиц присвоено ее имя. А в Берлинском Свободном университете одна из профессорских ставок – по классу танца и перформанса, также носит ее имя. В 2010 году сообщалось о том, что в германской столице была организована выставка, посвященная жизни и творчеству Валески Герт. «Она была настоящим панком, потому что ей наплевать было на внешность и образ», – сказал, выступая на вернисаже, художник и музыкант Вольфганг Мюллер. Уместно привести, в данной связи, высказывание Всеволода Мейерхольда: «Тело не менее выразительно, чем слово. А, может быть, и более…». Воспоминания, написанные Валеской, переведены на разные языки и изданы в нескольких странах. «Лет до пятидесяти я хочу жить театром и кино. Играть разные судьбы, развлекать, но и заставлять публику задумываться над серьезными вещами. В пятьдесят думаю заняться режиссурой. В шестьдесят – стать критиком. А в семьдесят – советчиком тех, кто несчастен и запутался в жизни». – Так писала Валеска Герт в тридцатилетнем возрасте. Не все намеченное она смогла реализовать, но яркий след в истории искусства оставила, – и это главное.