О ДОБРЕ С КУЛАКАМИ

Среди цивилизованных, мирных людей, как правило, бытует мнение о том, что любой конфликт, любую ссору можно разрешить, договорившись меж собою. В конце концов, неужели взрослые люди обязательно должны подраться, чтобы прийти к согласию? Ведь нет? Увы, похоже, что нет. Не все на свете конфликты решаются словами, не все битвы выигрываются аргументацией, на конференциях или с помощью дипломатических усилий.

Если немного поднапрячь память, то можно вспомнить, что популярную на сегодняшний день, весьма чеканную формулировку: «Этот конфликт не имеет военного решения», впервые произнёс во всеуслышание бывший Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. Произошло это в 2013 году и, пожалуй, из всех бессмысленных, пустопорожних, беспомощных заявлений, которые периодически делают те или иные западные политики, это оказалось наиболее выдающимся. Заявил он это, комментируя сирийскую гражданскую войну, так что полностью его фраза звучала так: «Нет военного решения для конфликта в Сирии». Джон Керри, тогдашний Госсекретарь США, многократно повторял это заявление – в частности, в том же 2013 году, а также позднее, в 2015. Залмай Халильзад, специальный представитель США в Афганистане, также с удовольствием взял эту фразу на вооружение: «Мы считаем, что военного решения афганского конфликта не существует» – сообщил он миру всего лишь чуть больше месяца назад, 3 августа. – «В конечном счёте, для того, чтобы в Афганистане воцарились мир и стабильность, необходимо политическое урегулирование путём переговоров». А чуть раньше, в июле, «мирной формулой» Пан Ги Муна воспользовался премьер-министр Великобритании Борис Джонсон: «Что касается Талибана – нет военного пути к победе».

Военное решение

В самом деле: фраза звучит красиво, чётко и исчерпывающе… только вот проблема в том, что она лжива. Во многих конфликтах – возможно, в сирийском и, уж во всяком случае – в афганском, военное решение ЕСТЬ: войны, как правило, заканчиваются тогда, когда одна из сторон побеждает противника. У одной из сторон – лучшее оружие, лучший моральный дух у солдат и общества, больше поддержки из-за рубежа. У одной стороны – лучшие генералы, лучшие солдаты, больше выдержки. Или, порой даже так: одна сторона более готова к применению насилия, более жестока, более готова на террор и, одновременно – более фанатична, её приверженцы более готовы умирать сами, чтобы обрушить на противников насилие, жестокость и террор. И тогда «военное решение конфликта» проявляется во всей своей неоспоримости.

Участники мирных переговоров, «челночные дипломаты», эксперты по предотвращению конфликтов, официальные должностные лица ООН и Евросоюза, а также великое множество американских, европейских, иных международных дипломатов не желают верить, что это правда: в конце концов, вся их работа, вся их значимость строится именно на необходимости мирных переговоров в противовес военным действиям. Это не отображает базовых ценностей того мира, в котором они существуют. Они не знают ни талибов, ни боевиков Хизбаллы или «мучеников Аль-Аксы», ни российских наёмников со сбродом из «молодых республик» – а точнее, бандитских группировок захваченного Донбасса. Они не могут себе представить, как выглядит мир с точки зрения этих людей. Но даже самые жестокие экстремисты, в противовес распространённому мнению, могут быть (или выглядеть) вполне рациональными: они могут очень точно рассчитать, что именно им следует сделать, чтобы выиграть ту или иную битву либо войну – как это сделали талибы в Афганистане только что. Они превратили стремление Запада к переговорам и мирному процессу в собственное оружие, они использовали переговорный процесс для собственного усиления – и, почувствовав себя достаточно сильными, ударили, продемонстрировав всему миру, что военное решение афганского конфликта имеется – только оно не то, на которое рассчитывал Запад. Военное решение было с самого начала – нужно было просто дождаться, когда оно созреет, и Талибан дождался. Теперь оно, это решение, в кратчайшие сроки превратит насильственный экстремизм талибов в жестокое, автократическое, тираническое государство.

Чтобы предотвратить подобное в других местах, чтобы не дать экстремистам, фанатикам, убийцам вторгнуться туда, где люди хотели бы жить в мире и согласии, договариваться и следовать принципу верховенства права – именно для этого существуют армии, существует оружие, существуют разведывательные службы и всяческие шпионы – несмотря на их возможные ляпы или отвратительные вещи, которые им по роду службы приходится делать. Необходимость не допустить, чтобы воинствующие экстремисты создавали структуры, подобные «Аль-Каиде» или «ДНР/ЛНР», чтобы преступные диктаторские режимы вооружались до зубов ядерным оружием, приводит к тому, что американцы и европейцы втягиваются в далёкие, сложные, чуждые им конфликты. Именно по этой причине США держат военные базы по всему миру – от Европы до Южной Кореи, от Японии до Кувейта. Именно поэтому даже маленькую Голландию убедили в своё время создать военную базу в Афганистане, а Франция ведёт боевые действия в Мали.

За что держаться-то?

И именно поэтому существует феномен, который политологи окрестили «либеральным интернационализмом»: потому что иногда лишь сила оружия может воспрепятствовать убийцам захватить власть. Увы, многие люди в либерально-демократическом мире – возможно, в наше время даже большинство – не хотят в это верить. Им легче повторять за Пан Ги Муном простую фразу о невозможности военного решения – они давно уже считают военные инструменты либо слишком неприятными, либо слишком дорогими. Так же, как экс-Генсек ООН и его многочисленные последователи, они иногда даже делают вид, что эти инструменты вообще отжили своё, не нужны больше, потому что конфликты можно решить путём «переговоров», «диалога» и «культурного обмена». Они прикидываются, что всегда есть мирное решение, которое почему-то было не рассмотрено, пропущено, что есть ненасильственный ответ, по какой-то причине проигнорированный, и что «солидарность с женщинами Афганистана», не подкреплённая физическим, вооружённым присутствием солдат, является замечательной борьбой за права этих самых женщин. «Держитесь, сёстры!» – написал в своём Твиттере греческий экономист Янис Варуфакис – тот самый «левый» экономист, который ранее в том же Твиттере приветствовал поражение в Афганистане «либерального неоконсервативного империализма». Хуже лицемерия и не придумать: афганские женщины отныне лишены даже самой возможности прочесть его сочувственные слова в Твиттере. И вообще где-либо в Интернете. Им отныне Интернет не положен, это ведь проявление «либерального неоконсервативного империализма»… «Держитесь, сёстры»? Падение Кабула жестоко насмехается над леволиберальными антивоенными интеллектуалами, показывает всему миру их клинический идиотизм.

Уже сейчас высоко учёные эксперты принялись утверждать, что Афганистан, на самом деле – вовсе не поражение Америки или Запада в целом. В определённом смысле они правы. США не сдались – у них просто лопнуло терпение, и они решили «да ну вас в баню!». Экс-Госсекретарь Майк Помпео и экс-президент Дональд Трамп подписали соглашение, объявили о выводе войск и начали их выводить. Президент Джо Байден просто завершил эту операцию. То есть, скажем так, на макроуровне – всё разложено по полочкам и вполне понятно. Но фотографии и видеокадры из Кабула повествуют совершенно иное – то, что касается не только решений, принятых Байденом или Трампом, или вообще чего-либо, связанного с политикой США. Они показывают: теократическая, мизогиническая, милитаристская организация очень быстро уничтожает любые элементы либерального общества, которым удалось зацепиться в Афганистане за минувшие два десятилетия «неоконсервативного империализма». Уже через несколько часов после победы талибов женщинам было запрещено входить в здание университета Герата. Боевики Талибана открыли огонь по мирным демонстрантам, а те, кто хоть как-то сотрудничали с американцами либо европейцами, превратились в дичь, вынуждены прятаться и убегать. На улицах Кабула мужчины поспешно закрашивают плакаты с женскими лицами. Женщины будут изгнаны из общей жизни – по домам, таиться в тени. «Держитесь, сёстры», блин…

А талибы теперь опять призывают к переговорам и даже… просят материальной помощи. Вот, мол, мы с вами поговорим, вы придумаете, почему с нами можно и нужно вести диалог, обмениваться культурным опытом и обязательно давать нам деньги. А мы за это пообещаем, скажем, не забивать камнями людей до смерти. Ну, не то, чтобы совсем не забивать, а забивать только по решению суда. Нашего, шариатского, самого Аллахоугодного суда в мире, ура. И даже позволим вам прислать своих журналистов, чтобы те сняли и показали всему миру торжество справедливости по-талибански. И давайте ещё денег, а то мы ещё кого-нибудь убьём как-нибудь шибко зверски, и вам за это будет стыдно. Нет, не нам, ни в коем случае не нам – именно вам. Вы же такие цивилизованные, человеколюбивые, а мы что? Мы – варвары, фанатики, какой с нас спрос? Так что платите давайте…

Отрезвление заказывали?

События в Афганистане, на самом деле – только часть гораздо большей, глобальной истории. Они иллюстрируют эту историю с ужасающей, не допускающей ни малейших толкований ясностью. Редко, когда борьба между «открытым» и «закрытым» обществом, между демократией и диктатурой, между свободой и автократией бывает настолько кристально прозрачной. Редко, когда победа «другой стороны» бывает настолько быстрой или настолько полной. Это с Путиным можно делать вид, что он то ли «чистой воды демократ» (как называет его лучший друг, экс-канцлер ФРГ и высокооплачиваемый сотрудник «Газпрома» Герхард Шрёдер), а то ли «суверенный лидер», с которым всё-таки можно иметь дело, у которого можно брать деньги и высказывать ему между переменой блюд на банкете «глубокую озабоченность». Путину или тому же Уго Чавесу понадобились годы, чтобы установить диктаторский, репрессивный контроль над своими народами. Талибан совершил это всё настолько быстро и ошеломляюще, что западные политики просто не успели придумать, почему талибы не такие уж плохие. Ничего, ещё придумают. Про Путина же придумали…

Именно по этой причине падение Афганистана обязательно заставит некоторых (а может, даже многих) союзников США задаться простым вопросом – а сами-то мы в безопасности? Наши свободные, либеральные, демократические, мирные и такие уютные общества – не под угрозой ли? Они понимают, почему американцы утомились от Афганистана: может, это и правда, что страна эта оказалась слишком далёкой, слишком чужой, чтобы оправдывать там своё дальнейшее военное присутствие – как убедительно объяснил Джо Байден в своей речи. Но тогда возникает вопрос: а какие страны достаточно близки, достаточно культурно похожи, чтобы быть уверенными в долгосрочной американской поддержке? Сейчас, в данный момент, они, слава Богу, не воюют, но всё же: если бы вдруг американские войска резко прекратили бы воздушную поддержку и материально-техническое обеспечение, например, Европы или Южной Кореи – сколько государств в этом случае оказались бы под угрозой внешней агрессии? Германия не сможет защитить себя сама. Польша тоже. Тем более, какая-нибудь маленькая Эстония. Да и, кроме Европы – Япония, Тайвань, Южная Корея, Израиль… всем будет плохо без защиты сверхдержавы, а сверхдержава – вдруг, неровен час, и от них устанет?

Падение Афганистана должно бы переориентировать американскую власть – хоть в администрации Белого дома, хоть в Конгрессе, а хоть в руководстве обеих партий – но, в первую очередь, простых американцев по всей стране – на выбор, который теперь становится всё более необходимым, частым и быстрым. Афганистан стал полезным напоминанием о том, что, хотя Америка и Европа, может, и устали от «вечных войн», но вот противники – исламисты, коммунисты, рашисты – от войн совсем не устали. Пакистанцы, которые помогали талибам, тоже не устали от войны. Так же, как российский, китайский, иранский режимы, которые надеются получить выгоду от смены власти в Кабуле; как «Аль-Каида», ИГИЛ и другие подобные группировки, которые могут теперь сделать Афганистан своим домом и огромным тренировочным лагерем для целых поколений новых террористов. Более того: даже, если США и Европа ни одной из этих стран не интересуются от слова «совсем» – они и Америкой, и Европой весьма интересуются. И не только утилитарно – как волки овечьим стадом. Есть ещё одна причина: для них богатые и свободные западные общества являют собой опасное препятствие, которое следует убрать со своего пути. Либеральная демократия (хоть право-, а хоть леволиберальная, стоит заметить) для них – это не предмет абстрактных споров, а мощная, опасная идеология, угрожающая их власти. И эту идеологию необходимо задушить везде, где только она существует. Они будут использовать коррупцию, пропаганду, насилие ради этой цели – как это делает Путин, покупая западных политиков и партии оптом и в розницу и ведя «гибридные войны» против Грузии, Украины, Молдовы; как это делает Си Цзинь Пин, воруя западные технологии и скупая на корню целые отрасли западной промышленности, как это делает Иран, пытаясь во что бы то ни стало получить ядерное оружие и обещая «стереть Израиль с карты мира» – каждый по-своему. Они будут это делать везде: в Сирии и Украине, в Афганистане и в Мали – и обязательно они будут делать это в США, в Великобритании, в странах Евросоюза.

Мы можем даже очень хотеть, чтобы это всё было неправдой, и чтобы автор этих строк оказался сумасшедшим «правым», каким-нибудь нацистом-фашистом, ненавидящим «ту сторону» и поэтому отрицающим возможность разумного диалога и достижения компромисса с нею. Мы можем желать жить в другом мире – в мире, где можно отгородиться от всех этих огорчительных, утомительных событий, кровопролитий и прочих неприятных вещей, о которых так тревожно читать за завтраком. Но другого мира у нас, увы, нет. А в реальном мире борьба за защиту либеральной (то есть, в переводе – СВОБОДНОЙ, чёрт побери!) демократии довольно часто является настоящей борьбой. То есть – вооружённой, кровавой и смертельно опасной. Тут далеко не всегда можно обойтись разумными аргументами, убедительной речью, конференциями, дипломатическими манёврами или грантами правозащитных организаций, декларациями ООН и жёсткими заявлениями ЕС о «серьёзной обеспокоенности». Ну, то есть, можно, конечно, и так – но это будет означать лишь то, что мы все умрём обеспокоенными и свобода умрёт вместе с нами. Вот такой вот, совсем простой выбор.