Posted by (Продолжение. Начало в # 598)
Ко всем несчастьям в полдень появляется слух, что генералы уехали в бронемашинах, предав войска и бросив их на произвол судьбы.
Между тем обер-лейтенант Вебер, ранее командир противотанковой роты 383 дивизии, докладывает полковнику Витту, что у него приказ из дивизии взять мост внезапным нападением. Он может также занять и удержать мост. Я бегу к командному пункту генерала, чтобы доложить ему о взятии моста и моих наблюдениях, однако узнаю там, что генерал уехал. Единственное имеющееся у нас штурмовое орудие по моему приказанию едет на мост для поддержки обер-лейтенанта Вебера.
За время этих событий большинство всех частей, чтобы не подвергаться постоянному огню, отошли в лес на западе. Поэтому взятие моста потеряло значение, несмотря на это, люди его мужественно удерживали.
Во время совещания, которое проходило под вечер, полковник Витт докладывает, что с наступлением темноты следует попытаться, не поднимая шума, покинуть котел и прорваться на запад. Поэтому я веду свою группу в лес, расположенный западнее Слободы, чтобы присоединиться к этому безмолвному маршу.
К вечеру я начинаю собирать раненых по всей территории и складывать их в два сборных пункта. Каждый здоровый солдат должен помогать, чтобы ни один раненый не попал в руки русских. Войска, направленные после полудня для охранения котла с севера, востока и юга (2-3 км в окружности в окрестностях населенного пункта Слобода), заметили постепенно отходящие на запад части. Вероятно, они также слышали о намерении осуществить скрытный марш и также уходят на запад. Русские тотчас же нажимают и занимаютдорогу между моим командным пунктом и населенным пунктом Слобода.
Я вижу в этом величайшую опасность для успеха скрытного марша и прорыва и поэтому решаю не идти дальше с моей боевой группой, а повернуть назад. Я разворачиваю свою группу и останавливаю каждого фельдфебеля и унтер-офицера, которые хотят отойти со своими людьми на запад.
Самая сложная моя задача теперь убедить людей в необходимости, что «котел» следует удержать до следующего утра в том состоянии, в каком он был ранним вечером, чтобы удался прорыв.
В результате распространившихся слухов об исчезновении генералов обычно такие мужественные и дисциплинированные фельдфебели и унтер-офицеры видят в отходе других частей только то обстоятельство, что они хотят сохранить себя за счет оставшихся. Это мнение подкрепляется еще тем, что ни один единственный офицер не определяет, кто должен остаться. Люди мне докладывают, что их офицеры с некоторыми своими людьми отошли по своей личной инициативе. Чтобы противостоять этому разлагающему состоянию, я со своей группой остаюсь и распределяю людей по оборонительным участкам. Уже к полуночи под моим личным руководством стоит замкнутое охранение на территории, которая контролировалась к полудню. В ликвидации прорывов я принимаю участие сам, нейтрализуя вражеских пулеметчиков своей винтовкой с оптическим прицелом.
1.7.44. Вражеская пехота пытается потеснить наше охранение. Собственная маршевая группа в безмолвном марше в западном направлении доходит до населенного пункта Устиж. Там в тяжелом, с большими потерями, бою прорывается вражеский заслон из танков и пехоты и осуществляется переход через реку Свислочь у населенных пунктов Липенъ Староселье. К полудню устанавливается связь с танками 12 танковой дивизии у Кобылянки-Баронцы. Дальнейший марш на Погорелое. Около 23 часов непродолжительный бой восточнее Погорелое в населенном пункте Полядки. Налеты самолетов-ночников.
Не считая небольших прорывов в охранении, которые были ликвидированы в ходе ближнего боя, до двух часов остается спокойно. На рассвете я снова обхожу позиции и отдаю приказ держаться до 07.00 часов. Котел примерно около 3 км в диаметре. Около 03,00 часов я снова в населенном пункте Слобода, на восточной стороне котла. Здесь я встречаюсь с майором Венером из штаба 9-й армии, который с несколькими сотнями людей держит северную и восточную часть. Майор Венер получил пулевое ранение в левую ногу и не может бежать…
Вероятно, русские заметили наше движение по территории, потому что обстреляли нас из минометов. Одновременно они подвергли артиллерийскому огню территорию, на которой вечером находились войска. По продолжительности и силе обстрела можно определить, что враг считает территорию еще занятой.
Около 3 час. 30 мин. с запада слышится сильный шум боя. Маршевая группа у населенного пункта Устиж продолжает прорываться. Когда через некоторое время, примерно через час, совершенно прекращается шум боя, я заключаю, что сопротивление сломлено и прорыв удался. Около 6.00 часов я считаю задание удержать котел выполненным и отхожу с моей боевой группой на запад. При этом я могу с дистанции около 80-200 м наблюдать, как русские оттаскивают назад оставшихся лежать на местности немецких раненых.
В местах сбора раненых я выясняю обстановку, приказываю вернуться отходящему медицинскому персоналу, по-фамильно распределяю медицинские звания, приказываю оставаться на местах сбора, убивать лошадей и кормить раненых.
К этому времени дорога западнее Слободы уже занята русской пехотой. Недалеко отсюда, в стороне от узкоколейки мы видим, что стоит немецкий Pz-4с 7,5 см пушкой (номер на танке «J01» или «I01»).
Приблизившись, мы видим, что экипаж и 30-40 немецких солдат под командованием обер-фельдфебеля в форме Люфтваффе складывают в кучу свое оружие. Молодой ефрейтор незаметно подходит ко мне и шепчет, что обер-фельдфебель из комитета «Свободная Германия». Он всех заверил, что все у них будет хорошо, если они сдадутся в плен. За это командир танка отдал свой танк, а люди, которые были вместе с ним или бежали рядом, сдали свое оружие. На мой вопрос, в порядке ли танк, ефрейтор ответил да, и что он водитель. Я велел ефрейтору незаметно вернуться к танку и завести мотор. Моим людям я дал знак быть наготове. Затем я выпрыгнул на свободное место, схватил обер-фельдфебеля за воротник, потянул его за собой к танку и вскочил на него. Одновременно я крикнул солдатам, чтобы они снова взяли оружие, что они тотчас же и сделали.
Русских вместе с ними обер-фельдфебелем, тотчас же побежавших в лес, нельзя было даже обстрелять. Я сам попытался как можно быстрее переместить осевшего на своем месте тяжелораненого наводчика, чтобы сделать боеспособным орудие танка.
С отвоеванным танком и людьми я иду дальше по шоссе в западном направлении и примерно через 3 км настигаю арьергард маршевой группы.
В арьергарде, который состоял из раненых, больных и отчаявшихся, преобладает паническое настроение. 8-10 офицеров, среди них майор из Бобруйской комендатуры, несколько врачей, капитан Регер арестованы солдатами как русские агенты. У части офицеров нет погон, петлиц и знаков отличия. Они сняли их, так как хотели пробиваться самостоятельно.
Некоторых офицеров я знал лично, некоторые могли удостоверить свою личность через общих знакомых, так что я смог их всех освободить. Через реку на эту сторону немецкие солдаты кричали, что путь не имеет дальше смысла, сдавайтесь, переходите к нам, все равно вы оттуда живые не уйдете и тому подобные высказывания. Я приказал установить два пулемета и открыть по ним огонь, тем самым была устранена и эта угроза.
Страх перед преследующими русскими был настолько велик, что солдаты пристреливали своих раненых товарищей, многие раненые стреляли друг в друга, или в самих себя, чтобы не попасть в руки русских…
Я сам шел с моей боевой группой до Марьиной Горки, откуда нас на грузовых автомобилях отвезли на железнодорожную станцию Руденск. Марьина Горка находилась под вражеским обстрелом из минометов и многоствольных орудий. Непрерывное напряжение сил с 26 июня, к тому же еще форсированный марш почти в 100 км в последний день привели к полному истощению всех сил. Вряд ли был хоть один человек, который не был ранен или тяжело болен».
Вот уж идеальная ситуация фанатов теории «естественного отбора». Так сказать, эволюция на марше. Как и в Сталинграде и в Севастополе в немецкой «крепости Бобруйск» немецкие войска брошены своим Верховным командованием на истребление. Стратегически оно выглядит бессмысленно, но это давало шанс на создание сверхчеловека Зигфрида, «белокурой бестии», из брошенных под русские танки простых людей. Были ещё в Берлине те, кто верил в появление немецкого супермена Зигфрида «белокурой бестии». Но никто из 15 офицеров и 678 человек рядового состава под командованием майора Вурдак, которым удалось вырваться из «Бобруйского котла», не стал новым видом человечества – Человеком Бобруйским.
Подобная с «Бобруйским котлом» ситуация произошла в боях за освобождение Минска, известных как «Минский котёл». Вот как с удовольствием русские историки пишут об этих событиях:
«Наступление советских войск в районе Минска развивалось стремительно. 2 июля 1944 года был освобожден Борисов. Его оккупация продолжалась ровно три года и один день.
Части Красной армии, обходя Минск, перерезали дороги на Барановичи и Молодечно. Немецкие войска, дислоцированные восточнее Минска и в самом городе, попали в окружение. В кольце оказалось около 105 тыс. человек. Красной армии удалось очень быстро создать внешний фронт окружения и рассечь группировку противника на несколько частей.
Минск был освобожден 3 июля. Сегодня эта дата отмечается как День независимости Белоруссии. Части вермахта, попавшие в «котёл», небольшими группами по 500-2000 человек предпринимали неоднократные попытки прорыва в обход Минска с севера и с юга.
В первые сутки немецкая авиация попыталась организовать воздушный мост, но господство советских истребителей в воздухе вынудило немецкое командование отказаться от этой идеи.
Немецким частям, попавшим в «котёл», надеяться было не на кого. Для борьбы с разрозненными группами противника в частях войск 2-го Белорусского фронта стали формировать специальные подвижные отряды (по три на стрелковый полк).
Их поддерживала с воздуха советская авиация, она производила корректировку действий наземных частей и наносила штурмовые удары. Также активную поддержку регулярным войскам оказывали около 30 партизанских отрядов.
Всего в ходе Минской операции вермахт потерял около 72 тыс. убитыми и пропавшими без вести. 35 тыс. человек попали в плен. Успешные действия Красной армии в восточной и центральной части Белоруссии позволили незамедлительно приступить к освобождению западных районов республики, Прибалтики и Польши».
На Белорусском направлении 4 фронтам Красной Армии противостояли 4 армии вермахта, ну конечно БКО, о которой я писал выше.
Для тех, кто не знает, уточняю, что только в одном из участвовавших в операции «Багратион» 1-м прибалтийском фонте, было 4 армии.
Данные о силах сторон отличаются в различных источниках. Согласно изданию «Операции советских вооружённых сил в ВОВ», с советской стороны в операции участвовало 1 млн. 200 тыс. человек, а с немецкой стороны – в составе группы армий «Центр» – находилось 486 000 военнослужащих. По другим данным на конец операции «Багратион» с советской стороны было задействовано 2 411 700 человек (в том числе 80 000 поляков). А сколько не дошло до конца, оставшись в госпиталях и братских могилах до сих пор является тайной.
Белорусская стратегическая наступательная операция началась на рассвете 23 июня с очень мощной и эффективной артиллерийской подготовки. На позиции врага устремились тысячи снарядов и мин. Бомбардировщики утюжили передний край обороны немцев, штурмовая авиация уничтожала позиции артиллерии противника в тылу. Под утихающую артиллерийскую канонаду в бой вступала пехота, которая пробивала бреши в обороне врага, куда устремлялись танковые подразделения.
«О впечатлении этого момента передать очень трудно. Наша самоходка вся дрожала, а ведь она весила 48 тонн. Разговаривать было невозможно, даже кричать в самое ухо совершенно бесполезно», – вспоминал артиллерист Николай Федорович Копытов.
Согласно русским источникам, в ходе Белорусской операции немецкая группа армий «Центр» потерпела катастрофическое поражение, её главные силы были окружены и разгромлены. Операция «Багратион» стала грандиозной победой советских войск. За полтора месяца наступления была освобождена Белоруссия, часть Прибалтики и Польши, советские войска подошли к границам Восточной Пруссии. В ходе операции немецкие войска потеряли более 400 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Захвачены в плен 22 немецких генерала, а ещё 10 погибли. Группа армий «Центр» фактически перестала существовать.
Пока шла Операция «Багратион» произошла высадка союзников в Нормандии, и было совершено покушение на Гитлера, но всё это случилось после Бобруйского и Минского котлов.
Варшавская трагедия
29 июля войска 1-го Украинского фронта форсировали Вислу в районе Сандомира, в 180 км к юго-востоку от Варшавы. Войска 69-й армии (генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи) с 29 июля по 1 августа форсировали Вислу у Пулав на фронте в 25 км, и захватили три тактических плацдарма, каждый размером 3-4 км по фронту и 1-2 км в глубину.
Передовые отряды 8-й гвардейской армии (генерал-полковник В. И. Чуйков) 1 августа форсировали Вислу и закрепились на левом берегу в районе Магнушев, в 60 км южнее Варшавы.
Российский военный историк Алексей Исаев объясняет, почему советские войска не оказали в первые дни восстания помощи сражающейся Варшаве:
“Большое танковое сражение развернулось к северу от Варшавы. Еще одна крупная операция – борьба за плацдарм южнее столицы Польши, на который как раз 1 августа переправилась 8-я гвардейская армия Чуйкова. Если бы восставшие думали головой, они бы заранее предупредили Чуйкова и призвали бы его не форсировать Вислу. Но он оказался скован на занятом плацдарме, и резервов для помощи восставшим у 1-го Белорусского фронта физически не было. Они кончились аккурат в первый день Варшавского восстания. В гораздо большей степени в провале восстания приходится обвинять его руководителей и тактических командиров, которые неверно просчитали ситуацию”.
Итак, руководители польского сопротивления по мнению Исаева «неверно просчитали ситуацию». Будь бы на их месте Исаев, он бы восстание без команды из Москвы не поднимал. Охотно верю. Наверное бы как «настоящий русский патриот» в оккупированной нацистами Варшаве он бы доблестно служил нацистам. Но польское руководство верило, планируя восстание, что Красная армия сделает всё для полного разгрома Германии.
В статье «Варшавское восстание 1944 г.: замысел и итоги» официальных русских историков Альбины Носковой и Михаила Мельтюхова, размещенной на сайте посольства России в Польше, сообщается:
«Важными для И.В. Сталина были сообщенные Ф. Рузвельтом в письме от 19 июня подробности визита польского премьер-министра в США в июне 1944 г. Рузвельт писал, что польский премьер считает координацию действий советских войск и «организованного польского подпольного движения… военным фактором величайшей важности» для полного разгрома Германии и готов приехать в Москву, чтобы обсудить все сложные вопросы. 21 июня Сталин сообщил президенту, что «не позднее, чем через неделю, начнется второй тур летнего наступления советских войск» и в нем «будут принимать участие 130 дивизий, включая сюда и бронетанковые дивизии». 24 июня Сталин написал Рузвельту: «Если иметь в виду установление военного сотрудничества Красной Армии и борющихся против гитлеровских оккупантов сил польского подпольного движения, то это, безусловно, является теперь актуальным делом для окончательного разгрома нашего общего врага».
Но то, что писал 24 июня 1944 года Сталин до начала операции «Багратион» об «установлении военного сотрудничества Красной Армии и борющихся против гитлеровских оккупантов сил польского подпольного движения», месяц спустя было уже не актуально. Подойдя к Варшаве, Красная армия остановилась.
Официальная русская версия такая:
«Командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Рокоссовский, один из тех, кто командовал реализацией операции «Багратион», уже 31 июля – за сутки до восстания – докладывал, что его войска испытывают трудности из-за нехватки горючего, которую вызывал «постоянный отрыв войск от баз снабжения из-за отставания восстановления железных дорог».
Вот так. Всю операцию «Багратион» были, и резервы, и горючие, а под Варшавой враз и закончились. Вы в это верите? Я лично нет. Идут по ленд-лизу припасы в СССР. Ими даже приторговывают ответственные партийные работники в тылу на чёрном рынке, и только для фронта армий, идущих на Берлин их не хватает! И это при том, что весь СССР в плакатах «Всё для фронта! Всё для победы!». Советских людей держат в холоде и голоде, принудительно забирая часть их зарплаты на так никогда полностью непогашенный военный заём, а Красной Армии не хватает! На вывоз «врагов» на каторгу, на выселения «не русских» народов в бесплодные края хватает, а на «бить фашистов» не хватает! СТОЯТ ВОЙСКА И ЖДУТ. Едят американскую тушёнку, на которую хватило вагонов, борются с антисоветскими элементами, как в своих рядах, так и среди местного населения, но в Варшаву ни ногой. Лишь после 10 сентября 1944 года, когда войска Вермахта оставили пригород Варшавы – Прагу и переправились на левый берег Вислы, в левобережную Варшаву, героическая Красная Армия, взорвав за собой мосты, заняла этот район только 14 сентября 1944 года. И опять остановилась. Полностью разрушенную Варшаву Красная Армия заняла только 17 января 1945 года. Получается, что доставка бензина заняла пол года. И всё это время поляк Рокоссовский ждал пока в Варшаве истребляли поляков. Почему? Был ли ему дан «стоп-приказ»?
Автор биографии маршала Рокоссовского историк Борис Соколов:
“Я думаю, что стоп-приказа в прямом смысле этого слова, оформленного на бумаге или даже в качестве устного указания Сталина, не было. Было другое. Сталин еще 27 июля действительно рассчитывал занять Варшаву. Но выяснились две вещи. Первое: восстание оказалось не под советским контролем, а под контролем Лондонского правительства. И второе: немцы все-таки решили оборонять Варшаву, хотя в 20-х числах июля с советской стороны думали, что немцы оборонять Варшаву не будут. 1 августа в Советском Союзе еще не знали о Варшавском восстании. Об этом стало известно где-то, по-моему, числа 3-го”.
В Варшаве идут бои, а в СССР об этом не в курсе. Да и немцы у Соколова виноваты – оборонялись «фашисты недобитые». Что не знали, что «Гитлеру капут»? Нет, чтобы вести себя прилично, как героическая Красная армия летом 1941 года, которая драпала от противника, а если не успевала, то сдавалась в плен. А тут оказывается, что вопреки надеждам советских стратегов, 23 июля новый начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Гудериан приказал непременно удержать рубеж pек Вислы и Сан, поскольку «иначе можно постепенно откатиться до Одера и Эльбы».
Странный историк Борис Соколов. Выходит, стоп-приказа у Рокоссовского не было, и он по собственной инициативе не наступал на Варшаву. Жалели русские генералы русских солдат. С июня 1941 года ни разу не жалели, и вдруг под Варшавой 1 августа 1944 года стали жалеть. С чего бы это? Может Рокоссовский не боялся действовать без приказа и самолично остановил наступление?
Как известно, 27 июня 1937 года без существенной причины он был исключён из ВКП(б) «за потерю классовой бдительности». В августе 1937 года причину нашли – когда Рокоссовский приехал в Ленинград, он был арестован по обвинению в связях с польской и японской разведками, и два с половиной года провёл под следствием в органах госбезопасности (следственное дело № 25358-1937).
Вряд ли после такого урока Рокоссовский остановил бы наступление без приказа.
Есть и другая версия, почему Красная Армия на полгода застряла под Варшавой. Русский патриот Валерий Иванов-Виленский в статье «Варшавское восстание как политавантюра Лондона» пишет:
«Когда в рамках военной операции Красной армии «Багратион», советские воины подходили к оккупированной немцами столице Литовской ССР г. Вильнюсу, действовавшие на территории вокруг города отряды польских ополченцев АК под командованием генерала Александра Кшыжановского (псевдоним «Волк») 7 июля 1944 года приступили по приказу из Лондона к осуществлению операции «Остра Брама». Цель – освободив столицу Советской Литвы и, объявив свою власть в городе, поставить руководство Красной армии перед фактом, что восстановлен статус quo ante, когда довоенный г. Вильно был воеводским центром Польши, и тем самым перехватить политическую инициативу у Москвы».
13 июля 1944 года в освобождённом Вильнюсе вместе с Красным советским знаменем несколько часов на Замковой горе развевался бело-красный флаг Армии Краёвой.
Но вскоре генерал Кшыжановски и около 6 тыс. его ополченцев были интернированы и вывезены в лагеря на лесозаготовки в Калугу и Рязань. Иными словами, для поляков – героев Вильнюсского восстания – у советского руководства нашлось место только на лесоповале. А ведь могли бы влиться в доблестные ряды Красной армии, и вместе с солдатами просоветского Войска Польского (1-я польская армия генерала Зигмунда Берлинга) и поляком Рокоссовским пол года стоять под Варшавой в ожидании бензина. Но строптивый генерал Кшыжановски подчинялся только законно избранному польскому правительству – вот и поехал не в Варшаву, а на лесоповал.
Правительство в изгнании из Лондона координировало действия Армии Крайовой, которая в период своего расцвета в 1943 – 1944 гг. насчитывала около 350 000 вооружённых бойцов.
Восставшее поляки Варшавы были невысокого мнения о тех, кто служил в Войске Польском, и не спешил им на помощь. «Это не польское войско, а отряды наемников польского происхождения на советской службе» – писал о них «Информационный бюллетень» Армии Крайовой от 12 августа 1944 года.
О том, как вести себя с боровшимися против Гитлера поляками, советским военачальникам было объяснено уже 14 июля 1944 года, на следующий день после освобождения Вильнюса, когда вышла Директива Ставки Верховного Главнокомандования № 220145:
«Наши войска, действующие на территории Литовской ССР и в западных областях Белоруссии и Украины, вошли в соприкосновение с польскими вооруженными отрядами, которыми руководит польское эмигрантское правительство. Эти отряды ведут себя подозрительно, и действуют сплошь и рядом против интересов Красной Армии.
Учитывая эти обстоятельства, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Ни в какие отношения и соглашения с этими польскими отрядами не вступать. По обнаружении личный состав этих отрядов немедленно разоружать и направлять на специально организованные пункты сбора для проверки.
2. В случаях сопротивления со стороны польских отрядов, применять в отношении их вооруженную силу.
3. О ходе разоружения польских отрядов и количестве собранных на сборных пунктах солдат и офицеров – доносить в Генштаб».
Командование Армией Крайовой разработало план восстания при приближении сил Красной Армии, которое было названо операцией «Буря». Красная армия в этом плане фигурировала как «союзник наших союзников». Приказ о начале операции «Буря» был отдан 15 января 1944 года, то есть за полгода до начала операции «Багратион».
По плану операции «Буря» во время отступления разбитых Красной Армией немецких войск и продвижения фронта на запад, законспирированные отряды АК примут названия довоенных частей Войска Польского (дивизий и полков) и будут использованы для атак на арьергарды противника и освобождения отдельных населённых пунктов до вступления в них советских частей. В соответствии с планом, на освобождённой от немцев территории должны были легализоваться гражданские власти подпольной Делегатуры, которые заявят, что они не имеют ничего против того, чтобы Красная армия вела борьбу с немцами на территории Польши, однако потребуют передачи им административных полномочий на всей освобождённой территории.
Им и в голову не могло прийти, что советское руководство будет считать своим главным врагом не Гитлеровскую Германию, а борющихся с ней с первого дня 2-й мировой войны, поляков.
Кроме Армии Крайовой с немцами боролись и другие, верные польскому правительству, силы в том числе и 400 000 польских солдат армии генерала Андерса, образовавшие Второй польский корпус в составе Восьмой британской армии.
С момента начала восстания представители эмигрантского правительства Польши обратились к военному и политическому руководству союзников с просьбами оказать помощь восставшим.
2 августа о восстании в Варшаве стало известно в Лондоне. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль организовал снабжение восставших по воздуху. Первый вылет был произведён в ночь с 4 на 5 августа 1944 года. 4 августа с аэродрома Фоджия в Италии в направлении Варшавы вылетели 14 британских бомбардировщиков, из которых 7 самолётов были с польскими экипажами. В ходе операции было потеряно 5 самолётов, но 3 самолёта с польскими экипажами сбросили оружие восставшим. Второй вылет в составе 3-х самолётов с польскими экипажами был произведён в ночь с 8 на 9 августа 1944 года, восставшим было сброшено оружие из 3-х самолётов.
В общей сложности ВВС Великобритании, южноафриканские ВВС и польские авиаторы под общим британским командованием совершили 305 самолёто-вылетов с авиабаз в Италии. До 14 августа 1944 года в ходе операции было сброшено оружие для 2 тыс. человек, было потеряно 14 самолётов и 13 экипажей.
По просьбе командования АК сброс грузов проводился не только над городом, но и в Кампиносской пуще к северу от Варшавы, откуда отряды Армии Крайовой должны были доставить оружие в город. Всего в ходе операции западными союзниками было сброшено 239 тонн грузов, в том числе 5330 автоматов, пистолетов и карабинов, 45 тонн продовольствия и 25 тонн лекарств.
18 сентября 1944 года была проведена акция по сбросу военных грузов, в которой участвовали 105 американских бомбардировщиков и 62 истребителя «мустанг». В этот день было сброшено приблизительно 1250 контейнеров.
Конечно, снабжение по воздуху не самое эффективное, но благодаря нему Варшавское восстание продолжалось 63 дня. Но и после подавления восстания Красная Армия не рвалась в Варшаву. Она терпелива ждала. Ждала пока было убито более 150 тысяч мирных жителей и свыше 15 тысяч солдат Армии Крайовой. Согласно польским источникам «немцы искали молодых людей среди мирных жителей и сразу же расстреливали их вместе с повстанцами».
Ждала пока 200 тысяч жителей Варшавы было отправлено на принудительные работы в Рейх, около 70 тысяч депортировано в концентрационные лагеря, а сдавшиеся повстанцы были отправлены в лагерь для военнопленных в Берген-Бельзене. После капитуляции 2 октября Варшава была физически уничтожена – 85% городской территории были полностью разрушены. А Красная армия все ждала. Чего?
kackad.press 