Posted by (Продолжение. Начало в # 598)
Операция Багратион
Почему операцию назвали Багратион? Говорили Сталин грузин и Багратион был грузин, Багратион герой отечественной войны 1812 года. Багратион это такой великий человек, одно его происхождение чего стоит. Дед Петра Багратиона – Исаак-бег – внебрачный сын Иессе Багратиона, иранского правителя грузинской провинции Картли, – родился в Иране мусульманином. Как мусульманин Исаак-бег был назначен вместо отца иранским правителем Картли, но не надолго, видно оказался плохим правителем, и был сменен на Теймураза II Багратиона, против которого Исаак-бег поднял мятеж, но не удачно. Тогда Исаак-бег перешел в христианство и обещал быть верным Теймуразу II, за что получил от него поместье. Потом Исаак-бег, ставший Александром, изменил своему благодетелю и сбежал в Россию.
Внук перебежчика Пётр Багратион родился в Тбилиси, но ещё ребёнком вместе с отцом вслед за дедом перебрался в Россию.
С малолетства участвовал в карательных экспедициях против народов Кавказа и поляков. В том числе и в известном своими зверствами, истреблении жителей Праги, пригорода Варшавы, под командованием Суворова. Как ставленник обер-карателя А. В. Суворова дослужился до нижнего чина генералитета – генерал-майора. Под руководством Суворова бежал от французов через Альпы. С тех пор, в основном, командовал арьергардом. Для тех, кто не знает, арьергард это те, кто позади.
Сделал успешную карьеру женившись на Екатерине Скавронской. Её предок Самуил Скавронский был отцом императрицы Екатерины I, дедом императрицы Елизаветы I, прадедом Петра III и, следовательно, предком всех его потомков от Павла I до Николая II. Также Екатерина Скавронская была в родне с Энгельгардтами и Строгановыми.
Пётр Багратион участвовал в аннексии Россией Бессарабии и Финляндии.
В 1811 году Багратион получил в командование армию, с которой годом позже бежал от Наполеона. В своей трусости он обвинил нерусских во главе с Барклаем де Толли, которого публично называл предателем.
Пётр Багратион участвовал в битве при Бородино, где вверенные ему войска героически отступили ЕЩЁ ДО ТОГО, как русские проиграли сражение. Был ранен в ногу, отказался от ампутации, и умер от сепсиса.
Конечно, если название операции давали дарвинисты, то их можно понять. Вся карьера Петра Багратиона – просто наглядное пособие для дарвинистов Второй мировой войны.
Незадолго до высадки союзников в Сицилии, и Битвы на Курской дуге 27 июня 1943 года, по инициативе генерального комиссара Белоруссии Вильгельма Кубе в Минске была создана коллаборационистская Беларуская рада даверу – Белорусская рада доверия для борьбы с теми, кого не устраивали нацисты. В августе 1943 года прошло два собрания этой организации.
22 сентября 1943 по указанию из Москвы был ликвидирован Вильгельм Кубе.
Возглавлял раду доверия бургомистр Минска профессор Вацлав Леонардович Ивановский, но оказалось, что он спасал евреев и искал контакты с правительством Великобритании. Москву это категорически не устраивало! 7 декабря 1943 года Вацлав Ивановский был убит агентом НКГБ.
21 декабря 1943 в Минске появилась новая организация коллаборационистов «Беларуская цэнтральная рада», которая устраивала и Берлин, и Москву, причем настолько, что просуществовала аж до 1995 года!
Возможно, каждый из деятелей БЦР заслуживает отдельного исследования, но меня заинтересовал военный лидер белорусских коллаборационистов – Франц Винцентович Кушель, который, по идее, должен был готовить бело-красно-белых к вторжению Красной Армии, то есть к операции «Багратион».
В 1916 году Кушель окончил Виленское пехотное училище, но служил в Русской императорской армии недолго. Дезертировал.
В 1917 году примкнул к белорусским националистам, которые создавали под немецким покровительством БНР – Белорусскую народную республику. После капитуляции Германии в Первой мировой войне перешёл на службу к оккупировавшим западную часть БНР легионерам Пилсудского. Служил в Белорусской Военной комиссии для организации “национальных” подразделений при армии Пилсудского. После Советско-польской войны Кушель окончил Варшавскую офицерскую школу, преподавал в кадетском корпусе.
Вторую мировую войну встретил в офицерском чине на должности начальника мобилизационного центра. В конце сентября 1939 года с отступающими польскими частями оказался под Львовом, где получил под команду батальон Добровольческого корпуса обороны этого города. Но вместе со своим батальоном сдался в плен, уверяя подчиненных, что действует по приказу вышестоящего начальства.
Вместе с другими польскими офицерами Кушель попал в Старобельский лагерь для польских офицеров-военнопленных, где, по всей видимости, активно сотрудничал с НКВД. Как ценный для НКВД кадр, избежав Катынского расстрела, был перевезён в Лубянскую тюрьму, где его подсаживали к высокопоставленным польским военнопленным, в том числе и к генералу Андерсу. В начале 1941 года был освобождён и отправлен в Белоруссию под надзор минского НКВД, а его жене – поэтессе Наталье Арсеньевой – с двумя сыновьями, было разрешено вернуться из казахстанской ссылки. Возможно, за её стих, напечатанный в газете «Лiтаратура i мастацтва» в 1940 году:
«Я злажыла б грымотны, магутны, урачысты
ГIМН АБ СТАЛIНЕ мудрым, вялікім і чыстым».
(Я б создала громкий и речистый ГИМН О СТАЛИНЕ мудром, великом и чистом).
Но не только за это. Уже в постсоветский период газета «Советская Белоруссия» опубликовала материалы, согласно которым Наталья Арсеньева была завербована в качестве агента для разработки белорусских националистов среди литературно-писательских кругов БССР.
Великую Отечественную войну Кушель с женой встретил в БССР. В первые дни гитлеровской оккупации они ДОБРОВОЛЬНО предложили свои услуги немецким оккупационным властям. Франц Кушель был принят в ряды минской вспомогательной полиции («ОД»). Его жена печаталась в про-гитлеровской белорусской прессе.
Осенью 1941 г. Франц Кушель участвовал в организации курсов в минской школе вспомогательной полиции, готовившей кадры для формирований по «борьбе против большевиков и саботажников». С мая 1942 года – начальник курсов.
В 1942 году принял участие в реализации разработанного Иваном Ермаченко и одобренного оккупационными властями (командующим полицейскими войсками в Белоруссии группенфюрером СС Ценнером) проекта формирования добровольческого Белорусского корпуса самообороны (известен также как “Корпус беларускай самааховы”). Кушель отвечал за офицерские курсы по подготовке кадров для нового антипартизанского формирования.
С августа 1943 Франц Кушель – главный уполномоченный по вопросам “белорусских” полицейских формирований и редактор коллаборационистского журнала “Беларус на варце” (“Белорус на страже”). Батальоны, укомплектованные подготовленными Кушелем командирами, под руководством СД участвовали в крупных карательных операциях («Герман», «Болотная лихорадка», «Гамбург»), собирали разведданные, проводили облавы в районах, где выявлялись сочувствовавшие партизанам, участвовали в экзекуциях.
В декабре 1943 года Кушель возглавил военный отдел Белорусской Центральной Рады (БЦР) Радослава Островского, назначен командующим Белорусской краевой обороны (БКО).
С января 1944 года – член БЦР. В феврале 1944 года возглавил Штаб БКО в звании майора.
В марте 1944 года глава БЦР Р.Островский издал приказ о мобилизации в БКО под угрозой смертной казни “для окончательной ликвидации большевистского бандитизма, который грабит и разрушает наш край, убивает невинных людей и грабит их имущество, на основании статьи II Устава Белорусской Центральной Рады”. В последнем пункте приказа говорилось: “Руководство призывом в БКО поручаю по линии БЦР майору Кушелю”.
Но формирования БКО терпели поражения от отрядов польской Армии Крайовой и еврейских партизанских отрядов.
В июне 1944 года, накануне операции Багратион, Кушель принял участие в организованном БЦР “Втором всебелорусском конгрессе”.
В конце июля началось массовое бегство подразделений БКО, уцелевших от пленения наступавшей РККА. Кушель в польском городе Ломже занимался сбором беспорядочно отступавших “белорусских” батальонов на специально созданном пункте. В это время немецким командованием было принято решение о формировании “белорусской бригады” под командованием оберштурмбанфюрера СС Ханса Зиглинга. Франц Кушель отвечал за кадры, командовал “белорусскими” частями в составе войск СС.
Из Восточной Пруссии дивизия была переброшена во Францию, где продемонстрировала слабую боеспособность и массовое дезертирство, ставшее поводом для расстрелов командиров частей, которыми командовал Франц Кушель.
28 апреля 1945 года Кушель принял непосредственное участие в дезертирстве укомплектованных белорусами немецких частей, сдавшихся американской армии.
После войны Кушель с женой осели в Западной Германии. Там в 1947 году Франц Кушель организовал “Объединение белорусских ветеранов”, а в 1948 году принял участие в организации газеты белорусских националистов-эмигрантов “Отечество”.
В 1950 году семья Кушелей перебралась в США. В 1952-1954 годах Франц Кушель возглавлял Белорусско-Американское Объединение (БАЗА), которое издавало газету “Белорус”. Был принят в члены Совета БНР. В чине генерал-майора БНР занимал должность “военного министра”.
Жена Ф. Кушеля – поэтесса Наталья Арсеньева, автор гимна «Магутны Божа», ставшего популярным среди белорусских националистов, – работала в редакции издававшейся в США газеты “Белорус” и в нью-йоркском офисе “Радио Свобода”.
Умер «белорусский Багратион» Ф.Кушель у нас в США, в 74 года 25 мая 1969 года.
Белорусская наступательная операция «Багратион» началась 23 июня 1944 года.
Маршал СССР К. К. Рокоссовский считал, что:
«К весне 1944 года наши войска на Украине продвинулись далеко вперёд. Но тут противник перебросил с запада свежие силы и остановил наступление 1-го Украинского фронта. Бои приняли затяжной характер, и это заставило Генеральный штаб и Ставку перенести главные усилия на новое направление».
Оперативный план Белорусской операции начал разрабатываться Генштабом в апреле 1944 года. Общий замысел состоял в сокрушении флангов немецкой группы армий «Центр», окружении основных её сил восточнее Минска и полном освобождении Белоруссии.
Конечно, немецких генералов такое не устраивало. В том же апреле 1944 года командование группы армий «Центр» представило своему руководству план по сокращению линии фронта и отходу группы армий на лучшие позиции за Березиной. Этот план был отвергнут. Группа армий «Центр» оборонялась на прежних позициях. Витебск, Орша, Могилёв и Бобруйск были объявлены «крепостями», и укреплены с расчётом на круговую оборону.
Это решение фюрера привело к тому, что многие немецкие части в Белоруссии были окружены и почти полностью уничтожены.
Рассмотрим Бобруйскую наступательную операцию советских войск, известную также как «Бобруйский котел», которая проходила 24-29 июня 1944 года. В ее ходе было окружено 6 германских дивизий – 40 тысяч солдат и офицеров (по другим данным – 70 тысяч). Почти все они были уничтожены или взяты в плен. Только 15 офицерам и 678 рядовым под командованием майора Вурдака удалось вырваться из «Бобруйского котла». Придя к своим, немецкий майор Вурдак написал отчёт:
«27.6. 44. Противник ведет наступление на Бобруйск с юга и юго-запада авангардными пехотными частями, в особенности на лесной лагерь…
До полудня я сначала принимаю участие в обороне лесного лагеря на западе, а после уничтожения вражеского пехотного авангарда еду к мосту через Березину на востоке города. В бинокль можно отчетливо видеть стоящие на развилке дороги у Титовки русские танки. Танки стреляют в подъезжающие по шоссе от Жлобина немецкие колонны. По моему распоряжению 88-мм зенитная батарея, занимавшая позиции на восточной окраине города, открывает огонь по русским танкам, но вначале не добивается никакого эффекта, так как расстояние еще слишком большое. Загорается один Т-34, выдвинувшийся на мост.
Я сообщаю оперативному отделу моей дивизии о своих наблюдениях, и прежде всего, о незначительной численности противника.
28.6.44. Противник подтянул на юге и западе крупные силы и наступает на город. Сильный обстрел центра города Сталинскими органами (ударение на второй слог, так немцы называли «Катюши» – прим. ред.), противотанковыми орудиями и артиллерией. Большинство солдат добираются в Бобруйск с восточного берега, перебираясь вплавь через Березину, большей частью без оружия, или через железнодорожный мост. Тяжелые орудия дивизий должны быть уничтожены.
День проходит в сборе и распределении боевых соединений. К вечеру город горит так сильно, что даже прорвавшиеся к центру города вражеские танки отступают.
29.6.44. Около полуночи прорыв всех собравшихся в Бобруйске дивизий, армейских частей и войск группы армий на север. У меня приказ оперативного отдела моей дивизии регулировать прохождение и построение в порядки соединений. Единственную свободную улицу войска из-за огня могут пройти только бегом. Прохождение осуществляется быстро и беспрепятственно.
Раненые остаются лежать. Я последний в составе маршевой группы оставляю город около двух часов.
На самой северной окраине города происходит сильный обстрел скопившихся походных групп из многоствольных орудий, походные группы рассыпаются в разные стороны. Здесь я впервые собираю отбившихся, в основном из 383-й дивизии, в боевую группу и поворачиваю на восток к Березине. Одновременно прочесывается расположенная там промышленная территория от расположившихся там партизан…
Дальнейший марш проходит по шоссе на Соломонку в северо-западном направлении. На этом шоссе я наталкиваюсь в лесу на два 88-мм зенитных орудия, командир которых, обер-лейтенант, не может идти дальше, не подвергая опасности свои орудия, так как далее по шоссе с левой стороны, из лесного массива ведется интенсивный пулеметный и ружейный огонь. Солдаты, которых обер-лейтенант отправил против этих стрелков, потеряли голову от предыдущего сильного обстрела в этот день, и, не обращая внимания на приказ, бегут по шоссе дальше. Поэтому я сразу принимаю на себя фланговое прикрытие слева. При этом впервые положительно отличается старший казначей Клей из моей боевой группы. Его группа берет в качестве трофея один пулемет и убирает несколько «кукушек».
Теперь зенитные орудия могут продолжать свой путь. Несмотря на то, что из леса еще изредка стреляют, я вынужден перестать осуществлять фланговое прикрытие, так как движущиеся по шоссе стреляют вслепую во все, что движется по сторонам…
Уже в первый день, благодаря тому что я все действия заставляю выполнять строго и только
по команде, и сам всегда иду первым, моя боевая группа получила такое большое пополнение, что для того, чтобы не потерять обзор, я был вынужден многих не брать.
Около полудня я со своей группой дошел до Понюшкевичей и до окраины леса севернее этого населенного пункта. С расстояния 200 м слышна сильная стрельба из пулеметов и противотанковых пушек. Находящиеся в лесу солдаты громко зовут на помощь противотанковые пушки и танки. Однако сидящий на лошади на окраине леса полковник придерживает два противотанковых орудия Pak-40, два 88-мм зенитных орудия и, насколько я могу вспомнить, легкое пехотное орудие, и не позволяет орудиям продвигаться вперед. Солдат, напротив, он под постоянными угрозами с пистолетом посылает вперед. На меня он также закричал, когда я спросил о боевой обстановке, приказав двигаться вперед.
Я приказываю моим людям занять позицию и двигаюсь вперед на шум. Здесь передо мной открывается следующая картина: на перекрестке дорог Сычково-Шатково/Черницы-Соломонка 6 русских танков Т-34 перекрыли дорогу, и ведут огонь по солдатам, лежащим на участке перед перекрестком, где вырублен лес. Уклониться вправо или влево невозможно, так как вражеская пехота предотвращает каждую попытку пулеметным огнем. Я вижу единственного немецкого офицера из моей дивизии – главного полевого врача доктора Форгримлера, который находится в непосредственной близости от танков, чтобы внушить людям разумное поведение и развеять у них страх перед танками. Люди в такой степени вне себя, что они просто палят во все стороны, и тем самым убивают или ранят большую часть лежащих перед ними товарищей. Я коротко совещаюсь с главным полевым врачом и снова бегу к вышеназванному полковнику, чтобы подтянуть противотанковые пушки. Полковник, однако, сделать этого не позволяет, отчитывает меня и приказывает, чтобы я тотчас же снова шел вперед.
Мысль, что это может быть русский агент, до тех пор не приходила мне в голову. Во время продвижения вперед ползком я смог захватить с собой двух человек с Фаустпатронами. Главный полевой врач вместе с одним стрелком с Фаустпатроном подобрался к стоящему слева у перекрестка Т-34 и подбил его. Другого стрелка я направил к стоящему справа у перекрестка Т-34, который он также поджигает. В результате этих потерь остальные 4 танка отъезжают влево, на 80 м назад…
Русские танки стреляют беспрерывно из пулеметов и, прежде всего, фосфорными снарядами, по местности, занятой моей боевой группой и все увеличивающимся числом отбившихся от своих частей групп, посылаемых вперед полковником. В результате возникающих на местности пожаров, многие солдаты вынуждены оставлять свои прикрытия, и их подстреливают.
Я с главным полевым врачом прихожу к общему мнению, что действия полковника являются неверными, в результате чего я еще раз ползу к нему назад. Угрожая пистолетом, я кричу ему, что он не знает положения и что я принимаю командование на себя. Команда, обслуживающая противотанковые пушки, тотчас же следует моему приказу и продвигается со мной вперед. Вскоре после этого был подбит еще один Т-34.
Руководит огнем неизвестный мне приставленный к орудиям лейтенант, который в ходе боя так близко подходит к перекрестку, что орудия выходят из строя в результате прямых попаданий. Через некоторое время на перекрестке появилось посланное нам в поддержку из авангарда штурмовое орудие, которое по моему указанию в течение 2-х минут подбило 3 из имевшихся 4-х Т-34 и поразило последний боеспособный Т-34 таким образом, что он в огромных клубах дыма отошел.
В ходе быстро сменявших друг друга событий я не мог дальше наблюдать поведение полковника. Позже мне доложил старший техник Марон, что полковник был разоблачен как русский агент.
Насколько важным было быстро сломить вражеское сопротивление и без перерыва продвигаться вперед, выяснилось несколькими часами позже, когда преследуемые вражескими танками, мы едва успели перейти через реку Волчанка.
После того, как был осуществлен переход через реку, причем было оставлено много автомашин, в основном с ранеными, еще раз произошел сбор по соединениям и был осуществлен дальнейший марш в северном направлении строго по западному берегу Березины.
30.6.44. Примерно с полуночи ни одного столкновения с врагом. Вражеские разведывательные самолеты с помощью осветительных бомб, по-видимому, уточняют маршруты собственных соединений.
На рассвете прибыли к населенному пункту Столяры. Следующий, расположенный к северу, населенный пункт Октябрь – занят крупными вражескими пехотными и танковыми силами. Справа через Березину начинается сильный артиллерийский огонь, слева из леса в западном направлении – вражеский пулеметный огонь. Общий приказ: наступление всеми силами на Октябрь. Большей частью оставшиеся без командования массы движутся на Октябрь. В лесу, расположенном перед населенным пунктом, сильный вражеский артиллерийский огонь, ведущий к большим потерям. Сам населенный пункт после тяжелейшего боя через 3 часа был взят, отступающая вражеская пехота преследовалась до реки Свислочь. Здесь наступление приостановилось. На другом берегу реки у русских стоят танки, которые с возвышенного северного берега при хорошем наблюдении метко стреляют в цель. Обстрел ведется танками, минометами, Сталинскими органами и пулеметами.
Мост через реку Свислочь в населенном пункте Слобода невозможно взять с первого штурма. Местность открытая и отовсюду просматривается. Соответственно потери очень высокие.
Все соединения снова сосредоточены на очень небольшом участке.
Распространяются самые невероятные слухи. В том числе, что генералы уехали на танках и оставили войска в беде. Каждый должен пробиваться на свой страх и риск.
В полуденные часы мост был взят при внезапном нападении под командованием обер-лейтенанта Вебера. Однако прорваться на север не удается. Около 11 часов беззвучно продолжается марш на запад вдоль южного берега реки Свислочь в направлении Осиповичей.
Я с моей боевой группой иду маршевой колонной до Шейпичей. Во время наступления на Октябрь я беру на себя, так как известен только общий приказ, левое фланговое прикрытие. При этом я беру находящиеся неподалеку группы отбившихся от своих частей, которые из-за обстрела не могут участвовать в наступлении и веду их против северо-западной окраины Октября.
После того как была уничтожена вражеская пехота и сгорел в огне Октябрь, был открыт слабый пехотный огонь слева. Это побудило меня прочесать местность, поросшую низким кустарником, причем было уничтожено несколько вражеских стрелков…
Преследуя отступающую русскую пехоту, мы достигли населенного пункта Слобода на реке Свислочь.
Здесь я встречаю знакомого мне ранее подполковника генерального штаба Дегена, который пытается развернуть наступление, остановившееся перед мостом через Свислочь.
Я с моей группой иду в распоряжение подполковника генерального штаба Дегена и пробираюсь поближе к мосту. На вражеской стороне я определяю 5 вражеских танков. Имевшиеся в нашей группе 2 противотанковых орудия выведены из строя в результате прямого попадания, едва успев занять позицию.
Полковник Витт и подполковник Деген планируют переход через Свислочь западнее населенного пункта Слобода. …
Открытая и с вражеской стороны отовсюду просматриваемая местность находится под сильнейшим обстрелом из танков, минометов, Сталинских органов и пулеметов. Собственные потери чудовищны и постоянно растут. Люди, большей частью находясь с 26.6. с боями на марше, до сих пор ничего не ели и ни одного часа не спали. Вот уже несколько дней стоит изнуряющая жара. Не хватает даже болотной воды. Люди находятся на пределе своих сил и подвергают себя апатично любой опасности. Людей приходится все время подгонять и приводить их в чувство.
Офицеры большей частью погибли, отбились от своих частей, или ранены в предыдущих боях. Передавать приказы через связных не имеет смысла. Поэтому я, поддерживаемый 12 людьми из моей боевой группы, лично бегаю отдавать распоряжения и тем самым добиваюсь выполнения приказов.
kackad.press 