ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

ТРАГЕДИЯ НА ГОРЕ МЕРОН

Трагедия на горе Мерон, унесшей жизни 45 человек поставила перед израильским обществом множество вопросов. И главный из них заключается в том, что с нами происходит.

Тем, кто ни разу ни бывал в Лаг ба-Омер на Мероне, трудно понять, что влечет туда каждый год сотни тысяч людей – прежде всего, сефардских евреев и представителей большинства направлений хасидизма, но также немало и сторонников религиозного сионизма, да и светских евреев.

С наступлением темноты туда устремляются целыми ешивами, а многие едут семьями, чтобы окунуться в удивительную атмосферу еврейского праздника и единения. Звучит громкая зажигательная музыка. Через каждые пару десятков метров бесплатно раздается масса вкусной еды – фрукты, сладости, выпечка, чолнт, кугель, рыбные и мясные блюда. Все это привозится как мелкими частными предпринимателями, так и крупными компаниями, действующими исключительно из благотворительных побуждений.

По заведенному еще 400 лет назад великим каббалистом Аризалем обычаю, именно здесь, возле могилы рабби Шимона Бар-Йохая (РАШБИ) осуществляется обряд «халака» – первой стрижки мальчиков, достигших 3 лет. Да и церемония зажигания первого костра, право на проведение которой уже десятилетия принадлежит общине «Толдот Аарон» всегда было завораживающим.

Мне за последние три десятилетия довелось трижды побывать на Мероне в Лаг ба-Омер, и меня, помимо этой праздничной атмосферы, каждый раз поражали две вещи.

Во-первых, очень четкая работа полиции с паломниками, доброжелательность, с которой блюстители порядка помогали найти стоянку и направляли паломников в нужном направлении, помогали потерявшимся детям найти родителей и делали другую свою работу. А во-вторых, пугающая сила огромной, постоянно движущейся толпы, в которой, несмотря на все праздничное настроение и теплое отношение собравшихся друг к другу, все же было что-то пугающее – скорее, даже на бессознательном, чем на сознательном уровне. Именно последнее и побудило меня полностью отказаться от поездок сюда, и когда 29 апреля близкий товарищ предложил поехать вместе с ним и еще двумя нашими приятелями на Мерон, я отказался. «Не хочу чувствовать себя сардиной в консервной банке!» – объяснил я.

А в пятницу, 30 апреля, в семь утра, пробежавшись по сводке новостей, я уже звонил ему, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. «Да, слава Богу, я уже подъезжаю к дому, – ответил он. – Но Господи, если бы ты видел, что там было! Да смилостивится над всеми нами Всевышний!».

В течение всех последующих часов поступали сводки о том, что происходит на самом Мероне и в больницах, куда были доставлены раненные. Стало известно, что еще затемно в Цфат выехал глава Минздрава и навестил раненных; утром на место трагедии прибыл Нетаниягу; в том же Цфате мэрия развернула пункты экстренной психологической помощи, и 10% обратившихся в них составили медики и спасатели, находившиеся в состоянии шока после увиденного. Число погибших уже в утренние часы с 32 доросло до 45, и среди них было немало юношей и подростков; число раненных дошло до 150, и еще несколько десятков числилось пропавшими без вести (слава Богу, потом все нашлись).

Думается, большинство читателей уже знает подробности трагедии, и потому напомню их лишь в общих чертах.

Уже после окончания церемонии зажигания костра на участке общины «Толдот Аарон» огромная толпа направилась к выходу, представляющем собой узкий коридор, застланный плитами из нержавейки и переходящий в невысокие каменные ступеньки, расположенные на расстоянии 1.5-2 метра друг от друга. Чтобы не поскользнуться на металлическом покрытии и не споткнуться в полутьме на ступеньках, по ним надо не идти, а семенить, что все и делают. Но в тот момент, когда один из паломников, поскользнувшись, упал, а другой бросился его поднимать, толпа по инерции, не видя, что происходит впереди, двигалась, толкая друг друга в спину, и сработал «эффект домино».

Люди стали падать друг на друга, и первые жертвы скончались, просто не выдержав навалившейся на них огромной тяжести. Узкий проход мгновенно превратился в «коридор смерти», оглашаемый криками «Мне нечем дышать! Я умираю».

Но и полицейские, и медики, и очевидцы рассказывают, что даже в состоянии паники те, кто оказался в этой толпе, сумели сохранить человечность, и никто не пытался спастись любой ценой. Отцы подняли над головами детей, чтобы дать им возможность выжить, если они сами погибнут. Детей стали передавать над головами из рук в руки назад, в поисках безопасного пространства. Коридор мгновенно осветили мощными прожекторами (где же они были раньше?!) и всем стало видно, что происходит.

Да, поначалу пытавшихся навести порядок полицейских и спешащих на помощь медиков выбрасывали из толпы, но тем не менее, те продолжали делать свое дело. Очевидцы обвиняют в трагедии полицию, якобы загородившую машинами выход из коридора, усилив давку. Но так это или нет, еще предстоит разобраться. К утру «коридор смерти» представлял собой страшное зрелище: несколько рядов запакованных в черные мешки тел, обломки детских колясок, обрывки одежды, валявшиеся повсюду кипы и молитвенники.

В воскресенье, 1 мая, в стране был объявлен национальный траур по погибшим, проведено специальное заседание кнессета. В СМИ и соцсетях мгновенно начались поиски виноватых.

Первыми прозвучали имена Арье Дери, Яакова Лицмана и Биньямина Нетаниягу (первые двое настаивали на снятии ограничений на допуск паломников на Мерон, а премьер, дескать, пошел у них на поводу). При этом почему-то забыли о том, какое давление оказывали лидер «Религиозного сионизма» Бецалель Смотрич, мэр Бейтар-Илита Меир Рубинштейн и другие религиозные деятели, утверждавшие, что ограничение количества паломников является попыткой помешать исполнению важнейшей религиозной заповеди. Хотя скажем честно: нет такой заповеди в иудаизме, и никогда не было.

Затем к числу виновных были отнесены Юлий Эдельштейн (он должен был потребовать соблюдения на Мероне карантинных ограничений, что заставило бы полицию ограничить количество участников празднества), министр внутренней безопасности Амир Охана (он лично подписал разрешение на празднование на Мероне в таком формате), генинспектор полиции Коби Шабтай и командование Северным округом полиции.

Кстати, МАХАШ приступил к расследованию того, насколько правильно действовало высшее руководство полиции еще в пятницу, 30 апреля. Тогда же министр юстиции и премьер по ротации Бени Ганц заявил о необходимости создания государственной комиссии по расследованию событий на Мероне, а юридический советник правительства заявил, что не видит никаких препятствий к созданию такой комиссии. При этом, выступая в кнессете, Ганц подчеркнул: задача комиссии – не поиск виноватых, а выработка рекомендаций, которые позволят предотвратить такие трагедии в будущем.

Амир Охана, Арье Дери и Коби Шабтай уже заявили, что берут на себя ответственность за случившееся, но ответственность не означает виновность. В полиции напомнили, что в течение месяца до Лаг ба-Омера они проводили учения на горе Мерон по отработке мер по наведению порядка в этом районе, но сама территория комплекса у могилы РАШБИ им не подведомственна, так как, по сути, находится не в ведении государства, является частным владением. Между тем, непосредственно перед праздником по поручению министерства по делам религий в комплексе в качестве эксперта побывал инженер, который заверил, что все в порядке.

Хотя до порядка на самом деле там было далеко.

* * *

Проблема столпотворения на Мероне существовала всегда, и в 1931 году там произошла первая подобная трагедия: в давке погибло 11 человек и около 40 получили тяжелые травмы. При этом было ясно, что причины, приведшие к трагедии, так и не были устранены, и она могла повториться в любой момент. И повторялась, пусть и в меньших масштабах: не было года, когда в давке кому-то не стало плохо или кто-то не получил травмы; иногда число таких пострадавших доходило до 250 человек.

В последние дни русскоязычный сектор инета обошла опубликованная в 2004 году заметка журналиста Давида Зильбера, в которой он рассказывает, как в какой-то момент решил повернуть в толпе назад, и это едва ли не стало роковой ошибкой: его сдавили со всех сторон, он почувствовал, что не может дышать, еще немного – и все будет кончено, но тут какой-то хасид сумел на мгновение раздвинуть толпу, дать ему вздохнуть, после чего он снова стал двигаться «по течению».

Одна из проблем Мерона, как уже было сказано, заключается в том, что территория комплекса является предназначенной только для религиозных нужд, не контролируется государством и разделена между четырьмя ортодоксальными общинами. Вопрос о том, что место, на котором собирается такая огромная масса людей, не может находиться в чьем-либо владении, должно считаться общественной собственностью и контролироваться государством, не раз поднимался с начала 1950-х годов.

Вновь этот вопрос встал на повестку дня в 2000-х, когда сначала в 2008, а затем в 2011 году были опубликованы отчеты госконтролеров, в которых прямым текстом говорилось, что система безопасности массовых празднеств на Мероне не отрегулирована, и они могут закончиться трагедией. Рекомендации госконтролеров так и не были выполнены.

В 2011 году правительство приняло решение о национализации комплекса и о создании госкомпании, которая будет управлять этим местом. Госкомпанию, названную «Фонд РАШБИ» возглавил экс-гендиректор компании “Нетивей Исраэль” Алекс Вижницер. Бюджет компании составлял миллионы шекелей.

В 2013 году Яир Лапид, бывший тогда главой Минфина, объявил о национализации комплекса на горе Мерон и о передаче управления комплексом “Фонду РАШБИ”, но затем министр туризма Узи Ландау передал фонд в ведомство министерства по делам религий, а затем он был распущен.

В 2016 году БАГАЦ отменил постановление правительства о национализации комплекса РАШБИ на горе Мерон и постановил, что управлять гробницей продолжит назначенная Верховным судом комиссия, а также поручил государству вести переговоры о передаче государству полного управления, но не владения комплексом.

В 2018-19 гг. сразу несколько журналистов религиозных СМИ обратили внимание, что выход с участка, принадлежащего общине «Толдот Аарон» представляет собой «бутылочное горлышко», и если его не расширить, а еще лучше перестроить, то дело может закончиться трагедией.

И в ночь на 30 апреля 2021 года трагедия произошла.

В ГЕРМАНИЮ – С ЛЮБОВЬЮ

Когда четыре года назад уроженцу Кельна и студенту Мюнхенского университета Яну Бранхофу предложили поехать на стажировку в Израиль в рамках проекта «Кибуц хадаша» («Новый кибуц»), он растерялся. Вдобавок, друзья и знакомые стали его скопом отговаривать от этой авантюры, говоря о том, что израильтяне – невыносимый народ, незнакомый с элементарными правилами приличия и вежливости, и общение с ними – крайне малоприятное занятие. И все же после нескольких дней раздумий Ян сообщил, что согласен, и нисколько не жалеет об этом.

– Большинство немцев ничего или почти ничего не знают об Израиле, – говорит он. – Они представляют его по появляющимся время от времени публикациям в СМИ как страну, находящуюся в состоянии постоянной войны и кризиса, от которой надо держаться подальше. При этом те же газеты пишут, что Израиль является одним из мировых лидеров в области высоких технологий, то и дело поражающих человечество своими новинками. Как эти две вещи могут совмещаться в одной и той же стране, никто не задумывается. Может, потому что обывателю вообще не свойственно задумываться. Но меня как раз этот вопрос заинтересовал, и именно это и стало определяющим в моем решении. И уже когда я здесь оказался, понял, насколько реальность отличается от наших стереотипов. То, что мы, немцы, называем невоспитанностью и бескультурьем, на самом деле является искренностью и открытостью. А вот то, что мы считаем воспитанием и культурой – это как раз ханжество и лицемерие. Израильтяне прямо говорят, что думают, и это – замечательная черта! Пресловутая немецкая вежливость на самом деле приводит к тому, что человек облекает свои мысли в такую форму, что часто приходится ломать голову над тем, что же он на самом деле думает и хотел сказать. В Израиле ты свободен от этого напряжения и можешь потратить интеллект на куда более полезные цели.

Ян, которому сейчас 27 лет, успешно прошел стажировку в одной из крупнейших хай-тек компаний Израиля, затем отправился на родину и успешно защитил диплом. Сейчас он руководит отделом по координации совместных проектов крупной немецкой компании с зарубежными партнерами, среди которых значится и Израиль.

И Ян Бранхоф – далеко не единственный, на кого Израиль произвел такое впечатление.

– В первые месяцы после приезда в вашу страну я был в шоке! – признается бывший студент Берлинского университета, а ныне сотрудник израильского филиала компании imat-uve Колин Манчин. – В шоке от всего абсолютно, но в первую очередь – от отношений внутри коллектива. Вы знаете, как в Германии проходят рабочие совещания по представлению взятого фирмой нового проекта? Ты должен прийти туда одетый с иголочки, проверить, застегнута ли верхняя пуговица на пиджаке. Когда босс делает доклад, боже упаси ему помешать – твое дело благоговейно слушать. Затем ты можешь задать в ходе обсуждения несколько вопросов, но в предельно вежливой форме. Если ты с чем-то не согласен, пойди на прием, выскажи свои соображения, но опять-таки помня о границах. И вдруг здесь на таких совещаниях ты видишь достаточно свободно одетых людей, уж точно без галстуков, которым ничего не стоит перебить главу отдела, а то и всей компании во время его доклада; задать вопрос или ясно выразить несогласие, причем порой в не самой корректной форме. И тот воспринимает это как нечто само собой разумеющееся, начинает спорить, в чем-то соглашаясь, в чем-то, наоборот, жестко оппонируя. Никакой субординации!

Это поразило, а потом я понял: это и есть секрет вашего успеха. «Хуцпа исраэлит», «израильская наглость» – ваш основной национальный капитал. Такой стиль рабочих отношений и проводит в итоге к революционным прорывам, к тому, что вы работаете куда быстрее и эффективнее, чем хай-тек компании во всем остальном мире. Мне бы хотелось, чтобы такой стиль рабочих отношений был внедрен и в Германии, но не знаю, насколько это возможно.

Еще поразила открытость израильтян, ваше гостеприимство; готовность принять у себя в доме в любой момент совершенно незнакомого человека. Мой босс, к примеру, очень хотел познакомить меня с еврейскими традициями, и потому несколько раз приглашал на субботу к своим родителям – чтобы я увидел, как религиозные евреи встречают этот день; как они делают благословения на вино и хлеб; что такое субботняя трапеза. Все это было тоже очень волнующе. Да и вообще у вас потрясающая страна. Трудно вообще понять, как можно было построить развитое демократическое государство во враждебном и совсем недемократическом окружении.

Проект «Кибуц хадаша» был инициирован в 2015 году генеральным консулом Израиля в Мюнхене Сандрой Саймович.

– В свое время, – объясняет госпожа Саймович, – ежегодно тысячи юношей и девушек из Европы и США приезжали в Израиль для того, чтобы поработать на добровольных началах в кибуцах, и так знакомились с нашей страной. Но со временем этот проект не то, чтобы полностью перестал существовать, но утратил популярность. Современную европейскую молодежь работой в сельском хозяйстве не привлечешь. Но зато их вполне можно увлечь работой в наших хай-тек компаниях, которые заменят кибуцы.

Дело в том, что любой студент немецких университетов обязан перед последним курсом пройти стажировку в той области, в которой специализируется – без этого он не может получить академическую степень. И я предложила ректорам университетов направлять студентов компьютерных факультетов на работу в израильский хай-тек с тем, чтобы она потом была признана столь же официально, как и любая другая стажировка. Поначалу мы предполагали, что речь будет идти о 50-70 студентах в год. Сейчас проект «Новый кибуц» действует в 16 федеральных землях и в его рамках ежегодно в Израиле стажируется свыше 150 студентов. Обходится он правительству обеих стран в полмиллиона евро в год. Это немного, а вот результаты дает замечательные.

– Мы и в самом деле придаем этому проекту большое значение, – говорит посол Израиля в Германии Джереми Иссахароф. – Ведь молодые немцы, которые прибывают в Израиль – это послы доброй воли, они в итоге меняют отношение к нашей стране. Не говоря уже о том, как много эта поездка значит для каждого из них лично. Знаете, недавно у меня была очень важная встреча с приближенным канцлера Ангелы Меркель. Разговор должен был идти о вопросах безопасности, но прежде, чем мы дошли до темы иранской угрозы, он не меньше четверти часа с восторгом вспоминал, как работал добровольцем в одном из кибуцев, какое впечатление произвел на него Израиль и израильтяне. Проект «Новый кибуц» приносит Израилю новых друзей, он уже оказывает влияние на настоящее, но, безусловно, повлияет и на будущее, когда эти студенты станут главами корпораций, руководителями крупных проектов, а кто-то, возможно, и политиком.

И в заключение – мнение основателя и директора немецкой компании styx urbani Флориана Фишера, бывшего одним из первых участников проекта «Кибуц хадаша».

– Вне сомнения, я многому научился в Израиле, и полученные уроки постарался реализовать на практике в своей фирме. Сам стиль ее работы я построил по израильской модели, и это дает потрясающие результаты. Кстати, я совсем не удивился, когда узнал, насколько успешно вы провели кампанию по вакцинации, в то время как у нас здесь с этим полный затор. Хваленая немецкая упорядоченность сейчас только мешает, а вот вы вновь доказали, что способны неординарно мыслить, быстро перестраиваться и при необходимости организовать все наилучшим образом, хотя по первому взгляду на израильское общество этого никогда не скажешь. Вы всегда побеждаете именно там, где Европа буксует, так что у меня нет никаких сомнений, что вы и дальше будет оставаться лидерами в области инноваций.