ИЗРАИЛЬСКАЯ ПАНОРАМА

ПОЧЕМ ВЫБОРЫ?

Прошедшие 23 марта выборы пришлись на то время, когда Израиль пытается выбраться из эпидемии, которая привела к трем карантинам и нанесла огромный ущерб многим отраслям промышленности.

Доктор Роби Натансон, гендиректор центра политической экономики «Макро», полагает, что четыре избирательные кампании, прошедшие за два года, обошлись израильской экономике приблизительно в 14 млрд. шекелей.

По оценке доктора Натансона, стоимость выходного в день выборов составляет около 2,6 млрд шекелей. Эта сумма складывается из производственных потерь плюс расходов на заработную плату. Поскольку день выборов является официальным выходным, работа в этот день считается сверхурочной и оплачивается вдвойне. Разные организации давно призывают отменить в Израиле этот выходной, резонно утверждая, что он слишком дорого обходится экономике.

Но есть отрасли, которые в день выборов неплохо зарабатывают. Доктор Натансон указывает, что в числе прочих к ним относятся индустрия развлечений и общепит. Выручка этого сектора резко вырастает в день выборов, и в этом году достигла 1.1 млрд. шекелей только по кредитным карточкам.

Организация проведения выборов также влетает государству в копеечку, а точнее – в 675 млн. шекелей. В эту сумму входят расходы на подготовку избирательных участков и бюллетеней и укомплектование избирательных участков персоналом.

По оценкам экономистов, последние выборы стали самыми дорогими за всю историю Израиля. Прежде всего – из-за дополнительных расходов на содержание специальных «коронавирусных» избирательных участков и других, также связанных с эпидемией.

Отмеченные расходы не учитывают общий ущерб, нанесенный экономике тем фактом, что Израиль по-прежнему живет без госбюджета, а это означает, что многие экономические вопросы, требующие срочного разрешения, временно приостановлены.

ИЗ КОМПЛЕКСА ВИНЫ

Около полугода назад немецкий фонд им. Альфреда Ландeкера пожертвовал Еврейскому университету в Иерусалиме 45 млн. шекелей на создание Института по изучению влияния Катастрофы на современное международное право – прежде всего, в области защиты свобод национальных меньшинств и различных групп населения. Стоит заметить, что пожертвования в Еврейский университет из тех или иных источников поступают постоянно. Но сама история фонда Ландeкера заслуживает того, чтобы быть рассказанной.

Начинается она в 1930 годах, когда Эмили Ландeкер, дочь еврея и немки, поступила на работу в бухгалтерию компании «Банкейсар», занимавшейся производством чистящих средств и различных химикатов для пищевой промышленности. Вскоре у нее возник бурный роман с хозяином фирмы Альбертом Рейманом, бывшим фанатичным поклонником Гитлера. Эмили была совсем молода, ей лишь недавно исполнилось 20 лет, а вот Рейман к тому времени уже перешагнул через пятидесятилетие.

Разумеется, Альберт Рейман был женат, но его брак оказался бездетным, а стареющий промышленник мечтал о наследниках. Страсть к Эмили захватила его, но был в ней изначально и некий меркантильный интерес: Рейман надеялся, что юная подруга подарит ему детей. И эта надежда сбылась: в течение нескольких лет Эмили подарила ему двух сыновей и одну дочь.

Сразу после принятия Нюрнбергских законов Альберт Рейман стал не только их активным поборником, но и возглавил Ассоциацию немецких промышленников по бойкоту еврейских бизнесов.

Отец Эмили, Альфред Ландeкер, ветеран Первой мировой войны, до того считавший себя «немцем иудейского вероисповедания» сделал выводы из происходящего и спешно крестил детей по католическому обряду (как, стоит заметить, уже давно хотела его супруга) и перевел на их имя все свое имущество. «Времена изменились, и вместе с ними изменились и люди», – объяснил он детям необходимость такого шага.

Крещение позволило им сохранить отцовский бизнес и жизнь и после 1942 года, когда Альфред был отправлен в концлагерь, где и погиб.

У Эмили, между тем, продолжался роман с боссом, и ее, видимо, совершенно не волновало то, что с 1940 года на предприятиях «Банкейсара» работали в принудительном порядке сотни военнопленных и евреев из оккупированных Германией стран. Дешевая рабочая сила приносила компании невиданные барыши, и состояние Альберта Реймана росло день ото дня. То, что ни Эмили, ни ее братьев никто не тронул, еще раз доказывает, что существующие в Израиле представления о расовых законах Германии несколько ошибочны: в случае перехода евреев по отцу в христианство, при наличии соответствующей записи в регистрационных книгах церкви и регулярных походах в церковь ни им, ни их детям и внукам ничего не грозило.

В 1945 году Альберт Рейман каким-то образом сумел ускользнуть от преследования за сотрудничество с нацистами, продолжил бизнес, а в 1965 году, незадолго до смерти, официально усыновил детей Эмили и назначил ее сыновей своими наследниками. К тому времени «Банкейсар» превратилась в одну из крупнейших корпораций Германии JAB Holding, биржевая стоимость которой оценивается сегодня в $20 млрд.

Неприятности у холдинга возникли в 2000-х годах, когда по Германии прокатилась очередная волна национального покаяния, и в СМИ стали появляться названия компаний и фамилии представителей деловой элиты страны, замаравших себя в дни Второй мировой войны сотрудничеством с Гитлером.

Волна вскоре спала, но пятно на JAB Holding осталось, и в 2016 году, за год до смерти Эмили Ландeкер, ее внуки решили это пятно смыть, а заодно наняли известного немецкого историка, профессора Мюнхенского университета Поля Аркера для исследования истории фирмы в ее самый темный период – 1930-40-е годы. Аркер на основе своих изысканий опубликовал серию интересных статей в «Нью-Йорк Таймс», а для потомков Альберта Реймана стало настоящим откровением то, что один из их прадедов был евреем и погиб в концлагере.

После этого семья Рейман и создала благотворительный фонд, который так и назвала – «Фонд Реймана», и для начала пожертвовала 10 млн. евро на помощь тем, кто вынужден был принудительно трудиться на немецких предприятиях в годы Второй мировой войны и их потомкам. Однако сферы деятельности фонда быстро расширялись, вскоре он был переименован в «Фонд Альфреда Ландекера» – с тем, чтобы напомнить, что и среди предков семьи Рейман есть жертва нацизма. Сегодня, помимо помощи жертвам Катастрофы, в задачу фонда входит увековечивание их памяти и поддержка различных академических исследований, связанных с историей Второй мировой войны и ее уроками. Кстати, Еврейский университет стал единственным академическим учреждением Израиля, получившим пожертвование из Фонда Ландекера».

По словам гендиректора фонда доктора Андреаса Абрахарта, его самого побудило заняться этой деятельностью сделанное в свое время открытие, что многие дома в его родном городке когда-то принадлежали евреям. Евреи исчезли, а дома стоят до сих пор, заселенные потомками их немецких соседей.

«Так же, как эти дома, история Холокоста продолжает напоминать о себе и в наши дни, – говорит доктор Абрахарт. – Мы видим, как во всем мире набирают силу антисемитские и антидемократические тенденции. Сегодня они приобрели особый размах в социальных сетях и вообще на цифровом уровне. Поэтому в последнее время мы делаем особый упор на интернет-проекты».

Ректор Еврейского университета проф. Барак Медина, разумеется, благодарен «Фонду Ландекера» за пожертвование и говорит о чрезвычайной важности тех исследований, на которые оно выделено.

«Один из уроков Катастрофы как раз и заключается в том, что сползание общества к нацизму начинается в судебной системе и юриспруденции в целом, – считает проф. Медина. – Любой тоталитарный режим сначала подстраивает под себя законодательную базу. В то же время Катастрофа, безусловно, совершила переворот в международном праве – именно по ее следам была принята Хартия ООН о правах человека, а затем и другие международные законы, защищающие права различных меньшинств».

Руководитель программ по изучению Катастрофы в «Академическом колледже Западной Галилеи» доктор Боаз Коэн говорит, что «Фонд Ландекера» – далеко не единственный. В последние годы многие крупные компании Германии покаялись в связях с нацистами и создали аналогичные фонды.

Одним из типичных тому примеров является компания «Фольксваген», которая заказала известному историку Гансу Мосману исследование о деятельности фирмы в годы Второй мировой. Результатом его изысканий стало обнародование факта о том, что в 1940-45 гг. свыше 60% рабочих, трудившихся на знаменитых автомобильных заводах, составляли узники концлагерей.

После этого компания перевела десятки миллионов марок на выплату компенсаций тем, кто подвергался принудительному труду на различных немецких предприятиях, а также миллионы марок в помощь различным израильским учреждениям и организациям, опекающим жертв Катастрофы. Тот же «Фольксваген» сейчас финансирует несколько исследовательских и просветительских проектов, связанных с историей Холокоста, включая восстановление во всех деталях истории Освенцима.

В 2019 году в связи с резкой вспышкой антисемитизма в Европе в целом и в Германии в частности «Фольксваген» стал финансировать все мероприятия немецкого отделения Антидиффамационной лиги.

Но значит ли это, что немецкий народ прошел через огонь национального очищения и страшные события прошлого никогда не повторятся?

Отнюдь. Скорее, наоборот: как сообщил сайт Made for minds, в последние два года число нападений на евреев в ФРГ резко возросло. Окончательные итоги 2020 года еще не опубликованы, но в 2019 году в четырех федеральных землях в общей сложности официально зарегистрировано 1253 антисемитские атаки. Среди них – физические нападения, разжигающие ненависть сообщения, отправленные по почте или электронной почте, и оскорбляющее поведение.

В Бранденбурге, например, ежемесячно бывает около 12 инцидентов на антисемитской почве, а в Берлине – в среднем 2 в день.

Одним из самых резонансных антисемитских терактов в Германии 2019 года стало нападение на синагогу в Галле в Йом-Кипур, в результате которого были убиты 2 человека.

При этом все чаще антисемитизм принимает две основные формы: ненависть к Израилю и отрицание его права на существование и оправдание или отрицание массовых преступлений против евреев, совершенных национал-социалистами.

В докладе баварского отделения RIAS описывается инцидент в Мюнхене 23 октября 2019 года: “Еврейскому пользователю Facebook пришло личное сообщение в мессенджер, где, помимо прочего, было сказано: “Вы не могли бы, наконец, оставить немцев в покое? Хватит уже и того, что вы сделали во время Второй мировой войны и ПОСЛЕ нее”.

Согласно проведенному недавно среди жителей всех федеральных земель опросу, каждый четвертый житель ФРГ придерживается антисемитских взглядов, а свыше 40% отмечают, что евреи слишком много говорят о Холокосте.

Показательными являются, в частности, реакции на поставленные вопросы респондентов с высшим образованием и годовым доходом минимум в 100 000 евро, относящимся к так называемой элите общества. 28% из них считают, что евреи обладают слишком большой властью в мировой экономике, а 26% – в политике.

И эти данные говорят куда лучше, чем любые покаянные речи или создание тех или иных фондов.

«Время бросает нам тяжелые вызовы, – соглашается гендиректор «Фонда Ландекера» Андреас Абрахат. – Но я верю, что мы сможем найти достойные ответы на эти вызовы».

ПИСЬМО ИЗ ПРОШЛОГО

Поколение тех, кто прошел через огонь Катастрофы и видел события тех лет собственными глазами, уходит из жизни. Теперь роль хранителей памяти переходит к их детям и внукам. К сожалению, большинство бывших узников концлагерей и гетто не очень любили рассказывать о пережитом. Но, во-первых, что-то все же рассказывали, а во-вторых, почти в каждой семье сохранились письма и дневники тех лет, представляющие собой поистине бесценные документальные свидетельства о прошлом. Одно из таких свидетельств недавно обнаружили, разбирая архив своей бабушки Майи (Марии) Борисовны Симкиной Инна и Леон Гин.

Покойная Майя Борисовна была родом из Злынки – еврейского местечка в Брянской области. В юности она поступила в Ленинградский кораблестроительный институт, затем оказалась по направлению в Баку, а в 1941 году планировала вместе с трехлетней дочкой летом побывать у родителей в Злынке. Война помешала этой поездке, и вот недавно, спустя почти 80 лет брат и сестра Гин обнаружили в бумагах бабушки письмо, которое она получила, видимо, сразу после войны от подруги детства – как принято говорить, «простой русской женщины»:

«Здравствуй, дорогая Маруся!

Прими привет и самое наилучшее пожелание в твоей молодой жизни и трудовой работе. Сегодня имею счастье читать ваше письмо, за которое от всей моей души чувствительно благодарна. Прочтя ваше письмо, мне так стало тяжело на душе, что нет силы воли выразить всю эту тяжесть словами.

Я знаю хорошо, что нелегко читать те письма, в которых так описывают наши друзья и товарищи о той жестокой кровавой бойне, которую приносит нашему ни в чем неповинному народу кровожадный немчура. Я свидетель тех случаев, когда Окаянный Шакал увозил целыми машинами нашего народа на еврейское кладбище, рыли там могилы и наполняли их нашими людьми.

Даже (в) те окопы, которые вырыли до прихода немцев по направлении к М.Т.С. этот кровожадный головорез уложил 226 человек. Разве легко нам было это все пережить. И сколько мирного народа он угнал в Германию из Злынки, а также с ближайших деревень. Да очень и очень тяжело, но что поделаешь, коль наша судьба такова.

Поверь мне, дорогая Маруся, я тоже обиду за обидой переживаю. Мама умерла, муж убит на фронте в 1942 году, брат Иван ранен, так что приходится и свое горе переносить и также тех людей, которые точно так же, как и я, переживают на сегодня.

Теперь пару слов о вашей семье, Маруся. Когда немец окк(упировал) Злынку 26 Августа 1941 года, всех семьев еврейских он эвакуировал в М.Т.С. Т.е. примерно 30-31 августа, а 29 августа всех мужчин. Т.е. я лично видала сама, что отец Ваш, Рябцев Наум, 2-й Аршавский, только я не знаю, как его зовут… (дальше идет большой пропуск, так как буквы неразборчивы; возможно залиты слезами – П.Л.) … в закрытую машину и вывезли из Злынки (снова неразборчиво; буквы размыты – П.Л.).

Те, которые остались в М.Т.С., жили до 1942 года 19/II. Какова была их жизнь? Хлеба пайка им не отпускали, то они ходили в город и меняли у кого какие были вещи на хлеб и т.д.

И последнее это пару слов о вашем доме. Дом в полном порядке, но вещей в нем ваших нет никаких, т.к. после ухода ваших родных домом пользовался начальник полиции, который уехал со Злынки куда-то и увез какие оставались вещи. Часть вещей ваша мать отдавала кому-то на сохранение, а часть забрала в М.Т.С. Вот пока все. Пиши мне, что интересует вас. С приветом к вам. Полина К.».

– Каждый Йом а-Шоа, когда звучит двухминутная сирена, я вспоминаю. Вспоминаю тех, с кем никогда в жизни в реальности не встречался, но с детства знал, что мой прадедушка Барух Рувимович Симкин и моя прабабушка Эсфирь были зверски убиты и сброшены в канаву, в ров, как и все оставшиеся в Злынке евреи… Чем старше я становлюсь, тем яснее приходит жуткое понимание того, что там, в братской могиле лежит моя кровь, – говорит Леон Гин. – Читать это письмо было очень непросто. С ужасом думаю, каково было читать это письмо моей бабушке, в миг лишившейся всей семьи. Читать тогда, когда ещё земля не остыла в том месте, где они нашли свой конец.

В 1977 году мои родители и сестра Инна поехали в Злынку, чтобы увидеть место, где убивали евреев. За братской могилой следил старичок по фамилии Аршавский, беременная дочка которого была похоронена здесь же, во рве. Инну тогда потрясло, что местные жители гадили на братских могилах, под которыми лежали еврейские кости…

Меня там с ними не было. Родители не взяли меня с собой, поскольку считали, что я еще маленький, чтобы узнавать такие вещи. Думаю, напрасно, ибо всю свою сознательную жизнь я возвращаюсь туда, и мне очень больно. И боль эта не пройдёт никогда.

– Эта поездка и в самом деле была очень памятной, – говорит Инна Гин. – Родители и баба Маня решили поехать в Злынку после того, как Аршавский (имени его я, к сожалению, не помню) пригласил бабушку на открытие мемориала, открытого по его инициативе на месте расстрела евреев. Как он нам рассказал, он бился за это многие годы, но долго отказ следовал за отказом – никто не хотел об этом помнить. Я запомнила этот мемориал, старое еврейское кладбище в лесу и экскременты на могилах – видимо, так местные жители выражали свое отношение к нам, хотя евреев к тому времени в Злынке почти не осталось. Неподалеку от еврейского кладбища были похоронены партизаны, а могила врача партизанского отряда находилась отдельно – тоже на еврейском кладбище.

В самой Злынке мы пробыли очень недолго, словно не проделали до нее такой огромный путь. Подошли к дому, где жили бабы Манины родители. Помню, из ворот вышла какая-то русская женщина. Узнав, кто мы такие, любезно пригласила войти, но баба Маня вдруг сказала отцу: «Нечего нам здесь делать! Поехали скорее отсюда!». И это, пожалуй, больше всего врезалось в память о той поездке: экскременты на могилах и фраза «Нечего нам здесь делать!».

В ПОИСКАХ КОРНЕЙ

В последние годы все больше израильтян увлекаются восстановлением своего генеалогического древа. Появилось даже множество компаний, которые оказывают помощь в поисках семейных корней. Ну, а в период оставшейся за спиной эпидемии, когда у многих появилось свободное время, люди стали разбирать семейные архивы и фотографии, этот интерес многократно усилился.

– Безусловно, вспышке интереса людей к своему происхождению сыграла доступность анализов ДНК, – рассказывает Жанна Гильштейн, создатель фирмы «Дана бэ-гова айнаим», занимающейся генеалогическими исследованиями с помощью ДНК и документов. Еще несколько лет назад анализ ДНК стоил сотни долларов, и это было по карману далеко не каждому. Но сейчас цена такого анализа колеблется между $79 и $99, а в рамках особых мероприятий может снизиться до $49. Такую сумму может заплатить практически каждый. Правда, в Израиле закон запрещает создавать частные компании по анализу ДНК, но в США их множество. К тому же сегодня в Америке можно зайти в любой магазин, торгующий фармацевтической продукцией и заказать там анализ ДНК. В последнее время результаты анализа ДНК с их расшифровкой стали очень модным подарком на день рождения у израильской молодежи.

Соответственно, анализы ДНК израильтян делают за границей, в основном, в тех же Штатах. Для этого достаточно послать в одну из компаний образец слюны. Ответ обычно приходит по почте, но результаты анализа продолжают храниться в банке данных компании. Чем больше этот банк, тем больше вероятность, что там отыщутся те, кто приходится вам родней. Сегодня есть компании, банк данных которых насчитывает свыше 18 млн. анализов ДНК.

По словам «генеалогов» (как уже было сказано, в последнее время в стране появилось немало представителей этой профессии), мотивы, которыми руководствуются те, кто сдает анализы ДНК, различны. Среди них немало жертв Катастрофы, потерявших своих близких, но все еще надеющихся найти их потомков – дальних и близких родственников.

Немалую группу составляют и те, кого интересует свое этническое происхождение – в том числе, и вопрос действительно ли все его предки были евреями, или среди них были и представители других национальностей.

Еще одна большая группа – приемные дети, желающие найти своих биологических родителей. Или биологические родители, ищущие детей, которых они когда-то передали на усыновление. Когда они запрашивают соответствующие бумаги в архивах социальной службы, то, естественно, получают отказ. Но уже известно немало случаев, когда анализ ДНК выводил детей на родителей, а родителей – на детей. такие истории есть почти у каждого генеалога.

Например, совсем недавно в одну из генеалогических компаний обратился молодой человек, отец которого бросил его мать, узнав, что та забеременела. Женщина воспитала сына одна, уничтожив все фотографии бывшего возлюбленного, так что мальчик рос, даже не знал, как выглядел его отец, но нашел документы, в которых было указано его имя. По этим документам генеалог вышел на двух женщин, которые предположительно могли быть его кузинами. Анализ ДНК подтвердил это предположение со стопроцентной точностью. Молодой человек списался с новыми родственницами, и те рассказали, что его биологический отец давно трагически погиб, а также прислали его фотографии.

В другом случае в компанию по генеалогическому поиску обратилась женщина, которую вскоре после рождения оставили на скамейке вокзала. Данные ее ДНК помогли выйти на ее биологических родителей, но к тому моменту, когда поиски увенчались успехом, оба они уже скончались. Зато у женщины появилось сразу множество родственников, в основном кузенов и кузин, с которыми она с удовольствием общается.

Многие из тех, кто был зачат путем искусственного оплодотворения ищут сейчас братьев и сестер, зачатых от того же донора спермы. Да и доноры спермы нередко ищут своих потомков – просто из интереса что представляют собой те, кто появился на свет не без их помощи.

Одним из тех, кто увлечен восстановлением своего генеалогического древа и поиском родственников, является владелец парикмахерской в Нагарии 35-летний Аси Нисельсон-Лурия.

– История моей семьи, моего рода всегда меня очень интересовала, и я даже создал в «Фэйсбуке» группу «Евреи Латвии», – рассказывает Аси. – Но вплотную заняться генеалогическим древом времени не было. Но вот грянула эпидемия, парикмахерскую пришлось на время закрыть, и я начал серьезно заниматься этим вопросом. Среди прочего сдал анализ на ДНК. И вдруг оказалось, что многие из тех, с кем я постоянно переписывался в социальных сетях и кто мне был симпатичен, приходятся мне родственниками с различной степенью родства. И никто из нас раньше и понятия об этом не имел. По-моему, это потрясающе!

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

В мировом суде Хайфы рассматривался иск супружеской пары, которая приобрела квартиру на этаже, достроенном в рамках проекта ТАМА-38 и обнаружила, что высота потолков в ней составляет 2.3 метра – в то время как по официальному стандарту этот показатель должен быть не менее 2.5 м. В 2011 году пара начала судебный процесс с требованием выплатить ей компенсацию в 400 000 шекелей.

По словам обитателей этой квартиры, при покупке им было обещано жилье, которое будет соответствовать всем стандартам, и потому можно представить их изумление, когда они оказались в квартире с низко нависающими потолками, в которой нельзя даже установить стандартный шкаф высотой в 2.4 метра. Столь низкие потолки, настаивали супруги, не только значительно снизили цену на приобретенную ими недвижимость, но причинили им моральный ущерб, поскольку оказывают давящее воздействие на психику.

Кроме того, по их словам, квартира была сдана со значительными недоделками, потребовавшими от них дополнительных вложений.

Архитектор и инженер компании, которая достраивала дом в рамках ТАМА-38, заявили, что изначально никакого обмана не было: так как речь идет об очень старом доме с низкими потолками, то в договоре чётко оговаривается, что высота потолков на дополнительных этажах будет такой же, как во всех остальных квартирах в доме, и это четко видно на чертежах, которые были представлены супругам перед подписанием договора о покупке. То, что они не просмотрели или недостаточно внимательно просмотрели эти чертежи, строительную компанию не касается.

После этого судья решил полагаться не на мнение сторон, а на мнение профессионального оценщика. Тот пришел к выводу, что низкие потолки снизили цену на эту квартиру на 130 000 шекелей, еще 10 500 шекелей стоило исправление недоделок, а с учетом морального ущерба и выплаты части судебных издержек, сумма компенсации была определена в 190 000 шекелей. Причем большую ее часть – 65% – должен будет заплатить архитектор.

А вот еще одна очень поучительная «квартирная история», разбиравшаяся недавно в Тель-авивском мировом суде.

Начало ей было положено еще в 2013 году, когда некий молодой человек заключил договор о съеме квартиры на 2 года.

В договоре отмечалось, что по истечении срока аренды, в июле 2015 года, он может быть продлен и прилагались два гарантийных чека (“штар аревут”) на общую сумму 50 000 шекелей. Чеки были подписаны приятелем квартиросъемщика, согласившегося стать его гарантом.

Жилец прожил в квартире еще полтора года после окончания первого срока аренды, но на каком-то этапе прекратил платить арендную плату. Лишь в 2017 году отчаявшаяся хозяйка получила решение суда о выселении жильца. Одновременно она открыла в Службе судебных исполнителей («Оцаат ле-поаль») дело против как самого квартиросъемщика, так и его гаранта, попросив разрешения реализовать первый гарантийный чек для покрытия долгов по квартплате.

Жилец попросил “войти в его положение”, и стороны пришли к мировому соглашению о том, что он уплатит хозяйке 55 000 шекелей в 5 платежей. Но на самом деле из квартиры он не выехал, квартплату не платил, счета за свет и воду – тоже.

Тогда хозяйка снова обратилась в «Оцаат ле-поаль» и попросила о реализации второго векселя. Но тут начал возражать гарант, заявивший, что срок его гарантии истек еще в июле 2015 года, когда закончился официальный срок аренды, а что там произошло с его приятелем дальше, его не касается.

В этой ситуации у хозяйки квартиры не оставалось никакого иного выхода, кроме как обратиться в суд. В суде она заявила, что считает гарантию действительной на весь период жизни жильца в квартире, а гаранта – ответственного за уплату квартплаты и счетов.

Гарант пытался возражать против этого, но судья отклонил его утверждение о том, что срок гарантии истек. Он напомнил, что гарант не выдвинул возражений, когда было открыто первое дело у судебного исполнителя после истечения срока договора.

“Ответчик не опротестовал первое дело и даже выплатил деньги по мировому соглашению. Поэтому он не может утверждать, что срок гарантии истек”, – написал судья в своем решении. Кроме того, по мнению судьи, гарантия давалась для обеспечения арендной платы и своевременного освобождения недвижимости. “То есть пока жилец не выехал из квартиры, гарантия остается действительной”, – гласит решение суда.

Поскольку накопившийся долг превышает сумму гарантийного векселя, судья разрешил хозяйке взыскать долг по векселю в полном размере через судебного исполнителя. Судья определил размер судебных издержек по данному делу в 4500 шекелей.

Судья также отклонил требование гаранта о вычете из его долга суммы в 38 000 шекелей, которые якобы были израсходованы на устранение дефектов квартиры, поскольку ни гарант, не жилец не смогли доказать, что они расходовали деньги на устранение этих дефектов. Кроме того, заключение оценщика, поданное для доказательства наличия дефектов, датировалось 2018 годом, то есть 3 годами после срока освобождения квартиры по договору.

Судья заявил, что невозможно предъявлять претензии по поводу дефектов, образовавшихся через длительный срок после истечения срока договора аренды.

АЛИМЕНТЫ НАШИ ТЯЖКИЕ

Не секрет, что основная часть дел, рассматриваемых в израильских судах по семейным вопросам, касаются размеров алиментов. Одно из таких дел рассматривалось недавно в Иерусалиме, где перед судом предстала уже далеко немолодая пара.

Когда они поженились, ему было 53 года, а ей 39 лет. Для обоих это был второй брак, у каждого от первого брака было по ребенку, а совместных детей они так и не нажили. Так как мужчина был преуспевающим бизнесменом, то женщина через какое-то время оставила работу и начала вести жизнь светской львицы, которая явно пришлась ей по душе.

Но через 8 лет брака в отношениях между супругами начался кризис, и в конце 2009 года они подали на развод. В 2011 году развод состоялся и раввинатский суд обязал бизнесмена выплачивать бывшей супруге алименты в размере 7500 шекелей, а также покрывать все расходы на содержание виллы, оставшейся в их совместном владении (мужчина и женщина разъехались, но продолжали жить в разных крылах своего огромного дома).

И тут женщине показалось, что назначенная раввинатским судом сумма алиментов смехотворно мала. Особенно, если учесть, что по закону бывший супруг должен обеспечить жене после развода «привычный уровень жизни».

В поданном иске женщина утверждала, что за годы супружества привыкла к высокому уровню жизни, так как они вместе с мужем тратили в среднем 131 000 шекелей в месяц, и только сапоги она покупала за 10 000 евро, а есть привыкла в самых фешенебельных ресторанах, останавливаться – только в люкс-номерах пятизвездочных гостиниц и т.д. И потому, по ее расчетам, сумма причитающихся ей алиментов должна составлять 56 900 шекелей, и ни одной агорой меньше!

После подачи иска бизнесмен вообще прекратил выплату даже тех 7500 шекелей, которые назначил раввинатский суд. Он заявил, что вообще не понимает, почему должен платить бывшей жене алименты: совместных детей у них нет, его бывшая супруга – здоровая, образованная, обладающая востребованной на рынке труда специальностью женщина – так с какой стати, должен обеспечивать ставшего ему чужого человека до конца жизни?! Да еще и, что называется, по полной программе!

Женщина в суде заявила, что вследствие брака стала домохозяйкой, и сейчас вернуться на рынок труда ей крайне сложно, да и возраст поджимает. И, хотя врачи утверждают, что она вполне здорова – в действительности это далеко не так! А ведь у нее есть определенные потребности – и в качестве доказательства дама представила квитанции за покупки, которые она сделала в один день. Из чего следовало, что в прошлом ей ничего не стоило потратить за пару часов 22 000 шекелей.

Но судья Нимрод Флакс пришел к выводу, что решение раввинатского суда в целом было справедливым, да и в позиции ответчика есть своя логика – он вовсе не обязан кормить бывшую супругу до гробовой доски.

Тем не менее, в поисках некого компромиссного решения он постановил, что мужчина должен выплатить истице алименты из расчета 15 500 шекелей в месяц, начиная с июня 2011 года (то есть с момента вынесения решения раввинатским судом) и до марта 2017 года, а вот после этой даты женщина считается перешедшей на самообеспечение. Кстати, по постановлению судьи Флакса, эти 15 500 шекелей включают в себя и сумму расходов, которые женщина должна платить на содержание дома, что, по сути, возвращает размер алиментов ко все тем же 7500 шекелей.

* * *

Еще одно непростое дело об алиментах рассматривалось в суде по семейным вопросам Центрального округа. Здесь перед судьей в качестве ответчика предстал 74-летний мужчина, крайне нерегулярно выплачивавший присужденные ему алименты, в результате чего по ним образовался долг в размере 334 600 шекелей.

Как следует из материалов этого дела, супруги поженились в 1993 году, спустя 4 года развелись, но успели родить в браке двоих детей, на которых суд и назначил мужчине алименты в размере 2500 шекелей в месяц на каждого ребенка.

– Ваша честь, – сказал он, обращаясь к судье Мираб Бен-Ари, – я ведь не отказывался платить алименты. Просто вся эта история с разводом настолько ударила меня, что я впал в состояние клинической депрессии, был признан инвалидом по душевному здоровью, и никак не мог снова начать нормально работать. Тем не менее, за все эти годы я с учетом штрафных процентов выплатил бывшей супруге и детям в качестве алиментов суммарно 600 000 шекелей. Трижды для того, чтобы выплачивать эти деньги, мне приходилось брать ссуды. Сейчас мне 74 года, я болен, у меня ничего нет, и недавно суд официально признал меня банкротом. Поэтому, ваша честь, прошу освободить меня от уплаты этого непосильного долга.

Бывшая супруга категорически возражала против подобного списания причитающихся ей денег. По ее словам, размер алиментов и так изначально был небольшим, а супруг в течение многих лет злонамеренно, а вовсе не из-за безвыходного положения увиливал от их оплаты.

Как и в предыдущем случае, судья Бен-Ари решила найти некое компромиссное решение. В постановлении по иску она указала, что закон об алиментах обязывает мужчину их выплачивать, не ставя эту выплату в зависимость от его душевного состояния, наличия или отсутствия постоянного заработка и т.д. Вместе с тем говорить о том, что речь идет о злостном неплательщике в данном случае и в самом деле не приходится – какие-то деньги он все же платил, а потому судья сочла возможным сократить сумму долга до 80 000 шекелей.