Posted by (Продолжение. Начало в # 598)
Враги партизанку поймали
Что-то в истории про Зою Космодемьянскую мне давно казалось фальшивым. Может, потому что в детстве у нас во дворе дети пели:
Враги партизанку поймали
Хотели ей брошку сломать,
Но девичьи губы шептали
Не дам я вам яблоки рвать
Я думал, что эти строки про советскую патриотку Зою Космодемьянскую, над которой немцы издевались, а она им в ответ дерзила. Матерный вариант песни «Растет заграницей культура, а нам на неё наплевать» мне в детстве был неизвестен. А вот про подвиг Зои Космодемьянской знали все в СССР.
Наравне с Николаем Гастелло, Александром Матросовом и 28-ю панфиловцами Зоя Космодемьянская стала официальным лицом советской, а за тем и российской пропаганды. С её портретом устраивает свои шествия пропутинские патриоты движения «Бессмертный полк».
Ведь в отличие от остальных она перед смертью успела сказать о своих патриотических порывах.
В январе 1942 года на освобожденную территорию приехал в поисках материала корреспондент “Правды” Петр Лидов. По официальной версии о случившемся с Космодемьянской он узнал случайно от пожилого крестьянина из соседнего села, бывшего свидетелем казни: “Ее вешали, а она все грозила им”.
Лидов отправился в Петрищево, расспросил жителей, – и на основе их рассказов написал статью “Таня”, опубликованную в “Правде” 27 января. По свидетельству хозяйки дома, где происходил допрос, девушка, которую у них повесили, назвалась Таней.
Из первой статьи Лидова о Космодемьянской:
«Место казни окружали десятеро конных с саблями наголо. Вокруг стояли больше сотни немецких солдат и несколько офицеров. Местным жителям было приказано собраться и присутствовать при казни, но их пришло немного, а некоторые, придя и постояв, потихоньку разошлись по домам, чтобы не быть свидетелями страшного зрелища.
Под спущенной с перекладины петлёй были поставлены один на другой два ящика из‑под макарон. Татьяну приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Один из офицеров стал наводить на виселицу объектив своего «кодака»: немцы – любители фотографировать казни и экзекуции. Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак обождать.
Татьяна воспользовалась этим и, обращаясь к колхозницам и колхозникам, крикнула громким и чистым голосом:
– Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!
Стоявший рядом немец замахнулся, и хотел то ли ударить её, то ли зажать ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжала:
– Мне не страшно умирать, товарищи. Это – счастье умереть за свой народ…
Фотограф снял виселицу издали и вблизи и теперь пристраивался, чтобы сфотографировать её сбоку. Палачи беспокойно поглядывали на коменданта, и тот крикнул фотографу:
– Скорее же!
Тогда Татьяна повернулась в сторону коменданта и, обращаясь к нему и к немецким солдатам, продолжала:
– Вы меня сейчас повесите, но я не одна, нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня…
Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач потянул верёвку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая силы:
– Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придёт!».
Конечно, на статью обратил внимание Сталин, сказавший: “Вот народная героиня”.
Немедленно создали комиссию, которая к 4 февраля установила, кого повесили и похоронили в Петрищево. 18 февраля “Правда” напечатала новую статью Лидова: “Кто была Таня”. Двумя днями ранее вышел указ о посмертном присвоении Зое Космодемьянской звания Героя Советского Союза. Она стала первой женщиной, получившей эту награду в годы Великой Отечественной войны.
В мае 1942 года прах Зои был перенесен на Новодевичье кладбище Москвы. Впоследствии на месте казни установили монумент со словами “Зое, бессмертной героине советского народа”.
Лидов клеймит американскую компанию Кодак, а не её конкурента – известную немецкую компанию Agfa. Что это – малограмотность автора или вмешательство редактора, выполнявшего заказ на дискредитацию американских капиталистов? На заводах Agfa во время 2-й мировой войны использовали подневольный труд угнанного с оккупированных гитлеровцами территорий населения. Возможно, там были и советские граждане.
Кода я учился в школе, у нас в классе решили провести встречу с участником Великой Отечественной войны. Видно, мой отец был единственным из наших родителей, которому пришлось побывать на фронте, и поэтому пригласили его.
На встрече отец рассказал, как в 1943 году его приятель из трофейной команды показал ему фотоматериалы, нашедшиеся при одном из убитых немцев. Негативы были на стеклянных фотопластинках. Мой отец их отпечатал, и предположил, что это снимки казни Зои Космодемьянской. Будучи в то время фотокорреспондентом ТАСС, отец связался с Лидовым, и был командирован вместе с ним к матери Зои Космодемьянской. Любовь Космодемьянская посмотрела снимки и сказала:
– Телогрейку ей видно партизаны выдали.
Из статьи П. Лидова газете «Правда» 24 октября 1943 года:
«Фотографические снимки, которые помещены здесь, найдены у офицера германской армии, убитого советским бойцом под деревней Потапово, близ Смоленска. На них запечатлены минуты убийства Зои Анатольевны Космодемьянской («Тани»). Немцы ее убили в полдень 29 ноября 1941 года.
Это имя широко известно среди свободолюбивых народов мира. В нем особенно ярко отразились черты героического молодого поколения советского народа, поколения, воспитанного великим Сталиным. Вряд ли в советской стране есть теперь человек, который не хранит в своей памяти мученический образ Зои. И у всякого, кто взглянет на эти снимки, всплывут перед глазами зима 1941 года, первый снег, облетевшие леса Подмосковья и враг у ворот Москвы – сердца родины.
Два года прошло с тех пор. Путь, пройденный Зоей от классной скамьи до эшафота в Петрищеве, постепенно восстанавливался по дням и часам, стали известны новые, неоспоримые обстоятельства, связанные с её подвигом и гибелью. Лучезарный образ Героя Советского Союза Зои Анатольевны Космодемьянской рисуется нам теперь ещё более кристальным и героическим, ещё более поэтическим и возвышенным. Образ Зои Космодемьянской останется в народной памяти, как один из самых пленительных и любимых образов героев великой отечественной войны, ибо в нём воплощено всё лучшее, что отличает советское юношество.
Публикуемые сегодня в «Правде» пять немецких снимков, показывающих различные моменты подлого убийства Зои Космодемьянской – документ исключительного значения. Они полностью подтверждают обстоятельства фашистского злодеяния, описанные в нашей печати ещё январе-феврале 1942 года, и отображенные в известной картине художников Кукрыниксы «Таня». Гитлеровский прохвост, с садистским наслаждением снимавший все детали убийства Зои, запечатлел омерзительный, звериный облик банды немецко-фашистских палачей.
Гитлеровцы не только пытают и вешают советских людей, отстаивающих от оккупантов свою свободу и независимость. Они превращают расправу над беззащитной жертвой в зрелище и смакуют каждый её момент.
Никто, кроме немцев, не мог сделать подобных снимков.
Пусть же весь цивилизованный мир, увидев эти снимки, ещё больше возненавидит проклятых гитлеровских выродков, этот чудовищный позор человечества!
Раннее утро зимнего дня. Улица в Петрищеве пуста. Солдаты ещё только обходят дворы, сгоняя жителей к месту убийства русской девушки. Истерзанную пытками юную героиню, забывшуюся на зорьке, ещё только подняли с лавки, и петрищевская колхозница Прасковья Кулик осторожно натягивает чулки на её вздувшиеся и посиневшие ноги. А лейтенант с кодаком уже тут как тут и деловито запечатлевает на пленке только что поставленную виселицу. Этот снимок, очевидно, был им задуман, как наглядное пособие для строителей гнусного гитлеровского «нового порядка», которым предстояло ещё немало потрудиться в области пыток и убийств.
И вот её выводят. На шею повешена доска с надписью «Поджигатель». Она переступает с трудом. Каждый шаг причиняет ей страдания. Кулаки её сжаты. Её лицо нельзя описать словами. Когда художник напишет её такой, какой она шла на смерть, и картину выставят в галерее, на неё будут глядеть часами, не отрывая глаз от этого лица, исполненного величия духа. Она не замечала ни толпы дикарей в зеленых мундирах, ни идущих по бокам её палачей с плотоядно поджатыми губами, ни пятящегося задом подлеца с кодаком. Где была она в эту минуту? Обнимала ли мысленно любимую мать? Рапортовала ли своему командиру? Или прощалась со Сталиным в Кремле?
Ее подводят к виселице и надевают на нее сумку и противогаз, как доказательство ее виновности. Гитлеровцы тесным кольцом, окружают место, где сейчас должно произойти убийство. Сколько мерзких, тупых и зверских рож глядит изо всех этих наушников, подшлемников, шарфов! Вот этот дегенерат, не он ли водил Зою босиком по снегу? Не этот ли долговязый павиан провел пилой по ее спине? И не это ли усатое мурло поднесло лампу к ее подбородку? Впрочем, не все ли равно? Они все виновны, и для всех них придет грозный час возмездия».
Казалось бы, теперь, когда фотопластинки найдены, можно было бы не упоминать американскую компанию Кодак, но Лидов упорно пишет про «подлеца с кодаком». А трофейные фотопластинки не пошли в музей, не стали достоянием историков. Они лежали невостребованными в папином чемоданчике на антресолях вместе с другими негативами. Перед тем как выступать перед моими одноклассниками отец сделал с них отпечатки.
Но это всё не главное в истории о Зое Космодемьянской, повешенной в подмосковной деревне Петрищево «в полдень 29 ноября 1941 года».
Отборочная комиссия Московского горкома комсомола по призыву в армию забраковала Зою как физически хрупкую и перенесшую менингит.
Но Зоя пошла другим путем.
«Октябрьским деньком, невысоким и мглистым, в Москве, окруженной немецкой подковой» как писала в поэме «Зоя» Маргарита Алигер, а точнее 31 октября 1941 года, она в числе 2000 добровольцев явилась к месту сбора в кинотеатре “Колизей”, и в тот же день была направлена в диверсионную школу в Кунцеве.
При поступлении в диверсионную школу всех новобранцев предупредили, что 95% из них будут убиты, а те, кто попадёт в плен, погибнут мучительно от пыток.
Как вспоминала боец той же группы Клавдия Милорадова, они “три дня ходили в лес, ставили мины, взрывали деревья, учились снимать часовых, пользоваться картой”. Обучали 3 дня. 4 ноября Зоя оказалась на фронте под Волоколамском, где её группа успешно справилась с заданием по минированию дороги, на которой не было движения.
17 ноября 1941 года вышел секретный приказ Верховного Главнокомандования № 0428: “Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе широко использовать команды разведчиков, лыжников и подготовленные диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами”.
В ночь на 22 ноября две группы диверсантов численностью по 10 человек перешли линию фронта с заданием сжечь несколько занятых немцами деревень. Каждому вручили пистолет, три “коктейля Молотова”, сухой паек на пять дней и бутылку водки.
Пистолет был неисправен – Зоя не смогла отстреливаться, когда её брали в плен. Пистолеты с проблемами, диверсанты не годные к строевой службе, но как говорили «никто не забыт, ничто не забыто».
Для всего в боевой обстановке советская власть нашла применение, отправив в «последний и решительный бой». Водку выдали не для спаивания немцев, а для внутреннего потребления, так как костры могли демаскировать диверсантов, предполагалось, что они будут спать на морозе в лесу без огня и согреваться с помощью алкоголя.
Боевое задание группы, в которую входила Зоя Космодемьянская, было «сжечь 10 населённых пунктов: Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачёво, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино. Срок выполнения – неделя».
Почти сразу же они напоролись на засаду около деревни Головково, и были почти полностью уничтожены.
Попавшую в плен Веру Волошину нацисты зверски пытали, пытаясь узнать, какое задание имеет группа. Не добившись результата, нацисты повезли её на казнь. Жестоко избитая Вера поднялась и выкрикнула перед смертью: «Вы пришли в нашу страну и найдёте здесь свою смерть! Москву вам не взять… Прощай, Родина! Смерть фашизму!». Но так Вера ничего не успела подпалить, её посчитали недостойной стать народной героиней.
Трое уцелевших – командир одной из групп Борис Крайнёв, Василий Клубков и Зоя Космодемьянская – решили продолжать миссию.
Вечером 27 ноября они достигли Петрищева. Крайнёв велел подчиненным пробраться в деревню по одному и попытаться что-нибудь сжечь, а сам остался ждать их в лесу.
Около двух часов ночи заполыхали дома жителей Кареловой, Солнцева и Смирновой, которые Зоя Космодемьянская подожгла бутылками.
На следующий вечер Зоя была задержана при попытке запалить сарай с сеном, принадлежавший крестьянину Семену Агафоновичу Свиридову, который увидел ее и позвал немецких солдат.
Не дождавшись никого, Крайнёв вернулся к своим. Командование сочло, что угробивший свою группу, Крайнёв действовал правильно.
Клубков также перешел линию фронта, но только в феврале 1942 года. На допросах он признался, что был схвачен немцами, завербован и вернулся со шпионским заданием. Какое шпионское задание поручили малолетнему поджигателю-неудачнику матерые гитлеровцы неизвестно. 16 апреля 1942 года Клубкова расстреляли, а дело его оставалось засекреченным аж до 2000 года.
Из протокола допроса Клубкова от 11-12 марта 1942 года:
– Как меня только сдали офицеру, я проявил трусость и рассказал, что нас всего пришло трое, назвав имена Крайнева и Космодемьянской. Офицер отдал на немецком языке какое-то приказание немецким солдатам, они быстро вышли из дома и через несколько минут привели Зою Космодемьянскую. Задержали ли они Крайнева, я не знаю.
– Вы присутствовали при допросе Космодемьянской?
– Да, присутствовал. Офицер у неё спросил, как она поджигала деревню. Она ответила, что она деревню не поджигала. После этого офицер начал избивать Зою и требовал показаний, но она дать таковые категорически отказалась. Я в её присутствии показал офицеру, что это действительно Космодемьянская Зоя, которая вместе со мной прибыла в деревню для выполнения диверсионных актов, и что она подожгла южную окраину деревни. Космодемьянская и после этого на вопросы офицера не отвечала. Видя, что Зоя молчит, несколько офицеров раздели её догола и в течение 2-3 часов сильно избивали резиновыми палками, добиваясь показаний. Космодемьянская заявила офицерам: «Убейте меня, я вам ничего не расскажу». После чего её увели, и я её больше не видел».
Когда Зою подвели к виселице, местная жительница Аграфена Смирнова ударила ее по ногам палкой, крикнув: “Кому ты навредила? Мой дом сожгла, а немцам ничего не сделала!”, а подруга Смирновой Фекла Солина облила ее помоями.
После освобождения Петрищева, Свиридов, Смирнова и Солина были расстреляны.
Так советские «историки в штатском» прятали концы в воду.
Сколько их всего погибших подростков, которых советское командование «мудро» обрекло на смерть – неизвестно.
Но нам важно другое. Зою Космодемьянскую на самом деле истязали, а затем скрупулёзно фотографировали каждый момент её казни, как пишет Лидов «немецкий дикарь нагнулся, чтобы не прозевать: со сладострастной улыбкой ловит он мгновение ее последней судороги». Зачем? Конечно, можно вслед за Петром Лидовым сказать:
«Болван-фотограф щелкает затором камеры: он ничего не понимает в происходящем. Иначе бы он не увековечил картины, которая может служить символом безмерного позора Германии. Но он был не только садист, но и кретин. Он сохранил для нас ярчайшее свидетельство победы величия духа советского народа над немецко-фашистским зверьем».
А если нет? А что если немцы ждали рождение из переболевшей менингитом 18 летней диверсантки – сверх человека. Это многое объясняет: и кажущуюся бессмысленной, жестокость немцев, истязавших и водивших Космодемьянскую босиком на морозе, и их подлинный интерес к её казни, и то, что её долго не снимали с виселицы, и даже постоянное надругательство над трупом. В новогоднюю ночь немецкие солдаты искололи его штыками и отрезали грудь.
«Смерть смежила ее ясные очи. Она мертва, но лик ее спокоен и светел. Она как живая. Она как святая.
Вот такою же прекрасной увидели мы ее два месяца спустя и отерли иней с ее высокого безмятежного чела и ее смуглых, не утративших румянца щек. Но только замерзшее тело ее носило уже тогда следы новых, отвратительных посмертных надругательств пьяных фашистских скотов» – писал Лидов.
Может немцы думали, мол, кто его знает этих из следующего витка эволюции, вдруг возьмет и воскреснет. Но эксперимент не удался. Немецкое командование велело жителям убрать виселицу и похоронить казненную за околицей деревни.
Неизвестная Маша Брускина
Из всех повешенных советских людей, кроме Зои Космодемьянской, известность приобрела только Маша Брускина. Но поскольку Маша оказалась еврейкой, долгое время во всех советских пропагандистских материалах она числилась как неизвестная. С другой стороны, именно потому, что она была еврейкой – её имя самое известное из 12 подпольщиков, повешенных немцами в Минске 26 октября 1941 года, более чем за месяц до смерти Зои Космодемьянской.
У моего отца был друг Лев Аронович Бух. Он часто бывал у нас дома, когда приезжал из Москвы в Минск. Да и я, бывало, заходил к нему перекусить, когда учился в Москве, дружил с его сыном Аркадием. В 1963 году вышел мой любимый детский фильм по его сценарию – «Королевство кривых зеркал». В титрах он числился как Лев Аркадьев.
В конце 1967 года Лев Аркадьев, как корреспондент газеты «Труд», приехал в Минск, и оказавшись в Минском музее истории Великой Отечественной войны, на одном из стендов музея увидел небольшую фотографию – Минск в дни фашистской оккупации, троих ведут на казнь. Стоявшая посредине девушка показалась ему похожей на еврейку.
Ему стало интересно: кто это? И он был очень удивлен, когда узнал, что в отличие от двух подпольщиков Кирилла Труса и Владлена Щербацевича, имя повешенной нацистами девушки неизвестно. Проведя недолгое расследование, Аркадьев выяснил, что на фото еврейка Мария Борисовна Брускина. Практически все годы до самой своей смерти в 2003 году, Лев Аркадьев посвятил борьбе за увековечивание её памяти.
В «Повести о Маше» Л. Аркадьева и В. Фрейдина приводятся слова заведующей сектором партархива Института истории партии при ЦК КП Белоруссии Веры Давыдовой:
«Подпольная группа Труса и Щербацевич организовала побег большой группы военнопленных командиров Красной Армии из лазарета, разместившегося в бывшем Политехническом институте. Патриоты снабжали пленных бланками документов, сообщали им явки в городе. На конспиративных квартирах в семьях О.Ф.Щербацевич и ее сестры Н.Ф. Янушкевич, бежавших переодевали в гражданскую одежду.
Первой от руки предателя Б. Рудзянко пострадала группа, в которую входили Трус, Щербацевич и другие. Патриотов бросили в тюрьму, их ежедневно пытали, но они до конца оставались верными социалистической Отчизне. В дикой злобе палачи учинили над ними публичную расправу, в разных концах города появились виселицы. 26 октября 1941 года было повешено 12 подпольщиков…».
Есть фото, на котором изображена руководитель подпольной группы – мать Владлена – Ольга Федоровна Щербацевич. Но кто её сегодня помнит? Это у нас евреев никто не забыт, ничто не забыто, это мы своих не бросаем! Сколько их всего было повешенных, на которых не нашлось ни Петра Лидова, ни Льва Аркадьева, сосчитать не возможно.
Вешали нацисты борцов с нацизмом, вешали борцы с нацистами нацистов и их пособников. Вешали и фотографировали. Зачем фотографировали? Может для отчетности, а может, была и другая причина.
Меня удивило другое – зачем на минских подпольщиков навесили фанерные щиты: «Мы, партизаны, стрелявшие по германским войскам»? Других не было? Или для отчетности, чтобы знали в Берлине как в Минске «честные белорусы» борются с партизанами?
kackad.press 