ВРЕДНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

(Продолжение. Начало в # 598)

Операция «Меркурий»

Завоевание Греции было завершено захватом Крита. Крит защищали греческие солдаты, остающиеся на острове, и силы Британского содружества (британцы, австралийцы и новозеландцы), которые были переброшены из оккупированной Греции. Общее командование было возложено на 52-летнего новозеландца Бернарда Фрейберга, также ветерана Первой мировой войны. Крит имел большой гарнизон (31,2 тысяч британских войск, 10,2 тысяч греческих), 85 орудий и 25 танков. Их расположили вблизи четырех аэродромов, тщательно замаскировав. Было и две дюжины самолетов, но уверенный в успехе обороны, генерал Фрейберг отослал их в Египет за два дня до немецкого нападения.

Немецкая разведка определила силы защитников острова в 5 тысяч человек, то есть как весьма слабые. В то же время британский флот доминировал на море и делал морской десант крайне опасным мероприятием. Поэтому немцы запланировали воздушно-десантную операцию.

Решение атаковать Крит было принято Гитлером 25 апреля 1941 года. Операция под кодовым названием «Меркурий» («Unternehmen Merkur») должна была обеспечить стратегический контроль над Средиземноморьем. Немецкий штаб решил вести свою операцию с воздуха силами парашютистов. Главой немецких войск стал 51-летний генерал Курт Штудент, лётчик-ветеран Первой мировой войны. Он располагал 1190 самолетами и 29 000 солдатами (десантники и пехотинцы), ещё 3 000 солдат были представлены итальянской стороной.

В русском кино часто показывали парашютистов времен 2-й мировой войны. Вот советские самолёты сбрасывают отважных патриотов с радисткой. Они выполняют важное задание, уходят к партизанам, а оттуда их забирает самолет на большую землю. Спрашивается, а зачем нужны были парашюты, не проще ли было сразу на самолете доставить диверсантов в партизанский отряд?

Ещё нелепее выглядит в одном советском шедевре заброска на парашюте в тыл СССР немцами одноногого диверсанта.

Дело в том, что немецкие парашюты того времени имели довольно оригинальную конструкцию, в котором тело парашютиста в прыжке наклонено на 40 градусов, а управляющих ориентацией парашюта строп нет вообще. От этого парашютиста не только быстро крутило на единственной стропе вокруг своей оси, но и приземление осуществлялось «на карачки» – с одновременным ударом о землю и локтями, и коленями. Тут и нормальным было не легко, а уж у одноногого парашютиста, скорее всего вообще не было шансов уцелеть при десантировании.

Из-за специфики немецких парашютов во время операция «Меркурий», чтобы выжить и не иметь множественных переломов, германские парашютисты не только надевали налокотники и наколенники, но и прыгали без винтовок, которые в такой ситуации могли бы им нанести серьезные травмы.

Вследствие этого три четверти парашютистов, высадившихся на Крит, имели из оружия одни только пистолеты. Четверть имела пистолет-пулеметы (из-за меньшей длины они были не так опасны при приземлении на четвереньки).

Те, что были вооружены только пистолетами, после выброса должны были добежать до приземлившихся отдельно грузовых контейнеров с винтовками. Германское командование предполагало, что в местах десантирования их посланцев никто не ждёт.

Англичане стреляли по десантникам еще в воздухе, и первые минуты боя больше походили на избиение. 3-й батальон 1 штурмового полка 7-й авиационной дивизии, высадившийся у ключевого аэродрома Малеме, в первый день безвозвратно потерял 400 из 600 десантников, в основном – убитыми. Командиры всех десантируемых групп еще утром 20 мая были либо убиты, либо тяжело ранены. И управление приняли на себя их заместители. В некоторых ротах погибло две трети личного состава.

В районе аэродрома Малеме у британцев имелось 7700 человек, у греков – 2500 человек. У них было не менее 15 полевых орудий, 10 легких и 2 тяжелых танка. Немцы выбросили сюда 4 батальона парашютистов, из которых один сразу был практически разгромлен, второй также понес большие потери.

Оставшиеся немецкие парашютисты попытались захватить господствующие высоты, но этому объективно мешало то, что новозеландцев было много больше.

Командир 22-го новозеландского батальона при поддержке двух тяжелых танков “Матильда” контратаковал, но послал в атаку только одну роту, командир этой роты подумал, что для сопровождения такой грозной силы, как два танка, хватит и одного взвода. У немецких парашютистов не было нормальных противотанковых средств. И победа новозеландцев была близка. Но оба танка “Матильда” умудрились выйти из строя – один из них завяз в сухом русле реки, второй просто сломался. И сопровождавший их взвод новозеландцев отошел обратно.

Немцы одной ротой обошли высоту, контролируемую 22-м батальоном, затягивая кольцо окружения. Командир 22-го батальона попросил у командования подкреплений, но командование отказало. На что новозеландский комбат заявил, что если не получит подкреплений, то ночью вообще отойдет. К этому времени батальон новозеландцев безвозвратно потерял несколько десятков человек, не более 10% личного состава, но это были новозеландцы, жизнь которых для их командира была дороже всех интересов британской империи.

В ночь на 21 мая 22-й новозеландский батальон отошел, и немецкие парашютисты без боя заняли пустую высоту, обеспечив тем самым начало беспрепятственной высадки частей 5-й горной дивизии на транспортных самолетах, садящихся в Малеме. В течение суток-других немцы нарастили свою группировку на острове почти до 15 000, нанося удары во все стороны из Малеме.

В ходе операции «Меркурий» немцы потеряли 3 200 человек убитыми и пропавшими без вести, и примерно три тысячи ранеными. Кроме этого – 147 их самолетов были уничтожены огнем противника, 73 – потеряны от посадок на незнакомых посадочных полосах и 150 – повреждены по иным причинам.

Гитлер сразу после сражения за Крит произнес историческую фразу: «Время парашютистов прошло», – и более не санкционировал ни одной стратегической операции с использованием парашютного десанта как главной силы.

План “Барбаросса”

Итак, Гитлер говорил, что напасть на СССР он планировал 1 мая, но война в Греции его задержала. “Барбароса” – план разгрома Красной Армии и захвата европейской части СССР за четыре-пять месяцев был утвержден директивой № 21 Верховного командования вермахта (ОКВ) за подписью Гитлера 18 декабря 1940 года. По идеи Гитлера, следовало одним ударом сокрушить СССР, так как «если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия».

Три группы армий должны были стремительным и глубоким выдвижением танковых “клиньев” рассечь и уничтожить основные силы РККА, не дав им отойти за Днепр и Двину. Главный удар намечался в центре с прицелом на захват Москвы. По планам немецкого генштаба наступать следует так далеко на восток, чтобы советские ВВС не могли бомбить Германию. Директива № 21 определяла такой рубеж как Астрахань-Волга-Архангельск.

Этап планирования завершился 31 января 1941 года, когда ставка ОКХ издала “Директиву по сосредоточению войск”, которая формулировала основную стратегическую идею плана “Барбаросса”: “расколоть фронт главных сил русской армии, сосредоточенных в западной части России, быстрыми и глубокими ударами мощных подвижных группировок севернее и южнее Припятских болот и, используя этот прорыв, уничтожить разобщенные группировки вражеских войск”.

По плану “Барбаросса” от Люблина на Киев наступала группа армий “Юг” (командующий – генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт, 1-ая танковая группа, три полевых армии). На белорусском направлении – группа армий “Центр” (генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, 2-я и 3-я танковые группы, две полевых армии). Из Восточной Пруссии на Ленинград – группа армий “Север” (генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб, 4-я танковая группа, две полевых армии). Всего – более 150 расчетных дивизий, 4 миллиона человек. В танковые группы были сведены 19 (из 21 имевшихся в вермахте) танковых дивизий (порядка 3.5 тысяч танков). За ними наступали 13 моторизованных дивизий под прикрытием 3 тысяч самолетов. В резерве оставалось 24 дивизии (две – танковых).

Срок начала операции “Барбаросса” из-за войны на Балканах был перенесен с 15 мая на 22 июня. Насчет 1 мая – в плане “Барбароса” ни слова.

Другая война

Возможно, был другой более секретный план войны с СССР, по которому столкновение должно было произойти 1 мая. 1 мая для СССР – день солидарности всех трудящихся, для германских народов ночь на 1-е мая – Вальпургиева ночь, ночь ведьм. В немецких деревнях в Вальпургиеву ночь проводилась магическая церемония изгнания ведьм: разжигались костры, на которых иногда сжигали соломенное чучело ведьмы, и совершали обход дома с факелами, звонили в церковные колокола и т. п. Считалось, что травы в эту ночь обретают чудесную силу.

С другой стороны нацисты, как известно, были неоязычниками и для них ведьмы – женщины, обладающие сверхспособностями, наряду с оборотнями вервольфами – не только предмет общегерманского фольклора, но и вполне вероятные сверхчеловеки – следующий виток эволюции рода человеческого.

Современные русские историки считают, что план “Барбаросса” так и не был выполнен, так как «составители плана недооценили военно-экономический и морально-политический потенциалы СССР и его возможности по наращиванию боевой мощи Красной армии, факторов времени и пространства. Выполнение плана “Барбаросса” было сорвано героической борьбой советского народа и его Вооруженных сил в Великой Отечественной войне».

Но даже поверхностное изучение материала дает увидеть нестыковки такой версии. Боле того, создается впечатление, что был другой план, составленный как для Германии, так и для СССР, – о войне, которая должна была начаться 1 мая 1941 года. И целью этой войны были ни нацизм и коммунизм во всем мире, а претворение в жизнь теории Дарвина.

Германия к войне с СССР была не готова ни к 1 мая, ни к 15 мая. Поэтому вместо Вальпургиевой ночи начало вторжения было перенесено самую короткую ночь в году.

Вальпургиева ночь по ряду параметров похожа на ночь Ивана Купалы, когда «цветет папоротник».

Российский праздник Ивана Купалы по старому календарю выпадает на 24 июня, а по новому – на 7 июля. В Латвии есть аналогичный праздник Лиго, он же Янов День, который отмечается в ночь с 23 на 24 июня. А если учесть, что оба праздника связаны с летним солнцестоянием, которое приходится как раз на 22 июня, то можно предположить, что день вторжения был связан с праздником «цветения папоротника». Замечательный публицист Виктор Суворов считает, что СССР планировал начало войны тоже накануне дня Ивана Купалы, а именно 6 июля 1943 года. Толи стратеги не учли разницу между датами Ивана Купалы по-старому и новому стилю, толи так было задумано, но немцы начали первыми.

А был ли СССР готов к войне? Виктор Суворов считает, что СССР был готов к войне лучше, чем Германия, и приводит немало фактов в подтверждение своей теории. Он считает, что СССР был не готов к оборонительной войне, и поэтому проиграл.

Его оппоненты сразу бросились в атаку, защищая Россию. Мол, русские не – агрессоры. И даже непонятно как эта «совсем не агрессивная нация» мелкого Московского княжества выскочила из-за Можайска на 1/6-ю часть суши? Ладно, русские амбиции не являются целью этого исследования.

Нельзя не согласиться с Виктором Суворовым в том, что русские ждали войну, и основательно к ней готовились. Явно в Стране Советов перед германским вторжением осуществлялся целенаправленный план другой войны – не захватнической и не оборонительной, а как и в гитлеровской Германии, – войны за претворение в жизнь теории Дарвина. Это объясняет всю жестокость и кажущуюся бессмысленность того, что произошло на территории СССР летом 1941 года.

Жуков и “Барбаросса”

Итак, 18 декабря 1940 года Германский генштаб начинает подготовку войны с СССР. Советский генштаб тоже готовится к войне с Германией. Там идут двусторонние оперативно-стратегические игры на картах.

В 2-х таких играх принял участие известный по Халхин-Голу и оккупации Бессарабии Георгий Жуков.

В первой игре, прошедшей со 2 по 6 января 1941 года, он командовал «Западными» войсками, нападавшими с территории Восточной Пруссии и Польши. «Восточные» войска – по условиям игры – обладали примерно полуторным превосходством в силах (в танках – почти тройным). Что отражало реальное соотношение между «Западными» или вернее немецкими и «Восточными», то есть советскими войсками на тот момент.

Во второй игре, прошедшей с 8 по 11 января 1941 года, Георгий Константинович командовал группировкой «Восточных» (Юго-Западный фронт), отражавших агрессию «Западных», «Юго-западных» и «Южных» на территории от Бреста до Чёрного моря. Вторая игра завершилась «стратегической победой» «Восточных»!

То есть, речь в этих играх шла именно об ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ войне.

Вскоре после этих игр, 14 января 1941 года, постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О начальнике Генерального штаба и командующих войсками военных округов» генерал армии Жуков назначен на место Кирилла Мерецкова, на должность начальника Генерального штаба РККА. А Кирилла Мерецкова посадят, и выпустят только в сентябре 1941 года.

Значит в СССР демонстрировали готовность к оборонительной войне. Жуков, как её стратег, пользуется поддержкой на всех уровнях. В знак особого доверия на XVIII конференции ВКП(б) в феврале 1941 года Жуков избирается кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Но оправдал ли он это доверие?

Как мы теперь знаем, 15 мая по плану “Барбаросса” Германия собиралась напасть на СССР. А что Жуков успел сделать с января по май как глава Генштаба? При его участии был создан документ «Соображения по плану стратегического развёртывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками»:

«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развёрнутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развёртывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому командованию, упредить противника в развёртывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания и не успеет ещё организовать фронт и взаимодействие родов войск».

Гениально! – кричат почитатели полководческого таланта Жукова. Проблема в том, что этот шедевр полководческого гения датируется не ранее 15 мая 1941 года, – дня, когда по плану “Барбаросса” должно было начаться вторжение в СССР.

В этом запоздалом документе предлагалось:

«Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного командования; скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл; постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу».

Позже, 26 мая 1965 года, Жуков скажет, что план не был одобрен Сталиным.

По версии Жукова он предлагал нанести главный удар по Германии через территорию Южной Польши, на Катовице, с дальнейшим поворотом либо на Берлин (если основная группировка противника отступит на Берлин), либо к Балтийскому морю, если основные немецкие силы не отойдут и постараются удерживать территорию Польши и Восточной Пруссии.

Вспомогательный удар левым крылом Западного фронта предполагалось нанести в направлениях на Седлец-Демблин, с целью сковывания варшавской группировки и овладения Варшавой, а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме люблинской группировки противника.

Тут два варианта: Жуков ничего не знал про план “Барбаросса” и Жуков знал про план “Барбаросса” больше, чем Гитлер. Есть третий вариант: назначение Жукова главой советского генштаба было отвлекающим маневром и частью другого тщательно продуманного плана.

Так или иначе план “Барбаросса” 22 июня начал осуществляться, и стал частью истории, а творение жуковского генштаба – ушло в архив, как курьёз той эпохи.

Назначение Сталина

За 9 дней до первоначальной даты нападения на СССР – 6 мая 1941 года – Иосифа Сталина назначают Председателем Совета народных комиссаров СССР.

Многие считают, что Сталин и до этого правил Советским Союзом, как генеральный секретарь ВКП(б), но генеральным секретарем он был только до 1934 года. После этого он просто секретарь ВКП(б). Его предшественник Вячеслав Молотов 19 декабря 1930 года решением объединённого пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) был назначен на пост председателя СНК СССР и Совета труда и обороны. То есть занял те же посты, что и Ленин. В 1937 году Совет труда и обороны расформировали. В 1939 году Молотов стал ещё и министром иностранных дел.

Почему 6 мая 1941 года Молотова заменили Сталиным – нигде не объясняется. Но видно на это были причины, и одной из этих причин была надвигающаяся война.

За день до своего назначения, 5 мая 1941 года, выступая с речью на банкете в Кремле в честь выпускников военных академий, Сталин произнёс тост:

«Во всех войнах главным родом войск, обеспечивавшим победу, была пехота. Артиллерия, авиация, бронетанковые силы защищали пехоту, обеспечивали выполнение задач, поставленных перед пехотой. Крепости, города и населённые пункты врага считали занятыми только тогда, когда туда вступала нога пехоты. Так было всегда, так будет в будущей войне. Первый тост я предлагаю за пехоту. За царицу полей – пехоту!»

Если бы вскоре не началась война, то про этот тост просто бы забыли. А теперь историки спорят: о чем он тогда хотел сказать? Одни говорят, что вот оно свидетельство русской агрессии, другие – что тост о миролюбии русских. А мне кажется, что Сталин просто говорил красивый грузинский тост, чтобы курсанты ему аплодировали.

На следующий день Сталин возглавит правительство. Знал ли Сталин что будет дальше или его использовали втёмную? Кто передвигал фигуры советских политиков? Многие скажут, что сам Сталин это делал. Конечно, Сталин был не глуп, но только по силам ли человеку с незаконченным средним образованием в одиночку творить такое? Конечно, да! – если он супермен, как человек-летучая мышь, человек-паук, человек-росомаха или другой супер герой из голливудских сказок для детей. Но Сталин не был сказочным персонажем.

А может Сталина назначили на пост председателя СНК СССР, чтобы было как в Германии, где «один народ, один рейх, один фюрер»? А до войны оставалось совсем ничего…

Вставай, страна огромная

О том, что эта война будет другой знали и русские, и немцы.

Текст песни «Священная война» за подписью известного советского поэта и сталинского лауреата В. И. Лебедева-Кумача был опубликован уже через два дня (!) после начала войны, 24 июня 1941 года, одновременно в газетах «Известия» и «Красная звезда». А 26 июня 1941 года на Белорусском вокзале одна из не выехавших ещё на фронт групп Краснознамённого ансамбля красноармейской песни и пляски СССР впервые исполнила эту песню:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, –

Идет война народная,

Священная война! …

Гнилой фашистской нечисти

Загоним пулю в лоб,

Отребью человечества

Сколотим крепкий гроб!

А вот строки из дневника начальника генерального штаба сухопутных сил Германии Ф. Гальдера, написанные им после совещания у Гитлера:

«Речь идёт о борьбе на уничтожение… Война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость является благом на будущее. Командиры должны пойти на жертвы и преодолеть свои колебания».

О том, что эта война не будет «малой кровью и на чужой территории» советскому руководству было известно загодя. Были подготовлены базы для БУДУЩИХ партизанских отрядов, составлены списки коммунистов, оставляемых для подпольной работы, подготовлены к эвакуации промышленные предприятия с наиболее квалифицированными кадрами, обозначены объекты для подрыва в оговоренные сроки. К границам были стянуты большинство частей Красной Армии, готовилась мобилизация.

Приграничные военные округа были преобразованы во фронты, ещё ДО германского нападения. Так Западный военный округ, был преобразован в Западный Фронт уже 19 июня 1941 года.

Жуков издал директиву №1, главным содержанием которой было требование “не поддаваться ни на какие провокационные действия”. Над территорией СССР внаглую летали немецкие самолёты-разведчики, а Красная Армия не могла им помешать. Тех, кто пытался, объявляли паникёрами и провокаторами.

С первых боев немцы начали обходить боеспособные части Красной Армии, образуя так называемые «котлы». Отрезанные от снабжения, красноармейцы вынуждены были сдаваться.

Конечно, не все.

Кое-кто, возможно, не забывал пустить последнюю пулю себе в голову, но не сдаться врагу.

Один из защитников Брестской крепости вспоминал, как у руководителя обороны полкового комиссара Ефима Моисеевича Фомина спросили:

– Как быть с последней пулей? Ведь нас учили последнюю пулю себе?

– И последнюю пулю во врага, – ответил комиссар, – для вас у него пуля найдется.

Ефима Моисеевича Фомина, выданного сослуживцем, немцы расстреляют у Холмских ворот как еврея и комиссара. А на остальных защитников у нацистов были другие планы.

Впрочем, оборона Брестской крепости – это тема отдельного исследования, тем более что стратегического значения она не имела. Это были брошенные и забытые нестроевые части, побоявшиеся без приказа оставить место своей дислокации, и потому пока были боеприпасы в течении недели, отбивались от солдат 45-й немецкой пехотной дивизии, которая, по словам Франца Гальдера, понесла незапланированные «потери в районе Брест-Литовска».

Генерал Павлов

Командующий Западным фронтом, на который был направлен главный удар германской армии, генерал армии Дмитрий Павлов – считался одним из самых способных советских военачальников. Он воевал и в Испании, и на Халхин-Голе, и в Финскую войну.

Как и Жуков, Павлов был унтер-офицером царской армии. Павлов придавал большое значение танкам:

“Танковые корпуса, поддержанные массово авиацией, врываются в оборонительную полосу противника, ломают его систему противотанковой обороны, бьют попутно артиллерию. Пара танковых корпусов должна будет в течение пары часов охватить тактическую глубину порядка 30-35 километров, а за ними пойдут стрелковые части. Конечно, наиболее важным является фактор внезапности”, – описывал Павлов свое видение предстоящей войны.

Также он рекомендовал: “продовольственные машины в прорыв не брать, мясо можно достать на месте, хлеб нужно отыскать на месте”.

Немцы так и поступили, как рекомендовал Дмитрий Павлов. Последствия для частей под его командованием были просто катастрофическими.

За первые 18 дней войны Западный фронт потерял из 625 тысяч человек личного состава почти 418 тысяч, в том числе 338,5 тысяч пленными, 3188 танков, 1830 орудий, 521 тысячу единиц стрелкового оружия.

В окружении побывали 32 из 44 дивизий, откуда вышли, согласно записи в “Журнале боевых действий Западного фронта”, “небольшие группы и отдельные лица”.

Погибли, попали в плен или получили серьезные ранения 34 генерала и полковника на генеральских должностях.

28 июня, на седьмой день войны, пал Минск. 1 июля немецкие танки вышли к Березине. Треть пути до Москвы была пройдена. Вермахт заплатил за это потерей 15 723 человек убитыми и ранеными.

Павлова приговорили к расстрелу “За трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти”.

Был ли он виноват? На других участках войны дела были не лучше.

Развернувшаяся 23-30 июня на Украине под руководством командующего Юго-Западным фронтом Михаила Кирпоноса и прилетевшего из Москвы начальника генштаба Георгия Жукова танковая битва в районе Дубно-Луцк-Броды (3 128 советских и 728 немецких танков), закончилась разгромом пяти мехкорпусов Красной армии. Потери составили соответственно 2648 советских и 260 немецких танков.

В Прибалтике темпы продвижения вермахта доходили до 50 км в сутки. 24 июня пал Вильнюс, 30 июня – Рига, 9 июля – Псков, к середине июля бои шли в сотне километров от Ленинграда. Командир 28-й танковой дивизии 12-го механизированного корпуса в Прибалтике Иван Черняховский сбежал с мест сражений, сохранив весь боезапас, то есть даже не удосужился хотя бы попытаться задержать стремительно наступающего противника.

Но ни трусливого Черняховского, ни хвастуна Жукова, в одном бою угробившего 2648 советских танков, никак не наказали, а в дальнейшем они оба будут удостоены звания Маршала СССР.

Может Павлов знал слишком много о той войне, знал больше, чем ему полагалось? В 1957 году Павлова посмертно оправдают.

(Продолжение следует)