УКРАИНА: ПЯТЬ ЛЕТ ВОЙНЫ

В эти дни Украина отмечает одну трагическую дату за другой. Пять лет назад Россия совершила «гибридное» нападение на страну, которую называла «братской». Ввела особые, «ихтамнетские» войска, замаскированные то под «шахтеров Донбасса», то под «бурятов», захватила территории, откуда тут же начала вывозить все, что только нашла ценного. С тех пор российская агрессия не прекращалась ни на минуту.

Впрочем, следует понимать, что война на Донбассе не разразилась, так сказать, со вчера на сегодня. Начиная с весны 2014 года, насилие на Востоке Украины росло и крепло день за днем. Российские агрессоры более или менее профессионально взялись за уничтожение украинской государственности, за замену правопорядка правом сильного. В принципе, невозможность точно установить день начала войны – является характеризующим признаком «гибридных» военных действий. Тем не менее, можно зафиксировать одно: война длится вот уже пять лет – дольше, чем Первая Мировая. Поэтому, а также с оглядкой на нынешние выборы в Украине и в Евросоюзе, есть смысл задаться вопросом: какое значение приобрела российско-украинская война как для Украины, так и для Европы в целом? Пришло время, отрешившись от политической повседневности, попробовать подвести хотя бы предварительные итоги.

«Не спешите нас хоронить»

Той страшной весной 2014 года, когда российские войска и российские наемники настоящим потоком вливались на Донбасс, а Крым был захвачен «вежливыми зелёными человечками» без знаков принадлежности к российской армии, но с ярко выраженными российскими словечками в лексиконе (именно тогда возник известный мем «отойдите за поребрик»). Многие западные эксперты в то время придерживались мнения, что в скором времени Украина рухнет, словно карточный домик, под давлением снаружи. Слабое государство, коррупция и якобы непреодолимые языковые и культурные конфликты являлись стандартной аргументацией, объясняющей слабую сопротивляемость украинского государства внешней агрессии.

Сегодня этим экспертам нехотя приходится признать свою ошибку. Стремительная атака удалась российским захватчикам исключительно в первые месяцы, да и то – лишь в Крыму, где уже долгое время располагались российские войска. В других украинских областях на вооруженное сопротивление поднялись не только государственные структуры, но и само украинское общество – стремительно самоорганизовываясь и разворачиваясь лицом к противнику. Причем «заточились» на войну буквально все – от целого ряда украинских олигархов до стихийно возникшего мощнейшего волонтерского движения, от десятков тысяч молодых украинских добровольцев, буквально осаждавших в те дни военкоматы, до украинской диаспоры по всему миру. Сегодня вопрос, является ли Украина суверенным государством, европейской нацией, просто не стоит на повестке дня. Даже возможные попытки реванша со стороны победившей на выборах «новой команды» Зеленского вряд ли имеют шансы на успех, если таковые станут предприниматься: выросшее и окрепшее гражданское общество, даже представляемое меньшинством, в состоянии их пресечь быстро и решительно.

Становление нации

Однако эта война не только уничтожила сомнения в суверенности украинского государства, но и резко ускорила динамику развития украинской политической нации. Невзирая ни на какие внутренние проблемы, абсолютное большинство украинцев достигло консенсуса в необходимости продолжать сопротивление агрессору.

Минувшие президентские выборы очень четко дали понять всему миру, что – в отличие от других стран постсоветского пространства – украинцы, в самом деле, свободно выбирают собственного главу государства. Этот выбор может быть ошибочным, им можно манипулировать, но его невозможно продиктовать. При всех сомнениях в, так сказать, профессиональной пригодности «новой команды» и президента Зеленского к выполнению президентских обязанностей, важным является один факт: на политической почве бывшего СССР впервые выросло движение, свободное от автократической «вертикали власти» – имеется в виду не «команда» Зеленского, как таковая, а целое украинское общество, обеспечившее своим собственным становлением саму возможность появления этой «команды». Этим феноменом Украина лишь подтвердила свое особое место на пост-советском политическом пространстве. Более того – можно утверждать, что она оказалась в авангарде пост-коммунистических государств: в конце концов, ее политическая система – гораздо менее авторитарна, чем, скажем, в стране-члене Евросоюза Венгрии. Кто мог помыслить о подобном еще несколько лет назад?

Именно поэтому, в целом можно утверждать, что «предварительный итог» эры Порошенко (предварительный – так как Петро Порошенко вполне еще в состоянии вернуться на украинскую политическую сцену в качестве сильного лидера) следует оценивать позитивно, а не так, как это делалось во время и ради предвыборной кампании его противниками. Конечно, многие реформы, начатые им, не продвинулись далеко, а в своих действиях и решениях Порошенко слишком часто не мог оторваться от старых, въевшихся под кожу «советских» реакций. Однако, в особенности, в 2014/2015 годах его действия трудно переоценить: защита от гибридного нападения России, восстановление буквально из пепла сильной армии, консолидация государства после долгих лет клептократии и кланового правления – все это были поистине геркулесовы подвиги, которые ему и его команде удалось совершить. Позднее к его заслугам добавилось получение Украиной безвизового режима с Евросоюзом и автокефалия украинской церкви – конечно, его противники и, в особенности, его враги не устают твердить, что в этом всём его заслуги нет, а некоторые просто утверждают, что все перечисленное – вообще не достижения, потому что «томос на хлеб не намажешь», а «безвиза добился народ» – но все это не более, чем эмоциональная предвыборная риторика, рекламная трескотня, не имеющая отношения к реальным достижениям.

Однако, наибольшим достижением Порошенко можно, в конце концов, считать, что он не поддался соблазну использовать «админресурс» для того, чтобы удержать за собой президентское кресло. Он принял и организовал мирный переход власти – и это коренным образом отличает его от любых российских правителей как советской, так и постсоветской эры. Именно этим он завершил окончательный разрыв с авторитарной системой постсоветской «страны Соседии».

Каким курсом пойдет новый президент Зеленский – в данный момент сказать попросту невозможно. Ясно лишь, что украинское общество после Евромайдана развивалось все минувшие пять лет крайне динамично. А то, что вызовы, стоящие перед этим обществом, по-прежнему весьма трудны для преодоления, по большому счету, также обусловлено постсоветским наследием. Семьдесят лет «диктатуры пролетариата», увы, не проходят сами собой.

«Опа-опа, Америка-Европа»

Война России против Украины является одновременно и войной России против Европы. Уже хотя бы потому, что Евросоюз открыто претендует на роль гаранта мира на европейском континенте. Однако реальное положение вещей таково, что в минувшие пять лет Европа, в основном, ограничивалась тем, что худо-бедно реагировала на российскую агрессию. Так случилось во время военной аннексии Крыма, так произошло со сбитым российскими войсками малазийским «Боингом» MH-17, так действовали европейцы и во время подписания обоих Минских соглашений. До сегодняшнего дня в этой войне (так же, как и в Сирии) европейцы спокойно отдают инициативу в руки России – то есть, в руки агрессора. Введением в 2014 году экономических санкций страны Запада вроде бы согласились между собой на некоторое, пусть и довольно вялое, сопротивление – тем не менее, общей стратегии противодействия нет и по сей день.

В реальности, минувшие выборы в Европарламент продемонстрировали, что российско-украинская война в общем европейском политическом контексте не играет совершенно никакой роли. Все европейские партии чисто ритуально уповают на «роль Евросоюза, как гаранта мира» – но не предлагают никаких концепций, каким образом этот самый мир на европейском континенте должен быть восстановлен. Зачастую европейцам даже не хватает смелости назвать агрессора агрессором. Вместо этого идут вялые разговоры о «необходимости диалога с Россией», «необходимости диалога между Украиной и Россией», «необходимости диалога между Украиной и «повстанцами»… далее разговоров дело не движется все равно. Европейских дебатов о необходимости реакции на российский вызов, по сути, просто нет. Это еще удивительнее, если учесть, что Евросоюз, начиная с 2014 года, не только вынужден справляться с негативными последствиями российской агрессии на Донбассе и резким ухудшением отношений с РФ, но и, начиная с 2016 года – с негативными последствиями предстоящего британского брексита и «воцарением» в Америке популиста Дональда Трампа. Состояние европейской безопасности за эти годы резко ухудшилось, но вот общеевропейского желания сопротивляться как-то не наблюдается…

Возможно, происходит это еще и потому, что европейцам попросту недостает знаний о России и ее политической системе – так же, как простого сочувствия к объекту ее нападения, Украине. Европейцы все еще живут иллюзией о том, что путинская Россия – это государство, с которым можно договориться. На самом деле, речь идет о ревизионистском государстве, поставившем себе цель «реванша» и возрождения «мировой сверхдержавы» в ее российском понимании: вооруженной до зубов диктатуры, которую не столько уважают, сколько боятся. Именно эта логика и диктует россиянам их действия: агрессию против Украины, военные действия в Сирии, медленное, но уже весьма явное опускание «железного занавеса». Авторитарный режим таким образом старается, в первую очередь, сохранить сам себя.

Европе же в этих условиях как недоставало, так и недостает общей стратегии, с помощью которой можно противодействовать московской агрессии. Война в Украине не зря названа европейскими СМИ «забытой войной» – она почти не присутствует в новостных передовицах Европы, но кризис российской государственности так или иначе оказывал, и будет оказывать серьезное влияние на Европу. Он – прямая угроза европейской демократии и миру на европейском континенте. Существующий европейский политический уклад день за днем подрывается российскими действиями.

«Великий перелом»?

С исторической точки зрения, можно утверждать: 2014 год стал для Европы переломным. Украина, но и весь европейский континент с начала войны оказались перед лицом новых вызовов. В Крыму и на Донбассе завершается «старый порядок» – тот, который существовал с 1989 года, тот, который – также и с согласия «прежней» России – восстановил в Восточной Европе суверенные государства там, где раньше существовали «сферы влияния». Нынешний Кремль явно продемонстрировал желание вновь вернуться именно к «сферам влияния». Сегодняшняя Россия не обладает привлекательной политической системой, интересной для соседних обществ, однако проявляет недвусмысленную готовность вернуть эти общества в свою «сферу влияния» силой оружия. Вот такие «исходники» имеет на руках ЕС в своем стремлении к «мирному диалогу»…

И в то время, как продолжающаяся война в Украине помогает европейцам выработать хоть какой-то критический взгляд на Россию, пробудить хоть какую-то волю к сопротивлению, сама Украина продолжает сопротивляться и воевать против гораздо более сильного противника. Представление об Украине, как о слабом государстве, трескается и разваливается на части: на самом деле, оно продемонстрировало свою силу и стабильность тем, что смогло консолидироваться перед лицом прямой внешней угрозы – чего не удалось сделать Евросоюзу. Даже в условиях войны происходит процесс демократизации и реформирования общества. Сейчас, правда, из-за полной неопределенности, возникшей после президентских выборов, эти процессы вновь оказались под угрозой, но до сих пор украинская реакция на появившиеся вызовы оказывалась гораздо более четкой и сплоченной, чем европейская. И это больше, чем вообще кто-либо ожидал от Украины после Революции Достоинства. Если Европа не подтянется и не найдет в себе силы для достойного ответа на угрозу, как нашла их в себе Украина – то неизвестно, о чьей еще свободе завтра может пойти речь. Россия вряд ли самостоятельно откажется от претензий на «сферы влияния» СССР…