УГЛЕРОДНАЯ РАЗВИЛКА

ЕС оказался на распутье между углем, нефтью, природным и сжиженным газом, а также атомной и «зеленой» энергетикой. Поскольку рынок Старого Света – лакомый кусочек для экспортеров углеводородов, битву за него ведут Россия, США, Катар, Туркмения, Израиль, Кипр.

Противостояние России и США

Какой вид углеводородного сырья выберет каждая страна ЕС, она решает, исходя из национальных интересов, географических реалий, транспортных и финансовых возможностей. Однако все они ориентируются на локомотив ЕС – Германию: именно она определяет мощь Старого Света и, соответственно, расставляет приоритеты его энергетической безопасности.

Германия способна противостоять угрозе «Северного потока-2», исходящей из Вашингтона. В то же время Берлин не исключает в перспективе появление на севере ФРГ терминалов по приему танкеров со сжиженным газом из США, средства на строительство которых готов предоставить Катар. Каждый участник этого сражения ценой в миллиарды долларов не скрывает: кроме коммерческого интереса, ведом еще и геополитическими целями и, что не менее важно, ощущением надежности.

Пока Германия является единственной большой страной Евросоюза, которая не имеет собственного терминала по приему СПГ. В отличие от Франции, Великобритании, Италии, Испании, Польши, Нидерландов и даже маленькой Литвы. По мнению литовского министра энергетики Жигимантаса Вайчюнаса, сотрудничество с США в области энергопоставок «еще больше укрепит не только энергетическую независимость Литвы, но и региона в целом», поскольку приход США в Восточную Европу затрагивает интересы Польши и стран Балтии, стремящихся получить в партнеры кого угодно, только не РФ.

ФРГ хочет и может получать газ через газопроводы. «Один у нас уже есть. И в целях надежности энергоснабжения экономика выступает и за вторую ветку», – утверждает президент Федерального объединения немецкой промышленности Дитер Кемпф. Предложение закупать американский сжиженный природный газ (СПГ) он оценивает как в ближайшей перспективе маловероятное: СПГ неконкурентоспособен. Пока, во всяком случае.

Причем, даже при условии низкой цены. Поскольку американский СПГ надо еще переправить через Атлантику, перевести в жидкое состояние, а затем вернуть в газообразное. А российский газ начнет поставляться задолго до 2022 года, на которые намечено причаливание кораблей в немецкие терминалы. Так что большой газовый американо-германский бизнес – всего лишь вопрос времени.

Приход США в газовом формате и определит цены для «Газпрома», который захочет продавать свой товар в ФРГ. Таким образом, произойдет обычное для рыночной экономики перераспределение долей доходов. Ни «Газпром», ни американские фирмы, ни другие участники бизнеса не смогут диктовать свои условия, а вынуждены будут делать Германии предложения, от которых трудно отказаться. От чего, понятно, выиграть может ФРГ, поскольку речь пойдет о снижении цен на сырье.

Пока картина выглядит так, что Россия, с которой у ФРГ достаточно проблемные внешнеполитические разногласия, оказалась в хозяйственном аспекте в более предпочтительном положении. Разумеется, есть действующие в ЕС правила конкуренции. Есть также угроза санкций со стороны США против участников консорциума, реализующих проект «Северный поток-2» (а это интересы не только российского «Газпрома», но и дочки BASF Wintershall, Uniper и Shell). Есть масса проблем внутри консорциума.

Все зависит от степени перспективности

Все же Германия доказывает, что строит свою энергетическую политику, исходя из чисто прагматических соображений. Причем, выбирая из связки «нефть – газ – уголь – атомная энергетика – зеленая энергетика» самое перспективное и отбрасывая наименее приемлемое.

Наименее приемлемое – бурый уголь, последние месторождения которого закроются через считанные месяцы. Есть намерение полностью отказаться от энергии, добываемой из угля в период с 2035 до 2038 года. Кроме того, в ФРГ существует план по отказу от всех углеродных источников энергии к 2050 году. Что, если верить Берлину, означает: любые поставки углеродов извне рассчитаны на ближайшие 30 лет.

Самое перспективное направление – использование энергии ветра, воды и солнца. Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) обеспечивают сегодня 40% электроэнергии. Германия зарегистрировала рекорд: 1 января 2018 года потребности страны в электричестве впервые на 95% обеспечивалась благодаря сильному ветру. ВИЭ уже обогнали уголь в перечне главных источников электроэнергии в стране.

В линейке «перспективно – нецелесообразно» атомная энергетика лидирует по вопросу затратности. В отдельные периоды года все германские АЭС (33 реактора) дают вдвое меньше электричества, чем одни только ветрогенераторы. Это убеждает Берлин в верности плану – к 2022 году полностью отказаться от АЭС. На процесс демонтажа и решение проблемы отходов уйдут от 40 до 70 млрд. евро. Это не только высокозатратная операция, но и длительная – процесс захоронения ядерных отходов завершится между 2075 и 2130 годами.

Партнеры – Россия, США, Катар

Насколько перспективно сотрудничество с Россией? Вопрос непростой. Неожиданное для Москвы форсирование строительства терминала по приему сжиженного газа из США заставляет Кремль поумерить свои амбиции. Путин понимает, что его планы по влиянию на политику Старого Света регулированием газового потока в зависимости от политического момента, что им уже не однажды продемонстрировано в истории взаимоотношений с Украиной и Белоруссией, могут не сбыться.

ФРГ не имеет запаса углеродов, сопоставимого с Россией и США. Но она – в первой пятерке мировых лидеров. Поэтому вынуждена думать об усилении безопасности страны. Россия в лице «Газпрома» – это лишь 6% энергетических потребностей ФРГ при том, что суммарно российская доля в газовом импорте ФРГ – 60%, что ставит Германию в зависимую ситуацию. В то же время страна импортирует газ Норвегии и Нидерландов по уже созданной системе подземных и подводных трубопроводов. «Северный поток-2» сделает систему еще более разветвленной, что прибавит ФРГ уверенности: любой сбой на каком-то направлении окажется для страны не столь проблематичен.

Именно наличие различных каналов получения трубопроводного газа отодвигало идею вкладывать сотни миллионов евро в создание инфраструктуры для регазификации сжиженного газа. Так было до сентября 2018 года, когда с государственным визитом в ФРГ прибыл эмир Катара шейх Тамим бен Хамад Аль Тани. На фоне уже имеющихся катарских инвестиций на сумму 25 млн. евро (в автостроителя Volkswagen, технологический концерн Siemens, логистическую компанию Hapag-Lloyd и финансовый институт Deutsche Bank) 10 млрд. евро, которые страна собирается вложить в немецкую энергетику, о чем информировал шейх, смотрятся солидно.

Катарский интерес объясним: компания Qatar Petroleum вложила немалые средства в производство СПГ в США и теперь ищет для него рынки сбыта. Предложение шейха принято Берлином благосклонно. Финансирование строительства терминала – не из госказны, а от частных энергокомпаний ФРГ. Решится вопрос развития североморского региона, пока промышленно слабого, которое сейчас может получить ускорение, будь терминал в Брунсбюттеле – городке в земле Шлезвиг-Гольштейн или в Вильгельмсхафене в Нижней Саксонии. Впрочем, дальше всего продвинулся предпринимательский консорциум LNG-Stade в Штаде, к участницам которого относится и расположенная здесь американская химическая фирма Dow Chemical.

Дружить с разными трубами и кораблями

Эту тактику придумали не власти ФРГ, а сама жизнь. После газового кризиса 2009 года, вызванного приостановкой поставок газа из России, Евросоюз взял курс на диверсификацию импорта за счет расширения списка стран-поставщиков. Новую энергетическую стратегию ЕС по снижению зависимости от российского газа Старый Свет сформировал после аннексии Россией Крыма в 2014 году.

Частью стратегии стало принятое с участием Германии решение: развивать на территории Евросоюза – в первую очередь, в странах Восточной и Южной Европы – инфраструктуру терминалов по приему и разгрузке танкеров с СПГ. В этом случае страны ЕС в ближайшие годы смогут принимать ежегодно по 240-250 млрд. кубометров СПГ. Если к потребителям СПГ прибавится ФРГ, может быть устранена нерентабельность уже имеющихся 22 европейских терминалов – их загруженность пока на уровне 25%.

По мнению ряда немецких экспертов, есть еще одно очевидное преимущество: если Россия стремится позиционировать себя, как ведущего игрока на мировом углеродном рынке, у США нет государственного, как в РФ, курса на энергетическое доминирование в мире.

Мега-проекты России («Сила Сибири», «Турецкий поток», «Северный поток-2») – амбициозные идеи, рассчитанные на многомиллиардные и нерентабельные инвестиции. Поэтому у экономистов Европы есть сомнения в целесообразности дальнейшего импорта газа из России. К тому же ввод в эксплуатацию «Северного потока-2» и на фоне сохраняющихся отношений России и Украины оставляет открытым вопрос о перспективах украинского газового транзита. Известно, что часть украинской ГТС с пропускной способностью в 40 млрд. кубометров в год модернизирована, тогда как трубы на российской стороне системы находятся в запущенном состоянии. А не ремонтируют их, потому что задача Москвы – отнюдь не развивать экономику «незалежной».

В среднесрочной перспективе – на фоне предстоящего отказа Германии от атомной и угольной энергетики – потребность и потребление газа будут расти, а с учетом сокращения его добычи в самом ЕС придется наращивать импорт этого энергоносителя.

Угроза энергетической зависимости состоит не в объемах газа, закупаемых у одного поставщика, а в отсутствии альтернатив. Германия собирается покупать газ, поступающий в контейнерах и по трубопроводам из разных государств, которые или уже стали серьезными игроками на рынке или скоро ими станут – кроме США и РФ, это Египет, Израиль, Алжир, Катар, Кипр.

Пополнение мировых производителей вызовет понижение цен на СПГ, несмотря на высокие расходы на транспортировку. Если сейчас наблюдается дефицит СПГ на мировом рынке, то уже лет через 10 прогнозируется перепроизводство товара. Это еще один довод в пользу снижения цены.

Имеющиеся мощности позволяют уже сейчас импортировать объем газа, составляющий 40% его общего потребления в Евросоюзе.

Последствия введения альтернатив

В Германии сворачивается производство угля. Прежде всего, бурого, который еще несколько лет будет добываться в четырех регионах. Что касается каменного угля, то его добыча прекращена в декабре 2018 года, когда в Рурской области закрылась последняя угольная шахта. Теперь весь каменный уголь в ФРГ – импортный.

Каменный уголь – важнейший элемент 900-летней истории добычи. В XIX веке уголь и выплавляемая с его помощью сталь в Рурском регионе обеспечили мощь Германской империи. После Второй мировой войны благодаря углю возрождалась западная часть страны и начинался процесс экономической интеграции Европы. Так что это не просто энергоноситель. Причем, по сию пору.

Продолжающие работать на нем электростанции в Германии будут поэтапно выводиться из энергопроизводства. Угольная отрасль и шахтерская профессия имели в ФРГ свой статус в ХХ веке. Но XXI век диктует новые правила жизни: рентабельность плюс экология. За статус государство платило немало. На субсидирование добычи каменного угля было израсходовано 200 млрд. евро бюджетных денег. Возможно, как считают экономисты, было бы уместнее потратить их на создание в шахтерских городах предприятий перспективных отраслей и на развитие системы образования в угольных бассейнах.

Преобразования коснутся России, крупнейшего поставщика в Германию: более половины потребляемого на немецких электростанциях каменного угля закупается в РФ. Поэтому план полного отказа ФРГ от производства электроэнергии с помощью угля не позднее 2038 года напрямую скажется и на российских шахтерах, и на российских газовиках. Да и РЖД, для которой каменный уголь – это 30% грузоперевозок – тоже окажется в убытке.

Ощутимые потери начнутся уже в ближайшее время. Немецкий рынок энергетического каменного угля в ближайшие десять лет сократится приблизительно на две трети. Речь идет об удвоении доли газа в немецкой электроэнергетике, составляющей сейчас 13%.

На горизонте появился новый поставщик. Достигнутое в августе 2018 года соглашение о статусе Каспийского моря создало основу для прокладки через него трубопровода из Туркмении в газотранспортную сеть Азербайджана. Так Туркмения может быстро получить доступ на европейский газовый рынок. Если эта идея получит воплощение, то перед Россией, которая вдвое завышает цену на перепродаже по европейским ценам туркменского газа, маячит нерадостная перспектива. Ведь Туркмения – обладатель четвертого места в мире по доказанному наличию в ее недрах углеводородного сырья.

Сосед Туркмении Узбекистан тоже не обделен газом. С ним дела вести предпочтительней: Ташкент стремится создать условия для привлечения иностранных инвестиций, что вызывает у немецких фирм интерес к узбекистанскому газу. Однако тут есть одно важное «но» – география: страна не имеет выхода к морю.

Так что Германия, не сбавляющая темпы своего развития, в известном смысле по-прежнему на углеродной развилке. Слишком много предложений. Как и рисков.