ЕВРОПЕЙСК0Е ОБОЗРЕНИЕ

Старый Свет живет своими заботами. Но если для швейцарцев это продовольственная и энергетическая безопасность, а для немцев – борьба с импортом криминала, то для украинцев – возможность выбраться из нищеты, а для поляка – поиск непривередливой спутницы жизни.

Криминал меняет лицо Европы

За три последних года оно перестало быть озабоченным, а стало тревожным – даже при наличии либералов в кабминах стран ЕС.

Последний факт: отставка нидерландского министра миграции Марка Харберса. Официально – из-за криминальной статистики. Хотя статистика дело второе. Важно подать ее в том свете, в каком хочет видеть Брюссель. А позиция Брюсселя прежняя: терпеливость и беззаботность. Так и вел себя Марк Харберс, который представил парламенту доклад о преступлениях, совершаемых в королевстве соискателями убежища.

Доклад был такой, какой приятно было бы читать. Просто министр расставил акценты таким образом, что наиболее криминальные деяния оказались не в том месте документа, где им полагалось быть, а на виду – малозначительные, к примеру, магазинные кражи.

Подобная перестановка рисовала иную реальность. Получалось, что бытовые правонарушения удостоились отдельной категории притом, что убийства и вооруженные грабежи, ставшие основой рубрики «другие», – слабой тенью криминала. В целом получалась не столь удручающая картина – как в анекдоте про среднюю температуру по больнице.

Это возмутило СМИ Нидерландов. Они изучили доклад, и пришли к выводу прямо противоположному. Разразился скандал, после чего Харберсу ничего не оставалось, как признать «полную ответственность» за то, что «неправильно проинформировал парламент» и написать прошение об отставке. Премьер-министр Марк Рютте ее принял, отметив, что «кабинет министров должен попрощаться с преданным делу либералом».

Либерализм чиновников играет с ними злую шутку. Он говорит не о терпении, которым привыкла кичиться современная Европа, а о создании благодаря ему условий безнаказанности для тех, кто, попав в нее на правах беженца, плюет на закон и начинает устанавливать свои порядки.

Об этом говорит и другой доклад, обсуждаемый в последние дни. Его подготовили немецкие эксперты, часть которых оценила миграционную политику Ангелы Меркель как катастрофическую. Девиз от канцлера «Мы справимся!» все чаще воспринимается немцами как популистский девиз. Это не красит лидера мирового уровня Ангелу Меркель.

Миграционный кризис 2015 года касался в основном беженцев из Сирии, Ирака и Афганистана. Проблема даже не в том, что их суммарно было 1,5 млн. человек: ФРГ с ее запасом прочности может прокормить гораздо больше.

Дело в разности менталитетов. Восточная культура “устаканила” понятие «гость» как высокий статус. Несмотря на разность традиций в названных странах, здесь бытует пословица «Гость дороже отца родного». Я родился в Узбекистане и прожил там 50 лет, не однажды ощущал проявления неизменного гостеприимства как узбеков, так и этноменьшинств, с детства впитавших привычку: кем бы ни был пришелец, пригласи его в дом, поделись с ним хлебом, дай кров, выслушай его проблему, помоги, если можешь.

Если для западного мира – это новый формат гостеприимства, то для прибывших в Европу беженцев из ближневосточных стран – вполне закономерное явление. Они воспринимают принимающую сторону с ее толерантностью как само собой разумеющееся. Ты отворил двери гостю, впустил его в дом – значит должен быть готов жить по законам, которых он придерживается. Иного отношения, собственно, беженцы и не ждут.

В соответствии с представлениями о том, что позволено гостю, становятся возможны убийства, грабежи, изнасилования и другие тяжкие преступления, которые в порядке вещей происходят на его родине – в стране исхода. Но иной мир живет по иным законам, и об этом нарушителям надо заявить просто и доступно. Участницы массовых демонстраций после памятной рождественской ночи в Кельне, где сотни женщин были атакованы ближневосточными пришельцами, несли плакаты с содержанием, которое сдержанные немки прежде не допустили бы в публичном пространстве, – типа «Дам тому, кому хочу!».

Власти Германии, опасаясь ксенофобии, не спешат в полной мере раскрывать статистику о преступлениях, совершенных беженцами. Если она и существует, то в формате земель. К примеру, в докладе нижнесаксонских криминалистов говорится: число зарегистрированных полицией насильственных преступлений увеличилось в Нижней Саксонии на 10,4%. В подавляющем большинстве случаев (92,1%) прирост вызван беженцами. Каждое восьмое насильственное преступление в этой федеральной земле совершают беженцы, что значительно больше, чем их доля в населении Нижней Саксонии.

Но статистика не учитывает деталей. Сегодня известно: 58% женщин, изнасилованных беженцами, – немки, но, считают авторы исследования, такая высокая доля объясняется тем, что беженки, подвергшиеся изнасилованию в общежитиях для мигрантов, редко обращаются с жалобами к властям. Ведь получится, «сдает» своих: антипатриотично, позор на свою голову, попирание традиций – ведь такое отношение к слабому полу, как к источнику греха, тоже неписаный на Востоке закон.

Печалят и другие факты. Если известно, что за прошедшие пять лет полиция и прокуратура проигнорировали более 6800 сообщений о том, что среди претендентов на получение убежища могут быть военные преступники, то понятно, какие мины заложены в здание безопасности ФРГ. По статистике, расследование на этот предмет проводились лишь в одном случае на 150 сигналов, а в 2018-м – в одном случае на 100. Нет у Германии такого количества экспертов, которые бы адекватно отреагировали на подобную информацию.

Очевидно одно: интеграция мигрантов – проблема на многие десятилетия, решение которой госпожа Меркель оставляет в виде наследства нескольким поколениям немцев.

Новый тренд польской глубинки

Им стала жена-украинка для мужа-поляка. Для нее Польша привлекательна: от родины недалеко, нет языкового барьера, мужчины галантные и щедрые. Ему украинка жена тоже нравится: не такая капризная, как полячка, при этом красотой не обделенная и не боящаяся сельского труда.

Ситуация на Украине повлияла на демографию польской провинции. Если польско-украинских браков в 2011 было 298, то в 2016 – 782, в 2017 – 1 100. Вроде не так много на фоне 200 тысяч ежегодно регистрируемых в Польше браков. Но тенденция сохраняется на фоне нерешенных проблем в незалежной: война, аннексия Крыма, насильственный призыв в армию. Как строить будущее с парнем, которого завтра могут отправить на верную смерть?

Об этом украинки говорят открыто. Они вообще непосредственны и искренни. Полячки явно проигрывают негласное соревнование – чванливы, любят приукрасить себя. Но им не до анализа ситуации – мчат в города, навстречу комфорту, высоким доходам мужчин, карьере. В Варшаве нынче 112 женщин на 100 мужчин. Перебор невест. Фактически они оставляют сильный пол без женской заботы и ласки, а, говоря стратегически, без детей, будущих кормильцев. Так что это не вопрос хозяйки в доме, а проблема выживания польского села.

При современных средствах связи польскому фермеру не составляет труда выйти на украинский сайт знакомств. СМИ Польши рассказывают об этом и восторженно (вот, дескать, до чего привлекательны польские мужчины) и с опаской (неужели украинки до такой степени интегрируются, что украинский станет в деревне вторым официальным).

Одна из историй – о Яцеке и Зарине. «Польки ждут благоухающего миллионера. А тут я, мужик из мастерской, пахнущий машинным маслом», – рассказывает Яцек, который называет себя «самым счастливым автомехаником в мире». Счастье зовут Зарина, ей 23. К моменту знакомства с Яцеком жила в Лодзи четыре года. Она по зову Яцека отправилась в Быдгощ. И устроила не только личную жизнь, но и показала, что не боится труда. Устроилась в тепличное хозяйство, где работают больше сотни украинок. Зарплата, правда, не очень большая – 300 злотых ($130), но выдают регулярно, не то, что в Донецке, откуда девушка родом. «Свободной полячки не нашел?» – поначалу ворчала мама. «Для любой я был чем-то вроде мусора». Отец Яцека оценил Зарину, отведав пельмени в ее исполнении.

А прибавить к этому покладистость Зарины, которая предпочитает, не выясняя отношений, мудро соглашаться с мужем (порой делая все по-своему, конечно), то это не жена, а кладезь.

Сказывается патриархальная модель, которой придерживаются на Украине. Решения принимает муж, он же кормилец, а жена ведет хозяйство, воспитывает детей. Понятно, что у такой девушки выше шансы выйти за поляка, который подустал от строптивых землячек.

Украинки спасаются от нищеты, поляки – от одиночества. В деревушках, называемых «виоска», украинки чувствуют себя безопаснее, имея шанс быстрее влиться в польское сообщество. Там они заражаются тенденцией по переселению на Запад. Полюбившийся Зарине Яцек может оказаться локомотивом, который через несколько лет доставит Зарину с детишками в Германию. И он рукастый, и она, не страшащаяся никакого труда, могут справиться с трудностями переселения и влиться в польскую или украинскую диаспору в окрестностях Берлина. Зарина, получив в Польше опыт освоения иной культуры, может стать образцовой немецкой хозяйкой.

Возможно, тем же путем последует Алена – в прошлом санитарка в отделении реабилитации алкоголиков в психоневрологическом диспансере. Ей пришлось мыть полы и привязывать буйных ремнями к кровати, получая за это в пересчете $260, что для городка Угнев на западе Украины с 985 жителями – огромные деньги.

По совету школьной подруги перебралась в Польшу – всего в полутора десятках километров от дома – и устроилась мойщицей фур. Вообще дороги – первое, что ее поразило в новой стране. По ним можно было ездить! В отличие от тех разухабистых, что на родине. «Дорога к польской границе усеяна такими глубокими ямами, что когда в них забираются утки, видны только их макушки». Сразу вспоминается заявление нынешнего президента Украины Владимира Зеленского о том, что дороги на его родине строятся только в чьем-то воображении. По одной из польских дорог к ней прикатило счастье – в облике дальнобойщика. С ним, правда, не сложились отношения. Алена вместе с годовалой Юлькой укатила в Щецин, где нашла и работу в супермаркете, и место в яслях для малышки. Оптимизма не теряла: не все мужчины таковы, как дальнобойщик, еще отыщу себе суженого.

Недавно Алена, которую по-прежнему не привлекают соотечественники, снова влюбилась в поляка. О возвращении на Украину не может быть и речи. В конце концов, если и с этим мужем не получится, то Польша – часть ЕС.

Примерно такие же планы строили польские девушки, уезжавшие на запад Европы под занавес коммунистической эпохи, подчеркивает демограф Петр Шукальский из Лодзинского университета. Им потребовалось 3-4 года, чтобы встроиться в реалии Старого Света. Так что украинок ожидает нечто похожее. «В последние три года мы имеем дело с наплывом украинцев, поэтому постепенно увеличивается и количество польско-украинских браков. Это только начало, через несколько лет их станет во много раз больше», предсказывает он.

«Спасибо» на склад не отнесешь

В мире насчитывается 44 государства, не имеющих выхода к морю. То есть, яснее говоря, таких, которым географическое положение не позволяет пользоваться самым дешевым видом грузоперевозок, каким является морской.

В их числе – одно из богатейших государств мира Швейцария. Свое состояние она заработала упорным многолетним трудом, создав такие брендовые товары, как сыр, часы, курорты, спортивные базы, туристические маршруты, туннели, не говоря уже о финансовых институтах. Понятно, что по многим этим и иным причинам на достояние страны посягали многие соседи по Европе, а, отстаивая его, сформировалась гвардия.

Бесстрашные швейцарские солдаты снискали уважение, их семьи получили опыт готовности к любым испытаниям, включая формирование запасов впрок в государственных кладовых. И хотя с 1848 года страна в центре Европы не знала войн, и силы гражданской обороны не были задействованы, в генетическую память швейцарцев врезаны идеи о том, что в час “икс” страна, лишенная выхода к морю, должна быть готова к любым неожиданностям.

Особенно проявилось это в годы первой мировой войны, когда разразился голодный кризис. Сразу после ее завершения было создано Федеральное ведомство по делам питания и снабжения, которое занялось накоплением продовольствия, медикаментов и топлива.

Тем неожиданней было озвученное несколько недель назад решение Федерального совета Швейцарии о том, что на складах госрезерва больше не будут хранить экстренных запасов кофе. Этот продукт, как и остальные, прибывает или по железной дороге или автотранспортом, пополняя склады госрезерва, где собраны достаточные запасы продуктов питания, медикаментов и топлива. Импортируя все то, что в стране не производится, обеспечивается безопасность – продовольственная, медицинская и энергетическая.

Ситуация на мировых рынках может вдруг оказаться неустойчивой из-за терактов, военных конфликтов, стихийных бедствий. В 2017 году Швейцария вскрыла чрезвычайные запасы вакцин в ситуации, когда по всему миру наблюдалась вдруг неожиданно образовавшаяся недостача прививочных препаратов. Осенью 2018 года, когда аномальная жара вынудила снизить движение грузовых судов по Рейну, от чего Швейцария сразу ощутила дефицит минеральных масел, удобрений и сельскохозяйственных кормов, пришлось компенсировать недостачу за счет фондов.

Постоянно меняющаяся картина вероятных угроз на континенте заставила изменить работу по созданию подобных резервов. Прежде всего, определили оптимальные величины: время кризиса (полгода) и соответствующий объем накоплений основных товаров. И, вот удивительно, табак попал в список наиболее важных для выживания продуктов (это при надписи на сигаретных пачках «Смертельно для здоровья»), а кофе – нет. Дескать, калорий не дает, а мешки с зернами только отнимают место на полках, которое можно было бы занять сахаром, маслом, зерном. Так 15 тыс. тонн кофейных зерен стали выселенцами и оказались на рынке.

Так ли страшны угрозы? Швейцарцы, отвечая на этот вопрос, напоминают: тенденция современной экономики – экономия расходов, связанных со складированием товаров с длительным сроком хранения. Наилучший путь прост: от производителя на прилавок. Это означает, что форс-мажора можно избежать, лишь в одном случае – создавая фонд госрезерва. А «спасибо» на склад не отнесешь (вариант российского «спасибо» не булькает»). Вот и приходится действовать превентивно.

К слову сказать, власти распорядились о том, чтобы к централизованным заготовкам прибавились и индивидуальные – в каждом доме должен быть создан недельный запас воды и продовольствия на случай необходимости. А таким запасом обладает лишь одна треть домохозяйств. Есть над чем работать, как говорят в таких случаях. Когда в кантонах начинают противиться подобным инициативам, власти говорят: а по 2-3 ствола на семью с соответствующим запасом патронов притом, что на Швейцарию никто не собирается нападать – это в порядке вещей?!